На окраине города стоит минирынок, вплотную к нему примыкает небольшой лесок. Все продавцы рыночка — сплошь женский коллектив — бегают пописать в кустики того самого лесочка, так как выделенный администрацией туалет забит и ужасно смердит!

     Была ранняя осень, темнеть начинало уже довольно рано. В тот вечер я поругался с друзьями из-за каких-то мелочей. Взял пива, сигарет и решил посидеть в тишине подумать — с этой целью направился в близлежащий лесок, где славно и разместился под кустиком на пенёчке. Сделал несколько долгих глотков пива и глубоко задумался. Из этого состояния меня вывел неожиданный хруст ломающейся веточки.

     Когда я перевёл взгляд туда, откуда раздался звук, то оторвать я его уже был не в силах — прямо в двух шагах от меня сидела продавщица в синем халатике и писала. Ко мне она сидела полубоком и меня не видела, правда и мне было ничего не видно — только немножко её попы. Струя беззвучно уходила в мягкую лесную подстилку.

     С трудом оторвав взгляд от её нежной попы, я рассмотрел незнакомку — женщина лет тридцати пяти — да не молодая, но не плохо сохранившаяся: кожа упругая (на сколько это было видно, личико довольно милое — в целом очень даже приятная.

     Тем временем женщина, видимо, уже закончила писать. Доставая из кармана салфетку, она слегка повернулась и неожиданно увидела меня. Лицо её резко изменилось, руки рефлекторно начали натягивать трусики, салфетка упала. А я... что я — я вообще не способен был что-либо делать — в каком-то столбняке сидел и глядел.

     Тут женщина резко успокоилась — если это так можно назвать — перестала пытаться одеть непослушные трусики (толко натянула ниже халатик), посмотрела мне прямо в глаза — а во взгляде её появился какой-то блеск, словно она что-то задумала — и говорит (!!!) таким наигранно обиженным голосом: «Вот видишь, что ты наделал — меня напугал, и салфетка упала в мою лужу, чем я теперь буду подтираться?»

     Я не нашёл что ответить, лишь нечленораздельно что-то промычал... вроде «не знаю».

     « Не знаю... не знаю... — ты парень, вот и придумай что-нибудь побыстрей» — заявляет она. После короткой паузы она ласково улыбается и добавляет: «Что, ничего не придумал — может тогда подлижешь меня!»

     Я думал сердце вырвется у меня из груди — так оно колотилось, горло пересохло и я лишь выдавил из себя «Угу».

     «Тогда что ждёшь, если угу, действуй» — тихо произнесла она.

     Она продолжала сидеть на корточках, я сделал пару неловких попыток приблизиться к её киске, после чего она только рассмеялась: «Так у тебя ничего не выйдет, дурачок — ложись на землю». Я тут же без промедления лёг. Она. всё ещё прикрываясь халатиком, сняла не вставая трусики. Мне снизу открылся такой прелестный вид: шикарная попа с таким аппетитным видом и очаровательная аккуратно выбритая киска с капельками влаги, которую мне предстоит подлизать... да что там подлизать — вкусить!

     Женщина немножко приподнялась и моё лицо оказалось прямо у неё между ног. Она не спешила присесть на мой ротик, как бы любуясь этой картиной и дразня меня. Я не выдержал и впился губами в её дивный бутон и начал безумно целовать, лизать, проникать языком вовнутрь, посасывал клитор. Нежнейший аромат южных фруктов окутал моё обоняние — видимо она торгавала на рынке фруктами.

     Дыхание моей женщины стало глубоким и прерывистым, и она всем своим весом резко опустилась на моё лицо, издав долгий стон. Я ни на секунду не останавливаясь работал языком, губками; благодатный нектар её киски пьянил сознание. Она же словно наездница скакала на моём лице, её соки уже покрыли всё лицо, мне не хватало воздуха, но она только сильнее вжимала меня в себя.

     Её разгорячённая киска уже просто плавала по лицу, но женщина только ускоряла темп и вскоре стала не просто скакать на мне, но и ещё подпрыгивать, с силой погружая в себя. Тут по её телу пробежала судорога, спина выгнулась, мышцы её изумительной киски то сжимались, то разжимались... она по-немногу остановилась и затихла. Я бережно слизал её финальный нектар и сам расслабился.

     Через некоторое время она пришла в себя, встала, одела трусики, и ушла как ни в чём не бывало, кинув на процанье «Пока».