По широкому проспекту мустанг въезжает на мост. Автомобиль, не снижая скорости, несётся по узким улочкам заповедника. Деревья, ворота, дома, столбы мелькают перед глазами Алисы. Воспоминания юности наваливаются на неё. Она узнаёт эти места, сердечко тревожно бьётся. Та же дорога, тот же поворот, тот же отель, отель её далёкой юности. Ошибки быть не может, она здесь бывала раньше. Цепь далёких событий всплывает из глубин памяти. Вот ворота, они выкрашены также, темно-зелёной краской. Охранник, дворник... Мустанг медленно проплывает мимо человека, уныло подметающего двор.

      «Неужели... ? Не может быть, это Антон? Теперь он дворник... ? Не дай бог, он узнает меня...», — кровь приливает к лицу.

     «А ведь и это было в моей жизни. Даже вспоминать тяжело. Было и прошло. Столько лет... Да, это точно он... Как же он изменился.» Пара выходит из машины, направляясь к лестнице. Дворник кидает взгляд на вновь прибывших, и опять опускает глаза.«Нет, он меня не узнал. Да как можно, я теперь совсем не та мелкая девчонка... Столько зим прошло», — Алиса облегчённо вздыхает только после того, как она оказывается на верхней ступеньке.

     •••••

     Тот год был одним из самых тяжёлых в её жизни, это время до сих пор лежит неподъемным грузом где-то в дальних уголках души, скомканными событиями, страхами, разочарованиями и страданиями. Как она пережила его, как её психика выдержала? Нет, она ни за что на свете не согласится вновь через все это пройти. Первый год в столице: ни связей, ни друзей, ни жилья. Можно ли прожить девушке в мегаполисе без денег, крыши над головой, работы? Новоиспечённая приезжая ещё не изменила ни имени, ни фамилии, звали её по паспорту — Светланой.

     И тот день она помнила хорошо: Он встретил её в клубном баре, где Светка сидела и одиноко посасывала виски, разведённый апельсиновым соком через розовую соломинку. В голове приятно разливалось безмятежное состояние лёгкого опьянения. За этот день она успела поссориться с очередным бойфрендом, послав его на хуй и схлопотав по физиономии от него же, и свалить в клуб, прихватив все шмотки, которые у неё были. Тут было хорошо, не то что там, в городе. Негромко играла музыка, приятный полумрак радовал глаз, так же как и мальчики: все модные, одетые с иголочки, интеллигентные, как раз такие, какие нужны были ей. Нет, разумеется, не как кошельки и ёб@ри, а для знакомства, дружбы, и, возможно, чего-то большего. Светлана наскребла на единственный коктейль, и не спеша вытягивала жидкость через трубочку, думая, что же ей теперь делать: «Идти некуда, да и не к кому, домой, к маме, в Сибирь, тоже уезжать неохота, да ещё на билет нужно где-то денег раздобыть. Проще говоря — серьёзный жизненно-финансовый тупик. « Но не только это беспокоило её. Света корила себя за несдержанность и глупость: «Какой хороший мальчик попался сегодня. При деньгах, и, наверное, при квартире. Могла бы зацепиться за него, раскрутить, потрусить. А там глядишь, и блюдечко с голубой каёмочкой», — девушка закрыла глаза, опять и опять прокручивая в хмельной голове неудавшийся съём...

     А начиналось всё просто и легко. Светлана танцевала одна у динамика, когда он подошёл к ней. Девушке он сразу понравился. В нём что-то было романтичное, дерзкое, напористое. Без обиняков, сказав пару комплиментов, он предложил выпить. Светлана, естественно, согласилась, ведь ради этого она и притащилась в этот клуб. Выпив по три коктейля пара пошла танцевать. К этому времени народу в зале прибавилось. Парень страстно прижимался к ней, Светик возбудилась от такой близости с мужчиной. А когда он засунул свои пальцы ей в трусики, сдержать себя уже не могла. Девушка сама потащила его в мужской туалет. Как же ей хотелось увидеть его член, а что он огромен Светка не сомневалась. Ожидания не обманули. Из ширинки вывалился большущий богатырь, как только блондинка, расстегнув его джинсы, встала на колени. Он еле поместился в её рот, и от этого Светка чуть не свихнулась от восхищения. Обычно она делала только минет. Это была проверенная тактика.

     Светлана умела и любила сосать х@и. Она подстраивалась под клиента: и темп и обхват она выбирала индивидуально, интерактивно улавливая флюиды партнёра. Такая тактика практически не давала сбоев. После такого фееричного начала почти всегда следовало продолжение: по крайней мере крыша над головой на одну ночь ей была обеспечена. Иногда завязывались отношения. Неделю, а то пару месяцев девушка жила у нового бойфренда. Иногда по-настоящему влюбляясь, она болезненно переживала каждое расставание. Но жизнь есть жизнь. Светка продолжала искать своё счастье, свято веря, что непременно найдёт его когда-нибудь.«Как он на меня смотрел, как поглаживал мою руку. Зачем я сразу повелась на его приставания? Даже подмыться не успела», — она сидела и ругала себя за малодушие, ощущая, как хлюпает сперма в её влагалище.

     Это был двести второй. Двухсотого — юбилейного она утром послала куда подальше, а с двести первым она трахнулась случайно, уже имея отношения с предыдущим. Хитрый проходимец представился начальником отдела кадров хлебозавода, куда она пришла наниматься. Ни прописки, ни специальности: как ещё устроится на работу, кроме как через секс. Вот именно, Светке пришлось раздвигать ноги за эфемерную перспективу получить хорошую должность. А подлец и был таков. Как оказалось, никакого отношения к отделу кадров не имея, он, воспользовавшись наивностью молоденькой провинциалки, поимел её в подсобке. Но дело было в прошлом, а сейчас одинокая блондинка сидела за столиком и чуть не плакала: «Он почти влюбился. Нужно было немножечко потерпеть, пококетничать. И чего мне приспичило? Ведь его членом можно было наслаждаться всю ночь в гостинице или на квартире... Кажется он сказал, что живёт в доме на набережной. Неужели это тот дом? Вот я дура! А он просто трахнул меня в туалете и слился, вот скотина... !»

      — Добрый вечер, а скорее доброй ночи. Почему мы тут скучаем в одиночестве?
К столику подошёл мужчина в дорогом вязанном пуловере. Уверенный в себе, знающий цену всему, он привык брать то, что ему приглянулось. А за блондинкой, сидящей в самом углу зала, он наблюдал уже четверть часа. Он знал про неё всё, знал что будет через минуту, через час, на следующее утро. Он охотился на таких, как эта молоденькая крашеная блондинка, недотёп. Ему нравилось выставлять себя в роли ангела, покровителя или просто хорошего парня.

     Мы здесь не будем описывать раздвинутые ноги в такси, минет, голый променад по коридору отеля и прочие подробности... Проснулась Светлана с жуткой головной болью. Справа похрапывал Григорий Адамович, так он представился в клубе, из-под простыни живописно просматривался характерный бугорок. Природа всегда берёт свое, утренняя эрекция спящего мужчины была естественна. Девушка взглянула на часы. Без пяти минут шесть. Она с любопытством приподняла одеяло и уставилась на немаленький агрегат. Приятные воспоминания минувшей ночи вновь пробудили желание. Не размышляя, Светка схватилась за эрегированный ствол и юркнула под одеяло. Член был толстый. Ей нечасто попадались такие. В своей утренней эрекции он был прекрасен. Девушка увлеклась им как ребёнок новой игрушкой: трогала, теребила, натягивая крайнюю плоть, обнажала головку, целовала, облизывала, сосала, прикусывала. Наконец, фаллос дошёл до кондиции, и плутовка смогла целиком заглотить его. Горловой минет был её коньком, она гордилась своим умением или искусством, как она это называла. Ещё в юности Светлана натренировала свои связки так, что могла ввести в горло член любых размеров, не испытывая почти никакого дискомфорта.

     Григорий Адамович давно не спал, ему было хорошо. Он лежал не двигаясь, наблюдая за движениями соблазнительной попки, бесстыдно выглядывающей из-под одеяла. Он кончил, разрядив скопившееся желание в ...

  рот блондинки. Сперма, минуя ротовую полость, попала в желудок. А Светка играла роль, она с детства мечтала стать актрисой. Сейчас она представляла себя соблазнительницей, эдакой плохой девочкой — проказницей. Облизывая член, она ставила себя на место любовницы Хью Хефнера или Ричарда Гира. Запыхавшаяся блондинка высунулась из-под одеяла. Капелька спермы эротично свисала с уголка её шаловливого ротика. Григорию захотелось поцеловать её, что было довольно странно.

     Но он этого не сделал. Мужчина и женщина пролежали не двигаясь четверть часа. Григорий не хотел разрушать красоту момента пустяковыми фразами и глупыми вопросами, а Светка просто не знала что сказать. Молчание устраивало всех. Мужчина чувствовал как к нему возвращается эрекция, член зашевелился. Это было странно, обычно ему хватало одного раза. Но не с этой девушкой. Он потянул одеяло. Обнажённое женское тело лежало всё так же на животе. Аппетитная попка, красивые ноги, растрёпанные волосы: «Как природа воссоздаёт такие великолепные экземпляры, и куда смотрят люди?» Он ещё раз возблагодарил судьбу за столь соблазнительное тело, которое ему досталось. Нет, просто так он её не отпустит. Григорию захотелось укусить нежный бугорок её ягодиц.

     Он намыливал своё тело, член не собирался падать, он стоял, будто в него вогнали штырь. Он знал, что она придёт к нему в душ. Но Светлана медлила, и это злило. На занятия любовью с симпатичной Лолитой времени уже не оставалось: через час начинался рабочий день& #8203;, впереди были умывание, бритьё, автомобильные пробки... Григорий вздрогнул, когда женская рука коснулась его члена. Девичье лоно трепетно прижалось к ягодицам... Он выдохнул, расслабился, повернулся. Их уста слились в поцелуе. Презерватив так и остался лежать нераспечатанным на полочке у зеркала. Зачем он пренебрёг контрацептивом, он не задумывался. Так рисковать было не в его правилах, мало ли что могло быть у этой молоденькой красотки. Но инстинкт есть инстинкт.

     Он трахал блондинку, та извивалась на члене, кричала во всё горло, не стесняясь ни его, ни соседей, еб@л без резинки. В этом был какой-то драйв, словно игра в русскую рулетку с одним патроном. Кончил он довольно быстро. Его пресловутые сорок — пятьдесят минут, сводящие с ума нимфоманок, превратились в какие-то пять или шесть. Но зато какие... Когда Светка запрыгнула на него, у неё словно матку заменили на сверх чувствительную губку. Как она кричала в экстазе, как билась лбом о стену. Вряд ли кто из отдыхающих отеля смог выспаться сегодня. Он еле успел выдернуть свой аппарат из горячего лона соблазнительницы. Кафель ванной комнаты принял на себя первый удар мужского оргазма. Дальше было всё как в ускоренном кино: душ, зубная щётка, расчёска, костюм, одеколон, поцелуй в щёчку и короткая фраза: «до вечера».

     Весь день он думал о ней, вспоминая утренний секс, страстную ночь, клуб... Вечером он был у неё. И опять экспромт: в дверях его ожидало прелестное, полностью обнажённое создание.
***

     Целый день девушка проводит словно в сказке. Его большой, тщательно выбритый конец, такая же гладкая мошонка, не дают покоя, воображение приукрашивает размеры. Фаллос такой величины впечатляет. Час, проведённый в горячей ванной, несколько опустошающих оргазмов, и удовлетворённая нимфетка валится на кровать. Вздремнуть ей так и не удаётся. Настойчивый стук в дверь выводит её из состояния утренней неги. «Кто это? Григорий? Он что-то забыл...», — Светик оглядывается, ища предмет, за которым мог вернуться её утренний трахальщик. Но не одной вещи, подтверждающей его пребывание здесь... Она вскакивает и распахивает дверь. Перед ней молоденький официант с подносом в руках. Он и голая блондинка замирают от неожиданности.

      — Ваш завтрак, мадам, — первым приходит в себя юноша.

      — Ой, простите, я думала... , — девушка пытается двумя руками прикрыться. Но это ей плохо удаётся. Нагое девичье тело смотрится в дверном проёме инородным предметом: словно фея из сказки, занесённая сюда, в городское рабочее утро столичной гостиницы, волшебным ураганом.

      — Куда вам его поставить? — пунцовый от смущения официант не сводит с неё глаз.

      — Ах это... Туда... , — Светка отодвигается, пропуская официанта внутрь, — на столик, если несложно, — добавляет она. Светлана первая справляется со смущением. Её интригует эта незапланированная ситуация. Она постоялец, и может находиться, в чём сама пожелает, даже голышом, — эта привилегия возвышает её в собственных глазах. Девушка делает вид, что внимательно наблюдает за процессом сервировки. Она сцепляет за спиной руки замком, немного выпячивает лобок. Ей хочется, чтобы парень на неё посмотрел ещё раз. Юноша лихорадочно расставляет предметы сервиза на столе. Эмалированный кофейник, чашечка с блюдцем, набор тарелок, коробочки с салатами, яйца, сыр, масло, уже порезанная ветчина. Хрустальная розетка со свежей земляникой, и пиалка с мороженым, завершающий штрих к празднику обжорства. Светкин рот наполняется слюной, вагина соком. Она хочет есть и трахаться. Всё так вкусно и аппетитно выглядит, а она не ела нормальной еды со вчерашнего утра. Девушка замечает как дрожат руки, раскладывающие все эти яства на столе. Светке забавно, её веселит это плохо скрываемое смущение. Обнажённой красотке нравится играть с мальчишкой как кошка с мышонком. Но он всё ещё не смотрит на неё... Она делает шаг, другой, встаёт перед ним. Парень ещё сильнее краснеет и ниже опускает голову. Её тело так близко, так соблазнительно. Лобок, соски, талия, бёдра... У юноши непроизвольно возникает эрекция.

      — Вам налить кофе? — выдавливает он из себя слова, пытаясь прервать затянувшуюся экзекуцию над своей психикой этой фразой.

      — Нет, спасибо, я сама, — Светлана решает, что лучше не затягивать эту встречу. Эксгибиционистка получила, что хотела. Официант бочком протискивается к двери.

      — Обед у нас ровно в полдень, не забудьте, — вдруг вспомнив, предупреждает парень. Он продолжает стоять в дверях, издали, более смело, пожирая глазами молодое тело.

      — Ого! И обед будет?! Это здорово... , — Светка совсем освоилась в новой обстановке, — Что-нибудь ещё? — задаёт она наивный вопрос. Девушка не понимает, почему не уходит этот молодой человек. И тут до неё доходит: «Чаевые!!! Конечно он ждёт их...»

     Светлана никогда в жизни чаевых не давала. Девушка смущена, теперь краснеет она, ей становится стыдно, ведь у неё нет ни копейки в кошельке. «Ах, если б у меня были деньги, я бы отдала ему их все. Что-то нужно делать. Такой неудобняк. А я ещё разыгрываю из себя богатую фифу, — Светик лихорадочно пытается найти выход из ситуации: — Просто поблагодарить, или поцеловать? Нет, это жалко и дёшево.» На память приходят кадры из фильма «Эммануэль», где лихая француженка раздаёт любовные ласки направо и налево, — «Минет? Нет, это слишком. Минет — круто для простого официанта... А вот подрочить... ?» Светлана не забыла, как дрочила в детстве знакомым мальчишкам, за двадцать копеек себе на мороженое, как было интересно наблюдать за их судорожными движениями, учащённым дыханием и прерывистым выплеском белой тягучей жидкости из пунцово-багровых стволов. «Пожалуй, это тема, хотя и стрёмная, что обо мне подумают? Какая разница, меня тут никто не знает, я тоже никого», — Светка, преодолев скованность, подходит к полуоткрытой двери и захлопывает её. Юноша с удивлением смотрит ей в глаза.

      — Вот так! — вслух подбадривает себя бестия.

     Парень чувствует, как женская ладонь сжимает разбухший орган. Мозг его взрывается, он проваливается в пустоту. Опускает глаза, смотрит вниз. Тонкие женские пальчики пытаются справиться с ширинкой его брюк. Через пять секунд его красный богатырь полностью находится во власти рук проказницы. Светка дрочит стоя, не наклоняясь, внимательно наблюдая, как исчезает бордовая головка в складках крайней плоти....   Ей нравится этот процесс, процесс рождения и смерти. У неё появляется желание присесть на корточки, попробовать этот фаллос на вкус. Но она подавляет в себе это желание, она ведь дама, а не дворовая минетчица. Парень кончает быстро, разрядив свой патронташ на пол и Светкины бёдра. Он смущён и сконфужен. Девчонка со смешком выталкивает растрёпанного парня в коридор и летит в душ. Там её ждёт очередной оргазм. Вкусный завтрак и утренний сон служат финалом к началу этого дня.

     Светлана просыпается от яркого луча, бьющего прямо в лицо. Сентябрьское солнце стоит не так высоко, но греет всё ещё хорошо. Девушка потягивается. Она одна в большом шикарном номере. Ничего не нужно делать, ни о чём заботиться, думать, переживать. Скоро должны принести обед. Светик выходит на балкон. Со второго этажа хорошо всё видно. Гостиница стоит в лесу, вокруг деревья, каркающие вороны, невдалеке серебрится водная гладь реки. Райское местечко. Здесь жизнь играет совсем другими красками. Из корпуса напротив на неё уставился какой-то пожилой толстый господин в майке и семейных трусах. Приходится покинуть балкон, хотя так не хочется. Нужно чем-то занять себя. Телевизор или книга? Выбор выпадает на первое, за неимением второго. Какой огромный список каналов!: Светик никогда не пользовалась спутниковым телевидением. От богатства выбора разбегаются глаза. Внимание привлекает раздел эротика. Светка, поглаживая клитор, посматривает за лесбийской оргией, и прокручивает в голове случившееся за последние часы. Больше всего её интересует тот молодой официант, который должен принести сегодня обед. Светлана закрывает глаза, представляя, как он появится, возьмёт на руки, отнесёт на кровать и начнёт трахать... Трахать долго-долго, а потом поцелует и уйдёт, не оглядываясь, не прощаясь, оставив входную дверь нараспашку. Почему-то ей захотелось, чтобы дверь непременно осталась открытой.

      — О-о-о-о!!! — мастурбацией девушка доводит себя до оргазма. Лесбиянки в телевизоре тоже извиваются в сладостных судорогах. Потная но удовлетворённая Светка затихает. Только тяжёлое дыхание вздымает её грудную клетку. На постели темнеет мокрое пятно. Когда в дверь раздаётся стук, блондинка всё ещё лежит в той же позе. Целый час без движения, это много. Тело плохо слушается приказов мозга. Светик приподнимает голову: Настенные часы показывают ровно в полдень. «Это принесли обед». Девушка вскакивает, накидывает халатик и бежит открывать дверь. На пороге всё тот же парень. Он немного взволнован. Его разочарованный взгляд свидетельствует о том, что юноша ожидал увидеть девушку не в этой одежде.

      — Ваш обед, мадам, — дежурная фраза звучит официально, глаза продолжают скользить по полуголой фигуре, взгляд пытается проникнуть под накинутую ткань.

      — Туда же, пожалуйста, поставьте, — командует Светка.

     Пока официант расставляет приборы, блондинка садится в кресло перед телевизором. Молодого человека словно здесь нет. Халатик распахнут, пальчики теребят клитор, чертовка делает вид, что увлечена трансляцией. Юноша чуть не проливает суп. Для него это шок. Он не может оторвать взгляда от этой манящей кожаной складки в основании её ног. Светлана делает вид, что не замечает его интереса и продолжает ласкать себя. Мальчик сейчас упадёт в обморок от отока крови из мозга. Со звоном на пол падает вилка. Девушка оборачивается на звук.

      — Простите, — извиняется официант.

      — Вы скоро? — якобы поторапливает его нимфетка, хотя вряд ли хочет чтобы он ушёл так быстро.

      — Одну минутку. Ещё раз простите.

     Стол сервирован, юноша стоит у стеночки и смотрит на полуголую девицу.

      — Обед подан, мадам, — он больше не в силах так стоять молча и смотреть. Огонь похоти бушует в его штанах.

      — Спасибо большое, — Светка поднимается. Халатик соскальзывает сплеча, обнажая левую грудь с набухшим возбуждённым соском.

      — Как ваше имя?

      — Антон.

      — Спасибо, Антон, — молодая женщина мило улыбается парню, застывшему в напряжении. Она почти вся обнажена. Её бесстыдство граничит с развратом, и от этого желание юноши разгорается ещё сильнее. Она флиртует с ним. Парень стоит и тяжело дышит, на лбу блестят капельки пота..

      — Ты, наверное, хочешь то, что было утром? — спрашивает она после затянувшейся паузы, сразу переходя на ТЫ.

      — Да, — выдавливает из себя юноша и смущается.

      — Хорошо! — соблазнительница распахивает халатик, — На что ты готов ради этого?

      — На всё!!!

     Антону кажется, что потолок падает на него, нижняя губа дрожит, мешая говорить.

      — Тогда разденься как я. Вот так... , — блондинка поводит плечами. Халат падает к её ногам. Кровь отливает от головы юноши, он бледнеет, раскрывает рот, но не может произнести ни звука. Такого результата она и ждала. Светка сама перевозбуждена. Девушка подходит к юноше и хватается за ремень. Он не помогает ей, когда она возится с пуговицами ширинки, когда стягивает брюки, трусы, когда расстёгивает рубашку. Антон стоит как солдат в строю, боясь пошевелиться. Наконец задуманное исполнено: голый парень со спущенными штанами и торчащим, ракетой, членом стоит посередине гостиничного номера. Перед ним на коленях распласталась нагая девчонка, она сосёт его пенис. Это первый женский рот, коснувшийся его члена. Потом будут десятки, может сотни, но этих губ он не забудет никогда. Кончает он так быстро, что Светка не успевает сделать ничего из того, что хочет. Случается маленькая оказия. Первый залп попадает не в то горло, второй — прямиком в глаз, третий — на грудь и подбородок. Светка пробует откашляться, некоторое время глаза ничего не видят, слёзы текут, но не спасают положение. Сперма стекает по её лицу, капает на живот и ковёр. Антон в растерянности стоит, с ужасом наблюдая, что он натворил. Девушка поднимается, и как слепая, вытянув руки вперёд, бежит в ванную комнату. Когда она выходит из душа в номере никого. Обед стоит на столе. Аппетитно пахнет вкусной едой. Лесбиянки в телевизоре продолжают стонать... Всё исполнено великолепно, правда, глаза ещё долго приходят в норму, но эта небольшая плата за совращение девственника.

     Остаток дня пролетает в скуке. Ничего не происходит. Телевизор надоел, мастурбировать нет сил. К хорошему быстро привыкаешь. Вечером появляется Григорий. Он успевает к ужину. Светлана бросается к нему на шею обниматься. Но он только скупо целует её в щёку, сославшись на усталость и проблемы на работе. Едят они молча, хотя его немного удивляет, с какой непринуждённостью Светка расхаживает перед сотрудником отеля в голом виде. Он даже смущается за бесстыдство своей подруги. Телевизор. Бутылка вина. Душ и кровать, и никакой романтики, словно они живут вместе уже много лет. Григорий поворачивается спиной, ещё не решив, нужен ли ему вечерний секс. Но у шаловливой бестии другие планы. Через пять минут лихая наездница уже скачет на члене мужчины, её протяжные стоны разносятся по этажу. Наступает ночь. Целый час без перерыва! Светлана выдохлась как на марафоне. Она еле двигается на члене. С неё натекло. Шевелящиеся потные тела поблескивают в тусклом свете уличных фонарей. Оба тяжело дышат.

      — Я больше не могу, — стонет нимфетка и валится на живот рядом с Григорием.

      — Давай в попку? — он ещё не кончил, его организм требует разрядки.

      — Нет! — резко отвечает Света, — Я не могу, прости, — смягчив тон добавляет она, — Е@и меня как хочешь, но только не туда.

     Превозмогая усталость Григорий приподнимается. Девушка сама подползает под него. Ещё пятнадцать минут Светка работает как стахановец. Наконец он кончает, забрызгав подушку, простыню и спину девушки. Они так и засыпают вместе, мокрые, уставшие, но довольные.

      «Опять я её трахал без презерватива, это не к добру», — последняя мысль посещает мозг мужчины, прежде чем ...   тот отключает его сознание.

     В шесть утра Светка, как и вчера, зарывается в одеяло. Но поднять ночного трудягу ей не удаётся. Только вялое шевеление несмотря на все усилия. Немного разочарованная, она первой уходит в душ. Смывая засохшие дорожки вчерашних любовных утех со своего тела, Светка думает о будущем: «что меня ждёт, как дальше жить, сколько дней ещё продлится такая связь?» Ничего не решив, она возвращается в кровать. Неугомонная нимфетка предпринимает ещё одну попытку. Светлана хочет доставить удовольствие себе и своему новому любовнику. Её мокрые волосы приятно щекотят кожу живота, губы ласкают ствол, язык — анус и яички. На этот раз ей всё удаётся. Получив утреннюю порцию белка, девушка лезет лобзаться. Но у Григория нет желания целовать рот, только что наглотавшийся спермы. Он быстро поднимается и уходит принимать водные процедуры.

     ***

     Больше недели Светлана живёт в отеле, пребывая в состоянии эротического блаженства и праздности. Здесь хорошо как в сказке. Крыша над головой, обильная еда и секс. Море секса... Днём она трахается с Антоном, который, уже на следующее утро признаётся ей в любви. А ночи проводит в постели с Григорием Адамовичем. Правда, он не всегда делит с ней ложе, семейный человек, как-никак. Но это мало влияет на её настроение. Она привыкла к комфорту, и всё реже задумывается о будущем. Одевалась ли она, хоть когда-нибудь? Конечно. Светлана выходит на улицу, гуляет по парку, любуется закатами, слушает звуки природы. Иногда приходит на реку. Долго стоит у воды, наблюдая мелкую рябь волн и смутные тени речных рыб, бесшумно плавающих у её ног. Все блага этого мира раскрылись перед двадцатилетней девушкой. Наверное, это было самое безмятежное время за последний год. Свете всё нравится, ей кажется, что она востребована в этом огромном, враждебном городе, постепенно ощущение одиночества и ненужности, которое так угнетало её в детстве и юности, притупляется. Жизнь изменилась, и казалось, что навсегда. Но событие, произошедшее в пятницу, возвращает Светлану из девичьих грёз на грешную землю, ставит девушку на место.

     Пока Светка нежится в кровати, думая чем себя занять в оставшийся вечер, на другом конце столицы, в небольшом ресторане, ректор Технологического института, Пётр Алексеевич Подбельский отмечает своё пятидесятилетие. Народ, музыка, поздравления, тосты... Гости пьют, курят, общаются. Григорий Адамович пытается напоить некую даму бальзаковского возраста. Он почётный гость, который ещё с юности знает юбиляра. Дама слушает его шуточки, пьёт и жеманно улыбается... Он уже предвкушает скорый успех, подумывая, где б ей засадить: прямо здесь, в мужском туалете, или в ближайшей гостинице. Но все его планы разваливает мужчина в помятом костюме, оказавшийся её мужем. Это Григория не расстраивает, скорее наоборот. Ему становится смешно за свои действия, смешно, что он, стареющий ловелас, продолжает искать для себя приключений, совсем как двадцатилетний мальчишка. Он слегка пьян, его пробивает на философию. Но подумать в одиночестве ему не даёт окрик:

      — А, вот ты где, Гриша, а мы тебя по всему ресторану разыскиваем, — слышит он пьяный голос. Тяжёлая рука ложится на его плечо, — Мы тут с Сёмой в баньку решили забуриться, вспомнить молодость. Ты обязан составить нам компанию. Пётр Алексеевич стоит перед ним, опираясь на нетрезвого джентльмена в белой рубашке, расстегнутой до середины груди. Эти двое поддерживают друг друга, это придаёт им большую устойчивость, и, как-то по-особому, сближает.

      — Петь, я пас. Я уходить собираюсь, мне к семье надо, — врёт Григорий, он устал от шума, и хочет побыстрее увидеть Светлану, ждущую его в гостинице.

      — Да брось ты, успеешь ещё. Не каждый день другу полвека исполняется. Ты просто обязан с нами поехать, правда, Семён?

      — Да, поехали с нами, — поддакивает второй.

     Семёна Григорий знавал, правда, не так хорошо как Подбельского. Тот учился с ним в университете, и давным-давно покинул пределы России, эмигрировав в Германию.

      — Сёма, ты тоже здесь?! Молодец, что приехал! — Григорий улыбается, он не видел старого приятеля много лет. Встреча приятна обоим.

      — Прибыл специально на юбилей к Пете. Завтра лечу обратно. А сегодня у нас баня, возражения не принимаются. — Семён хватает Григория за рукав и подтягивает к себе. Качаясь и натыкаясь на стулья и танцующих, троица направляется к бару.

     Идёт второй час ночи. Приятели сидят на деревянных скамьях предбанника и, перебивая друг друга, говорят, говорят, говорят... Только в пьяном угаре можно выплеснуть всё, что скопилось на душе, тем более, если тебя слушают близкие люди. Не остаётся в стороне и тема сексуальных приключений. На столе, кроме пустых бутылок и грязных тарелок стоит нетронутая бутылка шампанского, которую Семён Анатольевич зачем-то умыкнул из ресторана.

      — А давайте девочек возьмём. Развлечёмся. Вспомним молодость, — разгорячённый рассказами товарищей, предлагает неугомонный Семён, — У нас и шампанское есть по этому случаю, — он хватает бутылку и трясёт ею в пространстве окутанном паром.

      — Какие девочки в третьем часу ночи. Проснулся, — Пётр более практичен в этом вопросе, — Проститутки все давно разобраны, сегодня же пятница, конец рабочей недели.

      — Как жаль, как жаль, — Семён упирается подбородком в кулак, — а может студентке какой позвонить, у тебя же должны быть хорошенькие ученицы, я тебя знаю, старый ловелас, — обращается он к Петру Алексеевичу.

      — Что ты, что — ты, какие студентки в такой-то час, окстись, извращенец, — давайте лучше выпьем, и по домам. Наступает тишина. И тут Григорий Адамович совершает роковую ошибку, он не выдерживает, ему хочется утереть нос своим старинным приятелям, поставить перед фактом, продемонстрировать какой он удачливый охотник:

      — Постойте, есть у меня одна классная девчоночка. Григорий напился, ему не терпится показать приятелям свою новую игрушку. Наслушавшись о сексуальных подвигах друзей, он тоже хочет отличиться, похвастаться.

      — Что за девчонка, говори, звони, пусть приезжает, — Семён хватается за эту ниточку обеими руками.

      — Снял её в клубе, живёт в гостинице, трахается как тигрица, а красавица, просто умрёте, когда увидите. Григория понесло, он расхваливает Светлану как невольницу на восточном рынке, набивая ей и себе цену.

      — Так звони, что мы ждём!, — Семён протягивает другу телефон.

      — Нет, она не поедет, если хотите её увидеть, нужно ехать к ней в гостиницу.

      — Поехали? — Семён вскакивает и лихорадочно собирает раскиданные вещи.

     Светлана просыпается от стука в дверь. Глухие удары раздаются с какой-то непонятной последовательностью. «Это он, наконец-то!» Она соскальзывает с кровати и поворачивает щеколду. Перед ней стоит Григорий и ещё двое. Улыбка сползает с лица девушки, она закрывает руками грудь и отступает вглубь номера, впуская непрошенных гостей.

      — А это мы! — пьяный голос Григория нарушает тишину. Светка быстро накидывает халатик и отходит в дальний угол комнаты, не сводя глаз с пришедших. Гости молчат, восхищённые совершенством её фигуры, ещё не зная как вести себя в присутствии такой красавицы. Впечатление, произведенное обнажённой нимфеткой на мужчин, превосходит все ожидания. Григорий Адамович не обманул друзей. Тело девушки, черты лица, улыбка — всё говорит о породистости представленного им экземпляра. Природная красота Светланы притягивает мужчин, волнение, вожделение, восхищение как будто окутывает окружающее её пространство. И только неопределённый статус этой самочки удерживает мужчин в рамках приличия. Но Светлана чувствует опасность: «неспроста сюда зашли эти гости, ох неспроста!» Три пары алчных глаз, не отрываясь, смотрят на неё, словно ...   хищники на добычу. Девушке становится не по себе.

      — Ну что я вам говорил, — нарушает молчание Григорий, — правда, хороша?!

     Это мои друзья, я им про тебя рассказывал. Познакомься, это — Пётр Алексеевич, а это — Семён Анатольевич, — он проглатывает звуки, язык плохо слушается хозяина.

      — Здасььььти-и-и-и... Я Пётр Алексеевич, — немного замявшись, представляется ректор.

      — А я просто — Семён, — добавляет второй мужчина.

      — Здравствуйте, — Светка ещё дальше отодвигается в угол, не спуская глаз с прише Семён протягивает шампанское девушке:
— Это вам! Мужчины снимают верхнюю одежду и располагаются на диване у стола.

      — Светик, крошка, у нас есть что-нибудь из закуски? — начинает Григорий.

      — Да, печенье и сыр. С ужина немного еды осталось, — её девушка припасла для Григория, на случай, если тот приедет.

      — Чудесно. Неси! У моего друга Петра Алексеевича сегодня юбилей.

     Светлана расставляет на столе тарелки, выкладывая всё, что было у неё припасено. Гости не сводят глаз с её почти неодетой фигуры.

      — Какая ты у меня молодец. Выпей с нами, — Григорий пытается открыть бутылку шампанского.

      — Спасибо, я не хочу, — Светлана отходит к окну, вжавшись в карниз, старается быть как можно незаметнее. Пробка с хлопком вылетает из бутылки. Шампанское пенится, проливаясь на руки и пиджак Григория. Но он не обращает на это внимания.

      — За здоровье Петра Алексеевича обязательно надо выпить. Иди сюда...

     Он разливает в стаканы шампанское и водку. Шипучее вино пенится, грозясь выбраться из стакана.

      — Пей!

     Светлане приходится подойти к столу и взять протянутый бокал.

      — За здоровье именинника, — произносит тост Григорий, и первым опорожняет рюмку. Гости следуют его примеру. Светлана чуть касается губами протянутого стакана.

      — До дна, до дна, — кричат все. Светлана приходится подчиниться.

      — Молодец девочка. Как зовут? — спрашивает Пётр Алексеевич. Григорий тем временем снова наполняет бокалы.

      — Светлана, — отвечает девушка, и выпрямляется, опустив руки.

      — Красивое имя, — произносит ректор. Он, не стесняясь, рассматривает стоящую перед ним девицу.

     Короткий халат, почти не скрывающий фигуру, красивые лодыжки, стройные ноги, тонкая талия, подвязанная ремешком, длинные белокурые волосы, спадающие почти до самых грудей, вымученная но милая улыбка, и поза, детская, немного скованная — всё говорит что перед ними не просто женщина, а возможно будущая секс-бомба, белокурая бестия, развратительница сердец и разрушительница семей, чаровница, способная вскружить голову любому мужчине. Но это всё в будущем, а пока молодая, неопытная и наивная, не знающая себе цену нимфетка, любящая свободу и секс.

      — Выпьем за эту прекрасную леди, — произносит он и поднимает стакан. Все чокаются. Григорий следит, чтобы Светлана выпила всё до последней капли. За вторым тостом следует третий: — За друзей! Атмомфера в номере почти дружеская, напряжение постепенно спадает. Шампанское ударяет в голову. Теперь для девушки не все так печально как десять минут назад.

      — Котик, может быть ты снимешь халатик? — вдруг спрашивает Григорий. Он пьян, ему весело, а уместен ли сейчас этот вопрос ему наплевать, тем более наплевать что чувствует его пассия. Не для продолжения банального пьянства он привёз друзей, ведь он хочет особых развлечений.

      — Зачем? — девушка отходит в самый угол, закрываясь руками, будто её сейчас насильно начнут раздевать.

      — Для меня и моих друзей. Я им обещал. Они специально приехали посмотреть на тебя.

      — И всё? Больше ты ничего им не обещал? — спрашивает Света, ни капли не веря его словам. Она давно догадалась, что им от неё нужно. Ей становится не по себе, — А разве так не видно, через халатик? — она делает попытку уйти от постыдной экзекуции, ещё не до конца веря, что её мужчина способен на подобное. Голос девушки дрожит от волнения, на глаза наворачиваются слёзы.

      — Нет, так не видно, — нетерпеливо добавляет Григорий, — Разденься, пожалуйста, — повторяет он более настойчиво.

     Светка понимает, что не в её воле ему отказывать. За всё в этой жизни приходится платить. Розовые очки, которые так долго вводили в заблуждение её разум были, наконец, сорваны. Ответ о своём статусе здесь, который долго мучил её, стал фактом: она не любовница, не подруга, а содержанка, обязанная ублажать хозяина и не перечить ему.

      — Я не могу, вот так, при них, — Светлана кивком указывает на пьяных мужчин.

      — Да что такого случится, все они взрослые, женатые порядочные мужчины. Не стесняйся, ну давай...

      — Просим, просим, — кричат пьяные голоса, раздаются жидкие аплодисменты. Девушка собирает волю в кулак и быстро развязывает узелок пояса.

     Ощущать себя голой неловко. Думать что будет дальше совсем не хочется. Но в голову лезут мысли: одна страшнее другой. Нет, она не стыдится своего тела, в другое время Света бы разделась без проблем, но не сейчас. Девушке понятны намерения пьяных мужчин, ей больно и обидно за то положение, в котором она оказывается по воле своего ухажёра, ей страшно за себя. Перед мужчинами стоит испуганный ангел, обнажённый херувим в девичьем обличии: скромный, целомудренный, божественный. Хотя нет, не совсем ангел. Её груди и лобок скорее, не от бога, а от дьявола. Они вызывают похоть, возбуждают, вызывают желание, брожение крови в головах.

      — Ну, что я говорил. Как вам моя красавица? — Григорий вскакивает с дивана, и беря Светку за руку, выводит на середину комнаты. Отсюда никуда не спрятаться, она стоит, словно натурщица в мастерской скульптора, услаждая взоры пьяных мужланов.

      — Да опусти ты руки, не бойся, пусть мои друзья полюбуются на тебя, — Григорий сам опускает её руки, прижимая ладонями к бёдрам. Светлана стоит, грудь вздымается в волнении, ей страшно.

      — Изумительно..

      — Очаровательно... , — раздаются восхищённые голоса. Но слабые комплементы не в силах выразить бушующих эмоций мужчин.

      — Светлана не только «студентка, комсомолка, спортсменка, наконец, она — просто красавица», и многое умеет, — продолжает нахваливать товар Григорий.

      — Что же, что она умеет! — нетерпеливо вопрошает Семён.

      — А мы попросим нашу хозяюшку, и она нам всё покажет. Не правда ли, Светлана? — Григорий слащаво подмигивает оторопевшей девушке.

     Она стоит молча, кровь пульсирует в висках болезненным ритмом.

      — А посмотрите на её прелести, — Григорий совсем выходит за рамки приличий, — Соски, где вы видели такие правильные и острые соски. Мужчина хватает пальцами правый сосок блондинки и начинает его мять. — Вот смотрите какое совершенство, — он убирает руку от девичьей груди. Надроченный сосок стоит острой пикой, устремлённый на собутыльников. Они сидят, раскрыв рты, покорённые этим действом.

      — И второй ничуть не хуже, — Григорий так же накручивает её второй сосок. Светка стоит, красная от смущения, готовая от стыда провалиться сквозь землю.

      — А пиз@ёнка какая, — продолжает он, — смотрите! Его пальцы разводят половые губы несчастной, обнажая влажные розовые внутренности. — А теперь повернись к нам спиной. Экзекутор разворачивает девушку и наклоняет: — А это разве не прелесть, посмотрите какой у неё анус, какой сфинктер, маленький, аккуратный, как у ребёнка — просто загляденье. Униженная и опозоренная девушка молча терпит издевательства пьяного ухажёра. Ей становится хуже, она чуть не падает.

      — Ну ладненько, иди в душ, а мы с друзьями ещё пообщаемся... Да не задерживайся, — добавляет он ...   вслед убегаю щей девушке. Она включает напор на максимум, словно пытаясь смыть водой весь тот позор обрушившуюся на её бедную голову.

     «Здесь со мной никто цацкаться не будет, вые@ут... Только бы не групповуха...», — Светка стоит под душем и молится всем богам, чтобы целой и невредимой выбраться из этой щепетильной ситуации, «А мой любовник, мой, якобы милый, бескорыстный дядечка — предатель! Ты знала на что шла, вот и получай теперь, — оппонирует ей второе Я. Она намыливает тело, подбривает ноги и лобок, трясущимися руками: — А я то, дура, размечталась: наконец, мне попался настоящий мужчина, спокойный, щедрый, рассудительный. А вот и нет, и он туда же... Все мужики одинаковы. Неужели мне предстоит заниматься сексом даже с этим стариком? Не дай бог, они захотят группового секса. Что мне тогда делать?» — мысли, одна темнее другой атакуют мозг, пока она приводит себя в подобающую форму. Больше всего на свете она боится групповухи, гораздо больше, чем анального секса. На это у неё свои причины, но о них мы расскажем не в этой главе.

     Бессловесной тенью она выходит из душевой. Закутанная в халатик девушка, с камнем на душе и обречённой решимостью в голове появляется в комнате. За столом сидят только двое, Григорий, и этот, как его Семён Анатольевич. Третьего, самого старого — нет. По телевизору крутят дешёвую эротику низкого качества, на столе стоит почти пустая бутылка белой и полная пепельница окурков. Но девушка не чувствует ни дыма, ни перегара, распространяющегося по комнате, её трясёт.

      — Светик, сходи в спальню, там Пётр Алексеевич что-то хочет тебе показать, — Григорий указывает пальцем на прикрытую дверь, всеми силами стараясь подавить смешок. Но это ему плохо удаётся, Светлана всё замечает. «Почему ему смешно, что во мне не так? — она идёт в гостиную, по ходу ловя своё отражение в зеркале, — ничего смешного, козёл проклятый», — в сердцах она произносит молча про себя. Светка готова к любому унижению, лишь бы побыстрее кончилась эта страшная ночь, лишь бы дождаться утра.

     В спальне полумрак, на её кровати лежит голый мужчина, его орган возбуждён. Светка останавливается на пороге.

      — Не бойся, девочка, подойди, я не кусаюсь, — говорит он.

      — Мне и здесь хорошо, — отвечает она.

      — Да не упрямься ты, подойди, — мужчина берёт член в руку и начинает дрочить, — помоги мне.

     Светлана повинуется, она делает пару шагов. Его член совсем рядом, в каких-то сантиметрах от её тела. В темноте он выглядит довольно привлекательно, а главное, он стоит. Стараясь подавить брезгливость, она пытается сосредоточиться только на одном фаллосе. Уж чего, чего, а мужские письки она любит. Большие и маленькие, толстые и тонкие, бритые и покрытые густой растительностью, главное, чтобы они стояли, вздымались исполинами, покорителями женского естества. Она делает то, что от не её хотят. Член Петра Алексеевича горячий и большой. Он стоит, но стоит как-то не правильно, не до конца. Её руки выполняют привычные ритмичные движения, она опускается на колени, пробует член на вкус. Первые действия даются ей с трудом. Но вскоре, почти подавив отвращение, она втягивается в процесс. Голова работает, рот занят, руки ласкают яички и анус. Своими умелыми действиями Светлана доводит полуспящий агрегат до полноценной эрекции. Она работает, её цель лежит перед ней, блаженно охая. Понемногу девушка отвлекается отмрачных мыслей, забывает кто перед ней, вагина пробуждается от спячки и выделяет первую смазку. Светлана ощущает небольшое томление у себя между ног. Её влагалище готово. «На минете далеко не уедешь, и не за минетом он сюда заявился это уж точно.Лучше отмучиться сразу, чтобы потом не повторять всё заново», — думает она.

      — А где презервативы? — наклоняясь к уху мужчины, шёпотом спрашивает Света.

      — Зачем? Может быть сделаем это без резинки? — также шёпотом предлагает ректор.

      — Без неё не буду! Или с ней или только минет!

      — Хорошо, возьми там, на столе, — немного разочарованно произносит мужчина.

     Через двадцать минут удовлетворённый Пётр Алексеевич выходит к друзьям, а Светлана, накинув на плечи халатик, молча проскальзывает в душ. Она уже знает что будет потом. Так и случается. В следующий свой выход Светка не находит в помещении другого гостя. Григорий дремлет на диване, а Пётр Алексеевич курит, уставившись в телевизор, не обращая внимания на полуголую нимфу. Дверь в спальню приоткрыта. Светка знает, что ей нужно быть там. Пересилив себя, она входит в комнату. Глаза привыкают к полумраку. Большой белый силуэт мужчины отчётливо проступает на цветастом одеяле. Он обнажён.

      — Прыгай скорее ко мне, — низкий баритон Семёна действует успокаивающе. Светлана не двигается. Ей хочется убежать отсюда, хлопнув дверью, но она этого не делает.

      — А чего мы такие напуганные? — Семён Анатольевич поднимается с кровати и берёт девушку за руку. Она не сопротивляется, прижимается к нему, чувствуя, как упирается ей в живот его фаллос. Его ладонь проскальзывает под халатик и хватает за ягодицу. Светлана стоит, ей страшно даже пошевелиться. Она отворачивает голову, чтобы не чувствовать этот мерзкий запах водочного перегара. Вторая рука мужчины, скользнув по бедру, устремляется к промежности. Два пальца уже там. Они исследуют узкую пещерку, которая начинает выдавать первый сок.

      — Ух, как там горячо, — облизывая палец, произносит Семён, — Ты ведь любишь, когда тебя трогают, правда?

     Светлана молчит, ощущая, как пальцы мужчины исследуют её влагалище. Но затягивать процесс у неё нет никакого желания. Её цель — отмучиться побыстрей. На этот раз Светлана берет инициативу в свои руки. Она скидывает халатик и садится перед мужчиной на колени. Её губы обхватывают его член, язык скользит вдоль ствола. Ей даже кажется, что этот минет она делает с удовольствием... Через какое-то время её организм начинает отзываться на ситуацию;. По телу разливается приятная истома. Напряжение нарастает. Этот дядечка и моложе, и интереснее: ни живота, ни дряблых мышц. В меру упитанный, подкаченный, явно следящий за собой, он и по темпераменту превосходит старика.

      — Резинка вон там, на столике, — Светка указывает где лежит целая пачка презервативов. Семён торопливо разрывает блестящую обёртку.

     Дальше всё как обычно, как она проделывала много сотен раз. Клиент лежит на спине, блондинка скачет сверху. Пятками сжимая его бёдра, тазом она совершает быстрые равномерные движения. Хлюпающие звуки «пестика и тычинки» и томные вздохи сношающихся разносятся по комнате. Девушка нанизывается на его болт, ускоряет ритм. Крик наслаждения вырывается из её груди, она кончает. Как просто женщины могут меняться. Ещё пять минут назад, униженная и оскорблённая, сейчас она, с жадностью тигрицы предаётся разврату с совершенно не знакомым мужчиной. Темнота скрывает её улыбку, хищный оскал её зубов, ее безумный взгляд. Влагалище хлюпает так смачно и громко, что кажется что эти звуки слышны всему этажу. Шлепки ягодиц по бёдрам, словно гулкие удары большого бубна встраиваются в незатейливый ритм чавкающих звуков. Дальше несложный трюк: мышцы влагалища максимально обхватывают и сжимают ствол, словно удав, проглотивший кролика. Давление усиливает тактильные ощущения настолько, что не испытать оргазм практически невозможно. Семён недолго держится, он кончает в той же позе, в которой начал — лежа на спине. Всё за него сделала эта молоденькая бестия. Мужчина чувствует, как тёплая жидкость вытекает из нимфетки, слышит как хлюпает и причмокивает вагина, крепко удерживающая в своих объятиях его увядающий орган. Он парит в облаках, от таких фееричных ощущений. Дело сделано, девушка слезает с его «разрядившегося» орудия, и пытается выбраться с кровати. Но он удерживает её, привлекает к себе, припадая губами к её горячему мокрому отверстию, ...   вылизывает нежно и настойчиво его всё. Эти необычные ощущения дают новый импульс её молодому, жаждающему любви телу. Оргазм не заставляет себя ждать. Светка трепещет, дёргается, сдавливает бёдрами его голову и... Новый выброс секреции, проливается ему в рот обильным потоком. Чуть не подавившись под темпераментной наездницей, Семён вылезает из-под её неугомонного тела. Круглый упругий зад девушки исчезает в дверном проёме. Он бежит за ним, но наталкивается на закрытую дверь. Обтеревшись каким-то полотенцем, накинув простыню как тогу, взъерошенный гость выходит к своим товарищам. Его здесь не ждут. Пустая бутылка валяется под столом, оба его друга дремлют перед телевизором.

     Семён расталкивает старшего товарища. Тихонечко, стараясь не разбудить хозяина, гости одеваются. Пока Пётр Алексеевич возится со шнурками в прихожей, Семён делает ещё одну попытку прорваться в туалетную комнату. На его несильный стук дверь открывается. На пороге, в клубах пара, перед ним предстаёт Афродита, пена и капли воды придают ей совсем другой, целомудренный образ. Будто только что не было ни минета, ни разнузданного секса... Семён смотрит на всё это совершенство и понимает, что сейчас готов снова к любви. Но времени нет, в прихожей шуршит курткой постепенно трезвеющий Павел Алексеевич. Мужчина, немного смущаясь, протягивает девушке визитку и две бумажки по сто евро. Не прощаясь он выходит.

     Светлана выключает воду, вытирается. Слышит как щёлкает дверной замок, как шаги затихают где-то внизу. Расправив первую мокрую зелёную бумажку, она смотрит на картинку: «Как много! Это же целое состояние. Сколько всего можно купить на эти деньги, и как легко они достаются», — Светлана поначалу не верит что они настоящие. Аккуратно свернув купюры в трубочку, и засунув их в щель под кафелем, девушка выглядывает из ванны. Григорий дремлет на диване, положив руки под голову вместо подушки. Тихонечко, стараясь не разбудить спящего, блондинка залезает под одеяло.

     Просыпается она оттого, что её лоно атакует мужской член. Григорий пристроился сзади, и трахает сонную девушку. Светлана сжимает в кулачках простыню, зарывается головой в подушку и замирает. Толчок, ещё толчок, ещё и ещё... Эти удары, кажется проникают в самые дальние закоулки её души, оставляя болезненные раны, сливаясь в одно унизительное действие над её телом и душой. Света пытается отключиться, как будто это не её тело, но мозг не даёт ей уйти от реальности. Этот секс не приносит никакого удовольствия, только подавленность, опустошенность: снова это проклятое ощущение одиночества и никчёмности. Она обнимает подушку, заливая горькими слезами белоснежную наволочку, но Григорий слышит её страданий. Дождавшись, когда он кончит и уснёт, она убегает подмываться.

     •••

     Вот и всё, что осталось в памяти Алисы. На следующий день она ушла. Собрала вещи, вышла за ворота, будто её и не было. Иногда она вспоминала Антона. Но со временем его образ скрылся под пластами десятков, сотен половых партнёров. Но прошлому свойственно возвращаться снова и снова.

     И вот опять этот отель. Те же кованные ворота, те же стены, та же ковровая дорожка. Та и не та... Цвет другой, тот она хорошо помнит: ядовито бардовый, темнеющий по краям грязными разводами. Этот же совсем новый — красный, отливающий в утреннем свете лоснящимся бархатом. Так и хочется разуться и ощутить босыми ногами его мягкий ворс. Алиса проходит мимо дворника, стараясь не встретиться с ним взглядом, но не выдерживает, оборачивается на человека, лениво метущего опавшие листья.

     «Это Антон, ошибки быть не может. Он изменился, потолстел, обрюзг. Время не пощадила его»...

     Женщина входит вслед за Германом в апартаменты. Нет, это не её прежний номер, не её этаж, и даже не её корпус. Обстановка кричит роскошью. Ковры, экзотические растения в холле и коридоре, портье в элегантном костюме. В номере она скидывает туфли, стягивает ненавистные чулки, и проходит по мягкому пушистому ковру. Ей хочется раздеться и заняться сразу же сексом, здесь на полу. Но женщина сдерживает себя. Впереди целый день и ночь. Герман стоит у стены и с интересом наблюдает за неподдельной радостью молодой женщины. Эта блондинка ему определённо нравится.

     День пролетает чудесно, словно в сказке. Вот только секса опять нет. Алиса в недоумении, она теряется в догадках, копается в себе: Может, она делает что-то не так. Желание интимной близости обретает форму зависимости. Ли́кса постоянно убегает в ванную комнату, чтобы как-то справится с потоком выделений, грозящим прорваться на ружу из её, обуянной жаждой секса, промежности. Она на грани, мысль о члене Германа не покидает её ни на минуту. Ланч немного отвлекает её. Она наслаждается едой словно любовью. Совратитель прекрасно понимает что происходит с его подопечной. Гений соблазнения специально поддерживает этот настрой в женщине. Он играет с ней в игру, в которой проигравший заведомо известен. Под вечер совсем становится не по себе. Не получив любви, Ли́кса ещё сильнее расстраивается, естественно, виня только себя, не догадываясь, что это всего лишь игра со стороны мужчины. Неожиданно Герман сообщает ей, что остаться на ночь не сможет, так как ему срочно надо куда-то отъехать. Лиске сразу становится грустно, настроение портится. Страстная ночь любви, от которой она так много ожидала, переносится. Остаётся утешение, что завтра она наверстает всё сполна. Алиса ждёт его к завтраку, как он обещал. Женщина старается думать только о хорошем. Герман знает во что играет, у него твёрдые принципы: не оставаться на ночь с клиентом наедине. Алиса стоит, наблюдая, как удаляются светящиеся точки габаритных огней. Вот они исчезают за поворотом, вот затихает где-то вдали рёв мотора. Наступает тишина. Несмотря на все неудовлетворённость, она всё равно счастлива.

     Он узнал её как только увидел утром, выходящую из дорогой спортивной машины. Не узнать, некогда молоденькую хохотушку он не мог. Тогда он не подал вида: кто она, а кто он. Но он не забывал о Светлане с того момента, как она исчезла. «Слава богу жива и здорова.Хорошо, что у неё всё нормально. Вон на какой машине прикатила, и хахаль у неё далеко не беден, сразу видно. А профессия всё та же — блядь. Хотя, казалось, девочка умная, со временем выберет правильную дорожку», — у Антона не остаётся сомнений, что Алиса, а для него по-прежнему Светлана, всё ещё работает проституткой.

      Светлана, здравствуй! — словно из прошлого доносится до неё голос. Это дворник, он стоит в нескольких метрах от неё не отводя глаз.

      — Нет, вы ошиблись, я не Светлана, — молодая женщина пытается придать своему лицу высокомерное независимое выражение. Она сразу узнаёт и голос и человека. Ей неприятна эта встреча, словно она стыдится чего-то.

      — Не хочешь узнавать, дело твоё. А я тебя сразу узнал, и про нас с тобой всё помню, будто произошло это только вчера.

      — Хорошо, Антон! Узнал, молодец, что из того. Давай делать вид, что мы незнакомы. Я сюда приехала не одна, у меня своя жизнь, у тебя своя...

      — Понимаю... Богатый клиент, хорошие бабки. Я вижу ты вышла на высокий уровень. Не то, что раньше раздвигала ноги перед каждым и отсасывала у любого столба, если б он имел хуй.

      — Зачем ты так? Ты же знаешь, что это неправда... Повторяю, у меня своя жизнь, а о прошлом я вспоминать не хочу, — резко отвечает она.

      — Вот ты как со старыми друзьями теперь... , — Антон засовывает руку во внутренний карман куртки и достаёт чёрный пакет, — Ты ещё этого не видела.

      — Что это? — Алиса напрягается, чувствуя, какой-то подвох.

      — Держи.

     Молодая женщина раскрывает пакет. В её руках находится пачка каких-то чёрно-белых снимков.

      — О боже! Что это? Откуда? — с фотографий на неё смотрит молодая Алиса в кошмарно-развратных позах: обнажённая, смеющаяся, пьяная, пьющая сперму из ладоней, скачущая на чьём-то члене, мастурбирующая ...   себя бутылкой, сосущая большой волосатый фаллос, и ещё около двух десятков подобных фото. Алиса растеряна и подавлена. Щёки её горят. Новая проблема вдруг возникает у неё на пути. Ошибки молодости, они требуют расплаты, и винить в этом других нет резона. Ведь это именно она, тогда захотела провести ту эротическую съемку. Сама попросила Антона раздобыть фотоаппарат. Она позабыла про всё это, но прошлое достало её и здесь.

      — Ну что, вспомнила? Я таскаю с собой эти фотографии почти семнадцать лет. Все эти годы я ждал встречи с тобой.

      — Зачем? Что тебе от меня надо. Всё это было в прошлом, я теперь совсем другая.

      — Вижу, какая ты другая, — Антон ухмыльнулся, неторопливо запихивая фотографии обратно в пакет, — Уровень, конечно, не тот что раньше, теперь таких мужиков кадришь, просто позавидуешь, — мужчина глубоко вздыхает, видно, что он волнуется, и ему тяжело говорить, — Но мне не деньги нужны, мне нужна ты. Ты для меня ещё кое-что должна сделать.

      — Разве я тебе что-то должна? Зря я тогда тебе доверилась. Настоящий мужчина не поступает так с дамой. Отдай мне эти снимки.

      — Э, нет. Это всё, что у меня осталось от тебя. Ты знаешь, как я тебя любил? Как я страдал, когда ты исчезла, не сказав ни слова, не написав ни строчки? Только эти фото служили мне утешением долгие годы. Я проявил плёнку, напечатал эти снимки и не расставался с ними никогда. Так просто ты их не получишь.

      — Что ты собираешься делать? — спрашивает Алиса. Его слова её пугают, она, естественно, не хочет публичности, тем более там, на снимках она в таких «неприличных» позах, да ещё с мужчиной.»Брррр! Ужас! И Герман! Что будет, если их увидит Герман. Нет, их нужно заполучить всеми правдами и неправдами».

      — Хорошо, сколько? — опережая его предложение, спрашивает женщина.

      — Я повторяю, мне не нужны деньги.

      — Тогда что, секс, минет... ?

      — Это ближе к истине. Но не совсем секс. Мне нужно то что было тогда: то же место, те же позы, та же женщина. Я так долго этого хотел. Хочу чтобы ты меня любила...

      — Ты маньяк!. Это невозможно. У тебя крыша съехала, тебе нужно лечиться, — Ли́кса ошарашена таким предложением, ей даже воздуха не хватило, так она заволновалась.

     — Может быть я псих, но это моё условие...

      — Ну ты... Ты... Ты... , — женщина не находит нужных слов, чтобы выразить своё возмущение, — Козёл!!!

      — Может и так, может даже хуже, но это ничего не меняет. У тебя есть и время и возможность это сделать. Думаю, ты сумеешь меня найти, если захочешь, — он взволнован не меньше Алисы, — Представь, что будет, если эти фотографии увидят свет, подумай! — кричит он вдогонку, убегающей блондинке. Но Алиса уже не слушает его, цокая каблуками, она несётся по дорожке в свой номер. Стыд и негодование не дают ей успокоится. Стремглав взлетев по ступенькам, она останавливается, оборачивается, машет руками, будто отталкивая от себя чего-то невидимое, мерзкое, и исчезает за дверью. Дворник молча, с интересом, наблюдает эту истерику, результат которой для него ещё не определен.
***

     Смеркается. Антон неспешно сгребает в кучу первые осенние листья. Позади него кто-то есть, он это чувствует. Необъяснимое свойство (дар) некоторых людей ощущать другое живое существо присуще и ему.
— Антон! — слышит он сдавленный голос. Светлана стоит, опираясь рукой на ствол дерева. На ней мягкие гостиничные тапочки. «Вот почему я не слышал звука шагов», — думает он глядя на молодую женщину в нелепых комнатных тапках.

      — Скажи пожалуйста, зачем тебе всё это? И почему я должна рисковать, исполняя твою прихоть? — первое, что спрашивает Алиса. Она для себя уже всё решила, и теперь выясняет последние нюансы, — Где гарантия того, что ты не продолжишь шантажировать меня в дальнейшем.

     Она предполагает, что ей вряд ли что-то грозит, но всё-таки этот компромат нежелателен, надо с этим что-то делать. Весь день она мучается, истекая желанием. А получает лишь завуалированные обещания на завтра. И теперь мысли об эротической фотосессии будоражат воображение. Её вагина давно готова. Подсознание быстро переключается на новый возбудитель, а моральная составляющая вопроса мгновенно отметается в сторону сознанием:»Это необходимо для моей безопасности», — оправдывает она своё желание трахаться. Столь нелепое объяснение доминирует в её мозге на тот момент, полностью заглушая рассудительные доводы правого полушария. Алисе очень хочется этого, хотя кажется, что в ней происходит борьба двух мировоззрений: правильной девочки и авантюристки. Никогда её фотосессии, а их было немало, не докатывались до грубого, примитивного порно, всегда была изюминка, намёк на целомудренность, скромность. Теперь же ей предстояло сниматься в таких позах, которые пожелает фотограф, и это сильно возбуждало. Заводило так, что порой перехватывало дыхание от совершенно диких мыслей. Была ещё одна причина, побудившая её прийти: отдавая ей старые фотографии, Антон сам остаётся у неё на крючке. Для этого необходимо, чтобы кадры с его участием также попали к ней.

      — Даю слово, — отвечает Антон.

      — Слова мне твоего недостаточно. Я приму твоё предложение, если все фотографии и плёнка будут у меня.

      — Хорошо. Фотографии ты получишь сегодня, а плёнку привезу завтра к обеду. Она хранится в надёжном месте.

     Вроде бы переговоры шли так как предполагала Ли́са, и менять своё решение ей не имело смысла: ведь фотки можно было получить сейчас, и тут же попробовать себя в новой роли, и именно этого она очень-очень хотела. От одной только мысли, что она будет принимать перед камерой самые развратные позы, пробивало на судороги. Момент был выбран как нельзя лучше. Герман не вернётся до завтрака, её шикарный номер полностью в распоряжении фотографа и модели на всю ночь. Боги опять оказались на её стороне.

      — Хорошо, пойдём. Не будем время терять. Как раз сейчас оно у меня есть, — Алиса решает не затягивать, предпочитая словам дела.

      — Сейчас? — удивляется Антон, он не предполагает, что крепость так быстро капитулирует, — У меня нет с собой фотоаппаратуры, всё дома.

      — Ничего, снимешь на то, что есть. Другого момента у меня для этого не представится, — Алиса хочет как можно быстрее закрыть эту тему, которая грозит непредсказуемым образом вмешаться в её жизнь.

      — Хорошо, согласен. Где?

      — У меня в номере... Не на улице же при людях... ? Пошли... !? — молодая женщина разворачивается, и мягко ступая по траве идёт по направлению к гостинице. Антон, немного постояв, следует за ней.

     «Ах, этот великолепный зад!» — Дворник не отводит взгляда от места где начинается талия блондинки. Она спешит, для неё важно закончить всё быстро и без шума. Как только они входят в номер, Ли́кса скидывает с себя всё что на ней есть, и, ничуть не стесняясь, отходит к оконному проёму. Она стоит, всматриваясь вдаль, наблюдая, как сентябрьский ветерок играет с ещё зелёной листвой и ждёт. Позади себя она чувствует шевеление, странные звуки, щелчки. Потом всё стихает.
— А это ещё зачем? — Ли́кса оборачивается. По середине комнаты стоит совершенно раздетый Антон, член его вздымается. Она помнит, как любила играться с ним, ставя Антона голышом в центре комнаты, ползая вокруг него, лаская яички и анус языком. Игра заключалась в том, что ни ему, ни ей нельзя было прикасаться руками ни к друг другу, ни к своему телу. Оргазм всегда происходил феерично. Спермы было, не то чтобы море, но не мало, и она была вкусная, это Алиса хорошо помнит. Вот и сейчас он наверное хочет повторить опыт из прошлого.

      — Ты зачем разделся, на секс мы не договаривались? Только фотосъемка, — спрашивает она, чувствуя как набухает ...  

     её клитор. А про себя думает:»Сегодня можно всё. Сегодня особый день, сделаю ему подарок».

     Антон немного теряется, Ли́кса теперь не та, она не бросается на его член, как бывало в те времена, теперь она ведёт себя иначе, но это не обескураживает его.

      — А ты разве не сделаешь мне минет? — спрашивает он, начиная дрочить свой фаллос.

      — С какой стати?

     Девушка не отрываясь смотрит на член, неторопливо обходя мужчину вокруг, словно оценивая. На самом деле она давно настроена на секс, и вздымающееся орудие мужчины служит лакмусовой бумажкой «химической реакции возбуждения».

      — Мы же договорились фотографировать всё, и минет, и... , — он запинается, — ... и секс, — выдыхает он.

      — Секс? А если секса не будет, что тогда? — Алиса дразнит человека, чувствуя, как внутри разливается теплота, — Или ты думаешь, что я позволю тебе всё? Она облизывает два пальца и засовывает их себе в вагину. Она закрывает глаза, приоткрывает рот. Дыхание прерывистое, глубокое. Её поза говорит: «Возьми меня!» Терпеть эту пытку нету сил. Антон хватает её за голову и с усилием опускает вниз. Алиса покорно садится на колени, губы обхватывают ствол пениса.

     Над её головой раздаётся щелчок затвора, потом ещё один, и ещё... Через пару секунд вспышка освещает пространство вокруг, звук повторяется. Молодая женщина сосёт хуй под вспышки камеры. Это так возбуждающе! Много лет она не исполняла ничего подобного. Хотя она фотографировалась голышом, и дома, и на природе, но это не так заводило, как заводит сейчас.

      — Так, молодец, соси девочка, соси, — приговаривает Антон, не отпуская кнопку камеры. И «девочка» сосёт. Она дрочит член, работает головой, волосы её растрёпаны. Призывно смотрит в фотоаппарат томным взглядом. Страсти накаляются, влагалище раскрыто, оно требует мужского члена...

      — Раздвинь коленочки, выгнись, ласкай себя рукой, — слышит она голос сверху и в точности выполняет всё, что ей говорят, как заправский солдат, — Я хочу кончить в тебя, я хочу кончить на тебя, детка, давай работай. Кажется, что камера дымится в руках фотографа, вспышки следуют непрерывно. Алиса уже на грани, Антон тоже.

      — О-о-о-о!!! Ещё!!! Давай, давай крошка!!! О-о-о-о!!! Фантан спермы выплёскивается на лицо молодой женщины, растекается по щекам, жадным губам и подбородку капает в подставленные ладони.

      — Да, вот так: Лижи её, пей её! — слышит она голос, и облизывает свои руки, губы и мужской фаллос.

      — Смотри в камеру, улыбайся, — Антон, словно прирождённый режиссёр руководит действиями порноактрисы. Алиса старается, она работает на камеру как профессионалка.

      — Ложись на спину, мастурбируй себе, — или, — встань на колени, раздавить руками свои булки — она делает всё, что хочет режиссёр. Она кончает от своих рук. Лискино тело испытывает непередаваемый кайф и бьётся в судорогах. Она вся мокрая.

     «Он меня собирается трахать или нет?» — эта мысль атакует мозг каждую секунду. Ей хочется почувствовать его конец в себе: «Хочу его, хочу... Хочу, чтобы меня трахали и фотографировали.», — дикое желание блядства приводит к перевозбуждению. Женщина уже не отдаёт отчёта своим действиям. Как возбуждённая пантера во время течки, Ли́са хочет самца.

      — Бери бутылку и трахай её, — слышит Ли́кса: берёт и послушно насаживает себя на пустую бутылку из-под шампанского, оставшуюся после дневного ланча.

      — А теперь выпей всё, что в ней. Вспышки и щёлканье затвора не прекращаются ни на секунду.

      — Вставай здесь, детка. Возьми в ротик.

     Наконец, его член вновь обретает желанную твердость. Ли́са так возбуждена, что чуть не забывает о контрацепции. Она сама натягивает ему презерватив, встаёт на карачки и ждёт... Дымящийся болт вспарывает девичье лоно, давно не знавшее мужского члена. «Как много я потеряла, — думает она, — Как прекрасен секс». Дальше всё мешается, секс, съемка, душ, туалет, снова секс. И при этом ни грамма алкоголя, или других возбуждающих средств. Лучшим афродизиаком процесса служит фотоаппарат. Он тотем, символ страсти, которой она служит, перед которой преклоняется. После стольких лет забвения, благодаря появлению в её жизни Германа, её выбрасывает в другую реальность, где секс повсюду, где все его хотят, так же, как она. Эмоции почти убийственны. Таких непристойностей, как сейчас она не вытворяла давно, и вряд ли собирается повторить. Но это не тяготит. Азарт съёмки сносит крышу, превращая обыкновенную женщину в рабыню вожделения...