Приученная мамой просыпаться рано, Юля сходила на горшок, омыла над биде промежность. Стараясь не шуметь, не включила соковыжималку, попила сок из тетрапакета. Без музыкального сопровождения, занялась привычной йогой. Пропустила момент, когда Дима встал, сходил в туалет, помылся, ополоснул полость рта ополаскивателем «Лесной бальзам», встав в сторонке, наблюдал за плавными, чарующими движениями девушки. Вот она, плотно сжав ноги до упора коленями, плавно совершила наклон к носкам пальцев. Плотно сжатые валики вульвы, чернея волосиками, вывалились сзади, приманили взор, послужили сигналом к побудке пениса. Девушка так и стояла, охватив руками ноги у колен, прижимала груди к ним. Не расплетённые косички, подрагивали от пульса сердца.

     Медленно выпрямившись, Юля подняла левую ногу вверх, не сгибая, прижала её к туловищу. Полностью открывшаяся щель, силой космической чёрной дыры, притянула Диму. Стараясь не испугать, специально громко задышал, вошёл в зону её обзора, полюбовался этой стойкой.

     Юля на секунду сбила дыхание, поймала взором покачивающийся фалдус. Чувствуя нарастающее возбуждение, продолжила стоять, ожидая действий избранника. Дима присел на коленки, вставил нос в щелку, вдохнул аромат вагины. Взору предстали капли «росы» по краям малых губ, шаловливый язык собрал их в большую каплю, отправил в рот. Терпкая солёность оросив колбочки языка, окончательно вознесла похоть до небес. Дима всё чаще лакал из влагалища сок, всасывал лепестки, не зря ведь их отождествляют с устами, они такие же мягкие, нежные. Так же могут доставлять усладу губам, пенису, глазам.

     Придерживая любовницу в этой же позе за ягодицы, засасывал, облизывал, третировал пальцами уже изнемогающую желанием плоть. Волной оргазма ослабло колено. Юля едва не рухнула на пол, опускающейся ногой задела по плечу Диму.

     — Доброе утро, любимая! — «О, Господи! Это правда? Любимая? Четвёртый день и уже любимая? Не фальшь ли это? Посмотрим». — Великолепная фигура у тебя, родная. Я поражен.

     — Доброе утро, милый. — «Да, пока лишь милый! Я ведь ещё сама не разобралась в своих чувствах». — А я как поражена? Твой медленной вход в мой обзор. И с явным желанием... Да, тоже... Как? В такой же стойке? Ты, не поверишь, малыш... Да, ты у меня маленький, мой хорошенький... , мой ласковый котик. Я, тоже делая такие упражнения, мечтала, что подойдёт сильный мужчина... , видимо подсознательно я подошла к тебе в ресторане... , подойдёт и вгонит елду в эти райские врата.

     — Малыш, котик? Ты быстро подобрала эпитеты и мне они нравятся, мур-мур... Пошли вот к стенке, котик войдет в киску...

     — Вот тут нам будет удобнее... А-а-ах... Всю жизнь ждала этого момента, постой, не шевелись, дай насладиться ощущениями... А тебе, милый, уже доводилось иметь шл... женщин в такой позиции?

     — Нет, любимая, нет. Только традиционно и... извращенно. Можно?

     — Меня... Двигай... Меня извращённо... , ах... , не надо! Как же... ловко он там... скользит... , ах.

     Начавшая трепетать только от введения пениса, Юля быстро обмякла, конечности потеряли устойчивость, и она съехала в руки мужчины. Он перебросил тело животом на спинку кресла, вошёл в неё сзади. Включив интенсивные фрикции, толкал женщину, ударяя в ягодицы, кресло по скользкому ламинату потихоньку сдвигалось, упёрлось в журнальный столик, тот тоже сдвинулся, через десяток фрикций мебель наконец уткнулась в диван, скрип ножек по полу заглушали нарастающие вопли Юли.

     Большая порция влаги рванула из недр влагалища, омочила мошонку, бёдра Дмитрия, неостанавливающегося для перерыва. Упирающиеся в подлокотник руки девушки не дали ей уподобиться пиджаку, так же обвисающему спинку кресла. Удар снизу-вверх, сзади-вперед поставил аккордную точку соитию. Громко вскрикнув, мужчина излился. Ещё с полминуты постоял в такой позе, поглаживая спину любовницы.

     — Ох... Не знаю... , что сказать... Дим... , давай сегодня никуда... не поедем?

     — Причина?

     — Я... ног... не чувствую.

     — Ну вот. Заёб любимую. Тогда до завтра никаких потрахушек.

     — А па са... па... тке?

     — По сопатке? За что, любимая? Обоснуй.

     — Ну ты хотя бы вынь его... , отнеси меня... Родненький, я тоже...

     — Что тоже?

     — Влюбляюсь... Сейчас произнесу. Лю... би... мый. Поверь, мне это слово даётся тяжко.

     — А я по-твоему, разбрасываюсь? Ты всего лишь третья девушка, которая услышала в свой адрес это слово. — Девушка безучастно сидела на биде, мужчина омывал её промежность.

     — Я ещё скупее — ты второй. Не помню говорила ли я маме, папе в таком плане это слово.

     — Я говорил и сейчас говорю, когда мысленно разговариваю с покойными родителями. Может под душ встанем? Я потный... Ну, вот ты уже стоишь на ногах.

     Долго они мыли друг друга, похихикивая омывали чресла, договорившись не возбуждать партнёра, наконец-то закрыли смеситель. Юля укуталась в халат, Дима надел трусы и брюки.

     — Юль, следующую ночь спим у меня. Справедливо?

     — Как скажешь... , любимый. — Запнувшись, докончила предложение. — Омлет из шести яиц с беконом и сыром для тебя и овощной сок для меня.

     — Яволь, герр экселенс!

     — Шпрехен зи дойч?

     — Найн, найн, май фрау. Ай спик инглиш... Правда в пределах школьного обучения. Где у тебя овощи?

     — Вот... Дим, не лапай... Ай, щекотно же... Ты меня сначала покорми, раз взялся, потом трахни. Меня трясёт уже — кушать хочу... Или сперму покушать? Ха-ха-ха. Ай! Димка, перестань.

     Так балуясь они наконец сели завтракать. Дмитрий отделил от омлета треть, не принимая возражений, грозно хмуря брови, заставил Юлю поесть.

     ***

     В магазине спорттоваров Дима объяснил продавцу что он хочет выполнить. Попытавшегося всучить весь набор альпиниста, манагера, приструнил грозным взглядом.

     — Хватит тридцати метров веревки, карабинов парочку и пару зажимов. Нам только спуститься и подняться из колодца. По паре наколенников и налокотников, страховочный пояс для девушки... Нет шлемы не нужны.

     Юля дома надела старые джинсы, которые покупались, когда она была явно полнее, потому что пришлось применить ремень в помощь. Заезд к нему домой для переодевания в плотную одежду не обошелся без секса.

     — Димочка, любимый, какой же ты ненасытный! Ну, давай бери меня... , бери.

     — Юленька, любимая, — пересмешничая её — ты такая аппетитная, и ненасытная. Давай я тебя выебу, давай!

     — Ах... , я пошлая... , трепещу от твоего ВЫЕБУ. Бр-р-р-р, аж дрожь чувствую. Это что мы прямо в прихожке... ? Получается то самое — где сгрёб, там и съёб? А если я... , ай, больно... , а если я джинсы обоссу? Дай я хотя бы их скину... Ах, тише! Буйвол... Бык... Жеребец... Ой-ёй, ой-ёёёй!

     В прихожке, у дверей, Юля стояла прижатая грудью к стене, упавшие джинсы и шёлковые трусики болтались на щиколотках. Одежда мужчины так же не красиво скомкалась на ногах, пряжка ремня, металлическими частями отсчитывала количество фрикций. Дмитрий таранил женщину резкими фрикциями, с крохотной остановкой в апогее толчка, затем опускался вниз-назад и мгновенно подбрасывал таз вверх и вперед. Девушка так и продолжала называть его самцом животных, чередуя эпитеты охами, ахами.

     Проходящие мимо соседи, пенсионеры Пётр Васильевич и Мария Семёновна остановились, слушая изначальные речи любовников. «Он её опять сношает!» — сказала старушка, «Может это другая?» «Нет, тот же голос, те же выражения. Я запомнила! Вот только не понятно, зачем в прихожей то каждый раз? У него же есть кровать, диван!» — изоляция в доме требовала улучшений. Стояли долго, каждый думал об одном и том же. Васильевич повёл супругу домой. У них такая же прихожая, такая же звукоизоляция. Пыл правда не тот, не то что у молодых людей. Но супруг сориентировался на звуки от соседей и в такт им трахнул заслуженную учительницу Советского Союза.

     Когда через два часа, пообедав молодые люди вышли из квартиры, попавшаяся им Мария Семеновна поздоровалась, и залилась краской. «Действительно ...

  самец! О, Господи, какая же у дамочки удовлетворённая улыбка отъёбанной, прости, Боже, сучки!»

     «Какой-то склероз у бабули. Видимо путает давнишних подружек Димы со мной. Я ведь только однажды стояла в прихожке. « — Так же краснеет девушка.

     ***

     Бросив авто у того самого приметного валуна, молодые люди пошли пешком по ориентирам, всплывающим в памяти Димы. Шли около получаса, вдыхая хвойный аромат кавказкой ели.

     Что-то предчувствуя, находясь в каком-то наитии, Дмитрий подошёл к обрыву в пропасть. Солнце хорошо освещало ту площадку, указывало на необычность стены у неё. Закрепив конец веревки о ствол дерева, мужчина сбросил конец на уступ. Да глазомер не подвёл, верёвки хватило.

     — Юль, я слезу. Осмотрюсь. Позову тебя.

     — Мне то зачем туда спускаться?

     — Ещё не уверен, но думаю твоя помощь мне понадобится. Боишься высоты?

     — Не очень. В детстве лазала по руинам недоконченных домов.

     — Вот давай я тебе пояс...

     — Верности... ?

     — Страховочный... застегну. Смотри как я спускаюсь, учись... Ну, ты же у меня гимнастка, руки сильные... Хи. Член плотно сжимала. Хи-хи.

     — Сжать... ? Ух ты, мой йети! О! Какие кокушки... Всё-всё, спускайся. Надо будет — приду тебе на помощь.

     Юля знала, что не надо смотреть на дно пропасти, обещавший смерть упавшему с такой высоты. Поэтому отвлеклась на созерцание того как Дмитрий спускается по канату. Даже слегка возбудилась, глядя на вздувшиеся от напряжения вены предплечья, ассоциирующиеся с извивами лиан на пенисе.

     Дмитрий встал ногами на уступ, понимая абсурдность своего действия, подпрыгнул, проверяя твёрдость скалы. Затем провел руками по камням стены. Было какое-то отличие вон того участка от этого бархатистого. Да, там в мелких расщелинах, рос мох. Этот аркообразный участок был абсолютно безжизненным.

     — Юля! Спускайся.

     На него посыпался мелкий мусор, хвоя ёлок зацепившаяся в щелях. Показалась круглая попка в ремнях страховки, затем спина. Однако, как только тело полностью повисло на канате, Юля взвизгнула, выказывая пропасти свой страх. Эхо быстро вернулось, ещё сильнее пугая девушку.

     — Успокойся, ты храбрая девушка, тебе уже приходилось повисать на руках. — Внушал Дима. Юля действительно успокоилась, аккуратно перебирая руками канат, спрыгнула на уступ.

     — Ну и что тут интересного?

     — Я не буду говорить. Сама посмотри, выскажи своё мнение. Потом сравним.

     Проведя ладонью по стене, Юля решилась приложиться к ней ухом. Щека касалась необычного материала. Юля взвизгнула, Дмитрий сильнее сжал канат пальцами — уступ начал своё движение вниз. Достигнув нижней точки остановился. Вспыхнул «экран», он светился гораздо ярче известных им мониторов, перекрывая блеском солнечный свет. В тот же миг уступ начал уходить из-под ног. Юля резко нажала на монитор указав третью точку от яркого центра. Дима, догоняя её сложил три и четыре точки, отметив семь точек на мониторе. Площадка замерла. Хотя они и были привязаны к канату, но испустили вздох облегчения. По экрану поползли письменные символы. Юля сообразила выбрать кириллицу.

     «Люди! Вас приветствует портал. Я машина класса три. Что вас сюда привело?» — Голоса слышно не было, казалось, что он звучит прямо в ушах молодых людей.

     Что уж говорить о девушке, когда Дима офигел от фантастической информации. Шерстинки на позвоночнике самочки ощетинились, пышность шевелюры увеличилась вдвое, покрывшееся пóтом лицо раскраснелось, она сдерживала ужас.

     — Несколько дней назад здесь был молодой парень.

     «Говорить не обязательно, мыслеграммы мне понятны. Да. Сергей пользовался нашими услугами».

     — Пользовался? Уже значит перестал?

     «Юля! Успокойтесь, ничего с вами не произойдет. — Портал не ответил на вопрос Димы. — Мы миролюбивая цивилизация, не причиним вреда никому».

     — Ага! Не причиним... , а если бы свалились в пропасть?

     «Оглянитесь... На эту сетку падало не мало тел животных и людей, но они в целости опускались на дно пропасти. Там даже находится, что-то типа пайка для вас, гомо сапиенс».

     — Юль, всё нормально. Иди чмокну... Всё? Расслабилась?

     — И-и-извини, дорогой. Не-не-не каждый день такое...

     «Сергей сейчас живёт нормальной человеческой жизнью. Где и что с ним, портал класса три не отслеживает. Что вас ещё интересует?»

     — Как долго он пользовался...

     «В общей сложности двести семьдесят девять лет, пять месяцев, трое суток...»

     — Хватит-хватит. Мы уже впечатлены тремястами лет. Как такое возможно? Секрет?

     «Машины не могут скрывать от пользователей портала общедоступную информацию. Воспользовавшись нашими услугами, Сергей перенёсся в прошлое. Каждый раз перемещаясь во времени и в пространстве он получал то тело, которое было отсканировано изначально. Он прожил девять жизней в различных образах. Восполнил свой интеллект с полу процента до одиннадцати.»

     — Можно воспользоваться услугами портала?

     «Да. Услуга бесплатная.»

     — Но мне жарко на солнцепеке! — Юля наконец смогла вставить свою мысль.

     «Куда вас перенести? Подумайте о координатах местности и времени. Место должно быть свободно от объектов и животных. Газы и влага не препятствие».

     — Юль, куда хочешь?

     — Сам решай, я в ступоре.

     — Вчерашний вечер в моей квартире. Пойдет... ?

     Волна чего-то, заставляя обращать на себя внимание, в течении двух секунд, прошла по телам приключенцев. Полумрак квартиры встретил приятным холодком.

     — А что будет с машиной? — Инстинкт хранительницы очага первым делом позаботился о сохранении имущества.

     В голове зазвучал голос портала:

     «Работу с вами портал закончит в тот же миг, в который вы перенеслись сюда, то есть с начала работы. В дальнейшем именуемый точка ноль. Не прошлое, не будущее. Следовательно, вы можете спокойно подняться по канату и вернуться к автомобилю. Сейчас индикаторы показывают стрессовое состояние организма, массовое скопление неусвоенной мозгом информации. Вам нужно поспать. Вас усыпить?

     — Нет! Мы не привыкли спать грязными. — Женщина обязательно хотела умыться.

     «Машина всегда на связи. Обращайтесь.» — Даже вроде затих какой-то, фоном пересыпающихся песчинок пустыни, звук.

     — Дим. Я чуточку описсалась там, на уступе... Во что мне переодеться после душа?

     — Мм... Я дрочу на девичьи ножки, виднеющиеся из-под моей рубашки.

     — Хи-хи. Как и я вчера. Ты в моём халате уморительно смотрелся... Как вчера? Сегодня! Представляешь? Мы с тобой вдвоём сейчас там танцуем?

     — Верно, любимая. Как интересно — мы здесь и там! Чем перекусим?

     — Я в общем-то и не голодна, если ты помнишь по тому времени мы всего два часа назад обедали.

     — И трахались...

     — И это тоже... Нет! Не приставай, я покрыта слоем пота и грязи. Портал! Мы всегда будем после перемещения грязными?

     — По желанию, пользователь может сменить копию.

     — Ага! Это очень хорошо! Какое-нибудь условие типа перемещения на уступ не требуется?

     — Только если это будет другой индивидуум. Ваши основные цепочки клеток сканированы, такие тонкости как пища, микроорганизмы, косметика не сложны при операции пересканирования.

     — Портал, есть у тебя какое-нибудь имя-прозвище? Стрёмно обращаться к тебе как к двери.

     «Техническое название вам не подойдёт, больше никто не пытался присвоить мне имя. Придумайте сами.»

     — Мне припомнилась Энигма. Мелодия этой группы звучала по радио в машине. Да и шифровальная машина в первых причинах.

     «Да, я согласна откликаться на Энигма!»

     — Я купаться, потом кушать. Затем новое сканирование. Тебе, любимый так же советую поступить.

     — Ты умница! Какая ты умница, любимая моя! Я внесу небольшое изменение. Только для себя! Купаемся, трахаемся. Опять купаемся. Кушаем. Тебя сканируют....   Высыпаемся. Утром приводим себя в порядок. Плотно завтракаем. Меня сканируют. Опять трахаемся. Купаемся и исчезаем из квартиры пока не пришли мы вчерашние. Чёрт, я сам запутался! Сегодняшние, вчерашние.

     — Это потому что слишком часто звучит — мы трахаемся!

     — А, по-моему, самый раз. Купаемся чаще звучало. Иди уже купайся, не то изнасилую замарашку.

     — Ха-ха-ха! Не противно будет? Вонючую, не мытую... , а чёрт, всё равно... , пиздятину нюхать?

     — Ну уж нет! Лучше скунса понюхать!

     — Ха-ха-ха! Создаётся впечатление что ты нюхал оба... объекта! Из-вра-ще-нец! Бери пример с меня! Я ни разу не нюхала грязную залупу... ! Ах, ты ж, чёрт! Однако звучит возбудительно... Стоять, Абрек... ! Стоять, кому сказала... ! Расстегни штаны... ! Ну... ! Не ссы я только нюхну... !

     Мужчина возбуждённо подчинился, начал расстёгивать ремень джинс. Однако и девушка, подчиняясь своему возбуждению скидывала одежду. Она, одежда, закончилась на обоих одновременно. Со своего ракурса Юля видела три круга — залупа, направленная строго в её переносицу и два бритых яйца в мошонке. Эту красоту оставить не зафиксированной никак нельзя! Девушка настроила телефон на чарующую картинку. Опция смартфона, настроенная на звук имитирующий спуск допотопных фотоаппаратов, разбудила сознание завороженного действиями девушки, Димы.

     Оба поняли, что чем бы они сейчас не пахли, какой бы смрад не источали, они хотят одного и того же! Юля, провокационно начавшая игру, подошла, внюхалась в пот мужского тела. Подмышки воняли, как воняют и у женщины тоже. Не приятно, но терпимо. Выдохнула амбре подмышек, прокачала лёгкие порциями воздуха. Слабеющими от нахлынувшего возбуждения ногами опустилась к паху. Залупа ткнулась в подбородок, обдала ветерком движения пениса.

     Мелкими порциями вдыхая воздух, почувствовала его. Аромат. Да, да. Не духи, не даже туалетная вода, но возбуждающе, чёрт возьми. Была конечно какая-то отталкивающая нотка в этом запахе, но её перекрывал мощный притягательный запах самца. Хотелось измазаться секретами, стать самкой этого самца. Юля раздвинула руками складки, образованные бедром и причиндалом. Отталкивающий смрад шёл оттуда.

     «Ну, да, там скапливается весь пот, там не проветривается. Микроорганизмы разлагаются!» Продолжая исследования, девушка повернула мужчину задом к себе. Опускаясь от шеи, ощутила ещё больший смрад у копчика. Отскочила, несколько раз напором воздуха прочистила рецепторы. Не помогло! В отчаянии она взяла с полки мужской парфюм. Только его аромат перебил смрад.

     — Понял... ! Ужас, да?

     — Фалдус возбуждает, остальное отвращает... НЕТ!!! Не подходи ко мне!

     — Я тоже хочу понюхать!

     — Любимый, не надо! Ну прошу, тебя, не делай этого... ! Хорошо! Вот тебе моя капля смазки. — Юля макнула палец во влагалище и поднесла под нос Димы. — Дрянь, да?

     — Нет. Селёдкой не воняет.

     — Селёдкой? Причем тут сельдь?

     — Однажды я имел опыт с женщиной... Да, видимо патология какая-то. Вонь залежавшейся рыбы вызвала... Нет. Это не для твоих ушей. Позволь... копчик понюхаю... Фу-у-у. Дай и мне нюхнуть дезодорант.

     — Я купаться. Иди кушать готовь.

     — Да, моя госпожа. Чего изволите?

     — На твоё усмотрение, но с низким уровнем холестерина.

     — А нам бессмертным разве не все равно?

     — Бессмертным? Охереть! Правда, ведь мы с тобой бессмертны. Энигма, мы верно думаем?

     — Да! Есть один нюанс, но вам требуется отдохнуть. Только во время сна, ваш мозг усвоит информацию.

     — Иди, уже. Не дразни голой попой, гориллу.

     Через час, основное время которого ушло на гигиену девушки, они... Целовались, тискали чресла друг друга. Улёгшись на кровать, любовники соорудили из тел число 69. Юля положила ногу на рёбра Димы, он свою ногу поставил в сторонке, чтобы не мешала голове девушки. Её рот раскрылся больше, впустив всю головку члена. Двигая головой, Юля совершала скользящие фрикции по венцу. С каждым движением, член больше погружался в рот, вакуум расширял капилляры в пещеристом теле пениса. Дальнейшее всасывание отозвалось рвотным рефлексом, Юля внутренне желая большего, прекратила попытки.

     А язык и губы Дмитрия полизывали её бутон. Некрупные половые губы, наливаясь кровью, краснели, затеняя естественную, присущую брюнеткам, сливовую синеву по краям лепестков. Юля, только что получившая микрооргазм, вдруг отпрянула, вскрикнула, прикрыла наготу ладошками.

     — Что такое, Юль?

     — За нами наблюдают.

     — Кто?

     — Дим, не тупи! Портал конечно... Энигма, я права?

     «Да, наблюдаем. Но это глупо скрывать то, что в тот же миг, когда вы произведёте какое-либо действие, родите идею, записывается в глобальное информационное поле. И существа способные считать эту информацию, даже на другом конце вселенной, знают о ваших чувствах, преступлениях, подвигах. В доказательство приведу пример. Юля, об этом знаете только вы. В тринадцать лет вы зашифровали имя Дима монограммой. Сначала вы изображали его на отдельном листке, вывели букву Дэ, в неё вписали букву И. Затем поверх И, наложили эМ. Буква А в виде лебедя, окаймляла все знаки. Потом пытаясь ещё сильнее спрятать имя возлюбленного, прикрыли его извивами жилок листа клёна. Слишком зачёркнутая монограмма вам не понравилась. Вы оставили только буквы. Черновик мелко изорвали.

     И вам пример, Дима. Вы правильно поступили, не убив Анжелу, наказав её отцу спрятать дочь. Она хоть несчастлива, но жива. В отличии от банкира. Пользователей устраивают доводы?»

     — Мы всё поняли. Но как-то стрёмно... Ты как считаешь, милый?

     — Я понял, что наши слова, действия оказывают влияние на информационное поле, вызывают его возмущение. Плохие поступки будоражат сознание других созданий, тем самым ещё сильнее раскачивая поле. Нестабильное поле приводит к разрушению материи. Особенно сильно рушится тёмная материя. Из этого следует вывод, что хорошие, добрые поступки, успокаивают мироздание, восстанавливают целостность материи.

     — Дим! Ты сейчас откуда это взял?

     — Не знаю, но, по-моему, из поля считал. Я прав, Энигма?

     «Абсолютно правильно. У вас лёгкое восприятие инфополя».

     — Что-то ещё было в сознании... Упустил... , что-то о смерти мамы... — Дмитрий прикрыл глаза, перейдя на шёпот, с остановками, говорил. — Юля, она сама... Не вынося боли... О, Господи, как тебе было больно, мамочка... , как страшно больно... Да, мамочка, прощаю... прощаю...

     Дмитрий так и продолжил лежать в ногах у Юли, она присев поглаживала его голову, плечи. Девушка догадывалась, что у любимого возможно астральная связь с близкой душой. А он продолжал:

     — И ты прости, что приехал... поздно... Это моя девушка, Юля... Не обижу... Я тебя тоже, мамочка...

     Шёпот его становился все приглушённее, сбивчивей. Девушка легла ему за спину, приподняла голову, просунула под неё руку, охватила другой рукой плечо, под его бубнение уснула.

     ***

     «Жаворонок» Юля укрыла простыней согнутое калачом тело возлюбленного. Сходила в туалет, покупалась. Выпив стакан фруктово-ягодного сока, сделала несколько пробуждающих тело упражнений. Посидев в позе «Лотоса» настроилась на совершенствование. «Энигма, можно сканировать моё тело!» — мысленно приказала она. И опять как тогда, только волна мыслей, прошедшая по телу, поведала о завершённом процессе.

     «Моя девушка», «Не обижу» Дима меняет планы на меня? Пусть это даже в бреду сказано, но Господи, как приятно. Какой он оказывается чувствительный, такой толстокожий, циничный, пролил капли слёз. Пустил сопли. Кто бы мог подумать?» — Юля опять села в расслабляющую душу, позу. Умиротворение направляло её мысли: «А как там моя мама... ? Три месяца, Юля, три месяца! Юля, ты не звонила ей, ты сама толстокожая! Что с тобой, Юля? Мамочка... Прости меня, родная моя. Эгоистка я. У меня... ? Спасибо, родная, я жива, здорова....   .. Да... встречаюсь. Вот его образ... Ха, сама трепещу... Да, люблю... Очень... Хорошо, родная, сегодня приедем... Не беспокойся, всё привезём... Папа! Как ты? Я сегодня буду у вас со своим мужчиной... Хорошо, пап, мам, мы будем осторожны. Через четыре-пять часов... Я вас тоже целую».

     Женщина открыла глаза, капля с левой, затем капля в правой ресниц направились к верхней губе, омочили солью.

     — Давно наблюдаешь? — Проморгав глаза от влаги, скорректировала зрачок.

     — Только что встал. Отсканировалась... ? Я сейчас тоже покупаюсь, позавтракаю. Приготовь, пожалуйста небольшую, но сильно энергетическую порцию. — Мужчина направился было у ванную, остановился, глядя на её белеющие из-под его рубашки бёдра, сказал: — Я тебя люблю, Юля.

     — Я тебя, тоже, Дима.

     Порция завтрака занимала всю тарелку. Мешанина всякой снеди, включала различные злаки для углеводов, овощи для витаминов и ломтики бекона и говяжьего мяса как источники жиров. Запив это всё чашкой бодрящего напитка с добавлением столовой ложки коньяка, Дмитрий постарался принять такую же позу, как релаксирующая Юля, по её совету освободил сознание от негатива, приказал порталу провести сканеровку.

     — Дима, нам надо посетить моих родителей, я сказала, что будем через четыре-пять часов. Я беседовала с ними по инфоканалу. Я права, Энигма?

     «Да. Юля у вас есть зачатки, как вы именуете их, медиума».

     — Всё! Собираемся, пока продуктов, гостинцев наберём, пока доедем...

     — Ладно на гостинцы потратим полчаса. А ехать то зачем? Портал ведь доставит.

     — Вот я ступила... У-у-у... так у нас ещё куча времени... Как там мой мальчик... ? Твоя девочка? Вот посмотри... Чистенькая, аппетитная. Хочешь полизать... ? О, чёрт! Энигма, внуши мне что ты отключилась и не наблюдаешь.

     «Юля... Портал отключается, не наблюдает за вашими действиями.» — Голос портала даже стал каким-то естественно человеческим. В довершение сказанному прозвучал щелчок, будто тумблер переключили.

     — Ну, вот мы наконец одни, любимая. Иди ко мне, ласковая моя. Ох, вы ж мои сисечки, какие вы налитые, будто молоко в вас плещется, такие же сладкие...

     Юля поглаживая его волосы, возбуждалась речами, ласками. Мысленно говорила ему как, с какой силой и интенсивностью ласкать ягодки сосков. Попросив добавить к ласкам руки, затрепетала от немедленного исполнения — ладонь мужчины легла на бедро Юли сзади, поднялась к промежности, заставив её поднять ногу, положить ему на рёбра. Пальцы нырнули в вагину, ощутили прилив влаги. Мужчина, толи получая команды от девушки, толи сам посылая ей телепатемы, просил указаний, одним из которых стало желание омочить сухие губы. Влага на пальцах Димы измазала губы Юли. Крупный палец исполнил роль соски, которую так хотелось всосать девушке. Чьё пожелание сейчас прозвучало? Оба запутались, но исполнили. Опять обоюдные оральные ласки. Влага потоком выделяющаяся из влагалища заполнила рот Димы, он проглотил её, опять усилил ласки клитора, губок. По пальцу в двух дырочках? Кто захотел? Оба конечно! Вот кто хотел! Юля встрепенулась от приятно-болезненного массажа перегородки.

     «Ах как приятно! Какая медленная, приятно ощущаемая волна неги. А пенис то, пенис, уже полностью заполнил мой рот, как пульсирует в нём кровь! Я хочу уже его в себе, во влагалище, пусть он весь поместится во мне, пусть!»

     Юля, встает над мужчиной во весь рост. «Какой ты атлетически сложенный мужчина, ни капли жира, одни мускулы. Милые карие глаза созерцают меня. Пойдём, любимый, со мной!»

     Юля протягивает ему руку, Дима, понимая её, встаёт. Следует за ней в прихожку.

     «Я хочу вот тут, где вчера ты меня взял. Соседи слышали вчера наши вздохи. Сказали, что уже слышали мои стоны-речи. По-моему, они возбудились! Как мило, что наша игра стала причиной забытого любовного действа между пожилыми людьми».

     «Ты слышала? А я видимо сильно пыхтел».

     «Да, слышала, подумала тоже как это они могли нас утром слышать. Решила, что у них склероз!»

     «Да, там пожилые люди живут. Им за семьдесят уже. Оба как божьи одуванчики. Где только в них жизнь теплится? О, Юля, всё не привыкну к твоей узкой щёлке! Если бы ты знала, как приятно иметь тебя в такой позе!»

     Девушка, прислонённая к стене грудью, оттопырила зад, одной рукой опираясь о стену, другой прижимает таз мужчины к себе. Опять громкие, несдерживаемые стыдом стоны, опять возбуждающие сравнения Димы с самцом животного. Временами поворачивая голову требует поцелуя, получая его сильнее утопает в нирване эйфории. После одного из них, скованный мышцами влагалища фалдус, не может двигаться.

     Несколько секунд потребовалось вагине отойти от паралича. Юля просит перейти на кровать, потому что хочет почувствовать вес мужчины на себе. Дима как тряпичную куклу, надевает её на член, Юля охватывает его конечностями, подставляет губы под помпу, пока он несёт на кровать. Мужчина встаёт на колени на матрасе, затем опирается о руки. Так и стоит на четвереньках, не ложась на Юлю. Она сама начинает совершать фрикции, необычность сношения подстёгивает воображение, страсть. Но недостаточная амплитуда фрикций, не устраивает девушку, расцепляя клещи она падает на спину.

     Девушка смотрит в эти как у разъяренного буйвола, налитые кровью глаза, ощущает себя буйволицей. Эти лапища, так сильно мнут её ягодицы, обжимают вымя. Юля уже удовлетворена, но хочет принести усладу любимому мужчине, яростно отбивает его удары дизель-бабой. Понимая, что мужчине осталось ещё чуть-чуть, и он наконец откроет дверцу десантного люка, сбросит дивизию живчиков, вцепляется в плечи и спину коготками, разрезает сознание Димы приятной болью.

     Сперма ударяет по шейке матки, бросает её сознание в феерический экстаз. Сил заткнуть пещерку тампоном нет. Голова кружится в салюте удовольствия, несколько минут уходит на осознание что этот последний акт, стал лучшим. Желая насладиться ещё одним соитием перед посещением родителей, Юля оглашает свою задумку:

     — Дим, я вуайеристка, хочу посмотреть, как пожилые люди этим занимаются, мы ведь не будем вечно молодыми. — Вялым голосом просит девушка.

     — Ты употребляешь голос? Мне казалось, что до этого ты общалась со мной телепатически.

     — А мне казалось, что это ты командуешь мною. Как отличать твои мысли от своих... ? Так как насчёт подглядеть?

     — У них квартира зеркальна моей. Общая стена между кухнями и санузлом. Как-то я помогал им делать перестановку мебели, так что знаю где у них свободное пространство. Осталось только вспомнить сколько времени тогда было. Помнишь?

     — Да, тринадцать сорок было, когда мы встретили их на площадке, собираясь ехать в горы. Значит где-то в полдень. Энигма, а можно получать визуальную информацию, не присутствуя у объекта наблюдения?

     «Конечно, всё это есть в поле, значит можно получить как визуальную, так и акустическую информацию. Проблема в том, что вы не сможете контролировать своё сознание и тело. У вас ещё недостаточно опыта сортировать получаемую информацию. Просто лягте на постель и сосредоточьтесь на времени и месте. Юля, вам будет легче отстраниться от восприятия своего тела, вы быстрее настроитесь на требуемую волну. Дима, представьте, что погружаетесь в сон... Приятного просмотра.»

     ***

     Девушка видит соседей, стоящих у их двери, слышит свои речи, возбуждённое дыхание Марии Семёновны, участившиеся сердцебиение Петра Васильевича. Вот он запускает руку в карман брюк, достает связку ключей, торопливо пытается попасть в замочную скважину, открывает замок. Супруга понимает, что возбудительные стоны-речи кобылки за стеной разбудили, казалось бы, навечно уснувшие желания мужа. Идёт за ним, так же торопливо, боясь спугнуть птицу-жар, раздевается до белья. Дед, проигнорировав носки, разоблачился окончательно. Мария падает на колени, прижимается лицом к колу, сжимает таз супруга кольцом рук, стоит будто молясь деревянному ...  

     истукану. Пётр расстёгивает крючки на простом лифчике, освобождает груди. Разглаживая компрессионные морщины ладонями, в нетерпении переступает с ноги на ногу. Приподнимает супругу, целует в губы, тычется стволом в тощий животик. В глаза бросаются непропорциональные ладони супругов — предплечья, плечи худы, а запястья так и остались такого же, как до истощения, размера.

     Пётр нагибается, снимая трусы супруги. До этого спрятанные от наблюдателей груди, плоско лежат над животом старушки. Складка образованная жировой прослойкой подпирает облысевший лобок. Старик толкает супругу спиной на дерматин двери, рукой поднимает ногу.

     — Остановись, Петь. Сухо там... Вот в сумке крем для лица, помазать можно.

     Стеклянная баночка с кремом светло-розового цвета, плотно закручена крышкой, Пётр торопится, у него не сразу получается вскрыть её. Пока он возится с банкой, эрекция спадает. От понимания, что подходит неизбежное, старик ещё сильнее волнуется — член расслабляется окончательно.

     Однако у супруги желание так быстро не проходит, в возбуждённом мозгу вспыхивают развратные для воспитанницы советской школы образования, мысли. Стоны кобылки за стеной, напомнили о юношестве, о таких же страстных стонах, её Марии, о мыслях при этих ярких соитиях, о похотливых желаниях. Она вспомнила как возбудительно было держать в ладонях мужскую мощь, наслаждаться энергетикой пениса, сравнивать супруга, тогда сильного и красивого парня с черногривым львом, охаживающим златокудрую львицу. Заслуженный учитель Советского Союза, сидя со старушками на лавочке у дома, наслушалась о непотребностях современной молодёжи, что развратились, что наркоманят. Одна из старушек сказала, что девки до того с ума посходили, что облизывают, сосут члены парням. «Да, да, подруженьки, чтобы значит причандал твёрже был. Ой, разве в наше время так было? Срамота!» — Клацая вставной челюстью говорит Фёдоровна.

     Тепло внизу живота руководит сознанием старушки. Она чмокает пенис мужа. Не помогает. Ещё один, более продолжительный поцелуй. Гормоны центральной нервной системы Петра вспрыскиваются в кровеносную систему. Сосуды сужаются, сердце бьётся на десяток-другой чаще. Поцелуи супруги переходят в нежные посасывания восставшего пениса. Мария хочет уже полноценного акта, но деду понравились манипуляции ртом супруги, он просит продолжить «чмоканья».

     В сознании мужчины стоны девушки за стеной, рисуют развратные образы. Пётр мысленно изменяет супруге с этой жаркой... , пусть будет — блондинкой... , это она сейчас заглатывает его естество, это она дышит жаром на его мошонку, двигает головой. Образ коленопреклонённой молодой девушки сменяется на образ молодой Маши, впервые взявшей ладонями член молодого мужа, испустившей нескрываемый вздох удивления и попросившей быть осторожней с ней девственницей. Шёпот Маши перекрывает стоны женщины за стеной: «Будь осторожнее!», «Ах, какой он всё-таки огромный!», набатом сердца возвращает пожилого мужчину к реалии.

     Супруга, до этого считавшая что Пётр будет ругать её, понимает, что такие действия разожгли то пламя, которое сейчас бушует во влагалище, погружает половину члена в рот, замыкает его губами. Отдёргивает голову. Слышится явный звук откупоривания бутылки вина. Ещё несколько «сосудов откупориваются» женщина чувствует давно забытое увлажнение вагины. В возбуждённом сознании меняются местами влагалище и рот. Она двигает головой, скользит губами по стволу уже достаточно восстановленного члена.

     Пётр не хочет стоять безучастно в процессе, поднимает баночку, захватывает пальцем горку крема, выдёргивает изо рта супруги соску, обмазывает головку. Придавливает супругу животом к двери. Резко, по-молодецки входит в горнило страсти, шепчет супруге о своих чувствах, восхитительно стонет от своих действий. Опять картинка стонущей блондинки вмешивается в разум мужчины, он видит, как она оттопыривает крупный зад, насаживается пиздой на его воскресшее естество, как громадный хуй таранит взбрыкивающую кобылку.

     «Сорок пять лет мне было. Я так же плющила щеку о такой же дерматин в квартире родителей, куда в порыве гнева на Петю сбежала. Он тогда меня приревновал к физкультурнику, наговорил гадостей. Поймал меня на лестничной площадке, завёл в квартиру. Вот так как сейчас просил прощение, а я вначале сухая, злая на него, начала подмахивать. Да-а-а. Вот так он долбил меня, а я... Я вот так выперла жопу ему навстречу. Бёдра его громко бились о мой, тогда, слава Богу крупный зад, насиженный на уроках, в письке громко чавкала влага, а я... Я перестав думать о возможном возвращении мамы, полезла рукой к постанывающей сиське, сжала сосок через бюстгальтер и застонала от нахлынувшего оргазма, долгие годы не накрывавшего меня!»

     Мария вторит голосу Юли, звучащему из встроенного в стену электрощитка, называет супруга развратными эпитетами — жеребец, кобель. Разминает окрепший сосок жаркой груди. Давно не сквернословившая учительница, решается обозвать член мужа. «Ох, вот это хуище! Ох, и хуище!» Либидо супругов взлетело к Плеядам. Туда же полетели салюты протухшей спермы. Пётр, не сдерживаясь громко кряхтит, ощущая болезненные сокращения своих мышц таза.

     Вспотевшее, обессиленное тело старушки сползло по дерматину на пол. Дед падает рядом, помещает голову на худое бедро супруги. Семёновна делает в мозгу памятку:

     «Последний половой акт — десятое августа две тысячи четырнадцатого года, оценка — «Господи, благодарю тебя, что хоть так!»... Не стыдно тебе, старая? «Хоть так»! Как ты ещё хотела? Хочешь молодого жеребца из-за стенки? Нет, Боже упаси. Это я так по-старчески ворчу. Ведь всё было восхитительно и молодо! Прости меня, Господи, за грешные мысли. Позволь нам повторить сегодняшнее через два года, когда Петеньке будет семьдесят пять лет. « — Мысли в голове целомудренной, ни разу не подавшейся на искус адюльтера, старушки успокаиваясь вернулись к яви.

     — Петь. Это я разговоров бабок наслушалась, не принимай меня за... шлюху.

     — Нет, это замечательно, что на старости лет ты стала шлюхой... для меня. Уже и не мечтал... Что смогу палку бросить.

     «Не зря значит дожил до этого. Смог отблагодарить супругу за ласки, за детей. Как же всё-таки хорошо жить, радоваться таким не частым подаркам судьбы. Сколько мне тогда было? Сорок восемь? Да, тогда и было. Я так же бросил палку, прося прощения, после которого мы больше никогда не сорились, жили душа в душу. Хотя, чего греха таить от себя то... Были у меня мыслишки... Ох и похабные намерения относительно соседки жившей тогда в квартире Димки. Ох и похотливые взоры она бросала на меня... « — Устоявшее перед искушением сознание Петра, поглаживало инфополе.

     — Хорошие у нас соседи, правда? Мы Диму так и не угостили пирогом за помощь. Надо будет и с его девушкой познакомиться. Вставай уже, у меня кости болят на досках сидеть.

     ***

     «Дим, так получается мы сделали хорошее дело!»

     «Да, любимая. Оно послужило прощением нам за визуальный шпионаж».

     «Ты знаешь, я думала, что это будет возбудительно подглядывать за посторонними, а ничуть не возбудилась!»

     «Энергетика, настрой другой. Наши души проходили обучение воспринимать чувства других как собственные. Этим самым мы уравниваем всплески инфополя».

     — Как бы не разучиться владеть языком. А то невзначай начнём отвечать другим мысленно, примут нас за чудаков. — Проговорила Юля.

     — Что купим твоим родителям... ? Стой! Не называй! Я попытаюсь почувствовать их потребности, желания.

     — И я с тобой. Потом сравним результаты.

     Через несколько минут они обоюдно решили, что старый телевизор, мутно показывающий изображения, уже порядком надоел папе. А мама устала натирать овощи на квадратной тёрке. Папа мечтал попробовать «Скотч», хрен его знает, что это за гадость». Мама мечтала выехать за границу, посмотреть, как люди на курортах живут.

     «Дима, Юля! То ограничение, которому подвержены простые пользователи, на вас не действует. Всякую секунду, ваша точка ноль будет смещаться в будущее. Вам так же будет предоставлен допуск к путешествию на другие планеты, безопасные для гомо сапиенс.»

     «Чем мы уникальны? За что привилегии?» — Юля решила уточнить сейчас.

      «Вот хотя бы за сегодняшнее ваше отношение к чувствам соседей. Устраивает? На вас так же есть дальнейшие планы... Лгать не имею права, но интригу сохранить могу! Доверьтесь, будет очень интересно. Вам так же поручено убрать следы своего пребывания у входа в портал».

     Дима переместился на скалу, смотал канаты, закидал листвой следы, оставленные снаряжением. Отъехал на машине к ближайшему мотелю, там попросив хозяина следить за авто, вернулся домой уже испытанным способом.

     Привести квартиру в порядок успели за несколько минут. Через полчаса, накупив снеди, стояли в магазине бытовой техники в райцентре, где живут Юлины родители. СмартТВ и комбайн последней модели западной фирмы, повезли по указанному адресу магазинные грузчики. С курортом решили поступить по-своему. Купят родителям билеты на Мальдивы. К тому времени Юля с Димой снимут пару бунгало на берегу Индийского океана. В аэропорту встретят стариков и погужуют с месяц. С виски вышла проблема — везде предлагали явную подделку. Переместившись в город, нашли «Джонни Уокер» пятилетней выдержки.