Случилось это в пятницу вечером. Неожиданный ответ на очередное предложение пригласить друзей, посидеть, отметить окончание рабочей недели, обескуражил Демъена.

      — Приглашай, я не против, — неожиданно сказала Алиса, — но с условием, гости, и, разумеется, хозяева тоже, должны быть без одежды.

      — Как без одежды? — при этих словах он вспомнил как давно у него не было секса. Об этом сигнализировал, ставший наливаться кровью, фаллос. Он не верил своим ушам, давно поставив крест на своём почти забытом желании.

     Устроить голую вечеринку было розовой мечтой его юности. Момент, наконец, представился в самое неожиданное время. Алиса, под впечатлением от смс-переписки с Сержем, их общим знакомым, сама решилась на этот смелый шаг. Почему-то ей самой это стало нужно. То ли февральские морозы так нагоняли печаль, то ли тоска по лету, по открытой одежде и пляжу повлияли на её желание, а может, совокупность всех факторов вместе.

      — Очень просто. Как мы сейчас дома, как в бане, как на нудистком пляже, ведь это так естественно. Ты не находишь?

      — Но мы, это мы, и ты, и я привыкли находиться дома без одежды, а как поведут себя гости?

      — Какая разница как поведут, так и поведут. Что ты переживаешь раньше времени.

     Позовём друзей с пляжа. Натопим квартиру, я приготовлю пирожных и тарталеток.

      А то мы сидим как сычи в гнезде... Когда в последний раз у нас были гости?

      — Два года назад. Ты ещё сказала тогда, чтобы больше никаких гостей здесь не видела.

      — Я передумала, — сказала она так просто и искренне, что Демъен сразу поверил ей. ••

     «Да, Серж умеет убеждать тёлок», — он припомнил давний разговор со своим другом о голой вечеринке и его уверенности в том, что Алиса поддержит её.

     «Нужно только правильно донести до неё эту мысль», — таков был вердикт приятеля.

     «Попробуй», — только и смог сказать он, уверенный что эта затея потерпит фиаско. А оказалось, нет, Алиса теперь это сама предложила, что было на неё совсем непохоже.

     Предложение было озвучено, теперь нужно было действовать быстро, пока Лиса не передумала.

     Это был реальный дипломатический успех, дело оставалось за малым — собрать побольше адекватного народа.

     — А кого ты хочешь видеть на вечеринке, и разве на ней все должны быть голыми?

      — Да, разумеется, полностью голыми. Весь пляж пусть приходит, я не против, и первая разденусь.

     От этих слов член Демъена даже привстал.

      — Ого, я вижу, твоему мальчику очень понравилась эта идея! — она стрельнула глазами в сторону его напряженного органа, — только учти, никакого секса не будет. Всё должно быть прилично и культурно.

      — Конечно конечно, само собой. Нам и так будет весело, ведь правда?

      — Я не сомневаюсь!

     Собрать народ не составило большого труда, никто не отказывался. Откликнулись на предложение почти все друзья и знакомые. В холодные зимние вечера мало у кого были неотложные дела. Но, как бывает, половина желающих слилось перед вечеринкой под тем или иным предлогом. Это было весьма кстати, малогабаритная двушка вряд ли смогла бы принять в себя три десятка людей. Но и сейчас, спустя неделю после этого разговора, пятнадцать человек с трудом разместились в ней.

     Свою дочь Алиса на этот вечер отправила к свекрови, благо та только что вернулась из Европы, и пребывая в благодушном настроении, с радостью приняла внучку.

     Атмосфера в квартире, поначалу спокойная и скромная, изменилась быстро. Какое-то время гости стеснялись, жались по стенкам, пытаясь показать, что всё происходящее для них вполне естественно. Но это у них плохо получалось. Одно дело загорать без одежды, летом в жару, на нудистком пляже, где все такие же голые, как ты, и совсем другое — находится нагишом в квартире. Это было непривычно, сковывало, и в то же время вносила определённую пикантность. Но как только гости принялись за еду и напитки, всё встало на свои места.

     Голая хозяйка дома, выпившая пару бокалов шампанского для храбрости, прямо с порога приветствовала гостей, помогая раздеться, и провожая в гостиную. Так Аля называла большую комнату с двуспальной раздвижной кроватью и большим телевизором.

     Уже через час никто не обращал внимания на своего голого соседа... Но нет, конечно же, обращал, но уже не с такой скованностью.

     Зачем Алиса пошла на такой смелый поступок, наверное, знала только она сама. Никогда она не проявляла инициативу, просто живя в своё удовольствие, ничего не предлагая, ничего не изобретая, а тут вдруг — на тебе! Получите и распишитесь — голая вечеринка в частном доме.

     Парней в квартире собралось больше чем девушек, как и до́лжно, в точности копируя процентное соотношение поло́в на пляже. Но это доминирование никак не умоляло слабый пол. Наоборот, женщины постоянно находились в центре внимания мужчин, и вовсе не скучали, пили, танцевали, веселились...

     Алиса не была подругой ни одной из приглашенных, но это не помешало ей, быстро поладив с ними, создать безусловный молчаливый союз, как это обычно бывает там, где мужчин предостаточно и конкурировать за них не имеет смысла. Юся, Инес, Мэри, Натали и Ася — все они, или были знакомы, или когда-то видели Лису. На пляже молодая женщина появлялась редко, к ним не подходила, держала себя на расстоянии, не сближаясь ни с кем.

     После третьего бокала, Алиса почувствовала невероятный прилив энергии. Гормоны потихоньку стали проявлять себя с неожиданной стороны. Она чувствовала возбуждение, томящую тяжесть внизу, и приятное беспокойство в груди. Но пока она пеняла на соответствующую обстановку и шампанское. Постоянно снуя туда-сюда, то и дело сталкиваясь или касаясь гостей различными частями тела, она поймала себя на мысли, что хочет, чтобы её лапали, щупали за интимные места, или, даже что-нибудь посерьёзнее... « О, нет, это невозможно, что за похотливые мысли лезут мне в голову!»

     Она начинала возбуждаться, вагина вовсю сигнализировала, что давно готова к коитусу.

     «Но с кем?» Был бы у неё любовник или муж, вероятно, она уже утащила бы его в туалет, и занялась с ним сексом... А здесь только Демъен, которого она давно не хочет, да его друзья? Нет, она ни за что не будет с ними трахаться. Она не шалава какая-нибудь, и не уличная давалка, тем более что потом будут рассказывать про неё эти надутые курицы с пляжа. Они-то уж наверняка разнесут сплетни по всему городу», — так думала она, снуя в толпе и разнося напитки гостям.

     Хоть и толерантная к наготе, она чувствовала себя неуверенно. Голые тела, возбуждали её, толкали к сближению, сдерживать себя становилось всё труднее. И чего она боялась, то и получила. Лиска возбудилась, возбудилась так, что её начало подтрясывать, из влагалища сочилась влага, и Лиске постоянно приходилось убирать её салфеткой со своих ляжек. Теперь она смотрела не только на мужчин, женщины также попали в поле её интересов. Стройные, подтянутые фигуры, смотрелись куда сексуальнее фигур их оппонентов мужского пола.

     Что с ней происходило, она не понимала. «Неужели женщины стали снова меня заводить?» — промелькнула шальная мысль у неё в голове.

     Как давно она не спала с девушкой, она уже забыла как это приятно, и здесь, в тесной интимной обстановке, воспоминания юности пробудили её чувственность. Алиса была не одинока в своих ощущениях, многие испытывали нечто подобное. Всеобщее возбуждение витало в воздухе, как заразная болезнь, которая, по замыслу неких кукловодов, должна была охватить всех. Особенно это было заметно по парням, которым скрывать свои чувства «и бог не велел». В тесном помещении, наполненном голыми телами, оставаться беспристрастным было трудно.

     Раз ...

  уж меня никто не трогает, почему я должна поступать так же? — Аля видела, какими жадными глазами на неё посматривают кавалеры. Она знала, что они еле сдерживают свои чувства, и только общественное порицание удерживает их от более близких контактов.

     «Вот и хорошо. Пусть держатся от меня подальше, а я буду делать то, что хочу», — в своём доме она чувствовала себя в полной безопасности, даже не думая о последствиях, которые могут вызвать её необдуманные поступки.

     «Для начала нужно попробовать на своих. Бьюсь об заклад, что этот член, сейчас будет стоять колом!» — Алиса прижалась к Демъену в танце. Она чувствовала лобком, что её ожидания оправдываются. Член парня стремительно набирал в весе, и всё сильнее упирался в, теперь уже трепещущий, клитор.

     «Вот тебе, на, получи!!!» — девушка легонько отталкивает его, и быстро перебегает на другой конец комнаты.

     Демъен стоит, прикрывая руками вздыбленный конец, готовый провалиться сквозь пол.

     Она еле сдерживает смешок, видя его смущение. Ей весело. Ей понравилось. Глазами она ищет новую жертву.

     «А вот и он. С этим будет посложнее», — девица подкрадывается к молодому парню, скромно пританцовывающему у дверного проёма. Видно, что он здесь не в своей тарелке, и только алкоголь и ещё какая-то непонятная причина, заставляют его трясти здесь своими голыми телесами.

     — Что пьём? — Лиска подходит к Алексу, вплотную прижимаясь лобком к его гениталиям, и вырывает стакан из его рук.

      — Фу, какая гадость что это, пиво? — после шампанского этот пенный напиток кажется ей ужасным.

      — Пиво, — скромно отвечает Алекс, и отводит глаза.

     Аля уже чувствует шевеление внизу, и ещё плотнее прижимается к парню, прихватывая свободной рукой за его накаченную попку.

      — Не надо.

      — Что, не надо?

      — Не надо этого делать?

      — А что я делаю?

      — Не надо так прижиматься.

      — Хорошо, — разочарованная девушка отталкивается от его мускулистой груди рукой. Стакан с пивом остаётся у неё. На последок она кидает взгляд на его причиндалы. Она удовлетворена, у Алекса стоит, да ещё как стоит.

     «Какой красавчик», — кидает она с улыбкой ему фразу.

     Он смущёно поворачивается спиной к гостям, пытаясь скрыть свой конфуз.

     Теперь она ходит по комнате и выискивает новую жертву. Это так увлекательно. Её либидо подпитывает её любопытство. Ещё маленькой девочкой она любила смотреть, как мужчины возбуждаются, её всегда интересовало, как из маленькой висящей колбаски получается огромный напряжённый бол ••

     Но то, что с ней происходило, было вызвано не только естественным зовом природы, это были последствия одной хитрой операции с блеском проделанной двумя заговорщиками втайне ото всех.

     Только Василь и Серж видели, и понимали что происходит, потирая руки, предчувствуя, что в этой квартире скоро что-то должно случиться.

     Впрочем, не будем забегать вперёд.

     Больше двух недель Серж обрабатывал Алису, пытаясь донести до неё мысль о вечеринке голышом, так, чтобы она сама пришла ей в голову, чтобы она сама предложила и захотела её. Никто не знает, как он это сделал, что рассказывал, как убеждал. Наконец, великому психологу это удалось, девушка хотела, мечтала, рвалась в бой. И вечеринка не заставила себя долго ждать.

     Но это было только частью его хитроумного плана. Дальше — больше: споить хозяйку и поиметь, причём, если получится, устроить бесшабашную оргию, а там — будь что будет...

     Этимон преследовал две цели: одну благородную — показать Демъену всю блядскую Алискину сущность, раскрыть глаза другу, которого вот уже пятый год, как он считал, она использует и водит за нос; а вторую — не очень: трахнуть, наконец, строптивую девчонку, которая несмотря ни на что продолжала сторониться его.

     В союзники себе он выбрал Василя, опытного, по части женского пола, накаченного мачо, которому и поведал о своих планах
••

      — Серж, боюсь, что у нас может всё сорваться, — отвечал Василь приятелю, сидя у него дома на кухне, — Алиса вряд ли так напьётся, что потеряет контроль. В последнее время, а после того случая летом, она стала очень осторожно относиться к выпивке. На пляже больше ни капли в рот, Демъен говорит, что дома такая же ситуация.

      — Ну, шампанское-то она будет.

      — Шампанское будет, но разве с него уедешь?

      — А что, если туда водяры подлить?

      — Не вариант... Вот с пивом прошло бы, а с шампанским — вкус другой, сразу заметит. Алиса пьёт только хорошее дорогое вино.

      — Да ты прав. Но может быть...

      — Есть идея, — вдруг Василь перебил товарища на полуслове, — причём идея простая, как всё гениальное. Василь перевёл дух и накрыл ладонью руку приятеля.

      — Имеется в природе одно средство, не помню как, называется, я сам не испытывал, но мой друг Влад просто в восторге от него. Говорит, баба становится неуправляемой после него, ебёт всё, что шевелится. Я у него спрошу название.

      — Спроси! Идея хорошая — оживился Серж, — А мужикам мы виагры подсыпем.

      — Да, виагры, с толчёным корнем мандрагоры. С алкоголем это средство не даёт побочных эффектов, сам проверял.

      — А как мы это сможем осуществить?

      — Придумаем что-нибудь...

      — Только давай договоримся: никто ничего не должен знать, даже Демъен. Я всё куплю, я за всё заплачу, тебе только останется приготовить зелье.

     Серж потирал руки, настолько проста и гениальна была идея.

      — Само собой, я могила, можешь на меня рассчитывать.

     ••

     Такой разговор состоялся во вторник, а к субботе всё было готово.

     Василь хозяйничал на кухне, чувствуя себя алхимиком, который, наконец, нашёл секрет получения золота из ртути. Он подсыпал в каждый бокал шампанского порошок, из заранее растолченных таблеток, и ставил их рядами на поднос, не забывая плеснуть по несколько капель ураганной настойки своего зелья в каждую бутылку с виски, водкой и коньяком. Сам он первым попробовал свой чудо-напиток и теперь не мог справиться с членом, выпирающим из-под кухонного фартука, натянутого на голое тело.

     Вечеринка была в самом разгаре. Серж, наравне с хозяйкой, руководил весельем, не навязчиво подпаивая женщин чарующим напитком, выставляя бокалы в самых неожиданных местах.

     Девушки, разгорячённые танцами нагишом, с удовольствием выпивали всё, что приготовил им хитрый дамский угодник, а мужчины прикладывались к «отравленному» пойлу самостоятельно, под смех и непристойные тосты. Одна Юся не пила, она была в завязке, ей и так было весело. Столько голых мужчин, пышущих здоровьем и сексом, не могли не ублажать её взор.

     Ли́се было хорошо и весело, она, напрочь забыв о Демъене, флиртовала со всеми подряд. Быть королевой вечеринки ей нравилось. Ни отдыха, ни покоя не знали её стройные ножки, заточё́нные в тесные элегантные туфли на высоченных шпильках, отчего казавшиеся настолько длинными и изящными, будто она модель подиума высокой моды. Парни то и дело заглядывались на голую смеющуюся, жизнерадостную блондинку, крамольные мысли всё чаще и чаще залетали в их горячие головы, простимулированные алкоголем.

     Поначалу Алиса, как кудесник или фокусник, переходя от одного партнёра к другому, развлекалась тем, что заигрывала с ними. Это было опасное и увлекательное занятие. Она тёрлась своим лобком о мужские причиндалы, добиваясь эрекции, иногда нежно, как бы случайно, касалась кончиками пальцев члена, обнималась, плотно прижимая его к промежности, доводя подвыпившего статиста до «состояния стояния», прихватывала за мошонку и со смехом отталкивала от себя, ища новую жертву.

     Очередной, покинутый ею, бедолага ...   оставался один на один с торчащим фаллосом посредине танцпола в очень неудобном положении, а озорная девушка уже кружилась в танце со следующим кавалером.

     Сейчас ей хотелось веселиться и озорничать. Демъем, стоя у окна молча наблюдал за ней, делая вид, что поддерживает разговор с Серджио о политической ситуации на Ближнем Востоке. Ему нравилось смотреть на Алису, он почти не следил за разговором и только глупо поддакивал оппоненту, стремясь сохранить умное лицо.

     Как же он её любил. Любил, и позволял всё. Она могла вот так просто флиртовать, обниматься, даже целоваться, сейчас он не ревновал её ничуть.

     Но так было не всегда. Если она что-то скрывала, не договаривала, или, вообще, не ночевала дома, он места себе не находил от ревности. В это время он метался один по квартире, бил кулаками в стены, рвал её одежду, потом ходил мрачным несколько дней как надутый индюк, но стоило ей всего раз голенькой продефилировать мимо, словно модель на показе, или подойти с каким-нибудь глупым вопросом, как он сразу таял и забывал всё плохое. И так — все пять лет...

     Пила она сегодня много, ещё больше плясала и веселилась. Получалось, что именно она была ответственна за атмосферу лёгкого флирта и сексуальности, начинающую обволакивать всё окружающее пространство в сфере её доступности.

     Громко играла музыка, гости танцевали, с кухни просачивались клубы дыма курильщиков кальяна.

     Демъен пил, беспорядочно смешивая напитки. Он волновался, ведь как-никак он был хозяином вечеринки, и ему хотелось, чтобы всё было на самом высоком уровне. Вскоре он потерял свою любимую из вида, даже на время забыв про неё, увлечённый флиртом и танцами с девушками.

     Алиса, разгорячённая плясками, мужчинами и шампанским, вскоре оказалась в туалете, один на один с двумя заговорщиками.

     Сломить сопротивление, перевозбуждённой дурманом таблеток, девушки, не составило большого труда. Сначала один, потом второй и, наконец, они оба вместе хорошенько отодрали её в тишине туалетной комнаты.

     Поначалу Ли́ска сопротивлялась, брыкалась, что есть силы сжимала ноги, стараясь не пустить в себя непрошенных гостей. Но борьба была недолгой, силы были не равны, а закричать, позвать на помощь, девушка не решилась. Её взяли силой, и как только член Сержа проник в неё, она сдалась.

     Против природы сложно устоять... Она возбудилась, завелась, поплыла, сама от себя не ожидая этого. Теперь алкоголь и зелье контролировали её сознание.

     Желание усиливалось с каждым мгновением, пока, наконец, полностью не овладело ею. Девушка дала одному, потом другому, возбуждение только нарастало. Ей было мало, она желала продолжения. В неё будто вселилась фурия: клитор разбух, и требовал стимуляции, влагалище выделяло соки, словно слюни из пасти голодного пса, они растекались неровными дорожками по ляжкам; вся её половая система перестроилась на сношение. Она напрочь позабыла про свои обязанности хозяйки вечеринки и только хотела трахаться.

     И вот тогда Серж сделал следующих ход из своего гениального плана. Сперва он завёл в туалет Влада, на ходу объяснив ему сложившуюся ситуацию. Алиса даже не заметила подмены, а когда это стало очевидно, приняла это, как само собой разумеющееся. Там, где побывало трое, не грех отметится четвёртому, пятому, шестому... Серж принялся, незаметно для всех, вытаскивать с танцпола парней, по одному, обеспечивая поток клиентов к нимфоманке. В неё будто вселился сам дьявол, она была рада каждому следующему члену. Её кожа, мокрая от своего и чужого пота, поблескивая в тусклом свете лампы, манила своей естественной наготой. Подвыпившие парни трахали её с удовольствием, и не меньшее удовольствие получала она от них сама. Лиска задыхалась, конечности не слушались её приказов, но она не могла остановиться, прекратить сексуальный марафон. Не могла и не хотела. Ей требовалось ещё и ещё оргазмов. Мужчины сменялись, как работники на конвейере, конвейере, на котором она была деталью, с которой каждый из них делал что-то особенное.

     После шестого члена, Серж решил, что этого вполне достаточно для любого доказательства её измены и пошёл разыскивать Демъена.

      — Демъен, там Алису ебут:

      — Кто? Где?

      — В туалете... — Серж сказал это человеку, непринужденно беседующему с рыжеволосой Мэри, которая, стоя с бокалом шампанского в руке, то и дело слегка касаясь своим лобком кончика его фаллоса, забавлялась, наблюдая, как он вздрагивает от каждого такого прикосновения.

     Она, так же, как Алиса, была на каблуках, и поэтому сейчас оказалась намного выше Демъена, упирающегося своим носом, чуть ли не в соски́ соблазнительницы.

     Они говорили о погоде, осени, зиме, Новом годе, когда к ним подошёл Серж с сенсационной новостью, огорошив этой страшной фразой.

     Демъен изменился в лице, нижняя губа предательски задрожала, он посмотрел на девушку так, как будто он был виноват в случившемся.

      — Мне надо идти, — выдавил он дрогнувшим голосом, и сделал движение от неё.

      — Подожди, куда ты? — девушка слегка прихватила его член пальчиками, не отпуская, словно собачонку на верёвочке.

     От нежного прикосновения тёплой руки его фаллос встрепенулся, он на мгновение задержался и посмотрел в её, затуманенные алкоголем глаза.

     Она сильнее сдавила член, и, совершив несколько приятных любому мужчине манипуляций, дала понять ему, что готова на большее, чем на эти пустые разговоры о климате. «Что тебе терять? Всё равно твою девушку уже выебали, зачем тебе её проблемы, оставайся здесь со мной и получишь всё», — как бы говорил её красноречивый взгляд.

      — Мне надо идти... — упрямо повторил он.

      — Зачем? Останься.

      — Не могу, — Демьён аккуратно вынул из её ладони набухший член, и с идиотской рассеянной улыбкой устремился за Сержиком в туалет.

     Молодая женщина с сожалением смотрела на мелькающую в толпе упругую попку, которая вновь ускользнула от неё.

     Через минуту она уже забыла о Демъене и весело выплясывала в тесном клубке танцующих. Она любила мужчин, а мужчины любили её. Окунувшись в водоворот танца, она очутилась словно медведица в малиннике. Мэри теряла голову от обилия голых тел, рук, ног, пенисов. Девушка поймала себя на мысли, что хочет их всех сегодня. И эта мысль не ужаснула её. Она предчувствовала: сегодня что-то должно произойти.
••

     Он сидел на крышке унитаза и внимательно наблюдал, как очередной член заталкивается в Лискино влагалище. Её личико, потное, изнурённое, но с горящими глазами, было опущено. Конечно, она его узнала, ей было неловко, но бесстыдство, в которое она погрузилась сейчас, как будто служило ей бронёй. С её рта слетали не то стоны, не то вздохи. Скопившаяся на подбородке сперма, маслянистыми тягучими каплями падала вниз.

     Он смотрел на неё и словно видел картинку из библейской истории о грехопадении блудницы.

     Демъен сидел, сильно сжав виски, и тупо уставившись в одну точку, глядел, как на ее остреньком подбородке растёт и набухает полупрозрачная капля. Его это занимало: вот капля становится больше, начинает жить самостоятельной жизнью — трясётся и дрожит в такт раскачивающимся движениям девушки, наконец она решается покинуть своё временное пристанище: отделяется от подбородка, тело её утоньшается, оставляя за собой шлейф. Она застывает на мгновение посередине пути, как бы в раздумьях «совсем покинуть свой кров, или всё же вернуться?» Но земное притяжение действует неумолимо, ещё немного посопротивлявшись она отделяется окончательно, и бесформенной каплей ударяется о пол. Всё!

     Он моргает, ему кажется, что он даже слышит звук удара. В голове туман, его слегка мутит.

     Фееричного скандала, которого ожидал Серж, не произошло. Демъен спокоен и сосредоточен. В голову лезет всякая белиберда: отрывки фраз, вспышки образов из каких-то моментов, странные звуки.

     Его прежние друзья, скромно, но уверенно, не создавая ажиотажа, входят в туалет ...   и пользуют Алису, как простую шалаву. Никто не отказывается трахнуть девицу, которая, напилась до поросячьего визга и сама, отнюдь, не против... А то, что ей это нравится, не вызывает сомнений.

     Одна странная мысль остаётся в его голове, вытесняя остальной бред. Она прочно засела там, блуждая по лабиринтам мозговых извилин, и вот, наконец, находит выход в жалобном причитании:

     «Слава богу, меня здесь ещё терпят. А то, как же: хозяин вечеринки разбился в лепёшку, всё устроил в лучшем виде. И закуска, и выпивка, и веселье, да ещё и поебаться... Всё для друзей. Эге — гей! Берите всё, ешьте, пейте, трахайте мою женщину, пусть вам запомнится эта вечеринка, эта королевская вечеринка на восьмом этаже», — с сарказмом бубнит он себе под нос. Ему всё больше и больше становится себя жаль. Непрошенная слеза падает на кафель. Он незаметным движением руки смахивает вторую и быстро моргает:»Это какое-то наваждение. Я ли это? Мои ли это друзья? А эта женщина кто она, подруга, враг... ?»

     Наваждение не исчезает, оно проступает упрямой реальностью жизни. Алису продолжают трахать, трахать и трахать...

     «Раз уплачено... Кушайте, пейте!!!», — шепчет он: и они ели, пожирали его надежды, его мечты о семейном счастье с этой женщиной, с его маленькой сексуальной стервочкой, которая вскоре станет и вовсе не его.

     А Аля, потная и пьяная, одуревшая от возбуждения, стоит на носках, упираясь локтями о раковину, и монотонно раскачивается под ударами очередного ёбаря.

     Он не знает, что творится у неё в голове, что с ней происходит, что на неё нашло, он утратил ощущение реальности, всё происходит в тумане.

     Из этого белого тумана проступают силуэты сношающихся людей, из него же доносятся приглушённые звуки необузданного блядства, как будто специально кто-то транслирует старый немецкий порнофильм с ужасной озвучкой прямо в туалет.

     «Откуда взялся этот туман? Кто его напустил? Может быть, это дым или пар?» — теперь Демъена занимают не вопросы морали и быта, ни дилемма, как жить, «быть или не быть», его мучает вопрос: «Откуда здесь туман?»

     Но никакого тумана нет и в помине. Игра воображения, немного пара, водка и зелье — создают эту жуткую иллюзию, обволакивая острые углы жестокой реальности. Всё словно в вате, мягкой, пушистой белой вате тумана, и в этой вате мир кажется чище и лучше: его женщина — не шлюха и блядь, а греческая гетера, дарящая своё тело на ублажение гостей вечеринки. Его приятели — не похотливые кобели́, растоптавшие дружбу, пренебрёгшие гостеприимством, и без зазрения совести пользующиеся чужой женой, а порядочные джентльмены и рыцари, не смеющие отказать в услуге даме, жаждущей удовольствий.

     Туман — хитрая субстанция, да и туман ли это?

     «Может быть, и мне попробовать? После стольких членов одним больше, одним меньше, какая разница», — эта мысль материализуется из клубившегося дыма, повисая в воздухе.

      — Демъен, не надо, — слышит он толи стон, то ли вздох. Он также, дождался своей очереди:

      — Почему.

      — Ты же знаешь. Я не хочу тебя.

      — А других ты хочешь?

      — Нет.

      — Тогда почему? Ответь?

      — Какая разница.

      — Ну хотя бы минет?

      — Нет.

      — Странно. Я тебя не понимаю.

      — Всё ты прекрасно понимаешь, милый.

      — Милый?

      — Да, ты милый, добрый, но я не хочу... Я так больше не могу жить.

      — А я могу.

      — Даже после сегодняшней вечеринки!

      — Даже...

      — Ладно, трахни меня, если так хочешь. Не хочу, чтобы между нами оставались недомолвки и обиды.

      — Правда?

      — Давай, а то сейчас ещё кто-нибудь зайдёт.

     Демъен трясущимися руками пытается надеть презерватив.

      — Дай-ка я, — Алиска проворно справляется с обёрткой, и с ловкостью фокусника, ртом натягивает резинку.

      — Да ну его, зачем? — она сама срывает презик с его писюна и обнажает головку, — Не люблю резину, ты же знаешь.

     «Красивый, но уже не мой, как поэтично...», — с этой мыслью она погружает его себе в рот.

     Демъен закрывает глаза, он витает в грёзах, наслаждаясь ощущениями. Ему вспоминается их первый раз, когда пять лет назад на стоянке супермаркета, она ни с того ни с сего спросила:

      — Ты покормишь меня? — и вцепилась пальцами в маленький бугорок, выпирающий из джинсов.

     — Да, — сказал он, ещё не совсем веря своему счастью.

     «А может быть, она имеет в виду кафе или ресторан?» Но нет, это был не ресторан, это был их первый минет. Такой спонтанный, яркий и быстрый.

     Она сосала с таким упоением, с такой нежностью и вместе с тем, с такой жадностью, что он не мог понять, что ему больше нравится: смотреть как она это делает, или ощущать это. Ей было всё равно, что происходит вокруг, наплевать на людей, слоняющихся по парковке, заглядывающих в окно автомобиля: «Пусть смотрят и завидуют, это только мой член, мой, мой, мой...»

     Он чувствовал её горячее дыхание, её слюну, видел маленькие капельки пота, проступившие на шее. Наверное, это был самый прекрасный момент в его жизни. Был ли он счастлив тогда? Да, абсолютно... Но ценил ли он это... ?

     Он бурно кончил в неё, не проронив ни звука, только сильнее сжав её голову руками. Эта фраза навсегда засела у него в голове: «Спасибо, было так вкусно». В тот момент он понял, что нашёл её, ту, которую так долго искал
••

     Дурман прошёл, и он остался один на один со своими ощущениями. Подсознательно он предчувствовал разрыв, это было понятно не только ему. Алиску даже знакомые не воспринимали как его девушку. Она сама приложила к этому руку, и теперь совсем перешла эту грань. Грань, за которой остаётся только обида и одиночество.

     И вот теперь снова минет, возможно, последний. Но нет, не последний, он не сдастся без боя, он будет бороться за неё. Он пойдёт на всё, даже на преступление ради этой сумасбродной женщины.

     Демъен был на вершине блаженства.

      — Стой. Пожалуйста, остановись...

     Она сильно прикусила пенис, хорошо зная, что ему сейчас нужно. Это помогло. Семяизвержения не случилось.

     Его член вошёл, в скользкое от спермы, бесстыдное лоно. В его мозгу промелькнула знакомая с детства картина из спектакля «Вишнёвый сад», когда никому не нужный, слуга Фирс умирает, забытый и одинокий. Ему эта сценка чем-то напомнила текущий момент. Фирсом был он сам, нет, не он, их любовь умирала под тяжестью прожитых дней, так и не обретя в себе сил справиться с невзгодами, не сумев понять и простить.

     «А ведь было столько возможностей, столько прекрасных моментов. Неужели всё кончено...»

     Его разум отказывался принимать это, пока он долбил податливую плоть.

     Алиса была невозмутима: ни наслаждения, ни боли: из зеркала на него равнодушно смотрело потное красивое личико со слипшимися сальными волосами, перемазанное сексуальными проделками его приятелей.

      — Демъен, ты скоро там? Ты не один, люди ждут... — Из-за двери кто-то торопит его.

     Он кончает в неё так же, как другие...

      — Входите! — он голый, ещё со стояком, распахивает дверь, а сам лезет в душ.

     Стоя под горячими струями, он различает, сквозь запотевшее, покрытое каплями стекло, три силуэта. Двух из них он знает очень хорошо: это его Аля, стоящая нагнувшись, и Серж, трахающий её в рот. А кто же третий, высокий и энергичный? Темп, с которым тот шлёпает мошонкой по Ли́скиным ягодицам, удивляет его. Он уменьшает напор воды и напрягает слух. Чавкающие звуки влагалища и стоны, отсюда, приглушенные струями воды, еле слышны. Ему интересно, что произойдет дальше.

     Какое-то время ничего не меняется: частые равномерные шлепки, раскачивающиеся тела. Потом их ...   темп увеличивается, и Демъен слышит знакомый голос, полный наслаждения и страсти:

      — Еби меня, еби меня, милый... Еби...

     Неужели она не притворяется, неужели это Алиса? В его мозгу не складывается картинка, он растерян: «Нет, этого не может быть, Ли́са не такая. Откуда такой темперамент, откуда столько желания? Что происходит?»

      — Еби... , Еби... , — кричит девушка.

      — Ааа... х, а-а-а-а-а-а... а-а-а-а-а....

     Раздаётся громкий звук. С раковины что-то падает и разбивается. Сквозь стекло Демъен видит, как извивается в экстазе, насаженный на член, стройный стан. Терпеть нету сил, у него снова стояк. Аккуратно отодвинув душевую панель он вылезает к этим троим. Алиска, трясясь в конвульсиях, оседает на пол, не прекращая дрочить Сержу. Позади стоит и сцеживает ей на спину остатки спермы Леопольд, тот скромный Леопольд, поляк с немецким именем, который даже снять плавки на нудистком пляже стесняется.

     Потная, с подтёками туши на щеках, но счастливая, девушка, не переставая мастурбировать толстую ялду, ждёт с высунутым языком.

      — О... о! Три обильных плевка спермы заливают улыбающееся лицо.

     Не выпуская из одной руки член Сержа, молодая женщина, не открывая глаз, нащупывает ялду второго, и подтягивает к себе. Теперь она облизывает и ласкает их по очереди, осуществляя гигиенический процесс, как ритуал. Она без брезгливости причмокивает, слизывая и сглатывая их сперму. Демъен внимательно наблюдает за ней, теперь ему даже нравится смотреть, как девушка тащится от этого процесса. Но он не узнаёт её, что-то особенное присутствует в её поведении, это не его Алиса, а какая-то другая...

      — Хорошая у тебя тёлка, Демъен. Мне понравилось, — Леопольд стоял и любовался тем, как девушка вылизывает его мошонку и анус.

      — Иди, сам попробуй.

     Демъен виновато улыбнулся, он понял иронический намёк приятеля.

      — Иди, не стесняйся, здесь на всех хватит. Он схватил его за руку и притянул к, стоящей на коленях, девушке. Она открыла один глаз, будто не знала чей член упёрся в её губы. С явной неохотой, Лиса, снова впустила его в себя.

      — Мы уходим, — прошептал Серж на ухо Демьёну.

     Они снова остались наедине. Аля старательно выполняла свою работу, весь восторг, всё удовольствие, ещё пять минут назад, озарявшее её лицо исчезли. И опять, сосредоточенное равнодушие, и если бы не мягкие губы и ласковый язычок, Демъен бы вырвал свой пенис из неё, вспылил, устроил скандал. Так задело его мужское самолюбие эта перемена настроения. Но она сосала, старательно сосала, и ему было приятно.

     Скрипнула дверь, в клубах пара показался человек. Это был Серджио.

      — Мне сказали, тут делают мужчинам приятное.

      — Делают, как видишь, — Демъен махнул рукой на скорчившуюся обнажённую женщину, — Присоединяйся...

     «Пусть тебя все выебут, шлюха, все, до единого присутствующего здесь», — зло, с мрачным азартом, подумал он.

      — Ли́са, деточка, встань на четвереньки.

     К его удивлению, девушка исполнила просьбу, она, не вынимая члена изо рта, опустилась ниже, и выпятив назад свои булки, упёрлась ладонями в холодный кафель пола.

     У Серджио, его, некогда маленький писюн, служивший постоянным источником шуток у девушек с пляжа, превратился в довольно грозного бойца.

      — А презерватив есть? — виновато спросил он, отводя взгляд.

      — Да зачем, давай так, Алиска у нас дама чистоплотная, проверенная. Да и резину она не любит, — в его голосе проступали нотки злобы и иронии.

      — А она не против?

      — Конечно, нет. Еби её так. Она только рада будет.

     Мужчины разговаривали, как будто речь шла о каком-то предмете, а о не живом человеке. Аля всё слышала, всё осознавала, но не останавливалась. Алкоголь, возбудитель и упрямство, сделать всё наперекор ему, шокировать всех, было её первейшим желанием.

     Серджио не мог уразуметь, как эта миловидная, приветливая девушка, которую он знал много лет вдруг так изменилась. Сейчас она вела себя как блядь, как самая настоящая потаскуха. Будь она некрасива, он бы не посмотрел на неё сейчас, но от такой милашки его мальчик не в силах был отказаться. И, несмотря на дружеские, почти отеческие чувства, питаемые к ней, он с размаху вошёл в неё.

      — Ничего, совсем ничего! Только лёгкие шевеление внизу, — Алиса была разочарована, — А может, это уже перебор, может, это сигнал, что пора заканчивать с этим показным беспределом... Или это из-за члена?

     Ну ладно, пусть кончит, а там посмотрим... — Аля напряглась, влагалищные мышцы плотно обхватили короткий тонкий ствол. Пенис попал в капкан, в коварную западню.

     Демъен всё видел. Видел, как Сержио испугался, как пытается вытащить член из лона развратницы, чувствовал как Ли́са напрягается, пытаясь удержать его. Для неё это была игра, и она победила. Как он не хотел, а парню таки пришлось кончить в неё. Серджио застрял в ней, как пёс на случке с сукой. Пока его член не опал, он так и оставался в плену этой цепкой пещеры.

     Облизав увядший отросток она снова переключилась на Демъена.

     Алиса уже не сосала, теперь она дрочила, нежно касаясь пончиком языка, уздечки, постепенно ускоряя темп. Ей необходимо было завершить начатое. Девушка разлепила веки и посмотрела на член, будто видела его первый раз.

     Она прекрасно знала, что он кончит ровно через десять секунд. Но на этот раз она сделает всё по-другому.

     Алиса не открыла рот, как обычно, а, наоборот, отстранилась. Направив член прямо на него, вверх, она смотрела, как белая жидкость кляксами растекается по его груди.

      — Пусть остаётся так, не трогай, — Алиса размазала сперму по его телу ладошкой, создавая видимость её изобилия.

     Ей было приятно смотреть на него, перемазанного эякулятом. Но она хотела большего: увидеть, как всё его тело покроется подобными кляксами и разводами, как не раз проделывали это с ней. Хотела увидеть его глаза, когда он окажется в её шкуре. Алиса знала, что ему это будет неприятно, и от этого хотелось ещё сильнее. Но как это сделать?

      — Пойдём танцевать, — она поднялась и потянула его за руку.

      — Куда я пойду в таком виде? — По привычке, после секса он принимал душ, сейчас он был весь измазан семенем и ощущал неловкость.

      — А я в каком, посмотри... Пойдём, или ты меня стесняешься?

      — Нет, конечно, — Демъен дал вытащить себя в комнату, где царила совсем другая атмосфера.

     Все так же танцевали, некоторые всё так же жались по стенкам или вели беседы. Происходило то, что происходит на любой частной вечеринке, только на этой — все были голышом. Создавалось впечатление, что действительно, эта вечеринка — культурное мероприятие каких-нибудь натуристов, будто бы в туалете только что не разразилась целая оргия с участием значительной части из здесь присутствующих.

     Но появление Алисы моментально изменило атмосферу. В гостиной запахло сексом. Дамы с любопытством посматривали на некогда обворожительную блондинку, которая выглядела сейчас как щипанная курица. Секс, секс, секс — весь её вид и состояние кричали, показывали, чем она только что занималась. Ещё не высохшие следы спермы на лице и плечах, мокрые пряди волос, сосульками свисающие вниз, подсохший белый налёт на лобке — свидетельствовали о бурном разврате, только что происходившем за стеной.

     Теперь девушки сторонились Алису, теперь она перешла незримую грань, они будто вычеркнули её из своего круга. Женская конкуренция часто приводит к необоснованным антипатиям, которые, сами по себе, яйца выеденного не стоят, так и произошло. Втайне желая повторить её подвиг, на деле они ничего не могли. Стеснение и страх показаться не тем, кого ты играешь в этой жизни, выстроили незримую стену между соперницами.

     Они порицали блондинку и презирали, но никто из них не проявлял ...  

     открыто свои эмоции. Веселье продолжалось.

      — Поцелуй меня, или брезгуешь? — лицо Алисы расплылось в хитрой хищной улыбке. Демъен притянул к себе её обнажённое тело, и когда их уста слились, ощутил сладостный вкус её губ. Член стал подниматься, ощутив давление горячего трепещущего лобка.

      — Стой здесь, милый. Стой и смотри. — Услышал он шепот у своего уха. Алиса резко отстранилась от него и уже через секунду, вытащив на сцену Василя, стала танцевать с ним. Демъен так и остался стоять с возбужденным пенисом посередине комнаты, чувствуя себя полным идиотом.

     Девушка пальчиком поманила Сержа, давая понять ему, что будет не против, если тот присоединиться к ним...

     Троица танцевала бутербродом, начинкой которого была Алиса. Это было шоу для всех. Девушка эротично выгибалась, тёрлась лобком и попой о гениталии мужчин, которые, в свою очередь, исполняли не менее робкие сексуальные движения в ответ. Было красиво, эротический танец завораживал, троица захватила всеобщее внимание, чего Алиса и добивалась. Она знала, чего хотела.

     Не прекращая движений, она медленно опустилась на колени перед парнями стала им мастурбировать, смело, никого не стесняясь просто дрочить...

     Такого никто не ожидал, даже сами заговорщики — Серж с Василём. Но им отступать было некуда.

     Девушки стояли, разинув рты, мужчины замерли в напряжении, не в силах отвести взоры. Голая домашняя вечеринка на глазах превращалась в порнооргию, хотя de facto она давно была таковой.

     Алиса, при всех, взяла в рот член Сержа, эротично закатив глаза, и, не переставая массировать писюн другого, широко развела колени. Теперь всем было видно всё.

     Периодически лаская клитор, она сильно оттягивала и раздвигала половые губки, нежно шлёпая ладошкой по промежности; в общем, делала всё то, что показывают почти в любой порнухе. Её вагина, бритая, гладкая, блестящая от пота и влагалищной смазки, как лакмусовая бумажка, как пламя свечи, возбуждала желание, манила к розовой разверзнутой дыре и раскрытым лепесткам нежного бутона.

     Но и этого ей казалось недостаточно, ей захотелось ещё больше шокировать гостей, и никакие рамки приличия теперь не могли удержать её в узде... Алису понесло... Её несло по долинам разврата, горам похоти, окунало в океаны сладострастия, подбрасывало в небеса желания.

     Демъен не верил своим глазам, хотя нет, не глазам — разуму. Настоящую порнооргию он видел впервые.

     Остальные участники вечеринки пребывали в подобном же состоянии. Но вряд ли кто-то хотел отказаться от просмотра увлекательного порно, экспромтом разворачивающегося перед ними.

     Шоу только начиналось, и его зажигалка только входила в раж. Чтобы воплотить задуманное, ей нужно было завести публику, привлечь к процессу как можно больше людей.

     Она поднялась с колен, медленно скользя языком по телу Василя, облизала его пупок, проложив влажную дорожку по животу и груди, прикусив сосок, скользнула по губам, и облизав ухо, что-то шепнула. Затем, схватив за руку ближайшего парня, притянула к себе и снова опустилась на колени. Теперь она занялась тремя членами, попеременно посасывая ротиком, каждый. Все три фаллоса, включая орган Влада, который и стал, волею случая третьим, вздымались перед ней как солдаты в строю.

     Но и трёх пенисов ей было мало, в идеале, она хотела задействовать всех мужчин этого эротического сабантуйчика. Женщины пока её мало интересовали, им в её плане места не было.

     Вероятно, соблюдая договорённость, Василь медленно опустился на пол, и подлез под стоящую на коленях развратницу. Алиса только этого и ждала. Она моментально уселась на член мужчины и запрыгала на нём, как мячик по полу. В помещении становилось жарко, даже горячо. Атмосфера разврата, витавшая вокруг, тлетворным ядом похоти обволакивала собравшихся.

     Девчонки, увлечённые представлением, волновались. Они стояли и смотрели, с напряжёнными лицами, может быть, в душе́ желая присоединиться.

     Где-то вдали хлопнула дверь. Это ушла, не выдержав массовой эротической истерии Юся.

      — Совсем охуели! — бросила она одинокую фразу в пустоту. Но она была в меньшинстве, никто её не поддержал. Эта дикая оргия, разворачивающаяся на глазах, была вне её понимания.

     Сквозь полуприкрытые веки Алиса ощущала толпу, постепенно сужающую круг. Членов, вздымающихся над ней, становилось всё больше. Но ей нужен был ОН, тот, который был основной целью этого шоу. Зачем был ОН ей нужен? Это было каким-то дьявольским наваждением, ей просто хотелось, чтобы он страдал.
А ОН стоял и смотрел, шок и ступор лишили его подвижности, он не знал что делать.