Город изнывал от жары. Добывая толику живительного сквозняка, жильцы открывали окна и входные двери на цепочках. Невесть как, в подъезд пятиэтажки забрела уличная крыса. Её спугнули, и зверёк заметался в поисках укрытия. На четвёртом этаже, оказавшись перед гостеприимной тенистой щелью, грызун заскочил внутрь.

Сонный коллектив кумушек на лавке и примкнувшего к ним инвалида Рубахо разбудил истошный женский вопль. Взбодрившись, дворовой актив заинтересованно задрал головы вверх. Крик повторился на высокой ноте.

     — Кажись, в шестьдесят второй... — определил первым Рубахо.

     — Валька орёт, — подтвердила глухая Петровна с первого этажа.

     — За что ж её так? — выразила общую озабоченность жена управдома Федоткина и пытливо оглядела товарок.

Между тем, к первому женскому голосу добавился другой, ниже тоном, но не менее истеричный:

     — А-а, тварь паскудная... Борька! На помощь! Скорее!

     — Верка — свекровка Валькина, — охотно пояснила Петровна Матвеевне из третьего дома. Та с пониманием часто-часто закивала головой.

     Пенсионер Рубахо возбуждённо вскочил на ноги и, потирая руки, уверенно заявил:

     — Писец Вальке, вдвоём они её враз уделают!

     — Где она, сука?! — рявкнул сверху баритон так, что внизу вздрогнули.

     — На кухне! — донёсся плаксивый голос свекрови. — Под столом прячется. Ты её шваброй, Борь, шваброй, гадину такую!

     Бабы многозначительно переглянулись.

     Донёсся страшный удар. Завизжала Валька. Ещё удар, сильнее прежнего: звон битого стекла, яростная ругань, грохот падения тяжёлых предметов...

     — Промазал! — досадливо сплюнул Рубахо, но поймав осуждающие взгляды женщин, быстро добавил: — Слава богу...

     Никто не заметил, как из подъезда шмыгнула серая тень и скрылась в зелёной траве.

     Весьма кстати из-за угла вынырнул и затесался среди болельщиков потный участковый.

     — Мать, тащи топор! Не уйдёт, — азартно неслось сверху. — Я выход перекрыл. На пятаки порубаю!

     Побледневший полицейский, матерясь и ожесточённо дёргая кобуру, рванул в подъезд.

     — Первым делом — Борьку! Без суда и следствия — у него топор, — напутствовал инвалид.

     Петровна мелко крестилась...