Утром я вспомнила, что сегодня пятнадцатое сентября. Оказывается, прошло уже два года. Два года со дня моей так и не состоявшейся свадьбы...

     Сергей тогда сильно на меня обиделся. Так сильно, что даже не захотел поговорить. Правда, я была только рада. Какие разговоры? Тут такая любовь! Сейчас вспоминаю, и кажусь себе просто дурой. А тогда ведь от счастья будто летала над землей.

     Лешка был... обыкновенный. Мы познакомились с ним ровно за неделю до свадьбы. Сергей сам и познакомил. До сих пор помню его даже не улыбку, а ухмылку:

     — А это мой друг детства. Александра. Алексей.

     Загорелый до черноты, худощавый, невысокий на фоне Сережки. Волосы, выгоревшие явно на нездешнем солнце. В общем, ничего привлекательного для меня. Мой идеал — высоченный и непременно рыжеволосый атлет. Я и на Сергея-то впервые посмотрела именно из-за волос. Трудно было удержаться и не облизнуться хотя бы мысленно. Такое сокровище встретила на пляже в Турции, да еще рано утром. Там не было больше никого. Так что и он меня увидел.

     Это потом уже объяснил, что на солнце сгорает моментально. А отдыхать туда приехал из-за настойчивых просьб своей девушки. Вот и отсиживался днями в номере, рискуя купаться только по утрам и вечерам.

     Потом Сережка разыскал меня дома. Телефонами мы обменялись в Кемере. Да и виделись там не однажды. А уже в Е. он стал ухаживать за мной. Куда делась та подруга, что нас фактически познакомила, никогда не интересовалась.

     Я не любила Сергея. Я вообще никого тогда не любила. Так, немножко была влюблена. Но он был надежный, основательный. И очень настойчивый. Настоял, чтобы познакомила его с родителями — и мама немедленно стала называть Сережку женихом. А потом предложил и замужество.

     Зачем я согласилась? Не знаю. Наверное, чтобы быть как все.

     В постели с ним было неплохо. Он и там был вполне надежен. Долго гладил, целовал. Любил ласкать меня языком. И просто млел от минета. Кажется, никто из его подруг не получал удовольствия, лаская член губами. А мне всегда это нравилось — ощущение такой власти над мужчиной. Горячий, бархатистый ствол, вены, выступающие на нем и пульсирующие от прикосновений языка. Тонкая кожица, скрывающая раздвоенную гладкую головку. И стоны мужчины, когда от моих движений член напрягается, начинает вздрагивать и извергать густую жидкость.

     Сергей тоже старался. И я не оставалась холодной — целовала и ласкала в ответ. Пару раз даже получила оргазм. С другими любовниками мне этого не довелось почувствовать. Поэтому Сережке я была искренне благодарна.

     Лешка ждал меня во дворе, когда вечером пришлось выйти в магазин за хлебом.

     — Ты? Откуда ты взялся? — я просто растерялась, когда увидела, как он поднимается с лавки в центре маленького дворика.

     — Тебя жду.

     — Что случилось? Тебя Сережка послал? — Что за бред я несу? Мы же с ним говорили недавно — он из дома звонил.

     — Нет. Просто хотел тебя увидеть...

     — Увидеть? — Я совсем растерялась. — Зачем?

     Он улыбнулся. Наверное, в тот момент я и пропала. Ни у кого не видела улыбки светлее. Смотрела на него, как завороженная.

     — Ты мне понравилась. А я тебе...

     Я очнулась:

     — С ума сошел? Я через неделю замуж выхожу. За твоего же друга!

     — Мы с Серегой в детстве дружили. В одном дворе жили, учились в одном классе. А потом как-то потерялись.

     — И что? Он тебе не друг больше?

     — Наверное, теперь уже просто знакомый. И я собираюсь отбить у него невесту.

     Он собирается отбивать меня у Сергея? Глупость какая...

     — Чушь. Ты мне даже не нравишься.

     Вот только он мне нравился. Очень нравился. И умел ухаживать.

     Я изменила с ним Сергею через три дня. Очередная моя дурость. Мы поссорились, и уже не в первый раз, из-за предстоящей свадьбы. Сережка хотел все сделать «как принято». Он настоял на белом платье, фате и даже букете невесты. Хотя как-то так сложилось, что сам мне ни разу цветов не подарил. Он вообще делал только практичные подарки — стиральную машину, например. С одной стороны, вещь нужная и удобная... Но мне-то хотелось романтики. Не хватало «конфетно-букетных» ухаживаний. А тут еще и на свадьбу пригласил огромное количество своих родственников. Муторно мне от всей этой подготовки было — вот и срывалась на нем. Он, впрочем, на мои истерики внимания не обращал, все вопросы решал с родителями, своими и моими.

     Лешка дарил цветы каждый день. Желтые, мои любимые. Когда впервые увидела его с ярко-желтыми розами, спросила:

     — Это к разлуке?

     — Какая разлука? Мы же только встретились!

     — Желтые-то почему?

     — Тебе они подходят... А какие ты любишь?

     Я всю жизнь предпочитаю желтые цветы — любые, крупные и мелкие, садовые и полевые. А Сергею ни разу не пришло в голову об этом спросить. Он вообще все решал сам за нас обоих. Мне это даже нравилось сначала.

     Тогда, после ссоры с женихом, я снова встретила Лешку в своем дворе. Он подошел с улыбкой, а, разглядев меня, просто обнял и крепко прижал. Оказалось, мне это и было нужно. Он дал мне выплакаться, ни о чем не спрашивал, даже довел до подъезда. И поцеловал.

     Это было... сказочно. Ни с кем и никогда мне не было так упоительно хорошо. Горячие и нежные губы, требовательный язык. Я ответила почти сразу. Мы оторвались друг от друга, едва не задыхаясь. Я вцепилась в него — казалось, что ноги не держат. Но он взял меня за руку и повел. Шла, совершенно не задумываясь, куда. Губы горели, сердце стучало совершенно заполошно, мысли путались от желания.

     Мы еще несколько раз останавливались, чтобы поцеловаться.

     — Нет, так нельзя. Я уложу тебя прямо здесь. — Он просто тащил уже меня за собой. Мы проходили мимо каких-то людей, он даже что-то кому-то говорил — но что и кому я не понимала.

     А потом была комната и постель. То, что произошло со мной, казалось выдумкой. Утром, лежа рядом с ним и слушая тихое дыхание, я вспоминала каждую минуту прошедшей ночи и с ужасом понимала, что могла этого так и не узнать. Не узнать, что такое настоящая страсть.

     Он раздевал меня, целуя каждый кусочек обнажающейся кожи. А во мне будто разливался огонь. Я тоже хотела дотронуться до него. Мне мешала одежда, и я стягивала ее, отбрасывала, гладила горячую кожу и повторяла движения рук губами. Я так хотела его, что просто тянула к себе, на себя. Он был совершенен. Он так подходил мне, что казался моей частью. Его губы, руки, его член, двигающийся внутри, доставляли невероятное наслаждение. Я кончила сразу, как только он проник в меня. Даже не знала, что можно испытать такое наслаждение. Он закрывал мне рот поцелуями, а потом шептал, двигаясь во мне: «Тише, тише, моя хорошая... Громкая какая...»

     Его слова вовсе не успокаивали меня. Вслед за первой волной наслаждения пришла вторая. Любовник, не останавливаясь, двигался. Его движения стали глубже и быстрее, а громкий выдох, похожий на стон, доставил мне огромное удовольствие. Лешка замер, и я чувствовала, как он вздрагивает, изливаясь.

     Потом он лег рядом. Немного отдохнул, успокаивая дыхание, и снова склонился надо мной:

     — Я тебя не отдам. Не выходи за него.

     Я смотрела на совершенно незнакомого человека. И понимала, что свадьбы и вправду не будет. С Сергеем я никогда не чувствовала в постели ничего подобного. И ни с кем до него. Правда, опытной женщиной меня трудно назвать. Лешка мой четвертый мужчина.

     Первым был парень из нашей школы — на год старше и ничуть не опытнее меня. У него был выпускной, мы гуляли до утра, целовались и как-то незаметно отбились от остальных. Я привела его к себе — родители были в очередной экспедиции, а бабушка работала в ночь. Мне хотелось сделать Стасу подарок — вот и подарила ему себя. Звучит идиотски, но большим умом я, к сожалению, никогда не отличалась.

     Мне совершенно не понравилось. Целовался-то Стас неплохо. А вот потом заторопился, застеснялся, наверное. Не знаю. Он даже не раздел меня — просто поднял подол платья. Стянул трусики, так ...

  что они упали, и мне пришлось через них переступить. Потом уложил на кровать, быстро расстегнул ремень и молнию на своих брюках, сдернул их вместе с бельем, и лег сверху. Я в первый раз увидела мужской орган. Вид меня напугал — поднятый почти к потолку, темный и довольно толстый штырь с большой лиловой головкой наверху. Парень не сразу смог попасть в меня напряженным членом. Он возился, помогая себе рукой, а я лежала под ним с широко разведенными ногами, согнутыми в коленях. Было тяжело. Потом он немного приподнялся и снова опустился на меня. Внизу стало больно, захотелось свести ноги, оттолкнуть его. Но он задвигался, сжимая меня за плечи, и громко, почти всхлипывая, дышал мне в ухо. Стало немного легче. Он кончил довольно быстро, после нескольких движений замер, напрягся, его распирающий меня член сильно дергался. Стас обмяк, навалился на меня всем весом. Я спихнула его, немного полежала и села. Картина была не слишком хороша — уснувший рядом со мной парень в измятой рубашке, со спущенными до колен брюками. Я внимательно рассмотрела член — гораздо меньше, чем раньше, светлее, и даже на вид мягкий. Потрогать не решилась. Зато заметила на волосках в паху немного крови.

     Кровь! Как же я не подумала! Подо мной было мокро. Сползла с кровати. Пятно большое, наверняка, не только простынка промокла. К тому же и на пол сразу закапало. Я побежала в ванную.

     Больше у нас со Стасом ничего не было. Вскоре он уехал в Москву, в университет. Мне кажется, он немного стыдился — во всяком случае, повторить ничего не пытался. А может, я ему не понравилась...

     Вторым был Марк. Я с ним встречалась почти три года. Так, ничего серьезного, местный красавчик — темно-рыжие волнистые волосы и яркие голубые глаза. Сначала-то я решила — вот она, любовь. Не парень, а мечта. У меня от поцелуев с ним иногда голова кружилась. И в постели оказался очень неплох. Изредка, под настроение, доставлял мне море удовольствия. Вдумчиво исследовал меня, ласкал. Иногда хулиганил. Мне, например, очень приятно, когда мужчина поглаживает или целует шею сзади, у самых волос. Я от таких ласк сразу намокаю. А Марк любил балансировать на грани — будил во мне желание, и останавливался.

     — Ты на меня так смотришь, будто не знаешь — убить, или попросить.

     — Гад ты. Знаешь же, что мне нужно.

     — Если нужно — проси. Старательно. — Смеялся он.

     Впрочем, страстной любовницей я себя считать не могла. Так, серединка на половинку — ничего особенного в таких играх не находила. И даже когда обнаружила, что далеко не одна привлекаю внимание Марка, особо не расстроилась. Замуж за него выходить точно не стоило — долго такого при себе не удержать, а становиться всеобщим посмешищем не хотелось. Мы то ссорились, то мирились, то мне устраивала скандал очередная его подружка. Вот после одной такой истории я и поехала отдыхать в Турцию. А там встретила Сергея.

     Свадьбу я отменила.

     Лешка был доволен невероятно:

     — Леська, я тебя люблю! Никогда не встречал женщины лучше! Выходи за меня замуж!

     Хорошо, что у меня все-таки хватило ума отказаться. Собственно, благодаря маме. Узнав, что свадьбы не будет, она очень расстроилась. А потом попросила:

     — Ты не торопись. Хочешь — попробуй, поживи с этим своим. — Мама вздохнула. — Нехорошо у вас получилось, неправильно. Непутевый он. Ну, сама разбирайся...

     Мы и вправду сняли квартиру. И первые два месяца были медовыми. Во всяком случае, для меня. Все ладилось, все получалось. Нашла новую работу, которая мне нравилась невероятно. А дома ждал обожаемый муж.

     Лешка был любовник великолепный — неутомимый, горячий. Мне нравилось все, что происходило с нами в постели. Полумер он не признавал — не помню случая, когда он не смог доставить мне удовольствия. Всегда разный — нежный и внимательный, страстный и требовательный. Мой.

     Со временем страсть чуть поутихла. Мне казалось, что я больше не сгораю в ней, а просто горю. Ровно и постоянно. Мне и знакомые говорили, что я стала красавицей.

     Пока не случилось все, как в старом анекдоте. Жена неожиданно вернулась домой из командировки... Правда, не совсем жена. И не совсем уж неожиданно — просто рейс поменяли, и я прилетела вечером, а не следующим утром. На кухне горел свет, я открыла дверь своим ключом — представляла, как при виде меня вспыхнут глаза у Лешки, как он улыбнется, как будет рад, что у нас будет одна лишняя ночь — ему через десять дней на три месяца уезжать на вахту.

     Вошла, и услышала голоса. Мужские. Лешка и... Сергей? Вот это да. Помирились, что ли? Не ссорятся, мирно беседуют...

     — Я все устроил, как обещал. Вот пин-код. Да в карман положи, а то потом не найдешь ведь. И завтра сходи проверь. Там десять штук, как говорил. А хочешь, вместе до банкомата дойдем? Тут идти-то минут пять.

     — Я тебе и так верю. Но, если хочешь, завтра проверю и отзвонюсь.

     — Ага. А с Леськой что делать будешь? Она в тебя и вправду влюбилась?

     — Ты сомневался? — мне показалось, что даже в голосе слышна улыбка. Ничего не понимаю. Что со мной нужно делать? — Зачем что-то делать? Я же скоро уеду.

     — Что, просто бросишь? Даже не предупредишь?

     — Вот еще. Сама догадается. Да и ты ей пропасть не дашь, правда? — Лешка уже откровенно смеялся. Нехорошо как-то. Зло.

     Я шагнула в кухню. Лешка первым меня увидел, и на лице появился... оскал, что ли? Даже не улыбка. Потом и Сергей обернулся.

     — Вы о чем тут говорили-то? О чем я догадаться должна?

     Я переводила взгляд с одного на другого. И совсем не хотела ничего узнавать.

     — Ты уже вернулась? Так рано?

     Сергей почему-то покраснел. Рыжие вообще легко краснеют, а он стал просто бордовым.

     — Сергей?

     — Леся, извини, я пойду. Вот заходил Леше долг отдать. — Он как-то боком быстро протиснулся мимо меня в прихожую, и почти сразу хлопнула входная дверь.

     — Какой долг? О чем это он?

     — Да это старая история. Тебе ни к чему.

     Лешка мне улыбался, теперь вполне искренне. А я с ужасом понимала, что он мне зачем-то врет. Хотя что тут такого уж ужасного? Что, я сама никогда никому не врала? Но в моем мире что-то уже сломалось, просто я пока не понимала, что именно.

     Только перед отъездом я снова решилась завести этот разговор:

     — Леш, а ты вернешься?

     — Конечно! Ты что? Я же тебя люблю!

     Но мне почему-то было нехорошо. Все внутри сжималось от дурных предчувствий.

     — Ты мне позвонишь?

     — Сразу позвоню, как прилечу. Из самолета не получится. — Он мне улыбался. Снова и снова целовал. А я едва сдерживала слезы.

     Он не позвонил. Вообще. Его самолет сел благополучно. Я узнавала. А сим-карту, наверное, просто выбросил. Как и меня из своей жизни. Вот только почему?

     Я даже не плакала.

     Просто мир вокруг потускнел. Ни с кем не хотелось говорить о Лешке, даже с мамой. Квартиру я поменяла, новую сняла рядом с работой, в другом районе города, где не было риска встретить знакомых. Единственное, что радовало — командировки. Чем дольше и дальше, тем лучше.

     Впрочем, Сергей ко мне приезжал. Каждый раз с цветами. Сначала на работу. Я стала прятаться, уходить через запасной выход или задерживаться допоздна. А потом дождался меня во дворе дома.

     Я так устала, что даже говорить не было сил. Увидела его издалека — он прохаживался у подъезда с букетом желтых роз. Что это с ним? Неужели стал романтиком?

     — Привет. Что-то ты выглядишь устало... Не заболела?

     — Привет. Нет, благодарю, все в порядке.

     — Это тебе. — Он протянул розы.

     — Спасибо. А почему желтые?

     Он явно смутился:

     — Ну, тебе же нравятся.

     — Нравятся. Только откуда ты узнал?

     — Так мама твоя сказала. Давно уже. — Он отвел глаза. Я вздохнула.

     — Сереж, что ты хотел?

     — Тебя увидеть.

     — Увидел. Все?

     — Нет... Хочешь, в ресторан сходим, поужинаем? Или в кино?

     — Я устала....  

      Не хочу.

     — Может быть, завтра? Или в субботу?

     — Сергей, я никуда не пойду. Спасибо за цветы, за приглашение. Только не нужно. Не приходи больше.

     — Да почему?! Из-за Лешки?! Но он же тебя бросил!

     Я не хотела ни с кем говорить об этом. Тем более с ним. Ну да, все справедливо. Я бросила Сергея перед свадьбой из-за Лешки. А потом уже Лешка бросил меня. Зло наказано, добро победило.

     Как же больно-то...

     Я обошла Сергея, и подошла уже к двери, когда услышала:

     — Ты ему вообще не была нужна! Если бы ты за кого другого замуж собралась, он бы и не глянул на тебя. Он всегда на ярких девчонок западал, не то, что...

     — Не то, что я?

     — Да! — Сергея, кажется, понесло. — И невест моих отбивать — это хобби у него такое! Не ты первая!

     — А какая?

     — Вторая.

     — И куда она делась?

     — Да ушла она от него. — Сережка говорил совсем тихо. — Просто ушла. Поняла, что интерес к ней у него был только со мной связан. И ты пойми.

     — Ну и что? Ты же знаешь, я тебя не люблю. Зачем пришел?

     — Зато я люблю! Слышишь? Я тебя люблю.

     — Слышу.

     — Думаешь, он одумается и вернется?

     А я ведь и вправду так думала. Не хотела себе признаваться, но думала же. Нельзя так притворяться. Я не одна таяла от любви. Он тоже горел рядом со мной. Мы вместе умирали в постели, и снова рождались тоже вместе. Ну не гениальный же он актер?!

     Сергей внимательно смотрел на меня. Потом как-то криво усмехнулся (совсем как тогда, когда познакомил нас):

     — Да он тебя просто продал. Взял у меня десять тысяч и пообещал не возвращаться к тебе.

     — Продал? Как меня можно продать? Я что, вещь?! Ты врешь! — Я еще говорила, но уже понимала, что нет, не врет. Вспомнила тот разговор на нашей кухне.

     — Рублей?

     Сергей пару секунд непонимающе смотрел на меня.

     — Нет. Долларов.

     — Ну, тогда это не я дура. Это ты дурак. Столько денег на ветер выбросил.

     Я все-таки дошла до дома, и разревелась только там. Сергей больше не приходил. А через две недели я по контракту уехала в Сибирь на год.

     В этом городке я жила уже восемь месяцев. И единственное, что мне нравилось — здешний парк. Старые разросшиеся деревья, широкие аллеи и очень мало людей. Здесь хорошо и зимой. Но я уже поняла, что просто ненавижу холод. Он как будто поселился во мне за долгие месяцы и теперь не хотел уходить. Мне нравилось солнце. Я сидела на скамейке на самом солнцепеке и жмурилась от удовольствия.

     — Рон! Рон! Где ты, зараза такая! — В царящей вокруг тишине крик показался особенно резким и неприятным.

     Я открыла глаза и увидела его. Он даже не сидел, а почти лежал на скамье напротив. Как я умудрилась не заметить такое чудо? Просто живое воплощение солнца. Лучи отражались от яркой рыжины и вокруг него образовался светящийся ореол. Женщина неподалеку все надрывалась:

     — Рон! Да Рон же!

     Он нехотя приоткрыл глаза, оказавшиеся невероятного зелено-синего цвета, потянулся, встал. Глянул на меня с явным интересом, отвернулся и отправился на зов. Наверное, успокаивать крикунью.

     Я едва не рассмеялась вслух. Да, верно говорят — горбатого могила исправит. Опять здоровенный. И опять ярко-рыжий. Правда, совершенно без веснушек и, кажется, не боится обгореть.

     Что за странное имя — Рон? Наверное, какое-нибудь сокращение.

     Мы снова встретились через два дня. И снова случайно. Недавно прошел дождь, настоящий ливень. Он был промокший насквозь и совершенно несчастный. И все-таки выглядел великолепно.

     — Пойдем со мной. — Я произнесла эти слова, не задумываясь.

     Он внимательно посмотрел на меня. Недоверчиво, но с надеждой. Ждал, что стану уговаривать? Не дождался.

     Я шла домой и искоса посматривала на него. Он молча вышагивал рядом, как будто знал, где я живу. Решительно вошел в квартиру, едва дверь открылась. Пока я переодевалась и мыла руки, он осматривался. Я вызывала у него явно гораздо меньше интереса, чем мое обиталище. Впрочем, ничего удивительного. Квартира явно с прошлым. Хозяйка сдала мне ее с мебелью и множеством занимательных вещичек и картин. Есть, на что посмотреть.

     Что ж, мужчину следует покормить. Он, конечно, уже обсох и снова выглядел сногсшибательно. Просто невероятный красавец. Я таких только в журналах видела, и на рекламных фото.

     Он оказался совершенно неприхотлив в еде — не отказался ни от чего из предложенного. Даже помидор пожевал, хотя предпочел все-таки мясо. Вот и отлично. Ужин мы разделили поровну, чем оба были чрезвычайно довольны. Перед сном смотрели телевизор. Потом я еще немного почитала. И отправилась спать. Он устроился на диване.

     Подумаешь, не очень-то и хотелось! Еще не хватало мне к нему приставать! И какой он Рон? Просто Рыжий. Так и буду называть.

     Он вставал вместе со мной и вместе мы выходили на улицу. Я шла на работу. Куда шел он и что делал целый день, меня не интересовало. Не ребенок, его дело, чем заниматься. Но каждый раз, возвращаясь, я встречала его на подходе к дому. Мы вместе ужинали. И вместе спали.

     В мою постель он пришел на третью ночь. Проснувшись утром, я почувствовала рядом тепло и улыбнулась. Как же мне было хорошо. Вот просто потому, что он рядом. И можно, прислушавшись, услышать тихое дыхание. Так спокойно я не спала почти год.

     С мамой я познакомила Рыжего по скайпу. Она внимательно рассмотрела его, а потом грустно улыбнулась:

     — Да, Сашка, ты верна себе. Опять рыжий... Но хорошо, что ты там не совсем уж одна. — Она помолчала, явно не решаясь что-то сказать.

     — Мам, что случилось? — Мне стало тревожно. — Вы там все здоровы?

     — Здоровы, здоровы, ты не волнуйся. Просто... Твой Лешка вернулся.

     — Вот как? — Голос, конечно, дрогнул. Но самую малость. — И что?

     — К нам приходил. Тебя искал.

     — Ты сказала?

     — Нет. Мы с отцом не стали с ним разговаривать. И про тебя ничего не сказали. Так он к Сергею ходил.

     — Там меня искал? И как?

     Мама вдруг улыбнулась:

     — Не знаю... Они передрались. Из-за тебя, наверное?

     — Да они старые друзья-враги. Что, у них поводов других не найдется?

     — В общем, оба в полицию попали. Саш, а ты уверена?..

     — Мам, ну посмотри, какой у меня теперь мужик. Да он ему в подметки не годится. Правда, Рыжий? — Он недоуменно смотрел на меня, будто не слышал ни слова. Ну и ладно. Что мне, нужна его ревность? Да и не к кому ревновать.

     Утром я вдруг вспомнила, что сегодня пятнадцатое сентября... Надо же, всего-то и прошло два года... Интересно, а где мое свадебное платье? Так и висит в шкафу? Впрочем, какая разница.

     Рыжий уже нетерпеливо переминался у двери, а я все собиралась. Вспоминала то про ключ, то про телефон. Искала квитанции, которые нужно было срочно оплатить. Чувствовала на себе его недовольный взгляд, но никак не могла сосредоточиться.

     Наконец, распахнула дверь, и он вприпрыжку помчался по лестнице вниз. Я вышла следом. Он стоял на крыльце, настороженно глядя на светловолосого мужчину, быстро идущего к нам по двору.

     — Ты? Откуда ты взялся? — Кажется, это со мной уже было.

     — Лесь, прости меня. Я за тобой приехал. Я не могу без тебя.

     Лешка смотрел какими-то больными глазами. Он еще больше похудел. И выглядел... взрослее, что ли?

     — Можешь. Сам же ушел...

     — Леся, пожалуйста, прости. Ну поверь мне еще раз. Я люблю тебя.

     Рыжий громко зашипел. Мне тоже хотелось зашипеть, закричать, затопать ногами, стукнуть этого предателя.

     — Хочешь, ударь. Только прости. Не могу так...

     — А Сергей как же? И деньги? Он же заплатил?

     — Я вернул все. Леся, Лесенька, прости. Я идиот, не могу тебя забыть. Возвращайся.

     Я просто разревелась. Слезы текли по щекам, капали на платье. Уже ничего не видела вокруг и чувствовала на плечах его ладони. Громко стучало сердце. Только вот чье? Мое? Его? Общее?

     Лешка сжал меня сильнее и громко чертыхнулся. Я отодвинулась. Он наклонился, приподнял брючину. На ноге быстро набухали кровью глубокие царапины.

     — Рыжий, не надо, мой хороший. — Я погладила шелковистую спинку, приминая вздыбленную шерсть. Он снова громко зашипел на Лешку. — Он, конечно, не самый хороший человек. Но и не самый плохой. А ты самый лучший!

     Я гладила кота, он понемногу успокаивался, но смотрел все еще настороженно. Постоял немного рядом со мной, потом отошел недалеко, не сводя глаз с Лешки.

     — Какой строгий! — Лешка улыбнулся.

     — Главное, умный. Лучший мужчина в моей жизни.

     — Я тоже постараюсь... Стать твоим лучшим мужчиной.

     Как же мне этого хотелось. Поверить ему, что ли?..