Вера.

     Как оказывается всё-таки тяжко расставаться. Я видела, как уменьшались фигурки Паши и Ники в водительском зеркале и будто кровь моя покидала тело.

     — Не плачь, доченька, мы же скоро обернёмся.

     — Понимаю.

     — Но советую тебе запомнить этот момент. Через много лет, вы зачерствеете душами, не так станете чувствительны. И в такое моменты вспоминая, моя хорошая, это расставание, вспоминай это чувство утраты.

     — Хорошо, мамочка, я запомню это мгновение, твой совет. А ты плакала при...

     — Ещё хуже... его арестовали... приговорили к высшей мере. Представляешь? Вот он есть, а вот его уводят... навсегда. Конечно, я надеялась, что приговор будет не так строг. Но даже год разлуки казался мне не посильной ношей.

     — Что он натворил?

     — Бандитизм на дорогах. Сейчас я его и сама осуждаю, но тогда я была соплячкой. Влюблённой в бандита, соплячкой. Вот такая вот она — сука любовь.

     — Моя чище. Папочка, родной, извини. А ты как любил?

     — В эту пухленькую хулиганку был влюблён весь класс. Я оказался самым проворным — первым подарил ей цветы, первым поцеловал в губы. Первым вошёл в неё. На образование мы после этого положили... Тогда коммерческие киоски стали открываться, я, как самый компактный пролезал в них, подавал что под руку попадёт. Деньги, алкоголь. Заводилой всего этого была Люся. Чтобы ты, Зина, имела представление, то Ника один в один похожа на неё. Только характеры полная противоположность.

     Так вот, промышляем мы таким способом, вечерами дискотеки и пьянки. Люська в такие моменты, когда пьяна, не разбирала, кто её щупает, кто лезет целоваться. Я пытаюсь лезть драться, но телом хил. Получаю... трулялей. На утро объясняемся с ней, она просит прощения, клянётся в любви и всё такое. Секс до упада.

     Подходит время призыва в армию. Меня отбраковывают как дрыща. Я завожу разговор о женитьбе. Люська смеётся и поначалу соглашается. Я довольный — чо вы хотите — красотка Люся выбрала меня. Подаём заявление. И вся активность только от меня сходит. Ей как-то всё равно — замужем она или нет.

     Мои, её родители, все согласны, все рады. Люся только поглаживает меня по щекам и говорит, что любит. Свадьба, то, сё. Живём на съёмной квартире, собираем гроши на собственное. Забеременела. До этого то мы предохранялись. Характер у Люси резко изменился, откровенно хамит, обзывается. Но я её люблю. Люблю вспоминать моменты юношеской сладости, наших ласк. Её мягкое тело, вскипающее желанием только от одного касания.

     Терплю. Родители говорят, что такой токсикоз бывает. Рожает вас. Кормит как-то отрешённо. Будто на автомате. Однажды пошла получать родовые начисления на работе и пропала. Ищем всей роднёй, милицией. Месяц, другой. Потом начал убираться, глянул, а тех денег, которые нам на свадьбу и тех что заработали нет. Пересмотрел её вещи. Я же до этого не бум-бум, не думал, что она может сама сбежать, думал о происшествии, о похищении на органы... , тогда такая жуть в газетах писалась. Старые вещи, бельё лежит, а то что поновее нету.

     Через полгода милиция сообщила, что она проживала в гостинице в Гаграх, Сочах. Укатила моя Люся на курорты.

     — Как же ты нас вырастил, бедненький? — Сквозь слёзы и ком спрашиваю.

     — Я же не тварь. Бабушки, дедушки помогали как могли. Они-то труженики тыла, тоже страдали из-за такого поступка... По очереди умерли все, оставили нам своё жильё, на вырученные деньги купил КамАЗ... Но если почестному... это я вас должен благодарить — если бы не вы, покончил...

     — Коля, останови машину. — Мама тоже еле проговорила.

     Папа съехал на обочину. Я обхватила его за шею, и заревела во всё горло. Мама, папа, успокаивали меня, а мне это нужно было выплакать. То знание. Что сперматозоид какого-то мужчины осеменил... ту суку, тварь.

     — Нику в детстве я не любил — она была таким же живчиком, как Люська, а ты хрупенькая, походила на меня. Была таким же скромным ребёнком, задумчиво лепящим фигурки. А Ника лезла в самые грязные места, так же как Люся хохотала. В тринадцать лет... Она до того стала похожа на мать, что иногда я ошибался и называл её Люсей. А потом я взял её силой. Не знаю, что на меня нашло... очнулся у её тела. Думаю, мне, пацану, кошмар приснился. Опять у меня встал, бросил палку и очнулся. И после этого моя жизнь с Никой наладилась. Она сказала, что давно об этом мечтала, поклялась, что не изменит, никуда не убежит.

     — Как Люся могла бросить детей? Я не понимаю. Мне так нравилось кормить Павла грудью, чувствовать, как она освобождается от молока, вздрагивать от боли, причинённой дёснами, зубками сына. Его разминания ручками моих сосков. О, Господи, я и сейчас возбуждаюсь от воспоминаний.

     — Я не знаю, как она это вынесла.

     — Пап, а ты её больше не видел?

     — И знать не хочу. Сдохла она или жива. Выкинул все её вещи. Всё что напоминало о ней. Нику вот не смог выбросить.

     — Коль, у тебя до Ники женщины были? Почему на них не женился?

     — Перестал я верить женщинам. А женщины были, просились замуж. У некоторых свои дети были... Извини. Думал, что все вы — бляди и кукушки. С Никой вот стал по-другому думать. Я же говорю по характеру она, и ты, доченька, полная противоположность Люсе.

     — А я... Папочка, родненький... , я разве не... нравилась... тебе как женщина... ? Я ведь тоже мечтала о тебе. Нику отравить хотела.

     — Дурочка моя. Видел я как ты страдаешь. Но понимал, что это только девичье желание, отдаться любимому человеку. И никогда не позволял себе взглянуть на тебя как на свою женщину. Верил, что однажды ты встретишь такого парня, который затмит твою похоть ко мне. Дождался. Поехали?

     — Нет. Я ещё не всю влагу излила. Писить хочу. Мам, ты со мной?

     — Коль, пошли и ты с нами. Вдруг там бабайка! Начнёт нас насиловать. Вера, ты же этого боишься?

     — С тобой, мамочка, ничего не боюсь. А вот мужчина, на страже наших дырочек, не помешает. Ой, я такая развратная стала.

     Мы зашли в лесополосу, пописсали. Я опять цветочков нарвала, залезла в машину, а они решили за одно попить чаю.

     — Выходи за меня! — Дождался папа, когда мама посмотрит в его глаза.

     Мама молчала. Смотрела в его глаза, не отводя ни на секунду.

     — Выходи за меня! — Повторил папа. И я молча взывала: «Мама! Соглашайся! Родненькая, любимая!».

     — Прежде чем ты третий раз произнесёшь предложение, выслушай меня. — Будто другой человек заговорил. В голосе появилась скорбь, смешанная со стоном. — Я проститутка. Всё что я имею, заработала телом.

     — Сейчас ведь...

     — Не перебивай, а то я потеряю нить... Даже сейчас имеющийся у меня опыт, использую для нормального функционирования мотеля. Чинуши просто пьют кровь с таких бизнесменов как я. Мне придётся отрабатывать телом. А это такая же проституция. Только минуя деньги. Согласен делиться женой? — Папа задумался. Я тоже размышляла. — И ещё один изъян. Я падкая на мужчин. Вот увижу самца, не могу устоять.

     — Чего ради? — Наконец обрёл речь папа.

     — Просто хочу. В таких случаях я перестаю воспринимать себя продажной, расслабляюсь и получаю удовольствие, в отличии от проституции, где изображаю страсть.

     — Со мной...

     — Молчи. Молчи, прошу. — Видно было что маме очень тяжко было открыться перед нами. У неё видимо голова заболела — она тёрла виски. — С тобой мне зачем изображать страсть? Сам подумай.

     — Мамочка, ты ляг в спальнике. — Прошу я.

     Мне тоже плохо. Но не от её признания. От понимания того, что её гложет боль сожаления за прошлое. Я ложусь рядом с ней, глажу по плечу, голове. Шепчу:

     — Мамочка, какая бы ты не была, ты у меня единственная. Как папа, как Павел. Я тебя люблю как маму, как мать своего мужа, как любовницу. Не ломай свою психику, не соглашайся на брак. Пусть он приезжает, если хочет секса с тобой. С коррупционерами мы как-нибудь разберёмся. С альфа-самцами ты же не часто встречаешься.

     — Ты умница, Вера! Когда-нибудь придёт время, и ты захочешь ласки постороннего ...

  мужчины... Бог тебе в помощь, быть верной Павлу. Вот тогда приди и скажи ему — хочу другого в постели. Может в лоб получишь, что вряд ли. Может он сам тебе такое предложит. В любом случае правда лучше, чем ложь. Пример твоих родителей тебе в урок.

     Я решила отвлечь её.

     — Ма, а давай разыграем ситуацию, когда я отпрашиваюсь у Паши. Пашенька, милый мой муж. — Начала я, когда мама кивнула. — Мне повстречался незнакомый мужчина. Он каким-то волшебным взглядом оглядел меня. И я посмотрела на него. Он такой... , как ты в молодости. Увидела его, вспомнила наши первые соития. И я потекла. Как в те наши дни. Он назначил мне свидание. Ты не ругайся, но я пойду на него.

     — Разве тебе не хватает соитий со мной?

     — Иногда... хватает. Только иногда.

     — Что мне сделать для того чтобы хватало?

     — Разреши мне пойти. Я всего разок... , ну может три. А потом у нас опять будет как в молодости. Я ведь вспомню твой напор.

     — Что ж. Если ты так считаешь, то иди. Но мне тоже нужна молодая плоть. Разрешишь мне поход налево?

     — Упс! Мам, так не честно. Мы пока разыгрываем мою сценку.

     — А почему ты считаешь не возможным такое развитие вашего разговора?

     — Павел, ты должен был в таком случае первым начать! — Продолжила я.

     — Хорошо! Верочка, я давеча столкнулся со своим старым другом. Пришли к нему домой, а у него дочь. Вылитая ты. Худенькая, стройная. Помнишь какая ты была? Такая же. И она меня приметила, сказала, что похож на её отца. Согласна прогуляться вдоль реки.

     — Мам, ну в жизни же так не будет?

     — Не известно, что в наших судьбах будет. Я тоже не мечтала, лёжа работать... Уже небольшое пузико выдавало мою беременность, а деньги, оставленные Петром быстро кончались. Один контакт с группой, в которой он участвовал в разбое, у меня был. Несколько дней подряд я поджидала его в кафе. Сергей появился в компании девушек и мужчин. Я его окликнула. Попросила помочь советом, куда устроиться на работу. Вот так, без романтического братства воров, помогающих товарищам в беде, я оказалась у развилки — панель или фабричная общага и работа посудомойки.

     — Не дрейфь, сука. — Сказал Сергей. — Это хорошая работа. Тем более сейчас ты брюхатая, а извращенцы таких любят. За ночь будешь иметь столько, сколько посудомойкой за год заработаешь. И первый клиент у тебя уже есть.

     Он повёл меня в кафе, представил спутникам... Ну, всё долго рассказывать. Мне... такая... работа понравилась. Стала лучше одеваться. Кушать нормальные продукты. До третьего триместра я обслуживала мужчин, которых приводил Сергей. Комнату я снимала у бабули, которая сама в прошлом таким промышляла. Пару раз даже просила уступить место у соски. Родила я Пашеньку, полгода не работала. Чувствую, что становлюсь похожей на бабулю — пососала бы самый грязный член. Позвонила Сергею, сказала, что отпуск по уходу за ребёнком закончился.

     Однажды я подслушала, как с бабулькиного телефона, клиент предупреждает, что нужно перевести некий товар, мол могут нагрянуть менты. Так я додумалась о сборе компроматов. По объявлению в газете купила видеокамеру. Соорудила из старой вазы тайник для неё. Снимала все встречи, добывала информацию о клиенте. И один оказался очень боящийся компромата, чиновник. Я боялась напрямую шантажировать. Показала видео Сергею. После этого случая гроши полились рекой. Через семь лет такой деятельности, попался чинуша, у которого были свои связи с криминалом. В разборках Сергея убили. Я схватила Павла, накопления и убежала на Украину. На накопления купила мотель и две квартиры. В одной жили мы с Пашей, а в другой, уже оборудованной средствами наблюдения, продолжила прежнюю деятельность. Познакомилась с крепкими парнями, которые были посредниками между мной и жертвой. Тут уже действовала осторожней, искала трясущихся от страха муженьков.

     — Ты как шпионка. Наверное, в советские времена вербовала бы иностранцев. А как ты определяла, что вот с этим мужчиной хочешь простого секса, а этого с нужно брать плату?

     — Мне не нравятся озирающиеся, трусливые мужчины. Такому подаёшь руку для поцелуя, а его ладонь сразу мокреет, как наши кунки. Речи льстивые, как у шакала Табики. Но и откровенно похотливые, пренебрегающие этикетом, считающие меня падшей, кобели, меня не интересуют. Я посплю, доченька. Голова заболела.

     И я с мамой поспала. Приехали в Челябинск, сдали металлолом. Деньги выдали наличкой сразу. И потянулся караван машин в сторону Сибири. Останавливались покушать. Мама опять повеселела. Времена хлопала папу по плечу, если он говорил откровенно пошлые вещи.

     На следующее утро мы остановились на объездной, вокруг Омска, дороге. Помахали папе на прощание ручками. И вот мы на оптовом рынке. Узнаём цены на нужные нам материалы, приторговываемся. Нас, одетых в броские юбки, яркие блузки, примечают все торговцы. Приценившись, возвращаемся к одному контейнеру, хозяин которого подал несколько дельных советов, по способам крепления конструкций, по защите от огня.

     — Меня зовут Зинаида, мою дочь Вера.

     — Даниил. — Мужчина лет сорока, с седыми висками, поцеловал протянутое мамой запястье. Глаз от маминого взгляда не отвёл. Также поступил со мной. — Я могу вам помочь?

     — Да, Даниил, можете. Надеемся, вы не простой продавец... ? Отлично! Вот наш список. Тут же указан размер помещения, который мы хотим построить. Сколько вам потребуется времени, чтобы составить смету на товар?

     — Час, от силы. Я к списку добавлю свои рекомендации, так как вижу, что вы в этом деле абсолютные дилетанты. А пока рекомендую вам пройти вон к тому шпилю с флагом. Там есть довольно приличное кафе.

     Даниил не обманул, кафе действительно чистое, куда не пропускал людей в грязной одежде, крепкий парень. Дрес-код на рынке удивил нас. Пироженки и капучино доставили быстро.

     — Мам, как ты определила, что он хозяин? И чем он тебе понравился? Я же вижу, что это так.

     — Усталый, грустный взгляд. Возраст состоявшегося мужчины. А то что он хозяин можно определить по отношению к своему товару — всё аккуратно выложено на стенде, вокруг контейнера свободный для покупателей проход. От него вряд ли добьёмся серьёзной скидки. Думаю, он даже сам предложит трёх-пятипроцентную, как оптовым покупателям.

     — А наш шарм?

     — Он мне нравится! Не хочу испытывать его на слабость. Давай сейчас в противоположном углу рынка пошалим? Назакажем всякую ерунду, потом начнём уламывать, показывая продавцу наши прелести.

     Рассчитавшись, мы двинулись в выбранном направлении. Сначала нашли контейнер, в котором работал хозяин товара. Мужчина за сорок, явно подшофе. Составил список по моей памяти, подсчитал стоимость. Сказал, что сделает скидку три процента.

     — Ох, извините, я не представилась. Зинаида... , это моя дочь Вера. — Подала руку мама. Мужчина просто пожал её, хотя мама именно подала руку. Я не стала испытывать судьбу. — Верочка, сколько нам обещал скидку мужчина в прошлом контейнере?

     — Восемь. Но нам он понравился.

     — Вот именно. — Мама начала обмахивать лицо воротом блузки, поставила ногу на край поддона. Поддон был высоким — юбка тоже задралась высоко. — Мы бы хотели скидку в пятнадцать процентов. Как вы сказали, вас зовут? — Даже голос у мамули стал томным, говорящим, что она согласна отдаться вот на этих мешках со стекловатой.

     — Александр. — Окончание имени задр-р-ребезжало. — Мы сами имеем такой навар.

     — Мы вам верим. — Говорю я и выставив ножку вперёд, поддеваю подол пальчиками. Буквально на пару-тройку сантиметров. Другую руку ложу на верхнюю пуговку блузки. — Но ведь не каждый день, вы настолько обновляете залежавшийся товар. — Говорю и шлю телепатему — сперма твоя и есть залежавшийся товар. Давай соглашайся на наши условия, а мы выкачаем завонявшую сперму!

     — Разве вам не хочется угодить двум очаровательным дамам? — Мама показала край резинки на чулке.

     Над головой мужчины образовался нимб. Не святости. Это процессор начал дымиться, в его глазах замелькали ...   картинки — обнажённые красотки услаждают его орально, позволяют взять себя анально. И всё это в его пыльном контейнере. Затем эти две суки, тащат товар на своих спинах к выходу с рынка.

     — Хорошо я согласен на восемь процентов, не больше! — В глазах, как в кассовых аппаратах времён НЭПа прокрутились колёсики, подсчитывая утерю прибыли и стоимость секс услуг здешних проституток.

     Ещё подходят другие покупатели, хотят спросить о чём-то, может даже приобрести, но Александр уже в нашей власти — не отвечает на вопросы ПОСТОРОННИХ.

     — Чувствую торг будет жарким. — Говорю и расстёгиваю ДВЕ пуговицы, разворачиваю ворот, будто вспотела. Подарочек любимого, ажуром охватывающий мои перси, обнуляет прибыль. — Мама, давай сделаем уступку? — Нагло перехватываю инициативу. — Четырнадцать процентов.

     — Хорошо! — Отвечает мама и повторяет за мной манёвр. Под блузкой у неё топик красного цвета — бык мгновенно бьёт копытом, дышит паром из ноздрей.

     — Де-де-девя... де-де-десять. — Выдыхает мужчина.

     — Да что же, Шурик, вы такой не сговорчивый! — Мама приподняла очки и показала КУДА она смотрит — на бугор в его штанах. — Я вся вспотела. — Мамуля даже меня ошарашила — подлезла рукой под подол, макнула палец во влагалище, вынула его, показала нам. Перст, блестящий от смазки, исчез в её ротике.

     — Да, мамочка, даже мои супервпитывающие прокладки не справляются с таким жарким спором. — Я в возбуждении повторила за мамой.

     Моя слабая натура уже жалеет нашу жертву, готова рассмеяться. Но тут происходит чудо.

     — Хорошо, четырнадцать процентов. Как вы заберёте товар? — Шурик задаёт как он считает последний вопрос и готов к извращениям с очень дорогими проститутками.

     — Разве вы не сами доставляете товар? — Удивлённо взмахиваю длинными ресницами.

     — Нет! — Он устал делать уступки. Поэтому «НЕТ» облачено в латы кирасира.

     — Но мы же вам сделали УСТУПКУ! — Я даже смогла выдавить слёзки на коровьи реснички. — Почему вы ТАК с нами поступаете? Битый час торгуемся с вами, вспотели до последнего участка тела.

     — Нет! — «Ну-ка, бляди, в контейнер, быстро встали раком! Я вас сейчас... «. Вот какое «Нет!»

     Мама поправила одежду, достала из портмоне сотенную купюру.

     — Это вам за утраченную выгоду. — Достала ещё одну. — А это на сено.

     Я последовала за мамой. Восхищение, полученное от потрёпанного вида Шурика, переполняло меня.

     — Мам, мы его изнасиловали!

     — Если через неделю у него встанет, то можно сказать, что он легко отделался.

     — Мам, пошли ещё кого-нибудь подрочим.

     — К Даниилу мы должны подойти в нормальном состоянии. Ты на себя взгляни — ты натурально оттрахала Шурика. И у меня наверняка такой же вид.

     — Да, ты права, моя любовь. А что это значит — на сено? Это намёк, что он козёл?

     — Скорее овца. Но это из тоста, который принято произносить в мужском коллективе. Суть такова — тостующий произносит тост — В купе поезда едут двое. Женщина и мужчина. Время идёт, мужчина говорит о чём угодно, только не на тему секса и тем более его предложению даме. Деликатная дама, начинает рассказывать притчу «К аббату приходит монах и говорит, что он укрывался от дождя в стогу сена. Там же пряталась обнажённая крестьянка. «И что же ты сделал, сын мой?», спросил аббат. «Ничего». — ответил молодой монах. Тогда аббат дал монаху деньги и сказал: «Купи стог сена и съешь его!». Попутчик дамы не понял смысла притчи. Пожал плечами и уснул. По приезду на свою станцию, дама дала попутчику монету и сказала: «Это вам на сено!». Далее тостующий обязан произнести: «Так давайте же выпьем за то, чтобы нам никогда не давали на сено!».

     — Мам, а это первый случай, когда ты дала на сено?

     — Слава Богу.

     — Но он ведь желал секса.

     — Да? Ты так считаешь... ? Он не секса хотел — обычного совокупления, причём в извращённой форме. И как торговец он полный лох. Я бы на его месте, сначала потребовала бы предоплату — оттрахала бы одну из нас. А потом, если бы такая плата меня устроила, то уже поступила бы честно. Ну, а не понравился бы, то возврат предоплаты — опять оттрахала бы. Ха-ха-ха! Погоди.

     Мама остановилась, достала зеркальце, поправила причёску, подмазала губки, мазнула духами за ушком. Хорошее напоминание, которое я повторила.

     — Даниил, мы не слишком рано? — Спросила мама, когда мы подошли к контейнеру.

     — Вот счёт. Я сделал вам десятипроцентную скидку. Куда нужно будет доставить товар?

     — Мы не омичи. Наш папа приедет завтра во второй половине дня. — Мне тоже захотелось вступить в беседу.

     — Ну в таком случае счёт уменьшится на две тысячи рублей. — Спокойный голос Даниила мне понравился. — Вы где остановились?

     — Ещё не где. Николай нас высадил на объездной. — Мама также говорила ровно, спокойно. — Где тут поблизости можно снять комнату или квартиру?

     — Вообще то я не знаком с таким видом услуг. Вот бесплатная газета. В ней есть много объявлений, может и вам что пригодится.

     — Оплату произвести сейчас?

     — Завтра! Не люблю, знаете ли, чувствовать себя должником. Вдруг до завтра со мной что-то случится? Вдруг вы передумаете. Завтра с утра поедем на мой склад, туда и фуру можно подогнать. Да, будете искать жилплощадь — говорите район Нефтехимик.

     Мы с мамой начали названивать по объявлениям. Предлагали районы, находящиеся далеко. Или говорили, что уже всё занято. Мы уже хотели поселиться в других районах, спрашивали у Даниила, рекомендует ли он. Он не советовал. Для не знающих город даже передвижение на автобусе проблематично.

     — Если вас не смутит моё предложение — переспите у меня. Мы с дочерью живём в частном доме. Она такая же по возрасту как Вера. Согласны?

     — Не обременит ли это вас, Даниил, вашу дочь? — Это был лишь вопрос этикета. Я бы на месте мамы сказала: «Согласны!».

     Мужчина уже кому-то звонил.

     — Вера, ты не занята... ? Подъедешь на рынок... ? Ничего страшного. Здесь объясню... Жду. Через полчаса Вера, моя дочь, приедет за вами. Давайте поднимемся на второй этаж, там чище и кондиционер работает.

     Он пошёл первым, мы за ним вслед. В контейнере, установленном на нижний, действительно было чище и тише. Даниил предложил чай или кофе. Сам вернулся к товару.

     — Заметила разницу между Даниилом и Шуриком?

     — От Шурика охота бежать, к Даниилу прижаться.

     — Стопроцентно верно — именно прижаться. У меня, с вероятностью девяносто девять процентов, с ним сегодня будет секс.

     — А один процент на чём теряешь?

     — Не теряю! Оставляю на секс с Верой.

     — Почему же так мало?

     — Не у всех отцов такие лапочки-дочки, как ты.

     — Мам, а мам... ? А это не будет изменой если я тоже с Верой?

     — Павлу... ? Нет. В баню мы пойдёт втроём, там мы её подготовим, если она не готова к женской ласке.

     — Если у них частный дом, то должна быть баня. Такова твоя логика?

     — Утверждение с высокой степенью вероятности — да.

     — Я заметила — когда ты переходишь на такой тон, с категорическими заявлениями — ты возбуждена.

     — Верочка, ты умница! Ночью я тебя расцелую... Отвлечёмся, любимая... Нам нужен такой контейнер для кафетерия.

     — А мы с Пашей решили, что списанный автобус...

     — Эх! А я думала, что я самая умная. Кто-то идёт.

     Да, по металлическим ступеням шагали двое. Даниил и девушка.

     — Вероника, познакомься. Зинаида...

     — Просто Зинаида. Очень приятно. Это моя сноха Вера. А вот её сестру зовут Вероника. Но мы её называем Ника. Вас, я слышала, папа зовёт Верой?

     — А мама Никой. Здравствуйте, Зинаида. Привет, Вера.

     Целованная Солнцем девушка, с сильно выраженными веснушками, даже не старалась их завуалировать косметикой. Я окинула взглядом фигурку, которая по случаю тёплой погоды скрыта всего лишь свободной юбкой и футболкой. В сущности, мы с ней в этом похожи. Мелкие нюансы типа чуть кривоватых голеней и короткой шеи, можно не рассматривать.

     — Вера. Эти замечательные ...   женщины будут нашими гостьями сегодняшней ночью. Накормить, обласкать. Я буду как всегда в восемнадцать тридцать.

     — Есть, та-а-ащ капитан. — Вера козырнула и щёлкнула каблуками друг об друга.

     — Даниил, вот я сразу почувствовала в вас военную выправку. Позвольте угадать род войск?

     — Валяйте!

     — Военно-морской флот!

     — А-а-а-а! Как?

     — Под рукавом вашей футболки — якорь и ТОФ. Тихоокеанский флот?

     — Зина, вы очень наблюдательны. Списан. Причину называть не имею права. На сём прощаюсь — я опять к покупателям.

     — Мы тоже через эти двери выйдем. — Сказала Вероника и мы пошли за ней.

     Внизу мужчина ещё раз попрощался. Вероника повела нас мимо контейнеров, прямо к лазу в ограждении. Ползти, слава Богу не пришлось, просто повернуть тело, чтобы не задеть плечами прутья.

     В машине, на переднем пассажирском сиденье, находился парень.

     — Денис, познакомься. Это знакомые папы — Зинаида и Вера.

     — Здрасте. Я брат Веры, Денис. — Он отвернулся от нас и спросил: — Как он?

     — О тебе не слова, если ты об этом. Зина, Вера, о том, что вы видели Дениса, папа не должен знать. Это семейный конфликт. Деня, я тебя до дома подброшу...

     — Конечно, Ника.

     Далее ехали молча, мы с мамой озирались, смотрели на городские строения, на Иртыш, когда пережали его по мосту. Вскоре Вера остановила авто, поцеловала Дениса в щеку, он сказал пока. Про нас он видимо забыл.

     Мы поехали в обратную сторону. Через полчаса машина остановилась у дома.

     — Вот и приехали. Прошу, проходить. Минутку. Собаку в вольер заведу. — Вера скрылась за железной калиткой, появилась быстро. — Всё. Закрыла.

     Вера провела нас в дом, показала где удобства. Сказала, что обед через полчаса. Военная выучка отца сказывалась и на девушке. Мама первой прошла в туалет. Я оглядела комнату — многое напоминало о флоте. Фотографии Даниила с товарищами, с Верой. И, как не странно, ни одной с матерью детей или Денисом. Я как раз рассматривала фото, где молодой Даниил в форме старшего лейтенанта, целовал флаг, стоя одним коленом на брусчатке, когда подошла мама.

     — Наверное присягу принимает. — Мамочка погладила моё плечо.

     — Посмотри остальные фото. Я тоже пойду...

     Когда вернулась к мамуле, то думала, что выслушаю её замечания.

     — Давай сделаем так. Ты напиши своё мнение, а я своё. Потом сравним.

     Мы достали из своих сумочек ручки, блокноты. Я написала: «Между Денисом и матерью половая связь, Даниил узнал. Прогнал обоих. « На листке, который передала мама, было такое же заключение.

     — Не слишком ли плотно будет забит наш посёлок умными женщинами. — Хитро улыбаясь, спросила любовница.

     — Представь сколько умных девочек нарожаем мы с Никой. Даёшь матриархат в отдельно взятом посёлке! — Стараясь говорить серьёзно, еле сдержалась от смеха.

     — О чём это вы? — Вера подошла как кошечка — тихо.

     — В той местности где мы живём, рождаются только девочки. Однозначно — власть матриархата.

     — А сколько сейчас там жителей? — Девушка пригласила нас к столу.

     — Постоянно — трое. Но мама там родилась и знает, что за сто лет существования посёлка, там рождались исключительно девочки. Мы сейчас будем восстанавливать Гнездо.

     Вот так, болтая о всякой ерунде, мы закончили обедать. Затем мама наводящими вопросами выудила у Веры, почему мама зовёт её Никой. Оказалось, всё просто — так желали родители. Мама, Галина Сергеевна, хотела назвать девочку Викторией, а папа настаивал на Вере. Сошлись на Веронике.

     — А мою сестру назвали из-за Вероники Кастро, тогда сериал шёл «Дикая роза». А Дениса назвали в честь кого-то из дедушек?

     — Ты догадлива. В честь маминого папы. Они сейчас у него живут. Телик посмотрите?

     — Нет. — Мама сморщила лобик. — Мне бы сейчас расслабляющий массаж. Доченька, сделай, пожалуйста.

     — Вер, можно маме снять блузку, а лучше и всё?

     — Конечно, можно. Вы меня не смутите обнажением.

     — Мам, только трусики оставь. — Я посмотрела, как мамочка раздевается.

     Изображая усталость, она медленно расстёгивала пуговицы блузки.

     — Мам, давай я помогу. — Я принялась также медленно действовать — возбуждало начало игры. Мои пальцы касались её прохладного тела. Когда понадобилось расстёгивать манжеты, то я держала её кисть одной рукой, легонько сдавливая её, а другой выпускала пуговицы из петелек. Блузка, заправленная за пояс юбки, освободилась, как только я распустила тоненький поясок и пуговку сбоку. Упав к ногам любимой, юбка не красиво сложилась — я попросила маму переступить и подняв, повесила хранившую тепло и аромат любовницы ткань, на спинку стула. Блузку я также медленно и аккуратно повесила поверх юбки. Ярко-красный комплект с прозрачными вставками на бюстгальтере подчёркивал стройность персей с коричневыми ареолами.

     — Ма, я сама. — Отвела мамину руку от крючков на спине.

     Расстегнула лифчик, сняла с плеч. Провела ладонями по компрессионным сдавливаниям, разминая их. Посмотрев в глаза Вере, поднесла бюстик к носу, понюхала, сделав довольно глубокий вдох.

     — Я тащусь от её аромата. — Применив слово из сленгового словаря тинэйджеров, которым я редко пользуюсь, надеялась перетянуть Веру на свою сторону. — Мамы у меня не было, поэтому Зинаида Макаровна является для меня человеком в трёх лицах. Матерью супруга, мамой для меня и, не буду скрывать, любовницей.

     — Ты би? — Удивление девушки было натуральным.

     — Я тоже люблю девушек. — Медленно сказала мамочка. — Особенно молоденьких. Соков Веры я выпила вперёд сына.

     — Мам, расслабься, присядь на стул. — Я начала разминать плечи и загривок любовницы. — Конечно после бани массаж лучше.

     — Я сейчас включу — у нас инфракрасная сауна в доме. Полчаса и она будет нагрета.

     Девушка вышла из комнаты, а я поцеловала любовницу. Хотя мне нестерпимо хотелось облизать её потную промежность, но форсировать действо не стала. Девушка вернулась. Я легонько разминала шею любовницы.

     — Мне можно будет с вами в сауну? — Расширяющиеся ноздри ловили ароматы моей любовницы, мозг анализировал запах, посылал сигналы органам внутренней секреции. Дыхание девушки стало чаще, лицо, шея покраснели.

     — Ты нас совсем не смутишь. — Эта вибрация её голоса, резонировала с вибрацией моего клитора, который ожил ещё в начале раздевания. Трудно было сдержать желание — сжать её сосок, впиться поцелуем в уста, говорящие так завораживающе.

     — Я приготовлю полотенца и халаты для вас. — Вера, глядя на нас, двинулась к двери, споткнулась о стул, чертыхнулась.

     Пока она отсутствовала, я сняла с себя всё, кроме трусиков. Развесив одежду на спинку другого стула, встала за спиной мамули, гладила её плечи.

     — Мёд есть в доме? — Спросила я Веру. — Для массажа... эротического.

     Она, сказав, что есть только прошлогодний, пошла за ним.

     По размерам сауна такая же как наша. Только без каменки.

     Оголившись, девушка показала своё тело. Талия более выражение моей, но это видимо из-за широкого таза. Покрытые пигментными пятнами грудки с бронзовыми ареолами аналогичного размера. Лобок с рыжей стрелкой над прорезью расселины.

     Мы посидели буквально пару минут. Далее терпение кончилось у меня.

     — Зин, давай я тебе шею и спину мёдом намажу, пусть въедается. — Говорю и сразу начинаю действовать.

     Хотя мёд ещё не растаял, наскребаю коготками дозу, растираю в ладонях. Любовница уже легла на полку.

     — Наскреби ещё. — Прошу Веру.

     Она набирает, также разминает в ладонях. Принимается за массаж мамочкиной спинки. Зина начинает хулиганить, поглаживает бёдра девушки. Я её понимаю — маму сейчас мучит жажда. И влага, которой можно её утолить, истекает меж этих бёдер. Захватив мёд, начинаю мазать попку и заднюю сторону ляжечек мамочки. Она раздвигает ноги, требуя ласки промежности. Слизь, мёд измазывают мои пальцы, которые нежно входят в лоно моей ненаглядной любовницы. Прикладываю губы к её попке, ставлю печать ...   — алое пятно засоса.

     Вере тоже охота приложить свою печать — ставит отметину на второй ягодице. Прошу маму перевернуться, сразу целую — уже изнемогаю от жажды. Она сама всасывает мои губы, облизывает их языком. Нехотя отрываюсь, десантирую уста на сосок — сильно всасываю его, рукой массирую прелесть. Расставляю ножки — мама полезла очищать запруду. Охаю в трепете экстаза, также направляю бригаду к её плотине — там уже поток такой, что можно просто подставить ротик и пить нектар.

     Девушка заняла освободившийся сосок, жмёт пальцами другой.

     — Я не подмытая. — Говорит она, когда мама тянет её на своё лицо. — вам будет неприятно. — Мама настаивает. Вера переносит одну ногу через тело мамочки, сразу ахает, как только помпа засасывает нежность вульвы.

     Мне, чтобы поместиться между ног любовницы, мешает стена. Поднимаю одну ногу любовницы, наклоняю тело, опустив ногу на свою спину. Всё! Я добралась до источника. Внюхиваюсь в пот промежности, в аромат ручья. Молекулы выделений раздражают моё обоняние, подстёгивают мои желания. Полностью отдаюсь им.

     — Дай мне капельку, — стон прерывается только на эту фразу.

     Набираю в рот влаги, подношу губы к устам Веры. Она целует их. Вскрикнула и упала на мамин живот...

     Я помогаю девушке опуститься на нижний полок, придерживаю ножку мамы, когда она ищет ею ступеньку. Теперь моя очередь поить любимую. Залезаю на верх. Ложусь животом на дерево. Привычные мамины массаж-ласки воспринимаются моим телом как высшее наслаждение. Затем наступает время ягодичек. Мама с усердием жмёт их, временами хулиганит — давит на анус, помогаю в этом — поднимаю попку, раздвигаю ножки. Анус, вульва уже достаточно расслаблены, пропускают проворные пальчики — большой в анус, а остальные в вагину...

     Вера попадает под аналогичные ласки, когда я сижу на нижнем полке в состоянии неги.

     — Расслабь анус, не бойся, ты там ещё девственница? Впусти всего один мой пальчик — это приятно... вот так... ещё чуточку... ну давай, милая. Это всего лишь палец. Ой какая ты понятливая, лапушка.

     Мама наконец проникает большим пальцем в анус девушки, вертит им, окончательно расслабляя сфинктер. Первая дрожь тела возникает, когда мамины пальчики смыкаются на перегородке. Мамочка продолжает натирать слизистую в полостях Веры, та уже не прерывает вой.

     — Я хотела, чтобы ты была девственницей. Кто этот нехороший человек, порвавший твою целочку? Денис?

     — Да-а-а-а.

     — Это его сперму я сейчас вылизывала?

     — Да-а-а-а. — Простонала девушка и отключилась...

     Мы помылись. Сидим остужаемся.

     — Только вы папе не проболтайтесь.

     — Конечно, девочка моя, не скажем. А то он его убьёт. Если за то, что он трахал твою маму...

     — А это откуда вам известно?

     — Фотографии однообразные. Без Дениса и мамы. Это года три назад случилось?

     — Четыре. Мы только сюда переехали, обустроились. Папа целыми днями стал на рынке пропадать — продавцов не терпит, всё сам делает. Она пыталась найти работу, но не старалась, сучка. Попивала. Жаловалась на то что её никто не понимает, у неё мол, ранимая душа. Плакать любила. Вот во время такого плача, её успокаивал Денис. Она начала его целовать, говорить, что только он её понимает, любит. Поцелуи переросли в страсть. И естественно до секса дошло. И стало это у них частым явлением. Я убегала готовиться к вступительным экзаменам, а они тут... Мама всё-таки устроилась работать. Мы учимся. Я в институте, Деня в десятом классе. Прихожу однажды домой, собака в вольере. Думаю, что Деня один дома. Крадусь, хочу испугать. Слышу её плачь, и просьбы успокоить её: «Денис, выеби мамочку, успокой. Как я ненавижу этих свиней! Давай, сынок». Я так и прифигела. Убежала из дома, бродила по улицам, анализировала ситуацию. Решила не выдавать их отцу. Но как говорится — Бог не фраер, всё видит. Папа в тот день поранил руку и пришёл домой раньше времени. Когда я вернулась домой он их уже прогнал.

     Вера говорила монотонно, стараясь хоть с кем-нибудь поделиться тяжестью.

     — Я заболела — в тот день было прохладно и слякотно. Лежала в своей спальне, а папа — вот так всё переделал. Он у нас фотограф-любитель. Снимков было много. Папа приносил мне покушать, попить, а я обратила внимание что седина на его висках стала уж очень заметна.

     — А тебя Денис изнасиловал.

     — Вы проницательны, Зина. В прошлом году. Так-то я встречалась и мамой, и с ним. Иногда он приходил, общался со мной здесь. Разговор перешёл на ту тему. Я начала корить его, что он не осторожен, легко поддаётся на провокации, начала плакать. А у него это как ассоциация — женщина плачет, значит нужно трахнуть. Но и я не сильно отбивалась. Особенно перестала шлёпать его ладошкой по плечам, когда он сжал мою грудь... Было больно и грязно. Он кончил в меня, а я лежу и думаю — вот и дождалась мужчину, который стал первым. В школе Владивостока я встречалась с парнем, целовалась, позволяла ласкать груди. И думала, что моим мужчиной станет именно он, если сможет отпроситься у родителей и приедет в Омск. Начал Деня пару раз в неделю наведываться ко мне. Приучился как мама ныть, то у него не идёт, то это не получается. Мама окончательно спилась, домогается его практически каждую ночь. А со мной он видите ли отдыхает. Вот и сегодня, только он кончил, как позвонил папа. Я конечно подмылась. Думала, что папа хочет что-то передать домой. Повезла Дениса с собой...

     — Тебе нужно прекращать такую связь, если она тебе не по душе. Переймёшь его повадки, начнёшь плакать. А парень у тебя будет. Или уже есть?

     — Да, есть. И с ним у меня секс отвратительный. Вы правы, Зин. Нужно бросать таким образом жалеть Дениса. Бросить ухажёра тоже стоит.

     — Сделай как мне мама посоветовала — если понравится половой акт с парнем, тогда продолжай встречаться, нет — немедленно бросай его. Ты не спермоприёмник. — Страстно сказала я.

     — Что со всеми подряд?

     — А что в том такого? Ты девушка свободная. Приметила умного и красивого, хотя последнее не обязательно, покадри его, дай понять, что он тебе не безразличен. Со всеми подряд тоже не стоит, конечно. Выбери похожего на папу в молодости. Мы ведь женщины стремимся к мужчине похожему на отцов. В глубине души, ты ведь хочешь секса с отцом?

     Конопатое тело мгновенно окрасилось в алое.

     — И у него, наверное, женщины нет. — Добила её мама.

     — Нет. Я не такая решительная.

     — Но зато восстановишь психику. Он у тебя мужчина волевой. Сегодня я проверю его функционал, завтра тебе расскажу, как приятен с ним коитус.

     — Вы собираетесь... ?

     — А что в том такого? Я женщина свободная, сексом заменяю питание.

     — В последний год выяснилось, что я ему не родная... , вот так! Мама уже была беременна, когда они поженились. Это она сама мне рассказала, придя сюда в пьяном виде. Умоляла пойти жить с ними. Мстит ему, сучка. Я ему ничего не сказала о новом знании. Я ведь и правда мечтаю о нём. Но он такой строгий, что не знаю, как подступиться.

     — Два варианта. Первый — сказать о знании напрямую, без изворотов. Другой — тихим сапом. Забывать прикрыть двери в спальной, спать в одних трусиках. Распахнутый фасон одежд. Грязное бельё со своими выделениями оставляй будто не докинула в бак. В слабый по аромату дезодорант, примешай выделения, мажься им, когда дома. Только с этим будь осторожна. Если вас охраняет кобель, то он может попытаться совокупиться с тобой.

     Мы с девушкой покраснели до подошв. О таком извращении я читала на сайте sexytal. com. Читала, понимала, что не нужно читать далее, но продолжала.

     В тот день мои родные были в поездке... Нет! Мне стыдно об этом даже вспоминать. Это надо запереть в железный сундук и выкинуть на дно Марианской впадины. Бедный плюшевый Мишка... ХВАТИТ!!!

     О, Господи, я описялась или... ? Или... ! А, мама продолжает:

     — В первом варианте его строгость может стать проблемой — он изгонит и тебя. Но если всё пройдёт нормально, то ваша любовь будет долгой... ,...   лет десять-пятнадцать. Сколько ему лет?

     — Сорок три.

     — Да, так примерно и будет, а потом тебе придётся баловаться вибратором и высасывать его сперму. Но к тому времени у вас будет пара, а то и больше, детишек.

     — Но и во втором варианте такие же проблемы. — Сказала я, успокоив... Мишку. ХВАТИТ!!!

     — Зато какой потенциал для мастурбации! Онанируешь?

     — Да-а-а-а. — Видимо она тоже вспомнила... Мишку! Разбить что ли свою идиотскую башку? — Вон тем флаконом с папиным лосьоном для бритья. — Показала она на тубу в фаллическом стиле, стоящую на полке над умывальником. Туба сантиметров двенадцать в длину, диаметром три-четыре.

     Так началась второй тур. Она показала. Я примерила. Мама испробовала. Мы с Верой применили, да так, что из меня мама его доставала длинными ноготками. Потом откуда-то появился презерватив. В него была помещена... электробритва. Лесбийская оргия продолжалась до полного истощения женских сил. Я ходила временами, ощущая паралич таза — он дёргался, стараясь изрыгнуть из влагалища память от гудящем подобии фалдуса.

     Вера сказала, что откроет форточки, чтобы выветрить наш блуд.

     — Не надо, девочка моя, пусть папа вдохнёт запах настоящего секса. — Практически напевая стон, отсоветовала наша с Верой любовница.

     Даниил появился дома с точностью до минуты. Сейчас он был одет в чистую одежду, с галстуком, сдерживающим ворот светло-синей рубашки. Мы уже привели себя в пристойный вид, так и не померив банных халатов. Зина, показать лицо без макияжа, категорически отказалась, заставив и нас с Верой, не позволять себе проснувшись ночью для путешествия в сортир, выйти из спальни не подведя век и губок. К приходу хозяина, мы приготовили ужин из трёх салатов, овощного супа Потаж и рулетиков Кордон Блю со сливочным соусом.

     Так что обоняние мужчины было шокировано большинством спектров приличных ароматов и если он мгновенно не возбудился, то это заслуга его воспитания.

     Даниил предложил алкоголь. Мы, такие скромненькие с Верой, выбрали вино, а мама согласилась разделить с мужчиной коньяк Арагви.

     Мне пришлось краснеть за моё плохое воспитание — я не умела пользоваться ножом и вилкой одновременно, что не скажешь о других участниках застолья. Мама показала, как нужно держать вилку наткнув её в край еды, как отрезать кусочек. Это было так эротично — нож совершает фрикции по рулетику, кончает... разрезать. И та порция «кончины» исчезает в обрамлении малиновых губ любовницы.

     У меня получается более дёргано, будто это рыночный Шурик мастурбирует, глядя на нас. А мне охота так же как Даниил — провести два-три раза ножом, отрезать. Дождаться пережёвывания предыдущей порции — будто Паша, не вынимая два-три-четыре... Мышцы влагалища атрофировались, не сжимаются. Всё-таки надо было проветрить помещение.

     — Я предлагаю тост. — Мама! Неужто ты про сено? — За прекрасную хозяйку этого дома, воодушевившую нас на готовку такого ужина. За тебя Верочка! Завидую я тому мужчине, женой которого станет этот рыжик!

     — А мне нравилось, когда меня в детстве дразнили рыжей-конопатой. — Новая любовница положила свою ладонь на моё бедро. Пальчиками начала собирать подол. Ой! Напилася я пьяна... не дойду я до дома.

     Все, включая меня, выпили. Холодные пальчики расстёгивают подтяжку чулка. Мне тоже охота, но у меня в руке... пенис-нож. Он опять совершает похабные фрикции, отрезает. Ждёт моего возвращения после полёта... оргазма. Вилка кладёт кусочек экстаза на мой язык, успевает выскользнуть между губ...

     — Доченька, напиши Павлу, пусть сфотографирует монеты. Доча! Ты не заболела? — Даже барабанные перепонки атрофировались слушать вскрики любовниц.

     — Вера, вы впервые пьёте вино? — Этот вопрос проникает в моё сознание.

     — Да. — «Да» короче, чем «Нет».

     Мне подносят оранжад. Пью. Откладываю член на скатерть. О чём не думать? Легче сказать о чём думать, что не связано с эротикой. Да. Вот на электронных часах 19: 26. В сумме это будет 45. Вычитая, получим отрицательное число 7.

     — Вера.

     — Да, мамочка?

     — Позвони Паше, скажи, пусть сфотографирует те монеты и вышлет тебе фото. Даниил оказывается нумизмат.

     Отхожу от стола, звоню.

     — Здравствуй, любимый.

     — Любимая, здравствуй. Набегались сегодня?

     — Да. Мы тут познакомились с хорошими людьми. Гостим у них. Хозяин является собирателем монет.

     — Если включить логику, то я должен прислать вам фото монет.

     — По-моему, когда наша дочь вырастет, она станет президентом России.

     — Или президентом всей Земли. Как там мамочка?

     — Во всей красе. Кто-нибудь там уже забеременел?

     — Привет, сестра. Да я уже брюхатая... Потому что жрать хочу.

     — Я обрадую... бабушку. Папа предложил её выйти за него. И кажется сегодня ночью ещё один такое предложит.

     — Хозяин? При жене?

     — Да, но разведённый. С дочерью как я. Такой сладенькой и эротичной. Я кончаю от её ласк. Иди, любимый, фоткай. Пока.

     Через десять минут на мессенджер поступили снимки. Я показала их Даниилу. Он начал сверяться с каталогом. Созваниваться со знакомыми.

     — Медный пятак оценивают в шесть-семь тысяч рублей. А серебряный рубль в десятки тысяч. Но нужно детальное обследование. Годы выпуска, возможные огрехи при штамповке, которые могут как увеличить стоимость, так и уменьшить. Сколько их у вас?

     — Вот такой сундучок, — мама показала руками примерный размер ларца. — на половину полон. Какие там другие и их сохранность не знаем, потому что не решились доставать после стольких лет пребывания, извините, в моче и дерме.

     — Можно спокойно доставать — хуже уже не станет. Облить чистой водой, один-два раза. А вот с ларцом, нужно быть осторожней. Он ведь тоже ценность. Поместить его в большую ёмкость, долить туда чистой воды, чтобы скрылся под поверхностью. Через неделю долить еще столько же. Затем уже через пару недель разбавить ещё порцией воды. И так в течении двух-трёх лет, вычерпывая до ларца отстоявшуюся влагу. Возможно, тогда вещества, проникшие в поры древесины, не станут сильно реагировать с воздухом.

     Я уже поняла, что от меня требуется.

     — Алло, Паш. Найди бочку, положи туда сундук. Наоборот! Сначала монеты достань. С ними ничего не будет. Поставь пустой сундук туда и залей его водой, чтобы скрылся в ней.

     — Вынуть монеты. Вылить мочу. Поставить в бочку. Утопить в воде.

     — Ты ж моя умница. Действуй.

     — Мам. Я про Нику. Можно?

     — Конечно.

     — Она обжирается как в прошлую беременность. Так, что, нас можно поздравить.

     — Объясните. Ничего не поняла. — Вера растеряно смотрела на нас с мамой.

     — Ника, сестра Веры. Беременна от моего сына и мужа Веры, Павла.

     — Зачем? Она что не может выйти замуж?

     — Она любит своего отца. Первый их ребёнок умер. Причину не знаем. Сейчас Николай, отец Веры и Ники, решил таким образом пополнить семью.

     — Это же инцест! — Даниил даже побагровел.

     — Но они же любят друг друга. — Мама положила ладонь поверх его кулака.

     — Что это за любовь? — Кулаки сжались сильнее.

     — Самая настоящая. Такая же, как твоя, к дочери. — Мама перешла с ним на «ты».

     — Это аморально!

     — Ты писал эту мораль? — Пальчики нежно поглаживают кисть.

     — Люди.

     — Люди много чего писали, согласись. — Кулак разжался. — Законники в основном и диктуют простым людям свои помыслы. А мы кричим МОРАЛЬ! Аморально испражняться, совокупляться принародно. Аморально всё, что претит другому человеку. А если инцест приятен обоим родственникам? Что умереть от неразделённой любви? Они друг друга насильно не принуждают, живут как муж с женой. Да и ребёнок умер может по другой причине, а не из-за крови. Вспомни, Даниил, как королевские, царские семьи роднились?

     — Всё равно я против!

     — Даже если вы с Верой окажетесь на необитаемом острове? Даже тогда ты умрёшь те показав ...   дочери радость соития?

     — Зина. Прошу, не дави! Мне стыдно при Вере вести разговоры на подобные темы.

     — А если, допустим завтра её свадьба, гости заставляют её целоваться с женихом, предлагать зачать в первую ночку сына или дочку? Ты также запретишь гостям предлагать жениху возлечь с Верой?

     — Это с женихом. А то я с ней.

     — У нас там, кстати, старинная утварь имеется. — Резкая смена темы, как юз автомобиля, повергла в ступор не только нас с Верой. — Не знаешь кто интересуется?

     — Ценителей полно. — После восстановления курса, сказал Даниил. — Поискать сайты с форумами. Там полно советчиков. За рубеж даже не пытайтесь продать — пограничный контроль и вывозящий даже костяной гребень, может загреметь и потащить вас за собой.

     Мама с Даниилом продолжили беседу, а мы с Верой начали убирать со стола, накрывать его для чаепития. На кухне я её прижала к столу, поцеловала. Подлезла под подол — хулиганка оказывается без трусиков. Кунка мокрая. Моя почти высохла.

     — Подаришь свои грязные трусики? — Шепчу ей в ушко.

     — У тебя есть сменные? Мне тоже хочется вспоминать вас.

     — Дашь свои свежие. У Зины сменные есть, она не пожалеет отдать свои.

     — Замечательно. Нашепчу ей, чтобы она подтёрла папину сперму ими.

     — И поблагодари за кинутую наживку. Я буду спать с тобой, там пошепчемся.

     Мы ещё немного почёмкались. Никогда до этого не считала поцелуи приятными, а вот с Верой разобрала — как она сказала французский поцелуй, которому меня пытается научить мамочка, для неё тоже блаженство. Понесли разносы с чашками и сладостями к столу. Там мама уже рассказывала о своей жизни на Украине. Этот рассказ был полон лжи. То она работала в какой-то конторе, то обучала девушек искусству составления икебан. Интересно, он ночью предложит жить вместе или утром?

     — Зина! Мы же не выпили за здоровье вашего внука! — Лиса решила возобновить тему инцеста. — Пап, можно я скажу тост?

     — Да, Верочка, говори, а я поправлю если не по моемУ будет.

     — Зина, лёгкой беременности Веронике, счастливого появления на свет...

     — Верочки. — Успела я пролезть меж слов.

     — ... Верочки. И радостного воспринятия плача малышки вами и вашими близкими.

     — Что ж вполне приятный тост. За вас, Зина, Вера.

     Мы выпили.

     — Рассказать, как мы познакомились? — Я мгновенно опьянела. И так как все кивнули, продолжила. — Наш автомобиль сломался...

     — ... И вот за два месяца мы успели пожениться и решить сообща восстанавливать Гнездо.

     Конечно мой рассказ не включал в себя червя, лесби, инцест Зины и Павла. Скорее он выглядел как репортаж сельских будней.

     Теперь во время моего рассказа, мужчина поглаживал мамино запястье. Она раскраснелась в предчувствии соития с избранным мужчиной. Я и сама краснела в моменты взгляда на них.

     — Можно я тебя буду называть Даня? — Вино плюс её шёпот эта смесь так воздействуют на меня, что я ощущаю сокращение влагалища, выделяющее слизь.

     — Папа меня назвал Данькой, в честь героя «Неуловимых мстителей».

     — Я боевики не люблю. Завожусь от интеллектуальных детективов. Простые, не слезливые мелодрамы, в стиле «Если можешь, прости».

     — Вот значит кто разберёт наших котят. — Сказал Даниил. — У меня в контейнере кошка окотилась. Им уже по три недели. Троих заберёте... ! Не спорь, Зин. А то контракт расторгну, прокляну и из дома выгоню. Это такие славные котейки. Завтра увидишь, влюбишься. А где это Гнездо, кстати? Ни разу не слышал.

     — Пермский край, граница со свердловской областью.

     — Что-о-о-о? Тысячу кэмэ тащить груз? Вы с ума сошли!

     — Мы же попутно. — Проскулила я.

     — В Екатеринбурге материал дороже, в Перми также и ещё через перевал ехать. А ты, Данюшка, что не рад таким покупателям? — Ладонь уже на предплечье мужчины.

     — Рад. Даже очень. — Мужчина несколько секунд впитывал ласку пальчиков. — Я хочу выпить за... Зинаиду. За твой ум! Никогда ранее не встречал такую разумную женщину. За твою красоту! Если бы я был пошлым, то посчитал бы что ты родила в десять лет. Да, да. До того молодо ты выглядишь!

     Я только губки намочила — мне предстоит ночь любви.

     — А как возникло слово разум? Возможно раньше были слова дваум, триум? — Вера хихикала своей шутке. — Тогда можно сказать что Зина — стоумная! — Вино, портя мне представление, оказалось в желудке прелестницы.

     20:20 Часы предлагали лёгкое решение, но мне захотелось не этого.

     — Вер, у вас во дворе можно прогуляться? — Спрашиваю громко.

     — Хочешь? Пошли. Пап, пледы ещё в беседке... ? Мы там посидим.

     Беседка из шпалер, начавшая обвиваться виноградной лозой, стоит у окон дома. При свете люстры видны Зина и Даниил. Я сажусь так чтобы видеть их. Любовнице также интересно развитие их знакомства.

     — Ставлю сто рублей, что Зина уведёт его через полчаса. Максимум. — Говорю, глядя в глаза Вере.

     — Принимаю пари. Ставлю сотню сверху, что соитие произойдёт в его спальне.

     — Перебиваю. В сауне. — Сама целую эти восхитительные глазки.

     Она уже пьяна, расслабленно принимает поцелуй, ладонь на моём плече поглаживает его. Помня её рассказ о начале акта с Денисом, направляю ладонь на грудь. Хулиганка и без бюстика. Погоди у меня. Ты сейчас и без платья останешься. Вечер прохладен, но выпитое вино разогрело тело, Вера свободно воспринимает оголение. Оставшись в домашних шлёпанцах, опускается на корточки, стягивает мои трусики. Вдыхает аромат. Я также освобождаюсь от юбочки и блузки, позволяю ручонкам поднять чашечки лифчика. Это неудобство мне не нужно! Крючки раз, два. Так-то лучше. Мы ласкаемся телами, ладонями. Облизываем эрогенные точки друг друга.

     — Их за столом нет! — Говорит Вера. — Если они в сауне, то в крайнем окне можно увидеть отсвет из неё. Они или не включили свет, или в спальне.

     — Спор разрешится. Либо мама расскажет, а она это обязательно опишет, либо мы вернувшись застанем их выходящими из спальни. — Отворачиваю её лицо и закрываю поцелуем. Мой глаз острее — в неосвещённой комнате видны два силуэта.

     Зинуля и Даниил смотрят как мы наслаждаемся ласками. Я прикладываю максимум усилий, чтобы они видели нашу страсть. Временами бросаю взгляд на них — вот он начал проявлять активность, повернул её к себе лицом, видимо что-то говорит. Вот она обвила его шею рукой. Меня разрывают два желания. Охота ласкать Веру и подглядывать за парой в доме.

     Они исчезли! Какая досада! Вот загорелся свет в сауне.

     — Смотри. В сауне они. — На секунду отпускаю засос, позволяю Вере убедиться в факте.

     Всё! Теперь единственное желание. Поцелуи опускаются до лобка, чуть задержавшись на сосках. Вера вырывается — целует меня. Поцелуи довольно чувствительны — если бы не Зина, то доказать факт, что засосы оставлены девушкой, было бы трудно. Вера пытается посадить меня на скамейку и начать лизать промежность, но у меня другое предложение. Повернувшись спиной к любовнице, становлюсь в полный рост на сиденье, делаю наклон вперёд. Вера поняла мою задумку, пальцами попросила расставить ноги шире... ещё шире. Она раздвигает мои срамные губки, всасывает одну из них. Больно же. Ещё сильнее. Да больно ведь... ! Или боль купировалась страстью или Вера уже не так сильно всасывает. Помогаю ей и себе ласками своего клитора.

     В анус проникают первые фаланги двух пальчиков. Запомнила, как её подготавливали к такому блаженству. Чертовка всё запомнила. Даже что под таким кайфом выболтала свою связь с Денисом.

     — У тебя был другой мужчина?

     — Нет, я девственница была. — Отвечаю в состоянии прострации.

     — Хочешь другого?

     — Нет... Пока нет. — Вот-вот упаду — ноги трясутся. Бедный клитор дёргается как эякулирующий пенис.

     — Пока? Значит мыслишки есть! Кто он? — Сильно сдавливает перегородку.

     — Мой папа. Сегодня наслушалась... — Видимо она ожидала именно такого ответа — ослабила натиск пальцами. Погладила стенки. О, как приятно. Ноги подкашиваются...

     Любовница ...  

     становится аналогично. Если она так делала со мной — значит это её подсознательное желание. Бросаю взор на окна — в сауне ещё свет горит. Вера тоже туда глянула. И уже третирует свой усладитель. Сажусь попой под её ноги, так удобнее. Не упадёшь, если улетишь в астрал, можно сжимать ягодицы девушки, дотягиваться до грудей. И самое главное — её усладитель, сейчас ощутимый языком, как твёрдый нарост под спайкой вульвы. Мне пытать её не надо. Просто наслаждаюсь. Пару раз доходим вместе до оргазма, третий раз теряю контроль над разумом — сильно втягиваю засосом одну из срамных губ. Тело оседает мне на колени. Мы отдыхаем, говорим глупости. Свет в сауне так и горит. Вера натягивает на тело платьице. Мне труднее — блузка полупрозрачная видны будут ареолы. Любовница отрицательно машет головой. Надеваю блузку и юбку на голое тело. Скручиваю в тугой комок лифчик и трусы. Она это у меня забирает.

     — Пошли в душевую. — Тянет меня куда-то в доме. В углу комнаты стоит поддон, с пластиковой занавеской. Ополаскиваемся в нём. Опять с поцелуями и хихиканьями. Одежда опять на голое тело. Где моё бельё? А пофигу! Выходим в освещённый зал. Эти тоже не стали скрывать, что между ними произошло — сидят в банных халатах. Волосы у обоих влажные. Охотница уже не разукрасила личико, которое такое довольное, что мне захотелось его расцеловать. Не лопнут ли мои губы?

     Они обсуждали политику. Мама? Политику? Видимо это Даниил любитель рассуждать о правильности присоединения Крыма.

     — Чай нужно подогреть, доченька. — Отвлекается Даниил.

     — Хорошо, мой милый. — Не добавляя «папа» или «отец», Вера поднимает осознание себя как будущая супруга Даниила на порядок ближе к осуществлению мечты. Мужчина глянул на неё, вернулся к беседе с мамой.

     Девушка уносит чайник. Мне звонит папа. Ну, что же. Как раз время вернуться к теме инцеста. Слегка отойдя от стола, отвечаю.

     — Папуль, здравствуй.

     — Верочка, доня, здравствуй. Вы готовы грузиться завтра?

     — Да, милый. — Также ответила папе и посмотрела на Даниила. — Тебе Ника звонила?

     — Звонила!

     — Ну и что скажешь?

     — Насчёт чего?

     — Значит она тебе не сказала. Она беременна. — Смотрю на мужчину, на вернувшуюся Веру. — Ты же помнишь первую беременность? Она считает, что уже беременна, потому что стала усиленно питаться.

     — Побоялась, наверное, что я с радости выпью.

     — Не пей, дома отметим. Папочка, я так счастлива за вас, за себя, за маму. Ну о Пашеньке и говорить не буду.

     — Как она? Мама?

     — Нормально. Ответить не может — в душе. — Вру, понимая, что для мамы сейчас главнее Даниил. — Скажу, что ты звонил.

     — Хорошо, я позвоню как выеду и когда буду подъезжать.

     — Мам, привет тебе от него. — Изображаю невинность.

     — Зря ты ему сказала, сейчас спать не будет. Но что сделано то сделано.

     — А где твоя мама? — Вера задаёт трудный вопрос. Я не знаю, что ответить. Выручает опять мама.

     — Погибла на работе мама Ники и Веры. Они и не помнят её. Николай один их вырастил, воспитал. Посмотрите на мою сноху — золотце. И эту взял бы в жёны, но Ника привлекательнее, потому что похожа на мать. Согласилась бы?

     Это вопрос не для меня. Скорее он для Даниила. Поэтому просто опускаю глаза. «Да» — «Нет» не сказано. Но и мужчина, видимо уже что-то решивший, не желает продолжения такой темы.

     — Возможно вы решите расширяться. Я познакомлю вас с оптовыми поставщиками, которые могут доставить требуемый материал до ближайшей к вам железнодорожной станции. Но у них минимальная партия — вагон.

     Мы с Верой опять покидаем их, она зовёт показать свои рукоделья. Макраме. Плетение бисером. Изделия украшают её комнату. Девичья келья не обвешана плакатами поп исполнителей. В отличии от комнаты где жил Денис. Тут ещё приклеены календари с машинами и красотками возле них.

     — Это будто комната для Зины. Мы ведь моралисты. — Вера показывает своё раздражение речами отца. — Я его сама... , да, выебу. И пусть потом выгоняет.

     — Успокойся. Он уже решился на секс с тобой. Уже через сутки ты будешь подмахивать ему. Видела его пенис?

     — Нет! Он в этом строг. Но мама озвучивала... ещё во Владике. Или она страстная, или изображала как порноактриса. Но стоны были реальные. Кстати, о маме! Золотце моё, ты не заберёшь её вещи? Когда папа их выгонял, она сказала ему — «Подавись своими подарками!». Так они и лежат в трёх сумках. Тебе в деревне можно ходить, а мне, потому что у меня вкус отличается от маминого. Заберёшь?

     — Спасибо. А по размеру?

     — Да она такая же как мы с тобой. Сиськи, правда, по массивнее. Там и обуви много. Сумки в кладовке в прихожке. Если что не понадобится — сожжёшь...

     Мы забрались ногами на постель, сложили их по-турецки. Девичий трёп продолжился воспоминаниями о одноклассниках, о их робких касаний наших тел. Я вспомнила как наблюдала половой акт биологички и тренера. Честно ответила, что первый увиденный мною член находился в пяти метрах от меня. Со вторым я познакомилась тактильно. И естественно упомянула об анале.

     — Денис мне предлагал. Хватит ему одной целки. Эту я преподнесу папочке.

     — Только смотри — сама даже не вздумай начинать разговор о попке. Он начнёт — ты пару недель поломайся. Пусть потомит страсть. О подготовке — вычитай на форумах. В рот брала... ? Тоже построй из себя целку. Взрослые мужчины не склонны к извращениям. Через год, когда его страсть поутихнет, тогда чмокни. Просто чмокни, скажи здравствуй, дружок. И самое главное — будь абсолютна честна с ним. Захочешь женской близости, скажи ему. Он нас сегодня видел.

     — Да ты что?

     — Я боялась, что ты повернёшься, увидишь их в окне, между спальней и сауной. Он видел тебя обнажённой, как, впрочем, и меня. Так что о твоей бисексуальности ему известно. Как ты захотела этого?

     — Хотела, но не делала. Порноролики под такими тегами люблю смотреть. Вер, а ты готова к семейной жизни? Готовка там, уборка? И тэ-дэ, и тэ-пэ.

     — Я готова. Для этих людей я готова на всё. Даже хочу родить, но нужно сначала подумать о стабильном бизнесе. А ты? Вдруг папа скажет тебе о учёбе?

     — Так я последний курс в следующем году закончу, мне ведь уже двадцать три года.