— Госпожа, Ваш отец желает видеть Вас в своем кабинете, — служанка почтительно склонилась перед юной красавицей.

     — Да, сейчас иду, Мария, — небрежно отмахнулась от служанки Елизавета, кружась перед зеркалом и любуясь собой.

     «Что папеньке понадобилось? Может подарок привез?» — гадала Елизавета, не торопливо вышагивая к отцовскому кабинету.

     — Папенька, вы вернулись? — Елизавета радостно подбежала к отцу, — Я так по вам соскучилась!

     — Здравствуй, дочка! Ты все хорошеешь, моя птичка, — мужчина мягко улыбнулся дочери.

     — Как прошла поездка, папа? — с искренним интересом спросила Елизавета.

     — Очень удачно, Лиза! — довольно улыбаясь, ответил он дочери. — И у меня для тебя есть новости.

     — Какие же? — глаза девушки загорелись от предвкушения.

     — Через полгода ты выйдешь замуж, Елизавета! — торжественно объявил мужчина.

     — Замуж?! Папа! Я не хочу замуж! — воскликнула Елизавета, упрямо сжав пухлые губки.

     — Все решено, дочь. Через полгода ты станешь женой князя. И никаких капризов! — пресек мужчина возражения дочери.

     Глаза Лизы наполнились слезами:

     — Я не хочу замуж! Не хочу! — Она выбежала из кабинета отца.

     «Вот девчонка капризная! — думал раздраженный отец. — Все барышни в ее возрасте мечтают о замужестве, а она недовольна. Разбаловали мы ее с матерью. Ладно, пусть графиня сама разбирается с дочерью».

     Решив все рассказать супруге, граф направился в их совместные покои.

     Графиня Измайлова, его дражайшая супруга, как раз собиралась спускаться к завтраку.

     — Ольга, дорогая, у меня к тебе серьезный разговор, — вместо приветствия сказал граф.

     — Здравствуй, Николай! Что — то случилось? — встревожилась его супруга.

     — Присядь, разговор долгий будет, — опускаясь в глубокое кресло, граф тяжело вздохнул.

     — Николай, ты меня пугаешь! — воскликнула графиня, присаживаясь напротив.

     — Это касается Елизаветы. Не перебивай, выслушай до конца, — сказал он, открывшей было рот супруге. — Я нашел нашей дочери жениха.

     — Жениха? Но она еще так молода, дорогой! — воскликнула графиня.

     — Ольга! В ее возрасте ты уже была беременна нашим первенцем. И прошу тебя, не перебивай!

     Графиня сдержала рвавшиеся с ее губ слова, вняв просьбе мужа.

     — Он венгерский князь. Глава рода. Золтан Ковач. Богат, красив, довольно молод. Ему 32 года. У него в России есть несколько заводов, дворец в Петербурге, поместье недалеко от нашего. И в Венгрии обширные угодья, родовой замок. У нас с ним общие интересы. Золтан прекрасно знает русский язык, образован, умен. И он желает иметь в женах именно русскую девицу. Елизавете несказанно повезет, когда она станет его женой. Мы с ним договорились обо всем. Через пару недель он прибудет в Петербург. На балу у Одинцовых я представлю его тебе и дочери. Там же сделаем официальное объявление о помолвке.

     — Николай, я знаю, как ты любишь Лизоньку. Поэтому полностью доверяю тебе выбор жениха для нашей девочки. Она знает?

     Граф Измайлов поморщился:

     — Да. Хотел порадовать свою красавицу, а она расплакалась, кричала, что не хочет замуж. Разбаловали мы ее, Ольга.

     Графиня улыбнулась, нежно сжав ладони мужа:

     — Я поговорю с ней, дорогой. Она поймет и примет твое решение. Пойдем завтракать.

     ****

     Графине удалось убедить дочь в правильности выбора графа. Елизавета смирилась, как и полагается послушной дочери. Граф не скупился на расходы, покупая услуги самых дорогих портных. Жена и дочь ежедневно получали новые драгоценности. За примерками, ворохом подарков, восторгами подруг Елизавета и думать перестала о том, что была недовольна решением отца. Хотя жениха воспринимала, как нечто нереальное, а свое замужество очень далеким фантастическим событием.

     Настал день бала в доме Одинцовых. Елизавета была ослепительно прекрасна в новом платье персикового цвета, расшитом жемчужинками и кружевом, декольте красиво подчеркивало ее небольшую грудь, приподнятую корсетом. Новый драгоценный гарнитур из розового жемчуга гармонично вписался в ее воздушный образ. Россыпь темно — каштановых локонов подчеркивала нежную красоту лица.

     — Елизавета! Дочка! Ты у меня настоящая принцесса! — воскликнул граф Измайлов, когда девушка степенно спускалась по лестнице. — Золтан будет сражен наповал!
— Папа! — смущенно воскликнула Елизавета. — Я итак волнуюсь, не дразните меня.

     — Доченька, ты и вправду красива, как никогда, — мягко произнесла графиня, приобнимая ее.

     — Жаль, Александр не приехал, — чуть омрачилось личико девушки.

     — Лиза, ты же знаешь, что у брата служба, оттуда так просто не сбежишь, — успокоила дочь графиня. — Он обязательно приедет на твою свадьбу, милая.

     — Так, едем, едем, — поторопил граф обеих своих красавиц.

     ****

     Дом Одинцовых сиял огнями и хрусталем. Гостей было очень много. Поприветствовав хозяев, Измайловы двинулись вглубь дома. Оставив жену и дочь беседовать с их общими знакомыми, граф ушел, сославшись на увиденного на другом конце зала хозяина дома.

     Елизавета рассеянно слушала болтовню собравшихся в кружок женщин и девушек. Ее больше интересовали восхищенные взгляды мужчин, бросаемые на нее. И еще она пыталась угадать, кто же из незнакомых ей мужчин ее жених.

     — Елизавета! — мать, чуть нахмурившись, дернула ее за платье. — Прекрати глазеть на мужчин, это не прилично!

     — Мама, прости, я просто пытаюсь угадать, кто мой жених, — смущенно прошептала Лиза.

     — Успокойся, дочка, отец его сам нам представит, — графиня успокаивающе похлопала дочь по руке.

     Мажордом объявил о начале бала. Заиграла чарующая музыка. К графине Измайловой с дочерью подошел сын хозяев дома:

     — Графиня, позвольте пригласить Елизавету Николаевну на этот тур вальса, — галантно поцеловав руку графине, попросил он.

     — Позволяю, Алексей, — величественно, но с улыбкой графиня передала руку дочери молодому графу Одинцову.

     Елизавета пошла следом за ним. Они закружились в вальсе. Легко скользя с молодым человеком по паркету, Лиза отвлеклась от мыслей о своем женихе.

     — Елизавета, вы прекрасны! — вполголоса произнес Алексей. — Вы, как свежий бутон розы!

     — Алексей, вы мне льстите, — кокетливо улыбнулась девушка, чуть краснея от смущения.

     — Отнюдь! Все слова не способны описать вашу красоту! — восхищенно говорил юноша.

     Млея от комплиментов, девушка радостно кружилась в танце. Когда музыка смолкла, Алексей повел Елизавету к ее матери, как того требовали приличия.

     — Обещайте мне хотя бы еще один танец, Елизавета! — попросил он девушку.

     Но она не ответила, зачарованно глядя на стоящего рядом с ее отцом и матерью мужчину. Словно в полусне она позволила Алексею подвести себя к матери. Она не слышала слов прощания и благодарности за танец от Алексея, лишь рассеянно кивнула.

     — Золтан, позвольте представить вам мою дочь, — чуть склонив голову, произнес граф. — Елизавета Измайлова. Моя дочь. Князь Золтан Ковач. Твой жених.

     Лиза, как околдованная присела в реверансе.

     Когда мужчина взял ее ручку в свои руки и поцеловал, девушку словно молния пронзила. Она беспомощно подняла на него взгляд и утонула в темно — синей глубине его глаз.

     — Елизавета, вы меня поразили в самое сердце! — бархатистым голосом с чуть заметным акцентом произнес Золтан, не выпуская ее руку из своей ладони.

     Елизавета не могла сказать ни слова, заливаясь румянцем смущения. Будущий муж с первого взгляда задел ее неискушенное девичье сердце. Невинная девушка не заметила хищных искорок в глубине глаз жениха.

     Родители понятливо улыбались, глядя на прекрасную пару. Взгляды всех без исключения гостей были прикованы к ним, но Золтан и Елизавета словно были где-то далеко. Зеленые глаза Елизаветы не отрываясь смотрели в грозовую синеву глаз Золтана. Мимо сознания девушки прошло объявление об их с князем помолвке. Она рассеянно принимала поздравления, улыбаясь только князю.

     Все следующие ...

  танцы, конечно же с женихом, тоже были словно подернуты дымкой. Она видела только ЕГО, своего жениха.

     Эта встреча перед свадьбой стала единственной. Проводив невесту и ее родителей домой, Золтан простился и уехал из Петербурга по своим важным делам.

     Елизавета, очарованная своим женихом, молча прошла мимо родителей в свою спальню.

     Граф и графиня переглянулись:

     — Лизонька влюбилась!

     — Вот и славно, что они с первого взгляда понравились друг другу.

     ******

     Время летело стремительно. Подготовка к свадьбе в доме Измайловых шла полным ходом. За неделю до свадьбы приехал старший брат Елизаветы Александр.

     — Саша, Сашенька, — радостно визжа, повисла Лиза на шее брата, — я так соскучилась, братик!

     — Лизка, задушишь, сумасшедшая! — хохотал парень, подхватывая и кружа сестру.

     Поставив сестру на пол, Александр оглядел ее с головы до ног:

     — Лизавета, а ты совсем уже взрослая стала. Красавица, слов нет! — Александр, обошел сестру вокруг. — Повезло Золтану! Не был бы твоим братом, сам бы на тебе женился.

     — Саш, ну ты скажешь тоже! — смутилась Лиза. — А ты что знаешь Золтана? Видел его? — Лиза с живым интересом тормошила брата.

     — Знаю, знаю, мы одно время по... балам вместе ездили, — Саша чуть замялся, не желая посвящать сестру, где, с кем и в каких местах они пересекались с ее женихом.

     «Эх, Лизка! Надеюсь, ты выдержишь темперамент своего женишка... !»

     — Дети, хватит уже разговаривать, обед подан, — вошедшая мать с улыбкой смотрела на детей.

     ******

     За три дня до свадьбы Золтан прислал Елизавете подарок с запиской:

     « Прелестная моя невеста! Елизавета! Покорнейше прошу принять мой скромный дар. Надеюсь увидеть его на Вас в день нашей свадьбы. Ваш Золтан.»

     В красивой коробке был искусно сделанный комплект драгоценностей: колье, серьги, диадема из золота с изумрудами и бриллиантами. Лиза, как зачарованная трогала пальчиками изумрудные листочки, усыпанные бриллиантами, как капельками росы.

     «Спасибо, Золтан!» — прошептала девушка.

     ******

     Наконец настал день свадьбы.

     Невесту разбудили затемно, тщательно вымыли и натёрли душистыми маслами. Затем под бдительным оком графини Ольги начали одевать.

     Елизавета продрогла, пока затягивали корсет и крепили пояс с кринолином. Первый затянули так туго, что она едва могла дышать.

     Ноги затянули в тончайшие шёлковые чулки с кружевом. Точно таким же кружевом были оторочены панталончики.

     — Ты должна быть соблазнительна в нижнем белье, — мать улыбнулась, видя смущение дочери.

     Елизавета вздохнула и кивнула, беспрекословно принимая выбранное матерью белье.

     Платье с открытыми плечами не очень подходило к зимней погоде, зато позволяло любоваться красотой фигуры невесты, богатыми переливами ткани платья, его затейливой отделкой из кружева, вышивки и драгоценных камней. Молочно — белое, с нежно — зеленой вышивкой, капельками изумрудов, белоснежным кружевом платье удачно гармонировало с драгоценностями, подаренными женихом.

     Волосы невесты уложили в сложную причёску, скреплённую диадемой — подарком жениха. Ниже неё спускалась воздушная фата, украшенная, как и пожелала графиня, флёрдоранжем и россыпью драгоценных камней. Словно снег под солнечными лучами мерцала ткань.

     Наряд довершали белые туфельки, украшенные вышивкой и перчатки до локтя.

     Накрашенная, одетая и надушенная, Елизавета дрожала и куталась в фату, словно в накидку. Она была длинной, до пояса, так что с успехом заменяла накидку.

     Графиня выпроводила всех и осталась наедине с дочерью.

     — Елизавета, я хочу сказать тебе, что скоро ты станешь женщиной, будешь делить с мужем супружеское ложе.

     Лиза покраснела, слушая мать.

     — Первый раз будет больно, но потом ты привыкнешь. Слушайся мужа в спальне. Ты невинная девушка, он это оценит.

     — Мама... — Елизавета разволновалась, — сильно больно будет?

     Ольга улыбнулась:

     — Нет, милая, только в самый первый миг, потом боль отступит. Золтан взрослый мужчина, слушайся его, и все будет хорошо. Все, нам пора, дочка.

     Мать накинула ей на лицо вуаль, взяла за руку и вывела ее из комнаты. Отец взял её за другую руку, и родители повели невесту вниз, к экипажу.

     Под поздравления слуг пёстрая вереница карет и всадников двинулась к церкви Святой Девы Марии. К той самой, где когда — то венчались и граф Измайлов с графиней Ольгой.

     Сочетать браком Елизавету и Золтана должен был архиепископ.

     С Елизаветы не снимали фату, она все видела, как сквозь дымку. В сопровождении отца она вошла под своды церкви. Мать и остальные гости прошли на места в церкви.

     Запели певчие, зазвонили колокола на звоннице, весело, звонко. И смолкли, когда двери церкви закрылись за последним гостем.

     С другой стороны к Елизавете подошел брат. Он вместе с графом довели Елизавету до алтаря. Только тогда отец откинул вуаль с лица дочери, прочёл свои последние назидания и удалился на место подле супруги. Брат одобряюще сжал руку сестры и тоже удалился.

     Золтан, серьезный и торжественный внешне, любовался своей невестой. Когда ее холодные дрожащие пальчики коснулись его руки, он нежно сжал их.

     Брачующиеся поклонились священнику и взошли на возвышение, где преклонили колени перед ликом господним.

     Священник не стал утомлять собравшихся долгой проповедью, коротко рассказал о таинстве брака, его значении и обязанностях, которые должны принять в нём муж и жена. После выяснил, является ли желание соединить свои судьбы добровольным, не видит ли кто препятствий оному, не имеют ли жених и невеста иных брачных обязательств, пусть и давних, и только после этого преступил к сути обряда.

     Князь сухо, не задумываясь, согласился взять девицу Измайлову в жёны и встал. Елизавета произнесла своё «да» и слова брачной клятвы тихо и нерешительно, но святой отец не заставил повторять.

     — Отныне и присно вы есть одно тело и душа. Да растворится жена в муже своём, а муж не злоупотребит своей властью. Объявляю князя Золтана Ковача, супругом графини Елизаветы Измайловой, а её провозглашаю женою его со всеми титулами мужа. Что соединил бог — да не разрушит человек! Можете обменяться кольцами и подарить супруге первый поцелуй.

     Золтан обернулся к стоящему чуть позади мужчине, только сейчас Елизавета обратила на него внимание. Он был очень похож на Золтана.

     «Наверное, это его брат, — решила Лиза. — Как мало я знаю о своем муже!»

     Мужчина извлёк из внутреннего кармана парадного камзола бархатный футляр, раскрыл его и протянул Золтану.

     В ярком свете дня и свечей блеснули золотые кольца с гравировкой. Мужское — массивное, с большим алмазом и несколькими изумрудами, женское — тоньше, изящнее, с мелкой россыпью таких же камней. Гравировка — выведенное вязью имя рода князя Ковача.

     Князь первым надел кольцо на палец супруги и с лёгкой улыбкой проследил за тем, как Елизавета проделала то же самое.

     Первый поцелуй вышел немного не таким, как ожидал священник. Золтан взял в ладони лицо жены, откинул мешавшую вуаль и легко прикоснулся к губам. Затем лизнул их, будто пробуя на вкус, и только потом приоткрыл рот Елизаветы, скользнув языком внутрь.

     Поцелуй прервало тихое покашливание священника.

     Князь неохотно оторвался от губ жены, взял её за руку и продемонстрировал родственникам и гостям окольцованные пальцы:

     — Приветствуйте Её милость княгиню Елизавету Ковач! Да ниспошлёт ей бог плодородное чрево.

     Все покорно поднялись со своих мест, ответив громогласным: «Приветствуем!».

     Гости потянулись к выходу, а молодые вслед за ними вышли на высокое крыльцо церкви, принимая поздравления, осыпаемые зерном и лепестками цветов.

     *****

     Во дворце князя молодожёнов встретили музыкой, пением и ликованием.

     В дверях служанки осыпали Елизавету мелкими монетами. Она подняла, сколько смогла, и бросила в толпу. Девушки тут же бросились их ловить,...   желая так же удачно выйти замуж.

     Пол главного зала устилали цветы. Казалось, он превратился в благоухающий сад.

     Свечи во всех гигантских люстрах зажжены, как и канделябры на огромном столе. Он, словно змея, оплетал весь зал, оставив свободное место лишь посредине, для танцев.

     Молодожёнам полагалось место на возвышении, в кругу близких. Они сидели лицом ко всем гостям, в торце зала.

     Елизавета нервничала, сидела, потупив взор. Ее муж казался ей таким красивым, но он был не так приветлив с ней, как в день знакомства. Зато его брат, с которым Золтан ее познакомил уже за столом, бросал на девушку странные взгляды, смущая ее еще больше. Она мало ела, практически ничего не пила, хотя в её честь с завидным постоянством провозглашали тосты.

     — Вам не нравится еда? — заметив её поведение, поинтересовался князь. — Попробуйте гусиного паштета — он необычайно нежен. И пригубите, наконец, свой бокал: мы выказываем неуважение гостям.

     Елизавета покорно взялась за вилку и нож, стараясь найти успокоение в еде. Она и в правду была хороша: и паштет, и спаржа, и перепела.

     За громкими речами и преподнесением подарков последовали будничные разговоры. Лиза смогла расслабиться: она перестала быть центром внимания всех этих важных особ. Всё ещё привычно улыбаясь (годы тренировок научили легко держать светскую приветливую улыбку), девушка решилась попробовать заманчивые фрукты, на которые смотрела всё это время. Подозвала слугу и попросила положить ей на тарелку.

     Плечи мёрзли даже под вуалью, а иного способа согреться не было. На помощь пришёл супруг, провозгласивший начало танцев.

     Супруги первыми встали из-за стола и прошли на приготовленную площадку. Золтан с удовольствием обнял и прижал к себе жену, шёпотом поинтересовавшись: «Ну как, теперь вам теплее?». Она кивнула. Её впервые так тесно обнимал мужчина, был так близко, что Елизавета чувствовала его запах. На балу у Одинцовых он не был так близко, не прижимал ее так откровенно.

     С первыми тактами музыки князь вернулся в рамки приличий.

     Танцы немного отвлекли Елизавету, согрели её. Она повеселела, кровь прилила к лицу, делая еще красивее. Девушка танцевала бы и дальше, если бы не стеснявшая дыхание шнуровка и неудобный, слишком длинный, подол платья.

     Вернувшись к столу, Лиза уняла сердцебиение, с аппетитом поела, а потом приняла участие в игре в шарады, предшествовавшей подаче десерта. Было весело, она от души посмеялась, забыв и о тесном корсете, и о титулах гостей, и о собственном воспитании. Впрочем, дух веселья проник не только в неё, на время стерев границы этикета.

     Елизавета на правах хозяйки разрезала праздничный торт и разнесла куски всем гостям. Каждый в ответ что-либо желал ей и её супругу.

     Стемнело, ночь вступила в свои права.

     Бросив взгляд в высокое окно, князь вытер губы салфеткой и встал, потянув за собой супругу.

     — Прошу извинить нас, дамы и господа, но мы с княгиней Елизаветой должны вас покинуть. Пейте, ешьте, развлекайтесь — всё к вашим услугам.

     Елизавета покраснела, вновь очутившись под прицелом пристальных взглядов. Мужчины ухмылялись и понимающе кивали. Знакомые князя и вовсе откровенно желали молодожёнам приятного времяпрепровождения.

     — Да, несомненно, супружеский долг — самый приятный из всех, — улыбнулся Золтан. — Доброй ночи, дамы и господа!

     *****

     Берток Ковач, брат князя, тоже поднялся со своего места, принял из рук слуги подсвечник и пошёл впереди молодых, освещая им дорогу.

     Служанки с приглушённым смехом выпорхнули из спальни, заверив, что всё готово.

     Новобрачная замерла на пороге, с ужасом глядя на расстеленную кровать.

     — Вина и тёплой воды, — бросил приказ кому-то из слуг Золтан и обернулся к брату: — Сходи, принеси масла. Надеюсь, осталось?

     — Разумеется, — улыбнулся Берток и подмигнул Лизе: — Не бойтесь, княгиня, всё будет хорошо, не умрёте.

     Он ушёл, а князь легонько подтолкнул жену. Та покорно вошла и в нерешительности остановилась.

     — Посиди, сейчас принесут вина и воду.

     — А моя горничная? Мне надо переодеться.

     — Я сам тебя раздену и сделаю всё остальное. Думаю, нужно ещё разжечь камин. Берток сделает.

     Елизавета полагала, что ей просто придётся лечь и потерпеть несколько минут, но, видимо, у супруга были на неё другие планы, и заготовленная шелковая ночная рубашка не потребуется. Следовало бы догадаться по тому белью, в которое её обрядили. Жаль, мать ничего не рассказала о своей первой ночи...

     Страшно, потому что будет больно. И стыдно, потому что муж увидит её раздетой. Но, с другой стороны, если муж её хочет — это хорошо. Может, он даже любит её. От мысли об этом лицо Елизаветы прояснилось. Если любит, то сделает всё осторожно, а брак будет счастливым.

     Искоса рассмотрев расположившегося в кресле Золтана, Лиза мысленно ещё раз признала его красивым и убедила себя, что любит его и проживёт с ним остаток жизни так, как говорил сегодня священник.

     Слуга поставил на столик открытую бутылку вина и три бокала. Вслед за ним горничная принесла воду и тазы для умывания, скромно поставив их возле двери.

     — Ну, идите ко мне, милая жёнушка, выпьем за наш союз.

     Князь обернулся к Лизе и поманил к себе. Она робко улыбнулась ему и покорно подошла, встав напротив. Золтан приподнялся, подался вперёд и усадил её себе на колени. Его дыхание щекотало ухо.

     Поглаживая супругу по пышному кринолину юбок, виконт наполнил бокалы и протянул один жене. Другой взял себе, а третий оставил на столике. Девушка не понимала, кому он предназначен, решила, что духам.

     Муж заставил выпить фужер до дна и налил Елизавете новый. Губы коснулись шеи, язык лизнул подбородок.

     — Где носит Бертока? — недовольно пробормотал Золтан. — Его только за смертью посылать!

     Наконец вернулся Берток и к удивлению Лизы запер дверь на ключ, который небрежно кинул брату. Тот поймал и сунул его в карман камзола.

     — Ну, теперь все в сборе, — довольно улыбнулся он. — Мы с жёнушкой уже выпили по одному, догоняй. А баночку постав на столик пока, потом разберёмся.

     Лиза полагала, что, выпив с ними бокальчик-другой, деверь уйдёт, но он не ушёл, вольготно устроившись на шкуре у камина. Лениво поворошил угли, подул, разжёг искорку и подбросил дров.

     — А разве ваш брат... ? — неуверенно начала Елизавета. Совсем не так она представляла начало брачной ночи, будто посиделки. Или муж не может? Бывает ведь и такое.

     — Он останется с нами до утра. Мы с детства привыкли делить всё пополам. Но я у тебя буду первым.

     Удержав порывавшуюся вскочить жену, князь впился в её рот поцелуем.

     Берток встал, погладил испуганную Елизавету по волосам и наполнил ей ещё один бокал:

     — С вином девочкам легче.

     — Это противоестественно! — выкрикнула Лиза, вырвавшись из цепких объятий мужа и расплескав вино на пол. — Об этом сейчас же все узнают.

     — Стены толстые, никто ничего не услышит, а ключ у меня. Берток, начнём, пожалуй?

     Деверь ухватил невестку за руки и прижал к себе. Он держал её, стойко снося все удары каблучками и истошные крики о помощи, а Золтан занимался шнуровкой платья.

     — Не глупи, жёнушка, мы только испортим твой наряд. Разденься сама, сними украшения и возвращайся. Чем меньше ты будешь сопротивляться, тем приятнее тебе будет.

     Берток отпустил Елизавету и отошёл к камину. А та осталась стоять, придерживая на груди свадебное платье.

     — Раздевайся. Я приказываю тебе. Ты моя жена и обязана подчиняться.

     Сгорая от стыда, чувствуя себя последней портовой девкой, Елизавета повернулась спиной к попивавшим вино мужчинам и начала раздеваться. Вылезла из платья, сняла перчатки, туфельки. Бочком проскользнула к кровати и под прикрытием балдахина сняла нижние юбки, отстегнула металлический каркас. Без помощи горничной пришлось тяжело, но она справилась.

     Потом ...  

     пришла очередь драгоценностей и фаты.

     Распустив волосы, Лиза робко выглянула из-за полога:

     — Мне всё снимать?

     Муж вальяжной походкой направился к ней и сказал, что так в самый раз, остальным займётся сам.

     Князь по-хозяйски слегка ослабил и засунул руку за корсет жены. Гладя её грудь, он поинтересовался у брата, лучше оставить супругу в чулках или без.

     — Золтан, у девочки в первый раз, она перепугана до смерти — конечно, нужно снять. Ты мне позволишь её вымыть?

     Князь кивнул и провёл языком по плечу Лизы. Вскоре она оказалась в объятиях обоих: один ласкал её тело спереди, другой сзади.

     Корсет всё сползал и сползал, пока не оказался на полу. Ловкие руки Бертока тут же сдёрнули вслед за ним панталоны, отрезая пути к отступлению. Девушка дёрнулась, хотела подхватить их, но деверь отвлёк её, пройдясь языком от лопаток до ложбинки между ягодицами. Это было приятно, но неожиданно он ущипнул её за мягкое место. Правда, тут же поцеловал порозовевшую кожу.

     Золтан в это время лизал её шею, постепенно спускаясь к груди, где покоились его руки. Если Берток наслаждался ягодицами девушки, то пробуя их на упругость, то на вкус, он наслаждался мягкостью и теплом других полукружий. Начав с простого поглаживания, в конце князь уже покусывал соски.

     Золтан привык, что женщины быстро отвечали на его ласки, но с Елизаветой было иначе: проходили минуты, а он не видел изменений, разве что успокоилась и не вырывалась больше. Не отличавшийся терпением Золтан решил не тратить время попросту и, пока младший брат, уложив Лизу на постель, целовал её живот и снимал с девушки чулки, донага разделся и смешал воду в тазу. Убедившись, что она нужной температуры, сменил Бертока у тела супруги, чтобы и тот разделся. Потом подхватил Лизу на руки и поставил в большой таз.

     Тут девушка снова начала сопротивляться, но муж крепко держал её, а деверь наскоро вымыл. Потом мужчины тесно зажали её между собой, лаская.

     Елизавета обмерла от страха, почувствовав возбуждение обоих членов. Как она ни отводила глаза, но видела их, когда её тащили к тазам. Один член поменьше, но толще, другой — длиннее и тоньше. И оба непомерно велики для неё: бог не услышал молитвы и не наградил ни мужа, ни деверя маленьким достоинством. «О Боже! Дай мне сил пережить эту ночь!» — молилась про себя молодая жена.

     А братья тем временем её целовали, покусывали шею, грудь, теребили соски, залезали руками внутрь мягких нежных складочек. Князь то и дело слюнявил палец и пытался туда его засунуть, но девушка сжималась и не давала ему проникнуть дальше.

     Лизу перенесли на кровать. Один из братьев устроился возле её головы, другой — в ногах. Девушке казалось, что их губы и руки не оставили без внимания ни один сантиметр её тела. Она немного расслабилась, лёгкое покусывание ушей Бертоком даже нравилось. Он, по её мнению, был нежнее, гладил и целовал больше. Хотя муж тоже навёрстывал упущенное. К примеру, сейчас целовал внутреннюю сторону её бёдер.

     В этот раз Елизавета не противилась, когда он вторично попытался приласкать заветное место. Теперь пальцы Золтана чувствовали себя там вольготно.

     — Неужели тебе не нравится, Лизонька? Будь умницей и не бойся, — промурлыкал Берток и накрыл губы девушки страстным поцелуем.

     — Ты там как? Я уже не могу больше, — он погладил живот невестки, с удовлетворением отметив ответную реакцию, и улёгся рядом с ней на постели. — Кто первый-то?

     — Давай одновременно, а? Девочка тоже меня распалила — такая красотка!

     Золтан выпрямился, с помощью брата перевернул жену на живот и раздвинул ягодицы.

     — Нет, не надо, прошу вас, только не туда! — взмолилась девушка, отчаянно пытаясь вырваться.

     Но её никто не слушал, братья только заверили, что ничего плохого не сделают.

     Муж оседлал её, прижав к кровати. Не выдержав, прикрикнул, чтобы заткнулась, а то действительно сделает больно.

     Берток пару раз шлёпнул Лизу по попке, забрал со столика баночку и занялся привычным делом. Сначала поцеловал и погладил, успокаивая, затем раздвинул ягодицы, обмакнул мизинец в масло и медленно, аккуратно засунул палец внутрь. Девушка дёрнулась, пытаясь вытолкнуть его оттуда — деверь убрал, но через минуту ввёл обратно. Подобным образом в её попке побывали все пять пальцев.

     Когда Берток, наконец, оставил её в покое, Лиза обрадовалась, но, как оказалось, рано. Её тело приподняли, заставив встать на колени лицом к мужу.

     — Держи её попку, я сейчас вставлю, — послышался голос деверя. — Ну и узкая же!

     — Что ж ты хочешь — девственница, — хмыкнул Золтан, железной хваткой вцепившись в ноги супруги, не позволяя ни брыкаться, ни сжать бёдра. — И там, и там. Ты осторожнее, не порви, разработай хорошенько.

     — Всё для тебя, братец, ты потом сливки снимешь.

     — Хватит языком болтать — насаживай! Видишь, девочка заждалась.

     Елизавета вскрикнула, ощутив в себе Бертока. Это действительно было больно — а ведь он только вошёл. Помедлив немного, деверь сделал пару движений, хлопнул девушку по ягодицам и заверил, что сделает ей хорошую широкую дырочку. Всхлипывающая от боли и унижения Лиза не сомневалась, что он сдержит обещание. По её щекам ручьем бежали слезы, но она боялась даже пошевелиться, чтобы хоть немного смягчить боль в попке.

     Видя, что девушка сдалась, супруг отпустил её, наблюдая за тем, как брат всё глубже и глубже погружает в неё член, учащая темп, потом сердито заметил:

     — Я тут стоять и ждать не собираюсь.

     Берток что-то невнятно пробормотал и лёг на спину, увлекая за собой Лизу. Ноги его свешивались с постели.

     Тело Елизаветы дрожало от толчков. Она закрыла глаза и добровольно развела ноги так широко, как могла: так стало немного лучше. Через минуту торопливых ласк девушка ощутила в себе мужа. Он почти сразу вошёл до конца, быстро и решительно. Лиза закричала, но муж только сильнее прижал её и нетерпеливо задвигался, игнорируя капельки крови, боль, страх и неприятные ощущения Лизы.

     Князь слишком возбудился, слишком долго ждал и не мог терпеть. Будь это не первая близость супруги с мужчиной, она бы приласкала его достоинство, но Золтан рассудил, что сейчас с неё хватит близости. Двойной близости.

     Решившись открыть заплаканные глаза, Лиза с молчаливой покорностью наблюдала за тем, как то входит, то выходит из неё член мужа. Он стоял перед ней, упершись руками в её колени. Достоинство теперь входило до конца, быстро и резко.

     Одной болью меньше, одной больше...

     Братья двигались в ней по-разному и в разное время кончили. Лиза радовалась, что Берток больше не елозил своей штукой у неё в попке, и мечтала, чтобы и муж скорее перестал.

     Внутри всё горело огнём, будто её посадили на кол.

     — Не понравилось, принцесса? — усмехнулся довольный Берток и взасос поцеловал в шею. — С братом потом сравнишь, скажешь, кто лучше. Ты смотри, он скоро уже всё: смотри, как наяривает! Тебе не плакать надо, дурёха, а радоваться, что не с одним, а сразу с двумя мужиками в самый первый раз была.

     Елизавета поводов для радости не видела, хотя ласки деверя её немного успокоили, заставили отвлечься от того, что делал муж. Наконец, он кончил и вытащил из неё член и опустился рядом на постель. Брат с готовностью уступил ему Елизавету, встал и выпил ещё вина.

     — А как же дети? — робко спросила молодая женщина. Она боялась пошевелиться, чтобы не усугублять тянущую боль внутри. — Или ваш брат будет только сзади?

     — Почему же, он и передок твой опробует. Только меры кое-какие примет. Хотя, если залетишь от Бертока, я не в обиде: одна кровь. Главное, чтобы здесь, — князь оторвался от её груди, поднял голову и указал на живот супруги, — до следующей зимы был плод. Вина хочешь?

     Елизавета отрицательно покачала головой, сдерживая слёзы.

     Князь некоторое время повалялся в постели с молодой супругой, в одиночку вошёл в неё ещё раз. Он входил и выходил, не щадя жену, жестко, доставляя ей дополнительные мучения.

     Берток в это время возился у кувшина с водой.

     Когда у брата с невесткой дело близилось к концу, он подошёл, немного постоял рядом, наблюдая, и затеял новый виток любовной игры. Теперь его интересовали не только её уши, подбородок и шея, но и пальцы ног. Он ласкал Лизу, отвлекая от жестких толчков мужа. Потом, когда брат кончил, в распоряжении Бертока оказалось всё податливое тело невестки. Он вошел в опухшую дырочку медленно, двигался не спеша и только в конце стал быстрее и жестче входить в киску Елизаветы.

     Кончив и скатившись с неё, он взял безвольно лежавшую на простынях руку Елизаветы и положил на своё мужское достоинство.

     — Потом, Берток, не всё сразу, — лениво подал голос блаженствовавший Золтан.

     Брат князя кивнул, поднял невестку на руки и перенёс в кресло. Через пару минут, усадив её лицом к себе, чтобы удобно было ласкать, а брату потом присоединиться, он занялся с ней любовью ещё раз.

     В этот раз было долго и медленно, и нравилось Елизавете гораздо больше. Берток смаковал её тело, поэтому не успел кончить в очередной раз, когда к ним подошёл Золтан.

     Несколько скупых поглаживаний, предварительных проникновений, и бёдра князя плотно прижались к ягодицам Лизы. Она вновь кусала губы, но молчала, понимая, что братьев раздражают её слезы и жалобы. Да и в этот раз боль была иная, притупилась, что ли? Но пару раз всё же не удержалась, охнула, когда супруг особо усердствовал, подумав, что его брат проделал то же самое куда аккуратнее. Хотя бы не торопился оказаться внутри.

     Сколько продолжалась двойная близость, Лиза не знала, но долго, очень долго. Иногда ей казалось, что вот — вот она потеряет сознание. После того, как всё кончилось, её оставили в покое, только встать и самостоятельно дойти до кровати она не могла, так и сидела верхом на Бертоке.

     — Проклятье, всё-таки до крови! — выругался Золтан, проведя пальцем между ягодиц супруги.

     — Ничего, пройдёт, — отмахнулся младший брат. — Если б там серьёзно было, она бы в голос кричала. А так обойдёшься передком с недельку, а дальше снова можешь во все дырочки. Ладно, голубки, оставляю я вас, рассвет уже скоро. Золтан, дай ключ.

     Бероток встал, передав измотанную Лизу супругу, забрал ключ и одежду и, пожелав им спокойно провести остаток ночи, ушёл к себе.

     Золтан погладил жену по волосам, поцеловал и прошептал, что ему понравилось. После отнёс в постель, уложил возле себя и обнял.

     Князь практически сразу заснул, а Лиза всё лежала и думала о том, что с ней произошло, слёзы непрерывно катились по щекам. Так она и уснула, свернувшись клубочком, заплаканная и измученная двумя братьями в свою первую брачную ночь.