Сева повел меня в море метров еще метров на сто на более глубокое место, пока вода не стала ему по плечи. Я уже не доставала до дна и он меня подерживал рукой на плаву рядом с собой.

     — А теперь немного акробатики, — сказал он, — держись за мою руку и ложись спиной на воду, так что ты потом могла закинуть ноги мне на плечи.

     — Как это?

     — Поза будет сначала немного напряженная, но приятные ощущения тебе точно запомнятся. Я буду помогать тебе лежать на воде и буду твоей опорой обеими руками. Сейчас просто ложись на воду с раздвинутыми ногами, а я буду тебя поддерживать снизу. Правой рукой все время крепко держись за мою левую руку. Я буду тебя подтягивать к себе ровно настолько, чтобы твоя голова все время была выше воды.

     Я так и сделала. Сева поднырнул на секунду так, что мои ноги легли на его плечи. Правой рукой он бережно приподнял мою попку так, что она приподнялась над уровнем волны и развернул меня так против волн. «Боже, нас наверное весь кемпинг сейчас видит», — подумалось мне. Я посмотрела на берег, но с этого расстояния все выглядело обычно. Если не считать Ирины и Вики, стоявших на берегу у самого прибоя и явно смотревших именно на нас.

     — Кто-то сейчас на нас на берегу смотрит? — спросил Сева.

     — Ирина с Викой. Но ты продолжай.

     — Тогда просто расслабься в свое удовольствие.

     Он склонился головой, нежно провел кончиком языка снизу вверх и стал раскрывать посасывающими поцелуями капюшончик складок. Я почувствовала, что мой клитор стал набухать навстречу ласкам. И в этот момент меня чуть подбросила волна. Сева оторвался от моего лона и подождав, когда волна прошла, снова вернулся к нему губами. Он прерывался в момент прихода волны и возобновлял свои ласки, когда она прокатывалась чепрез нас к берегу. Мы словно подчинилась ритму прибоя, который нас задало море. Ощущения то обжигали меня острым наслаждением, то чуть отступали под напором новой волны.

     Ласки Севы становились все более изощренными. С каждой новой волной он то посасывал и даже покусывал мои нижние губы, то дразнил бугорок клитора, то пытался забраться язычком в мою розовую раковину, то лизал сокровенность входа в мою заднюю дырочку. Я пыталась предугадать, что же он выберет после новой волны и почти всегда не угадывала. И эта не предсказуемость меня дико заводила. Мои ощущения нарастали и я стала буквально насаживаться лоном на его язык. Жалея, что он не может сейчас проникнуть в меня все дальше и дальше. Мне хотелось принадлежать ему всем телом. Я хотела его в себе и это было совершенно непреодолимое чувство. Я отдавалась ему и морю, забыв обо всем остальном на свете. Я изнемогала от ласк и металась между желанием, чтобы они все длились, и желанием разрядки.

     В какой-то момент Сева начал ласкать язычком мой клитор именно в моменты прихода к нам новой волны и прекращал в момент ухода волны. Он уже не отрывался от моего лона ни на секунду. Я не выдержала и стала помогать ему пальчиком на клиторе. Наконец меня накрыли сладкие судороги оргазма и Сева, вынырнув из-под меня, бережно подхватил меня на руки. Я долго не могла отдышаться и лишь прижималась к нему. А он нежно покрывал словно осторожными поцелуями мою шею и плечи. И мне больше ничего не было нужно в жизни, кроме этих прикосновений к нему и ласкающего нас своими волнами теплого моря.

     Когда мы пошли на берег и поравнялись с заходившим купаться Ириной и Викой, Вика поаплодировала нам со словами: «Век живи — век учись. Нужно будет тоже попробовать». Но мне почему-то в это момент не было нисколечко стыдно за то, что они видели издалека наши ласки. Это было совершенно неважно по сравнению с тем, что произошло только что между мной и Севой.

     На берегу Сева посмотрел сколько времени и сказал, что через сорок минут нужно уже выходить из кемпинга, чтобы не опоздать на автобус. Я сказала, что тогда хочу просто, чтобы мы полежали рядом друг с другом без слов. Однако наше уединение было прервано Ириной, вернувшейся после купания.

     — Настя, ты завтра придешь сюда?

     — Конечно, приду. Я признаться уже отвыкла загорать в купальнике и вообще хочу до отъезда в Москву ничего под сарафанчик не надевать.

     — Ну вот и замечательно. А мы с Викой тебе уж не дадим скучать.

     Она растянулась на песке рядом со мной. Кажется, Севе это не очень понравилось. Он пробормотал, что хотел бы еще проститься с соседями по кемпингу и скоро вернется к нам уже собранным в дорогу. Когда Сева отошел от нас, Ирина сказала мне:

     — И в этой своей покорности ты осознаешь свою власть.

     — Вы это о чем?

     — Мужчины становятся на время ручными как милые котята, когда получают от женщины больше, чем ожидали.

     — Может быть, мне вовсе и не хочется властвовать над ним.

     — А сила женщины как раз в ее умении вовремя показать свою слабость, не переусердствуя при этом в покорности мужчине. Нужно быть сильной в своей слабости и слабой в своей силе. Потому что за всяким успешным мужчиной всегда стоит мудрая женщина, которая сумела вовремя стать для него слабой. И тем самым заставила его быть сильнее.

     — И за всяким состоявшимся мужчиной всегда стоит очередь готовых подхватить его женщин. В случае освобождения вакансии.

     — Ну так уж жизнь устроена. Мужчина по своей природе охотник, а охотник не особенно склонен к моногамии. Природа изначально дала мужчине стремление к сексуальному завоеванию многих женщин. Как минимум на уровне фантазий. А наша задача в создании вокруг мужчины таких условий, чтобы он сам сознательно и ответственно сам всегда отказывался от возможностей изменить нам под предлогом зова природы. Чтобы он сам мог устоять от соблазнов, даже если просматривается длинная очередь желающих занять место его избранницы.

     — А у мужчин из мира театра такая очередь всегда будет.

     — Разумеется, будет. И даже не сомневайся в этом. Причем с какого-то твоего возраста это будет очередь из тех, кто моложе тебя, свежее тебя, сексапильнее тебя. Так что одной лишь неустанной заботой о своих внешних данных проблему надолго не решить. Искусство оставаться единственной, неповторимой и необходимой в глазах мужчины очень многогранно. Хотя бы потому, что это искусство в меру деликатно ограничивать мужчину, при этом в меру не ограничивая его.

     — Эх, если бы были где-то курсы по освоению этого искусства, — вздохнула я.

     — Ну может быть, мы с Викой тебе кое-что расскажем завтра из нашего опыта. Если, конечно, у нас будет соответствующее настроение.

     — Тогда тем более я завтра приду. Мне все равно оставшиеся четыре дня до отъезда, можно сказать, некуда девать.

     — Ну раз так, советую тебе съездить на Большой Утриш для разнообразия и контраста. И тебе будет полезно отвлечься впечатлениями после расставания с Севой. Лучший способ избежать зацикливания в жизни — это новые впечатления.

     — Отличная идея, мне нравится. Я сразу подумала о поездке на Утриш, когда Вика показывала фотографии оттуда. А вы с Виктором Ивановичем туда случайно не собираетесь эти дни? А то мне не хотелось бы одной в незнакомое место...

     — Да легко. Тогда давай послезавтра. А чтобы уж закончить тему очереди соперниц и потенциальных соперниц, скажу тебе, что тут есть одна хитрость, непостижимая для любительниц успешных мужчин в готовом для употребления виде.

     — И какая же эта хитрость?

     — А хитрость в том, что своего мужчину женщина должна вырастить для себя сама. Не уповая на ожидание принцев на белом коне. Не ожидая от личной жизни халявы, а пробуждая в своем избраннике мужскую сущность и мужскую силу по отношению к себе женственной и слабой.

     — А в Севе насколько сейчас воспитана мужская сущность с учетом истории его отношений с двумя предыдущими девушками?

     — Знаешь, Настя, этот вопрос — не моя проблема. Сегодня он, похоже, ведет себя с тобой по-мужски. Точно более по-мужски, чем с Надеждой и Соней. Сегодня он должен более высоко ощущать свое ...

 

     поведение как мужское поведение. А что будет через шесть месяцев, как и с кем он будет себя вести как мужчина — я этого не знаю и ты не знаешь. Мое дело — сторона. Я совершенно не сторонница и не противница продолжения ваших отношений. Просто я хочу, чтобы ты не принимала для себя сегодня скоропалительных решений по Севе. Никаких внешних или внутренних клятв в верности. Вы выбрали полгода разлуки для того, чтобы ваши отношения рассудила сама судьба. И лучше не вмешиваться сейчас в дела судьбы. Вот и все.

     — Ну мы так и решили с Севой.

     — Вам через час с небольшим предстоит прощание. Пусть оно будет очень спокойным, без всяких романтических страстей-мордастей. Это очень важно. Не пытайтесь сейчас декларациями кодировать будущее. Оно само вас найдет. Совместное или раздельное. Просто отдайтесь судьбе, не решая за нее.

     — Я все это понимаю. Я вообще за сегодняшний день много важного для себя узнала. И я очень вам за это благодарна.

     — Свои люди — сочтемся, — улыбнулась Ирина.

     Подошедшему из глубины кемпера Виктору Ивановичу Ирина сказала о желании поехать втроем на Утрише послезавтра. Виктор Иванович спросил только: «С ночевкой или без?» Ирина сказала, что это будет видно на месте. Мне же она пояснила, что с ночевкой имеет смысл ехать только, если там вечером будут посиделки вокруг костра на второй или третьей лагуне. А будет ли костер послезавтра, она не знает.

     Вскоре подошли Сева и Паша с рюкзаками: «Ну вот, ежели что — не поминайте нас лихом». Я надела сарафан и собрала свои вещи. Парни простились с Ириной, Виктором, Викой и Юрием. Мы втроем тронулись в путь по берегу к Благовещенской.

     Паша деликатно шел несколько впереди нас. Мы с Севой разговаривали о совершеннейших пустяках. Тема не имела никакого значения — важнее были интонации и взгляды. Все же я решилась задать один вопрос, который меня очень интересовал:

     — Сева, ты говорил, что после секса с Соней тебя раздражало, что секс с Соней не похож на секс с Надеждой.

     — Ну говорил. Это действительно было так. Как только я отходил от оргазма, почти тут же начинал придираться по каким-то совершенно случайным поводам к Соне. Потому что никак не мог выкинуть из головы постоянное сравнение ее с Надеждой.

     — Скажи, а вот когда я сделала тебе губами и ты отошел от оргазма, ты сравнивал мысленно в этот момент меня с Надеждой?

     Сева недоуменно посмотрел на меня.

     — Ты знаешь, не сравнивал я тебя ни с кем. Не было никакой тени Надежды. Была только ты. Я просто был переполнен благодарностью к тебе и хотел вернуть тебе то, что ты сделал для меня.

     — Значит, ты и вправду сегодня отпустил Надежду от себя. Значит день прожит не зря. Значит, она уже не твоя. Вот она была и нету. Улетела от тебя и потеряла силы. Просто стала угасшей бабочкой, плодом небытия. Скажи, а когда читал стихи Бродского и так пронзительно смотрел на меня — кого и видел перед собой? Меня? Надежду? Что-то среднее между нами двумя? У меня в этот момент было ощущение, что я оказалась в каком-то портале между двумя мирами. Между бытием и небытием.

     — Я когда читал тебе «Бабочку», то сам словно был в состоянии какого-то гипнотического транса. Словно время замедлилось и всё вокруг, кроме тебя, приглушилось. Я сам себя слышал словно на отдалении. Было ощущение попытки перерождения во что-то иное, чем я был до того.

     — Как странно все это. А я чувствовала себя угасшей бабочкой в твоей раскрытой руке. Это мое бессилие и безволие было пугающим. Я пыталась вспорхнуть, улететь от тебя и от себя угасшей. Но ничего не получалось. Пришла в себя, когда уже другие включились в разговор. А пока ты читал стихи, были только ты и я. Потом я опомнилась.

     Сева помолчал и сменил тему:

     — Как ты думаешь, насколько Ирина против наших отношений?

     — Трудно сказать. Сама она говорит, что ни за и не против. Да я не сказала бы, что она вмешивается против тебя. Скорее она не хочет облегченности исхода нашего с тобой знакомства. Не хочет с позиции своего личного опыта. А мне ее опыт отношений чрезвычайно интересен. Я бы прошла у нее мастер-класс.

     — А я буду только за. Чем бы это не закончилось для наших отношений. Потому что в Ирине есть гармония. А это высший судия в этом мире.

     Наша дорога была не близкой и заняла почти час. Когда мы подошли к пансионату «Малахит», автобус уже стоял на остановке, но двери еще были закрыты и водителя не было. Метроном нашего времени начал отсчитывать последние минуты и секунды. Мы с Севой присели на скамейку.

     — Знаешь, Сева, — сказала я, — когда мы будем сейчас расставаться, то давай просто обнимемся без поцелуев и слов. А то я боюсь сорваться и расплакаться. Просто обнимемся ненадолго и молча прислушаемся друг к другу. И потом ты поедешь на вокзал, а я пойду к себе.

     Пришел шофер и открыл двери. Паша со словами: «Да все у вас будет хорошо!» подхватил оба рюкзака и полез в автобус. Уже расселись все пассажиры и водитель начал поглядывать на нас с Севой. Мы встали и на несколько секунд обнялись. Первой объятье прервала я и подвела Севу к двери автобуса. Сказала: «Счастливого пути!» Паша заорал мне в окно: «До свидания, Настя!» Я помахала ему рукой. Двери с шелестом захлопнулись, автобус начал набирать скорость и быстро скрылся за поворотом. Поворотом судьбы.