В подъехавшей машине рядом со Светой сидела худенькая девушка с чёткими чертами лица, красивыми серыми глазами и мальчишеской стрижкой. Света нас познакомила. Ее подругу звали Кристина.

     — Ты на переднее сидение хочешь сесть или на заднее? — спросила меня Света.

     — Поскольку я трусиха, то лучше на заднее, — ответила я.

     — Ну что ж, тогда поехали с попутным ветерком.

     Чем больше мы удалялись от города, тем выше становились окрестные холмы. Дорога то взбиралась на перевал, то спускалась в долину. Проехали мимо белой стеллы с бронзовым орлом и надписью «Начало Кавказских гор». Света пояснила: «С этого места начинается Большой Кавказский хребет. Можно сказать, мы сейчас едем по предгорью Эльбруса. Правда, до самого Эльбруса еще с полтысячи километров. Но горы между Большим и Малым Утришем уже вполне впечатляющие по высоте. Это уже тебе не равнинная Тамань. И на мысе Большой Утриш современная цивилизация заканчивается. Дальше по побережью почти до самого Новороссийска уже другой мир без машин, электричества и постоянного населения. Если не считать нескольких экзотических чудиков. Скоро сама увидишь».

     Шоссе вильнуло напоследок и стало спускаться к морю. Последние полкилометра обочина дороги была заставлены машинами. Света с трудом нашла свободное место для парковки. Дальше мы пошли пешком и вышли на галечный пляж. Море было явно почище, чем на в Анапе. Вода была настолько прозрачная, что метров на десять просматривались все камешки на дне. «Мне уже здесь нравится», — сказала я. «Если ты думаешь, что нам сюда, то ошибешься — это пока еще только цивильный пляж. А нам нужно в заповедник — это еще два километра на катере», — показала рукой Света. Катера уже поджидали нас в полосе прибоя. Света протянула деньги хозяину катера: «Нам до первой лагуны».

     Набрав пассажиров, катер отошел от берега и стал набирать ход, иногда чуть подпрыгивая на волнах и обдавая задних пассажиров брызгами. Мы шли вдоль берега мимо потрясающей красоты крутых скалистых обрывов. Света прокричала мне мне в ухо под шум мотора: «По местным легендам именно тут Зевс приковал к скалам Прометея за то, что дал людям огонь. На этих скалах растет неопалимая купина, которая вспыхивает в огне, но остается целой и невредимой». Наконец, катер свернул к берегу. «Видишь вот то место у скалы, где люди стоят? Это водопад Жемчужный — там и пресную воду берут, и душ принимают», — пояснила Света. Я вышла на берег и осмотрелась. Загорающих на берегу было совсем немного по меркам анапского городского пляжа, а среди прибрежных деревьев виднелись палатки.

     Света продолжила импровизированную экскурсию: «Вообще-то, первая лагуна, включая водопад, — это охраняемая егерями территория заповедника. Теоретически тут отдыхать нельзя, но как видишь сама — народ приспособился и к егерям. А мы сейчас пойдем через лес на вторую лагуну. Берегом, конечно, было бы короче. Но там местами неудобно идти из-за крупных камней».

     Мы втроем углубились по тропинке в лес. Воздух вокруг был какой-то чуть пьянящий, о чем я и сказала Свете. На что она мне ответила: «Это же не простой лес — это реликтовый можжевельник. Говорят, что тут одному дереву больше полутора тысяч лет. Его называют «Лотос» из-за причудливо сплетенных трех стволов и вокруг него местные йоги устраивают медитацию. А можжевельник постоянно вырабатывает в воздух ароматическое масло, которое губительно для всех микробов. Так что здешним воздухом очень полезно дышать и тут никто не болеет, Можжевел на Утрише считается священным деревом — если кто-то сорвет можжевельную веточку, то то его взашею навсегда вытолкают отсюда. Так же поступают с теми, кто оставил после себя окурок или бытовой мусор».

     Мы дошли до надписи на деревянной доске: «Оставь одежду всяк сюда входящий!» Для убедительности рядом на шесте развевался на ветру чей-то лифчик.

     — Это что? — растерялась я.

     — Не обращай внимания, это местный фольклор — дальше начинаются уже нудистские пляжи, — невозмутимо ответила мне Кристина.

     Действительно, тропинка повернула и мы увидели голых девушку и парня, выходящих из воды. Поодаль виднелись еще парочки. Правда, некоторые из них были одеты. Пока я озиралась, Света с Кристиной спокойно сняли с себя всю одежду и посмотрели на меня. Мое сердце забилось от волнения.

     — Мне что — тоже нужно раздеваться?

     — Это как хочешь — раздеваться не обязательно. На Утрише каждый выбирает сам — раздеваться ему или нет. Это же Утриш — царство свободы выбора. И тут ты в полной безопасности. Тут тебя никто не обидит. Это же Утриш — территория любви и братства загорающих. Тут как на Ноевом кочеве всякой субкультурной твари по паре: и хиппи, и поклонники йоги, и сектанты, и язычники-солнцепоклонники, и рокеры-байкеры, и готы. Есть те, кого называют тут индейцами — из всех благ цивилизации они пользуются только фонариками и палатками. Индейцы кучкуются на третьей и четвертых лагунах. Есть те, кого называют цивилами — у этих газовые плитки, мангалы, надувные матрацы, мобильники и интернет. Цивилы кучкуются в основном на первой лагуне. А еще тут обязательно встретишь беременных женщин по последних месяцах — они сюда со всей России приезжают рожать прямо в море. На Утрише принято здороваться со всеми, и не важно, знаком вам этот человек, или нет. Причем здороваются всегда фразой «Доброе утро!» независимо от времени суток. В общем, привыкай к тому, что тут многое не так как в обычном мире. И мир каждой лагуны отличается от соседних».

     В конце второй лагуны нам встретилась загорающая голышом компания молодежи, среди которой явно выделялся высокий статный блондинистый парень лет 27. Из-за кудрявой прически и великолепного телосложения он выглядел просто как сошедший на землю античный герой. При его виде девчонки оживились и стали махать ему рукой. Он подошел к нам и расцеловал Свету с Кристиной. «Знакомься, Марина, — это мой сосед Кирилл». Кирилл сказал: «Доброе утро!» и учтиво поцеловал мне руку. От его прикосновения к моей руке у меня просто мурашки по коже побежали. Это было очень странное и возбуждающее ощущение.

     — Вы на четвертую идете? — спросил Кирилл Свету.

     — Да, подальше от цивилов.

     — Ну тогда, может быть, к вам еще подойду.

     — Ну захочешь — найдешь.

     Когда мы отошли от компании Кирилла, Света рассмеялась: «Похоже, что Кирилл тебя впечатлил. Не смущайся — ты точно его тоже впечатлила. Я давно не помню его таким галантным с текстильщицей. Мы текстильщиками называем тех, кто загорает в купальниках. Ой, смотри, тебе повезло — дельфины в море кувыркаются. Между прочим, в Древней Греции дельфинов считали божественными существами, обладающими мистическими способностями. Древние верили, что дельфины могут одним прыжком достичь неба и стать ярким созвездием, озаряющим путь кораблям. Так что ты сейчас под их покровительством».

     Я действительно увидела метрах в пятидесяти от берега трех или четырех дельфинов, выпрыгивающих время от времени из воды. Они как будто бы сопровождали нас. А когда же мы дошли до места, разом исчезли как удивительный мираж. Света разостлала на гальке пляжное покрывало и прокричала навстречу морю:

     «Пёстрая стая чаек крикливых
Ветру и морю верна.
Резвые ножки девочки милой
Нежно целует волна.
Лёгкую дымку июльского утра
За'море бриз унесёт,
Память о прошлом и мысли о будущем
Снова пустились в полёт.
Так-же и я была маленькой девочкой,
Горя не знав и беды,
Чайкам бросала хлебные корочки,
Мчась по урезу воды.
Тело нагое, одетое в солнышко,
Нет, не томило меня.
Рада была я простору и прелести
Каждого летнего дня!»

     — Я не слышала этих стихов. Недавно написала? — спросила Кристина.

     — Только вчера закончила.

     — Мне нравится. Ты удивительно умеешь передать в стихах свое настроение.

     — Так ты, Света, еще и поэтессса? — удивилась я.

     — Ну положим, поэтесса — это громко сказано. Так иногда балуюсь игрой слов в ритме прибоя. Но все-таки, поэт ...

 

     — это тот, кто не может не писать стихи. А я вполне могу не писать. Просто иногда на меня находит что-то такое, что просто как будто кто-то мне диктует строки с небес.

     — Как все-таки, наверное, странно и чарующе, когда только что не было стихов и вот они звучат в тебе. Ты — избранная небесами.

     — Ты меня захвалишь. Я самая обыкновенная девушка. И вообще, как сказано классиками, лучшее украшение девушки — скромность и прозрачное платьице. Так что, Марина, будешь одеваться в солнышко или останешься текстильщицей?

     Я посмотрела вокруг. Ближайшими от нас загорающими была раздетая парочка, причем увлеченно целующаяся. «Эх, да вы наверное даже эскимосов уговорите на морозе раздеться», — рассмеялась я, скидывая с себя все и смакую незабываемое ощущение полной свободы. Мне даже захотелось, чтобы меня кто-то из мужчин увидел сейчас такой. Но парень в целующейся парочке был слишком занят своей подругой.

     Мы вошли в морскую воду втроем. Напоследок я оглянулась и увидела, что та парочка уже занялась сексом, не обращая на нас никакого внимания. «Ничего себе!» — невольно вырвалось у меня. Девчонки оглянулись и рассмеялись. «Это же Утриш. Если бы они захотели уединиться, они легко бы уединились, зайдя немного в лес. Значит, или им лень куда-то сейчас уходить, или их заводит секс на публику — такое тоже случается» — прокомментировала Кристина. «Случается-случается», — подтвердила Света , подходя в воде вплотную к Кристине. Она лукаво посмотрела на меня и стала нежно целоваться с Кристиной. Я смотрела на их прикосновения к друг другу через покачивающуюся в солнечных бликах воду и чувствовала, что меня это зрелище целующихся девушек завораживает и притягивает. А девушки специально еще развернулись так, чтобы мне были видны сквозь качающуюся воду их ласкающие прикосновения друг к другу в самых разных приятных местах. Это был устроенный специально для меня волнительный театр солнечных бликов и словно невесомых в воде девичьих ласк.

     

     

     Наконец, они перестали целоваться и просто развернулись ко мне, улыбаясь мне: «Это же Утриш!» Я сделала им навстречу шаг со словами: «По-моему, я теряю равновесие». Потом еще шаг и обняла их обеих. Мне точно нужно было за что-то или за кого-то держаться, потому что я просто поплыла от нахлынувших на меня ощущений. Меня целовали и я целовала. Меня трогали без всякого стеснения и я трогала в ответ. Я изнемогала от ласк в этом безумии трех русалок. Оргазм пришел к нам всем почти одновременно как избавление от сладких мук. Мы обнялись благодарные друг другу. Еще немного поплавали и стали выходить на берег.

     Той самой влюбленной парочки уже не было. Критически оглядев меня, Света сказала: «Сейчас уже солнце начинает палить. Если ты останешься тут раздетой, то у твоего Романа точно возникнут вопросы о том, где это ты так успела за время его отсутствия загореть в интимных местах. Тебе сейчас лучше или надеть купальник, или уйти вместе с нами в тень деревьев, пока палящее солнце. Что выбираешь?»

     — Знаешь, мне совершено не хочется сейчас одеваться. Но насчет ненужности вопросов Романа ты, конечно, права. Давай уйдем в тень.

     — Мы можем всегда спуститься и искупаться, когда захочешь. Но загорать тебе здесь лучше уже после трех-четырех часов. Кстати, во сколько ты хочешь вернуться в Анапу? И в какое место тебя возвращать согласно законам конспирации от мужа?

     — Ну я не знаю. Честно говоря, я бы очень хотела скрыть от Романа, что была с тобой на Утрише. А когда он вернется, точно не знаю. Можно меня вернуть примерно к пяти или пол-шестого вечером на наше обычное место на городском пляже?

     — Хорошо. Между прочим, по-моему, Роман тебе так сегодня и не позвонил. Ну да ладно. Тогда, чтобы не терять время, мы уж не будем возвращаться пешком на первую лагуну. Поедем на катере с третьей. На третьей лагуне тогда нам нужно быть где-то в пол-четвертого для надежности.

     — Я надеюсь, что не слишком нарушаю ваши планы на Утриш.

     — Кристина все равно остается сегодня на ночевку тут. Ну а я верну тебя твоему благоверному вовремя, поскольку я же тебя пригласила сюда.

     Чтобы попасть под сень деревьев, нам пришлось забраться по привязанному сверху канату на пологий обрыв высотой в три человеческих роста. Наверху под деревьями оказалась целая импровизированная деревня из тентов и палаток под деревьями. Тень нельзя было назвать такой уж густой, но солнце уже не было палящим. А главное — прянный запах можжевельника. Загорелые аборигены Утриша желали нам доброго утра. Со многими из них Света и Кристина радостно обнимались — и я обнималась вслед за ними с новыми знакомцами. В моей душе царила атмосфера единения и согласия с этим удивительным миром. «Если нас вдруг будет искать Кирилл, то скажи ему что мы будем где-нибудь в районе стойбища Гены», — иногда говорила Света знакомым. «Гена — это рок-музыкант и композитор. У него тут целый гарем поклонниц таланта», — пояснила она мне.

     Гены, однако, на месте не оказалась. Соседи сказали нам, что он сейчас в Анапу поехал, а сегодня вечером у него как стемнеет на третьей лагуне будет концерт. «На четвертой лагуне живет меньше всего народа, потому что дальше всего идти к водопаду за пресной водой. Но тут и тусовка самая интересная молодежная тусовка. Здесь постоянное броуновское движение в поисках тех, с кем можно делать нечто общее. Жалко, что ты с Геной скорее всего уже не пересечешься сегодня», — сказала мне Света.

     Мы постелили покрывала и улеглись было рядышком отдыхать. Однако очень скоро рука Кристины оказалась на моем животике, а другая баловница стала целовать меня везде-везде так, словно не могла насытиться мною. Это было так волнующе, что я тоже стала ее дразнить ее язычком между ножками. Мы отрывались от кисок друг друга только для того, что сплестись языками с Кристиной. Девчонки были такие маняще вкусные, что я просто потеряла счет всякий счет времени.

     Когда мы стали приходить в себя послен бурных ласк, у Кристины зазвонил телефон. Она поговорила и сказала нам потом, что ее ждут на третьей лагуне. Мы отпустили Кристину к друзьям, а сами решили еще раз искупаться. Когда спускались по канату на галечный пляж, появился Кирилл. Разумеется, мы пригласили его купаться вместе с нами. Из нас двоих девушек Кирилл однозначно стал проявлять явный интерес ко мне. Пришлось ему сразу объяснить, что я замужем и потому между нами ничего, кроме милой беседы, не будет. «Да — и не приставай к замужней даме, когда есть незамужние», — со смехом подхватила Света и взяла Кирилла под руку, прижавшись к нему бедром.

     Мы вернулись на наше старое место купания и бросились в воду. Я заметила, что в море Света как то старалась плыть так, чтобы все время быть между мной и Кириллом. Я решила, что у них роман и что мне им не стоит мешать. Когда они предложили мне поплыть подальше от берега, я отказалась, сославшись на то, что не такая уж спортивная и что лучше мне поплескаться там, где неглубоко. Они отделились от меня и поплыли прямо в море.

     Чтобы не загореть в интимных местах, я подождала в воде, когда они вернутся. Кирилл и Света вышли на берег полуобнявшись и весело поглядывая на меня. На солнце набежала легкая облачность. Мы легли на покрывало. Света лежала между мной и Кириллом, смотря в небо. «Наверное, сейчас сочиняешь стихи?» — спросила я ее. Вместо ответа она повернулась ко мне и стала очень бережно целовать меня в губы на глазах Кирилла, с улыбкой наблюдавшим за моим смятением. Он, тоже как и Света, лег набок в мою сторону, прижавшись к Свете всем телом сзади и слегка поглаживая ее левой рукой.

     А я просто решила расслабиться и получить удовольствие от солнышка и теплого моря. Света продолжала свои поцелуи, перейдя на мои плечи и грудь. Через несколько минут она взяла мою руку и положила себе на киску. Я попробовала сделать там ласкающее движение, но натолкнулась ладонью на ствол Кирилла, медленно входящий и выходящий из лона Светы. Я отдернула было свою руку, но Света придержала ее, шепнув мне: «Это же Утриш! И тут всегда Утро!» И я стала не только дразнить возбужденную кнопочку наслаждения своей подруги, но слегка гладить пульсирующий в ней ствол Кирилла. Это было необычное для меня ощущение ласкающего соприкосновения и с парнем, и с девушкой.

     Но Света, похоже, не собиралась останавливаться на уже достигнутом в моем развращении. Через несколько минут она попросила меня поцеловать ее сейчас «там». Только я стала отрицательно качать головой, как она в который раз за сегодняшний день произнесла: «Это же Утриш!». И я сдалась. Переменила позу и приникла язычком к ее клитору. Поначалу я старалась касаться только Светы, но вид таким крупным планом размеренно входящего и выходящего из лона мокрого и набухшего от напряжения ствола возбуждал, неудержимо меня притягивая. Касания языка становились все размашистее и вот я уже начинаю облизывать ствол и посасывать Кириллу яички. А потом Света вынула из себя ствол Кирила и направила мне его прямо в ротик. И я, разгоряченная происходящим, со стоном приняла в себя как дар ствол другого мужчины почти на всю его длину и выпила потом всю извергшуюся в мой ротик его сладковатую сперму.

     Я благодарно обняла их обоих, извиняясь словами: «Это же Утриш!» Не знаю куда бы все это приключение зашло дальше, но тут зазвонил мой телефон. Это был, конечно же, Роман. Чтобы не выдать себя и не дать ему возможности задавать мне вопросы, на которые я не хотела бы ему ни лгать, ни говорить правду, я сразу же стала выговаривать ему за то, что он соизволил позвонить мне так поздно. Мол, я уж и не знаю, что подумать про твое молчание — может, ты там по дороге в Благовещенку разбился на мотоцикле. В общем, изобразила из себя порядком разъяренную на мужа фурию. Роман тут же стал нести в ответ какой-то бред, пытаясь оправдываться за свой запоздалый звонок. Тогда я просто со злости отключила свой телефон. Кирилл и Света понимающе смотрели на меня. Звонок Романа вернул меня к реальности. Я как бы опомнилась от чар Утриша.

     — Хочешь на катер и в Анапу? — спросила Света.

     — Пожалуй, хочу. Роман похоже, еще в Благовещенке. Да он и не может вернуться просто так, когда захочет. Он же поехал на чужом мотоцикле. Так что ему наверняка придется возвращаться в Анапу со всей их компанией. Но все-таки мне будет спокойнее, если я побыстрее вернусь в Анапу.

     — Ну тогда одеваемся-собираемся.

     По дороге на третью лагуну, я сначала старалась не смотреть в глаза Кириллу. Мне было стыдно за свое поведение по отношению к нему. Но нам встречные безмятежно желали доброго утра и мы им желали того же. И это вносило в душу удивительное умиротворение. Когда пришла пора прощаться, оставляя Кирилла и Кристину на берегу, я была уже спокойная. Мой поцелуй с Кириллом был уже просто выражением благодарности за этот день и за знакомство с ним. Я сказала ему: «Спасибо. Прости и прощай» и повернулась к подошедшему катеру, как бы отрезая его от себя. Мы со Светой еще пару минут смотрели на удаляющиеся фигурки машуших нам рукой Кирилла и Кристины. Пребывающий в вечном утре чудесный Утриш остался в моей жизни позади. Не знаю, вернусь ли я когда нибудь сюда... Хотелось бы...