Вова сидел.
Сидел Вова на руках у взрослой, красивой, спортивной женщины. Ее руки держали Вову за бока. Руки держали нежно, но крепко. Вова не двигался. Еще по две пары нежных, женских рук поддерживали его под бедра. Женщина, державшая его на руках, медленно двигала тазом, вводя в Вовин кишечник страпон поистине гиганской длинны и толщины. Мошонка была перетянула у основания специальным ремешком. Еще одна нежная рука, кончиками ногтей легонько щекотала затвердевшие Вовины яйца. Другая рука, с цветочным маникюром, вся в липкой смазке, нежно водила по Вовиному члену, лаская его и вызывая у Вовы томные вздохи напополам со всхлипами. Больно не было, Вова всхлипывал от удовольствия и осознания, что ему не дадут кончить так просто и тогда, когда волны его удовольствия достигнут критической массы.

     Еще две пары рук то больно щипали и крутили Вовины соски, то наоборот нежными круговыми движениями подушечек пальцев, успокаивали раскрасневшуюся от мук плоть. Вова был будто в тумане — попперс работал на ура. Руки были вытянуты и повернуты ладошками вверх. Находиться в такой позе, с разведенным в сторону Т-образно руками, да еще и ладошками вверх было неудобно, но Вова был не властен над телом. Все было как в тумане, тело было будто окружено ватой. Где-то в животе двигался какой-то большой резиновый червь. Вова будто видел клетками своего тела, как резиновый червь движется в его кишечнике, то уползая в сторону ануса, то вновь возвращаясь внутрь кишок. Пальцы были заняты. Три пальца левой, по ощущениям, использовались для ласк чьейго-то текущего влагалища. Два пальца правой похоже были в чьей-то заднице. Казалось руки подперты в локтях и фиксированы на запястьях. Крутить кистями Вова не мог.

     В животе подкатывала странная волна, член начал пульсировать, Вова был готов кончить.
— «Вот уже» — ватные плавающие мысли.
Нежная рука, щекотавшая мошонку, потянула твердую болезненную плоть вниз и волна схлынула. Вова всхлипнул.
— Ничего, ничего — плюшево бархатный голос, донесся откуда-то из-за ватного кокона.
Червь снова терзал Вовины кишки. Руки то терзали, то ласкали соски. Другие щекотали и ласкали член. Вместо члена казалось образовалась деревянная палка. Каждое касание головки вызывало дрожь во всем теле, болезненно-приятные ощущения и желание мигом обкончаться, залив спермой все вокруг. Но кончить не давали. Вова поскуливал, благо рот был свободен, но говорить не выходило. Во рту было много слюны, она стекала из уголков Вовиного рта. Выходило только всхлипывать и скулить.
— Вот, молодец! Какой хороший песик! — рука с левого бока погладила Вову по спине, затем по голове и снова вернулась на бок.
Вова всхлипнул, волна снова подкатывала.

     — «Пожалуйста!» — пронеслось где-то далеко в сознании.
И снова его мягко потянули за яйца, не давая кончить. Вова завыл. Кажется его мучали целую вечность.
— Ну, ну, почему песик воет? — голос где-то за ватным коконом сквозил легким недовольством. — Песик не должен выть и беспокоить Хозяев. Песик должен доставлять удовольствие и быть смирным. Воющие собаки — плохо воспитанные собаки, а мы таких не держим.
Вова перестал всхлипывать и выть — это было бестолку. Продолжи он свое поведение и наказания было бы не избежать.

     Вова услышал какие-то всхлипы, очень похожие на недавние свои. Три пальца левой руки вяло ощущали какую-то окружающую пульсацию, резко усилившийся поток влаги и давление. Затем, пальцы оказались на свободе. Пальцы правой, все еще были в чьей-то заднице. Через мгновение и они освободились. Две пары рук сводили Вовины верхние конечности вместе, на запястья легла петля веревки. За время бездействия и фиксации, те затекли и теперь болезненно покалывали. Иголки чувствовались даже через действие препарата. Похоже препарат даже усиливал эту боль. Вова снова подвыл. Резкий шлепок по спине, заставил замолкнуть.
— Ну что за непослушная собака! — донеслось сзади.

     Червь в кишках заворочался сильнее. Руки на мошонке и члене, казалось, тоже ускорились. Волна снова подкатила. Вата начала отступать.
— Аааа! — фальцетовый вопль постепенно перешел в хриплый рык.
Сперма хлестала из члена. Казалось, из члена лились все телесные жидкости. Резко заболела задница. Распирающий ее и кишки, червь вдруг резко обозначил свои гигантские размеры. Вова ощутил всю толщину и длину, засунутого в него страпона. Соски до боли выкрутили. Когти впились в мошонку. Ремешок пережимавший ее у основания исчез и многострадальные яйца, получив должный приток крови, навалились на Вову еще одной волной боли. По яйцам будто лопатой ударили. Член все плевался спермой. Оргазм был бурный, но все новая наваливающаяся боль в теле забивала все приятные ощущения. Анус категорически протестовал против растягивающего его предмета. Он и кишечник пытались сократиться, но червь не желал уходить.

     Наконец Вова ощутил как червь медленно покидает его. Вова смотрел вниз. Его член был какого-то коричневого цвета. Мошонку он не видел — ее все еще мяли чьи-то руки, вызывая болезненные уколы и выдавливая из Вовы последние капли спермы, о чем и возвещал дергающийся и иногда постреливающий член. Наконец анус благодарно сжался, а в кишках появилась приятная, но немного давящая пустота. Вова выпучил глаза, гляда но здоровенную, толстую, синюю, резиновую колбасу вывалившуюся из его ануса и свисавшую под ним. Его отвалили назад, ухватив за волосы закинули голову назад.
— Песик должен знать свое место в социуме! — все пространство перед глазами заполнили лица Хозяек.
Укол в попу и мир померк. Вова был в Женском доме.

     Женский дом был Псарней иного пошива. Примечательно было то, что держала его двоюродная сестра Надежды Дмитриевны, хозяйки зоо Псарни. Валентина Петровна, так звали Хозяку этой Псарни, была такой же как сестра — своеобразно стервозная, нежная, ласковая, жесткая, властная, эгоистичная, властолюбивая. Ее заведение пользовалось таким же успехом, как и зоо-заведение ее сестры. В этом доме из непослушных, неумелых людей делали послушных и кротких животных. По большей части собак и кошек, но все зависело от желаний Заказчиков. Вова попал сюда по желаниям некоторых клиентов, обожавших БДСМ пет-плей. Заведение располагалось в огромном особняке, выполненном в викторианском стиле. Это был один из тех особняков, что украинские олигархи строили для себя с непонятными задумками, но потом пришел к власти новый «Воспитатель» и шикарные домики остались стоять в ожидании несуществующих покупателей, фирм снимающих их для рекламы или фильмов с сериалами. Либо, как было в данном случае, из этих домиков делали притоны, элитные дома отдыха или специфические конторы по нестандартным развлечениям.

     Дом был оборудован по последнему слову техники, охранные системы были на каждом шагу. Комнаты для прислуги превратили в комнаты для «зверей». В каждой такой комнате находилась небольшая лежанка, на которой перевоспитываемый человек, мог свернуться в позе эмбриона. Был так же большой коврик, на котором можно было спать свободно. Теплые полы обеспечивали здоровый сон — «звери» не мерзли и не болели, по причине замерзания. Комнаты были довольно узкие, но продолговатые. Возле двери, у стены стояли миски для пищи и воды. Туалет был тут же и представлял из себя лоток с песком, который требовалось просунуть в узкое отверстие, как только «зверь» делал свои дела. Инфракрасный сенсор сигнализировал Хозяйкам, что «зверь» сходил в туалет. Некоторые правда отыгрывали дурачков или просто хулиганили, суя лоток почем зря в отверстия. Вова, потом слышал крики боли и рыдания из соседних с ним комнат, когда таких хулиганов приносили после наказания.

     Мытье и умывание происходило только на поводке и только в присутствии одной из Хозяек. Однажды Вова видел как уже длительное время обучаемый «пес» сгибался и облизывал свой член как настоящая собака, после похода по-маленькому под дерево в саду. Хозяйка державшая того «пса» за поводок, безразлично стояла рядом и отбивала пальцами одной руки что-то в своем айфоне....

 

     Весь дом был обтянут специальной сетью металлических прутков, по которым двигалась цепь «животного», когда оное передвигалось по дому на четвереньках само или двигалось по приказу Хозяек, к ним или от них. Механизм был заумный, имел специальные магнитные замки на поворотах и разветвлениях, и не давал «зверю» соскочить или освободиться в случае малейшей задержки. Твердые прутки, по которым двигалось колечко цепи, которая вела к ошейнику «животного», так же были заведены и в комнаты «зверей». Магнитный замок на ошейнике автоматически отключался в 12 часов ночи и «зверь» мог до 6 утра побыть самим собой, кем бы он там ни был. Ровно в 6 утра, «зверь» должен был встать, подползти к магнитному ошейнику, одеть его себе на шею и свести вместе магнитные застежки. В 6:01 магнитный замок снова сжимался. Призма камер наблюдения фиксировала четкость выполнения этого ритуала, а если «зверь» ослушивался, то его ждало наказание. Как обычно наказывают зверей? Понятное дело кнутом.

     Сзади на ошейнике каждого «животного» помешалась капсула. В ней находился небольшой паспорт «зверя» и магнитная карта с инфой по прогрессу развития. Любая из Хозяек могла открыть капсулу и прочесть реальные ФИО и прочие данные зверя, его или ее «звериное» имя в доме. Отсканировав карту, Хозяйка могла узнать прогресс развития, задачи которые ставили Заказчики, личную информацию о «звере» заполненную Заказчиками, сроки исполнения и прочую информацию. Постоянной прогонкой карты, на нее так же вносились изменения в прогресс развития «животного». В кабинете, игровой, личной комнате и прочих помещения, используемых Хозяйками для воспитания, стояли специальные коробочки похожие на миниатюрные банковские терминалы. Именно эти коробочки и перезаписывали информацию на картах «зверей».

     Главной Хозяйкой в доме была Валентина Петровна. Помимо нее в доме почти постоянно присутствовали еще 8 женщин. Вова с трудом пытался определить их возраст, но адекватно воспринимал лишь тот факт, что половине было за 30 лет, а половине от 18 до 25-ти. Самая молоденькая Хозяйка была еще и самой нежной из всех. «Звери» ее очень любили за ее нежное отношение. Впрочем, когда юная была не в духе, это выражалось в ощутимо длительных и болезненных порках всех без исключения «зверей», независимо были те повинны в чем-то или нет. Их просто на поводке приводили всех вместе в странную комнату без окон. Пока одного «зверя» привязывали к икс-образному кресту и пороли, остальные сидели группкой в уголке на цепях и смотрели как порют ихнего собрата, в ожидании своей участи.
Вова был однажды на такой порке. Он сидел у самой стены, будучи третьим в очереди на крест. Рядом с ним сидел голый грузный мужчина за сорок. Чуть дальше сидела голая девушка.

     Возле нее сидел голый парень. Вова как-то видел его на прогулке — у парня была удалена мошонка, а на том месте был лишь тонкий рубец. Вова безучасно смотрел на дергающееся, распятое на кресте тело. Удары кнута доносились как отсчеты секунд на часах. Вот Хозяйка закончила, решив что хватит. Тело отвязали и «зверь», мужчина на вид 30-ти с лишним лет, упал на пол. Ему тут же пристегнули поводок и заставили отползти к стене, где прицепили обратно к пруткам. Мужчина остался просто лежать на полу, тяжело дыша. Спина, задница и ноги были в красных полосках, но крови не было — Хозяйка порола мастерски, не оставляя следов на теле. Следом на крест потянули грузного мужчину. Вова смотрел, как колышется жир под ударами кнута и слушал как воет «собака». Потом пришла его очередь. Вова стонал, кричал, выл. После двадцатого удара, он сцепил зубы и старался только шумно выдыхать. На тридцать втором ударе, Хозяйка остановилась.
— Хороший пес! — сказала она и Вову отстегнули. — Воспитание проходит успешно.
Из капсулы на шее Вовы достали магнитную карту и внесли на нее изменения, затем поместили обратно и закрыли капсулу. Вову пристегнули поводком к пруткам перед предыдущим «псом». Вова не падал, он просто медленно и морщась, встал на четвереньки. К кресту потянули девушку. Девушка начала выть еще на подходе. Что было дальше, Вова не знал — его на поводке увели из комнаты, но что должно было произойти, он прекрасно себе представлял. Девушка была новенькая и очень тяжело поддавалась дрессуре.

     Вова и сам первое время с трудом понимал почему он должен быть «собакой», почему надо постоянно ходить на четвереньках, почему надо быть в ошейнике и на поводке, почему надо ходить в нелепое подобие кошачьего туалета, почему надо есть странную пищу из мисок, не пользуясь руками, почему нужно быть постоянно голым, почему нужно спать на собачьей лежанке и коврике, почему надо вести себя как «собака», почему к нему относятся как к собаке, почему его бьют, насилуют и всячески третируют. Странное дело, но от этой пищи не бывало проблем с походами в туалет, а еще сразу после нее все «звери» мирно засыпали. Более того постоянно поглощая эту пищу, «звери» со временем успокаивались, становились кроткими, послушными и воспитанными. Порой лежа перед сном, Вова слышал завывания новых «постояльцев» в соседних комнатах и не понимал от чего те так ведут себя. Ведь Хозяева, это Хозяева. Хозяев не выбирают. Да, Хозяйки бывают жестоки, но потому что «зверь» провинился, а Хозяйки держат только воспитанных «зверьков».

     «Зверей» никогда не держали долго. Цикл воспитания как оказывалось длился 1 месяц и 21 день — ровно столько по методике требовалось, что бы у человека закрепились определенные навыки и реакции на те или иные команды. При этом человек не переставал быть человеком, но при Хозяевах он был «зверем». Вову отправили на воспитание на неполный цикл, но Вове казалось что он находится там уже черти сколько. Несмотря на полностью загруженные дрессурой, тренировками и воспитанием дни, время тянулось мучительно долго. Порой лежа вечером, в ожидании расстегивания магнитных замков, Вова вспоминал день когда его привезли сюда. Юля лишь обняла и сказала, что после дрессуры ему будет проще справляться с некоторыми из их необычных заказов. Оказалось она тоже прошла это местное загородное «гестапо». Дмитрий просто сказал, что так надо и на пет-плей с Вовой, а так же Вовой и Юлей, у него есть уже целый ворох заказов, но клиенты ждут пока парня обучат. Пришлось прямо там раздеться перед будущими Хозяйками, своей девушкой, ее отцом, встать на четвереньки, принять на шею собачий ошейник и поводок.

     — Теперь на любое обращение к тебе, ты должен отвечать лаем, пес! — сказала Главная. — Попробуй полаять.
Вова испытал себя в гавканьи.
— Как веселый пес — констатировала Хозяйка. — Неплохо гавкает, но еще будем учить.
Затем его новая родня заполнила его данные, на ошейник прицепили капсулу и Юля с Димой уехали, оставив Вову с новой реальностью.

     Было трудно учиться есть как пес, без рук. Было чертовски трудно учиться ходить на лоток и Вове даже разрешили первые двое суток, пользоваться обычным унитазом. Решив, что это шанс не вести полностью собачью жизнь, Вова попытался схитрить. Попытку пресекли, больно выпоров стэком по яйцам. Кое как пытаясь, еще за два дня под поркой яиц, Вова научился ходить на лоток.

     Первые дни было трудно постоянно находиться на четвереньках и ходить или ползать. Но ремень, кнут, стек или затягивающийся ошейник и тут быстро решили все физиологические, и моральные терзания. Вову поражала степень адаптивности его организма, под воздействием постоянных стрессов и боязни быть наказанным за непослушание. Когда-то он читал, что наилучшие результаты тренировок достигаются именно такими методами. А теперь имел честь и лично познакомиться с подобной практикой.

     Их тренировали и дрессировали по-разному. Отдельным блоком было, само по себе, умение становиться тем «зверем», под поведение которого шла дрессура. Отдельно тренировали на силу, ловкость, выносливость. Отдельно учили поведению, поведению в социуме, поведению при других Хозяевах и их питомцах. Отдельным блоком ...   шло психологическое воспитание и издавание звуков. На психологии, «зверь» обычно лежал у ног Главной Хозяйки, а та рассказывала ему как и почему «зверь» должен быть «зверем». Обилие умозаключений и обоснованных доводов, поражало Вову своей четкостью и точностью формулировки. Даже он не смог бы выстроить так много и так богато, такие логические цепочки и умозаключения. За успехи в обучении, «зверьков» награждали покоем, вкусняшками и любимыми интимными развлечениями. Плохое обучение, нежелание дрессироваться и прочие выбрыки пресекались разными наказаниями. Среди оных была порка, контроль дыхания, перевод на противную пищу, изнурительные тренировки, жесткая доминация, дествия интимного насильственного характера, использование отверстий животного в качестве туалета, использование «животного» в качестве прислуги за другими «животными».

     Было так же пять самых страшных наказаний, среди которых был акт насилия над «животным», путем изнасилования оного мужчиной с очень большим размером и гиперактивным желанием заниматься сексом. Вторым наказанием было примерно то же, только в исполнении Хозяек и их любимых страпонов и прочих игрушек. Третим наказанием была очень долгая и жесткая порка, после которой «животное» доставляли в комнату на носилках и «зверь» отлеживался очень долго. Четвертым наказанием был так называемый «карцер» — это был сырой, темный подвал, в котором в безграничных сетях паутины роились пауки, пищали по углам мышы, скреблись и юркали крысы. Подвал был страшен. Вове хватило лишь презентации в виде открытой крышки и сидящем на ней большом, и очень неприятном пауке. Спускаться глубже вниз, пробираясь через паутину, разрывая ее руками и сбрасывая с себя вездесущих жутких существ было просто «бррр!». Пятым наказанием была публичная экзекуция, на которой «животное» демонстрировали веб-участникам, снимали на камеру и делали разные фотосеты. Все данные с экзекуции потом поступали в сеть, на платные сайты. Пятое наказание было последним и самым психологически жестким, потому и удостаивались его лишь избранные, кто уже поставил крест на своей жизни и своим плохим поведением рассчитывал получить пулю в лоб за дикость и бешенство. Подобной практики впрочем тут не применяли. Решение проблем с «дурными зверьем» оставляли на плечах Заказчиков.

     Не обходили стороной и интимное воспитание, а так же удовольствие самих Хозяек. У каждой были свои любимые питомцы, каждая относилась по-разному к тем или иным. «Животные» часто проводили вечера и ночи в комнатах Хозяек или путесшествовали от комнаты к комнате. Однажды ночью, бредя по-собачьи к своей комнате, на развилке Вова наткнулся на грузного мужчину, который придавил и сношал девушку, которая очень кричала на общей порке. Вова быстро пополз в сторону своей комнаты, дабы не попасть под раздачу — секс между «зверьем» разрешался только с подачи Хозяек. На следующий день мужчина не появился на утренней прогулке, а девушка выглядела измотанной, уставшей, с черными линиями под глазами и раскрасневшимися, опухшими половыми органами.

     Однажды вечером Вова лежал в своей комнате на коврике. До выпускного оставалось две недели. Утром в Псарне были Юля и Дмитрий. Вова, будучи на поводке у Хозяйки, весело погавкивая, приветствовал свою семью. Юля играла с ним как со щенком. В какой-то момент она присела и прошептала.
— Я понимаю как тебе тут тяжело, милый. Скоро все закончиться. Потерпи еще немного.
Вова только весело подгавкнул и прижался к земле, выставляя кверху задницу и делая движение, будто виляет хвостом.
— Ты многому научился, вижу. Клиенты будут в восторге — печально сказала Юля и повела Вову на поводке обратно в дом.
Ослушайся он хоть на минуту и стань человеком в неотведенное время, Заказчикам пришлось бы платить неустойку за еще одну штрафную неделю пребывания недообученной «собаки». Самому же «псу» предстояло неприятное дообучение и порки каждый день.
Близкие уехали, а Вову на поводке отвели сначала на тренировки по выносливости, затем плаванье, после психология и обучение голосу, а так же командам рукой. После всего Хозяйка, курировавшая его в этот день, легонько отстрапонила «пса» под мягкие поскуливания оного и отвела в комнату.

     Итак, Вова лежал на коврике. Включился внутренний динамик. Вова прислушался и встал на четвереньки.
— Волчек, проследуй к Госпоже Даше — щелкнул магнитный замок на двери и дверь приоткрылась.
Вова поберел к ней, рукой приоткрыл, как пес протиснулся в щель, дверь сзади тут же закрылась. Уже привычно перебирая передними и задними конечностями, Вова потрусил к Хозяйке Даше. Даша была той самой младшей Хозяйкой, которую все любили, но чьи вспышки гнева и недовольства приводили к массовым поркам ни за что. Подойдя к двери, Вова посребся о створку и тихонько заскулил.
— А, это ты, Волчек — Хозяйка Даша повернулась в кресле. — Заходи, заходи.

     Она мило улыбнулась и пошлепала себя по коленкам. Вова открыл немного дверь и как и ранее, просочился в щель. Затем подвел фиксирующее кольцо к магнитной застежке на конце прутка и освободил поводок. Задней «лапой» аккуратно прикрыл дверь и подполз к Хозяйке, присев около нее, положив ей «передние лапы» на коленки и преданно глядя в глаза.
— Ну давай, устраивайся как тебе удобно. Мне нужно французский учить — Хозяйка потрепала Вову по голове и повернулась к столу.
Вова заполз под стол и устроился у ног Хозяйки, давая ей возможность положить на него ноги, чем та тут же и воспользовалась. Это было самое тихое и спокойное место. Там было уютно и другие Хозяйки не могли достать «зверей», если вдруг заходили к младшей по какому-то делу. Впрочем ослушаться и сидеть, забившись под стол было нельзя, но и мирно дремающее под столом «животное» старались лишний раз не беспокоить. Даша учила французский, иногда весело молотя Вову по боку пяточками. Вова лежал у ее ног, свернувшись калачиком и просто слушал ее. Так прошло несколько часов. Зазвонил внутренний телефон. Даша взяла трубку.

     — Да, привет. Да, у меня — Вова под столом напрягся и посмотрел на Хозяйку. — Да, сейчас отправлю.
Возникла правда небольшая заминка. Хозяйка была сексуальной девушкой. Французкий она предпочла учить в майке и трусиках, что спровоцировало реакцию самца между Вовиных ног.
— Ой, нет, подожди — сказала Даша в трубку. — У меня тут еще есть дела.
Показывать свое восхищение Хозяйками, путем болтающегося между ног эрегированного члена не запрещалось. Более того, Хозяйки регулярно проверяли всех «псов» на наличие эрекции. Не проверили лишь кастрированных «собак».
— Мой песик очень рад видеть свою Хозяйку, да? — Даша откатилась чуть на стуле.
Вова вылез из под стола и подполз к Хозяйке, весело поскуливая.

     — Ты очень восхищен своей красивой и сексуальной Хозяйкой — тем временем хвалила себя Даша. — Ну давай, песик, сделай своей Хозяйке приятно.
Она спустила трусики и приложила указательный пальчик к промежности. Приказ был четок и ясен. Вова тут же подполз и принялся лизать Дашину промежность.
— Да! Ох, да, пес! Да, лижи меня! Дааа! — Даша сползла с кресла. — Уф! Давай теперь по-другому.
Она встала раком и вильнула попой.
— Давай, пес! Сделай своей девочке приятно!
Вова подполз к Даше. Наполз на нее, навалился свои весом.
— Дааа, вот так! — на выдохе, стонала под ним Даша.

     Колом члена, Вова уткнулся Даше в промежность, принялся елозить в поисках отверстия.
— Давай, помогу — смилостивилась Хозяйка и ввела Вову в себя. — Пусть ты будешь питбуль.
Вова затрахал Дашу с бешенной скоростью, как учили для отыгрыша роли выносливых бойцовых собак.
— Дааа, бляяя! — кричала под ним Даша. — Еби свою сучку! Ты пошлая зверюга! Жарь меня!
Вова еб, что есть силы и через мгновение Даша обкончалась под ним, рухнув на пол. Подаражая псу, Вова еще какое-то мгновение дотрахивал висящую на его члене Хозяйку, затем соскочил, еще немного подергался на месте, трахая пустоту и остановился.
— Да, хорошо мы тебя обучили — отдышавшаяся Даша,...   перевернулась на живот и гладила по груди, стоявшего над ней Вову в позе гордой бойцовской собаки.

     Вова нагнулся и лизнул Хозяйку в лицо.
— Ну-ну, лизни теперь там! Почисть свою Хозяйку после себя — Вовин язык сместился в Дашину промежность и заблуждал между небольшими складочками нежной кожи.
— Вот молодец какой! А теперь кыш! — Даша отпихнула Вову и махнула на него рукой.
Вова отполз в сторону и уселся на задницу, с любопытством домашней собаки разглядывая Хозяйку. Даша одела обратно трусики.
— Иди к Свете — она указала на дверь.
Вова весело гавкнул, встал на четвереньки и пошел к двери. Проходя мимо Даши, нежно потерся боком о ее ноги.
— Да я тоже тебя люблю — сказала та и села обратно в кресло.
Вова снова поднес кольцо к магнитной застежке на прутке и кольцо со щелчком оделось обратно на направляющую. Вова открыл «лапой» дверь и вышел в коридор. Он направился в другое крыло особняка, к комнате Хозяйки Светы.

     Хозяйка Света была странной. Дрессуру проводила только по двум дисциплинам — звуки и плаванье. Сама не редко плавала с подопечными. Странностью Хозяйки был интерес к «скрещиванию видов», как она сама это называла. Интерес был не столько странным, сколько пожалуй извращенным. Она часто собирала у себя двоих кобелей и одну суку, поила всех синтетическими афродизиаками и затем отпускала «животных» делать, что тем вздумается. Сама она предварительно закрывалась в ее личной ванной за стеклянной дверью и наблюдала, как «собаки» насилуют друг друга обезумев и потеряв остатки человечности под воздействием препарата. Такие «эксперименты» обычно заканчивались легким травматизмом, следами от «когтей», укусами и общим раздражением «зверей». Обычно Вове хватало сил отбиться или отбить самку, если вторым самцом был грузный или кастрат. Но когда грузный, 30-летний и Вова были вместе, то первая порция жесткой ебли доставалассь именно Вовиной заднице.

     Затем 30-летний драл грузного. А после бегал между ним и Вовой, когда у него снова появлялась эрекция. Двоим переведенным из альф в омеги, путем естественного отбора, оставалось лишь подставлять задницу и скулить, когда Альфа брал их отверстия. Потому то и нравилось Вове отогнать кастрата или грузного, и насладиться тугой, текучей самочкой, а потом отдать уставшую девушку грузному, пусть делает с ней что хочет. Кастрат вообще никогда не проявлял интереса, его только трахали. Грузный старался вести себя дипломатично, но часто получал за свой гуманизм. Вова часто жалез этого взрослого мужчину, непонятно зачем попавшего в сие заведение и пытавшегося отыгрывать роль большой доброй собаки.
Утром зверски болела голова от синтетической дряни, воспоминания частично проваливались, а то что Вова помнил, походило на какой-то постапокалиптический кошмар, где все люди сошли с ума и превратились в животных.

     Сейчас же Вова обнаружил дверь открытой. Хозяйка Света сидела голая на постели. Между ног у нее покачивался страпон. Хозяйка не была моделью, более того даже просто женской красотой похвастаться не могла. Она больше походила на провинциальную ухватистую женщину, которые обычно быков останавливают на ходу, пользуясь отборным русским матом.
— А вот и милый песик — проворковала она, пока Вова отстегивался от направляющей. — Иди сюда.
Она хлопнула ладошкой по кровати рядом с собой. Вова подполз и забрался на кровать.
— Сядь хорошо! — Вова сел.
— Голос! — Вова звонко гавкнул. — Еще!
Вова весело загавкал.
— Ну хватит, хватит — Света лаково погладила Вову между лопатками. — А что это тут у нас?
Она посмотрела на все еще твердоватый Вовин член.

     — Дашуля, не дала нашему Волчику кончить, да? — она тронула кончиками пальцев член и тот снова налился кровью. — Кончишь со мной, милый песик?
Света потрепала Вову по загривку и показала свой страпон.
— Ну давай, становись и дай мне свою популечку — Вова встал на четвереньки на кровати.
— Вот молодец какой! — Света смазывала Вову холодной смазкой.
Вова заскулил, когда Света уперлась страпоном ему в попу.
— Скули, песик! Я хочу слышать твой скулеж! — Вова скулил.
Скулил от боли и потому, что Хозяйка приказала. Она любила иметь. Иметь не значило удовольствие. Кончить было не суждено, хорошо если за это не накажут.

     Света держала Вову забедра и имела. Вова скулил, иногда выдавая неопределенное гавканье.
— Сучий пес! — вдруг взорвалась Света и больно ужалила Вову стеком между лопаток.
Вова заскулил, завыл и сорвался со страпона. Отполз по кровати в сторону.
— А ну вернулся на место, тварь! — Света угрожающе занесла стек над головой.
Вова попытался зарычать.
— Я кому сказала! — Вова нехотя повиновался.
Снова встал перед Светой раком и весь сжался. Стек больно обжег между лопаток и улетел в сторону. Света ухватила Вову за бедра и с силой вогнала страпон в задницу «псу».
— Будешь знать, сука, как не слушаться Хозяйку! — после каждого слова, Света загоняла в Вову так, что он взрывался визгами и жалобным воем.

     — Ты что здесь вытворяешь?! — в комнату заглянула Валентина Петровна. — Нет, ты что это удумала, сучка тупая?
— Да я же... — пролепетала та и отпустила Вову.
Вова тут же ретировался с кровати под стол.
— Тоесть мы решили, раз у мальчика выпуск через две недели, то можно над ним издеваться как угодно? — Валентина Петровна была непреклонна.
Схватив стек она наотмашь ударила Свету по лицу.
— Волчек, в мою комнату, живо! — она посмотрела на забившегося под стол Вову.
Вова тут же подлетел к направляющей, прицепил кольцо и унесся в комнату Валентины Петровны.
— Ты у меня доиграешься, мразь такая! — продолжала она отчитывать Свету. — Я давно заметила, какая ты садистка перед выпуском становишься. Еще раз такое увижу, спущу на тебя сначал всех воспитуемых, а потом всю свору сестры!
Света побледнела.

     — Нет, пожалуйста, не надо! — залепетала она и кинулась в ноги Валентине Петровне. — Я больше не буду!
— Посмотрим как ты не будешь — Валентина Петровна нанесла хлесткий удар стеком по шее Свете.
Та упала на пол и тихонько зарыдала.
— И нечего реветь мне тут! Как собак до воя и скулежа насиловать так ты на коне, а как самой вспомнить молодость — так уже прям принцесса!
Валентина Петровна ушла, оставив Свету на полу, в рыданиях.

     Порядком успокоившийся Вова, дожидался Главную Хозяйку у двери ее комнаты. Она появилась сзади внезапно.
— Заждался, дорогой? — она ласково потрепала Вову по голове и открыла дверь.
Вова заполз следом, отстегнул поводок на магнитном замке.
— Иди сюда — она хлопнула по кровати возле себя, как недавно Хозяйка Света.
Вова в нерешительности замер.
— Не бойся, Волчек! — улыбнулась Хозяйка. — Я не как она. Иди сюда.
Вова подошел и забрался на постель.
— Плохая, плохая Света — гладя Вову по голове, приговаривала Хозяйка.

     От этих поглаживаний Вова расслабился.
— У Даши был сегодня, да?
Вова в ответ радостно гавкнул.
— Не дала Дашенька кончить нашему милому мальчику?
Вова грустно заскулил и засучил «лапами».
— Ну давай, я тебе помогу — Вова снова радостно гавкнул в ответ. — Ложить на спинку.
Вова лег, как ложаться собаки, выставив на обозрение пузо и свое хозяйство. Валентина Петровна чуть тронула член и он сразу окреп.
— Вот хороший мальчик — она ласково дрочила Вове и гладила его по голове.
Все пережитое и эта ласка как-то сразу навалились на Вову, он тонко заскулил и кончил на руку Хозяйке, и себе на живот. Содрогаясь в волнах оргазма, Вова благодарно смотрел в глаза Хозяйке и заплакал.

     — Ну молодец, молодец! Хороший пес! А теперь почисть! — Валентина Петровна поднесла испачканную Вовиной спермой руку, тому под нос.
Вова заученно высунул язык и слизал все до последней капельки, затем проглотил и снова высунул язык показывая радость. Немного заерзал попой из стороны в сторону, пытаясь имитировать преданное виляние хвостом.
— Идем, искупаю ...  

     тебя — Хозяйка встала, Вова перевернулся на четвереньки и спрыгнул с кровати.
В душе Валентина Петровна мыла Вову, не стесняясь сидеть перед ним голышом. Вова сидел как порядочная собака и только крутился, когда надо было обмыться с той или иной стороны.
— Наверное немного рано, но лучше начнем сейчас — задумчиво смотря на Вову и брызгая в него водой из душа, сказала Хозяйка. — А то тоже в дурку, на реабилитацию, загремишь надолго.

     После мытья, немного обсохнув, Валентина петровна взялась за процесс востановления личности. Она спрашивала Вову о многих вещах, о том парне, которым он был до превращения в собаку, о повадках людей, о куче прочих вещей. Она заставила Вову встать с четверенек и ходить на двух ногах. Это было трудно, но у Вовы получилось. Проблески иного начали появляться в его глазах. Очень трудно было сходить в туалет и Валентина Петровна смилостивилась, разрешив Вове сходить на лоток, но взяв с него обещание, что утром он вышвырнет лоток через шель и человеческим голосом попросится в нормальный туалет. С речью, общим восприятием себя и мира все обстояло проще. Все же Вова не настолько ужился с участью «собаки» и «животного» как такового.

     Прежняя жизнь возвращалась медленно и постепенно. Оставшиеся две неднели до выпуска, Вова учился снова быть собой. У него не вышло попросить пойти в туалет на унитаз к утру, но вечером он твердо сделал все дела уже как нормальный человек. За неднелю до выпуска, Вова уже питался с Хозяйками за одним столом как человек, мылся как человек, его перевели в комнату для гостей, где он жил как человек, где его ждали его человеческие вещи, где он встретился со своей Юлей и вел себя как человек. Вова ходил как человек, говорил как человек, вел себя как человек. Но было одно но — в его подсознании навсегда закрепились опреденные установки, которые можно было использовать для пет-плей игры. Обнадеживало, что только истинные фанаты БДСМ доминации и пет-плей игр знали эти ключевые слова-коды и жесты руками. Валентина Петровна заверила Вову, что случайных смешных и нелепых сцен на публике у него не будет. И все же реальность человека и реальность собаки смешивались, доставляя неудобство. К выпускному дню, Вове уже было диковато видеть других дрессируемых, а так же свежеприбывших новичков. Завтракать утром с Хозяйками и лежащими под ногами «зверями». Вова смотрел на все это и осознание, что он недавно сам был в таком положении смерди, все больше изъедало его.

     На выпускном дне, Вове удачно справился с экзаменом на собаку и собчачье поведение — Заказчики остались более чем довольны. Затем Вова справился с экзаменом на человека. Получил именной ошейник с нашивкой своего имени в Псарне и был отпущен домой под присмотром Димы, Юли и Заказчиков. Заказчики всю дорогу распинались, как им будет теперь круто иметь сразу пару псин для развлечений. Дима что-то обсуждал с ними. Вова смотрел в окно, Юля аккуратно прижималась к нему, так будто боясь, что он вот-вот исчезнет. Домой вернулись спокойно.

     Дрессура в Псарне не прошла бесследно. Через два дня Вову госпитализировали в частную дурку с диагнозом «Нервное истощение». Неделю он жил во сне на сильнодействующих успокоительных, потом еще неделю понемногу слазил с них и рыдал на сеансах у психолога, рассказывая невороятные картины, невероятных вещей. Психолог молча слушала и думала о покупке новой машины — такой пациент у нее был не первый. Она прекрасно знала откуда и почему к ним поступают такие люди. Она так же была в курсе, почему этих больных принято держать отдельно и вообще все это находится под такой секретностью, а персонал за пару недель зарабатывает на новое авто, при появлении такого пациента в клинике.

     Еще неделю Вова собирал свою сущность по кусочкам. Меры предосторожности для суицидников ему не понадобились. Дурдом был немного похож на Псарню и Вова быстро успокоился. Спустя три недели в дурке, он нормально сдал тесты на «условно здорового человека» и его отпустили домой под честное слово и присмотр родных. Дома его ждал приятный сюрприз в виде куч цветов и подарков, а так же открыток с поздравлениями о выздоровлении от многих их клиентов. На телефоне были кучи пропущенных звонков, смс, почты, прочих сообщений. Телефон в тот день звонил почти не переставая.

     Кто-то скажет:
— «Да, херня, быть такого не может!»
Но выходило, что может — Вова «вытянул» и этот печальный кусок своей жизни.

     (Прим. автора)
Маразматичность и бредовость рассказа навеяна идеями со стороны, и наличием на текущий момент аж 5 созревающих щенков хаски в доме, аж на одну Хозяйку — тобишь меня. Я не стала уходить глубоко в полное описание всех экзекуций и распорядка подобного заведения, дабы не нагружать читателя спорными фактами фонового характера.
Так же хочу попросить прощения у истых БДСМ-щиков и тех, для кого фраза «Тема это жизнь» значит примерно то же что «Цой жив» для фанатов группы Кино. Для меня БДСМ просто игра и увлечение.