Коллектив у нас относительно небольшой — пятнадцать человек, но очень молодой. Самому старшему недавно исполнилось сорок лет. В преддверии новогодних праздников один наш коллега, зовут его Вадик, предложил всем желающим провести выходные на его даче в деревне. «В гостях у сказки» — как сказал он. Вадик не уставал нахваливать свою дачу. Далеко от города в сосновом лесу, в глуши. Море снега, русская печь, есть баня. Согласились почти все. За исключением бухгалтерии, которая сейчас работала даже по выходным. Я с сочувствием посмотрел в грустные глаза нашего главного бухгалтера Кати.

     — Не горюй, Катюха, я тебе шишок привезу.

     — Да уж, утешил! — обиженно отвернулась она.

     Шеф нам выделил служебный микроавтобус, но все в него поместиться не могли, поэтому часть народа согласилась добираться до места на своих машинах. В эту часть попал и я.

     — Саш, может быть, и я с тобой могу поехать, чтобы бензин зря не жечь? А так скинемся пополам, и будет дешевле.

     Ленка жила недалеко от моего дома. В двух кварталах.

     — Конечно, Лен! Без вопросов. Я за тобой заеду.

     Мы с Леной Лесовской были почти старожилы в этой фирме. Работали вместе уже семь лет. Не сказать, чтобы мы дружили, но у нас были теплые отношения. Хотя за пределами работы мы общались редко. Она была очень тихая и скромная женщина. Ей тридцать два года, уже десять лет замужем, но детей почему-то нет. Мне она порой казалась эдакой серой мышкой в нашем коллективе. Среднего роста, не худышка, но и не толстая. В общем, среднестатистическая женщина средних лет.

     Итак, приближались долгожданные выходные. Мы заранее скинулись и купили продукты, соки, и спиртное. Все были наготове. Договорились выезжать в пятницу вечером, чтобы отпраздновать в ночь на субботу. Вадик объяснил дорогу всем тем, кто ехал на своих авто.

     — Вот на этом ответвлении дороги останавливаетесь и ждете, пока все соберемся, — говорил он, — дальше будете ехать за мной.

     Я одел свой старый камуфляжный костюм, в котором обычно хожу на рыбалку и высокие ботинки на меху (все-таки едем в лес, где сугробы по колено). Немного подумав, положил в сумку травматический пистолет. Мало ли.

     Когда я вышел из дома, то обнаружил, что на улице начинается настоящая метель. Снег шел весь день, но сейчас он усилился и подул неприятный пронизывающий ветер. Я прыгнул в машину, включил зажигание и набрал сотовый телефон Лены.

     — Алло — услышал я ее голос.

     — Лен, я выезжаю. Собирайся.

     — Я уже жду тебя на перекрёстке, — ответила она сквозь шум ветра. Никогда не смогу понять женщин. То их не дождёшься, то выходят на пол часа раньше и мерзнут на ветру.

     Забрав Ленку, я начал пробираться по пятничным пробкам к выезду из города. Вдруг зазвонил мобильник.

     — Алло, Сань! Ты еще в городе? — кричал в трубку Вадик

     — Да. Пытаюсь выехать.

     — Слушай, выручай! Мы уже на трассе. Эти балбесы забыли в офисе коробку с вином и пиротехнику. У тебя же есть ключи. Заскочи туда, пожалуйста!

     «Заскочи туда». Легко сказать. Еще час, полтора в пробках толкаться через весь город. Делать нечего.

     Через два часа мы с Леной, наконец-то, выбрались из города, и машина зашуршала шипами по плохо расчищенной от снега загородной дороге.

     — Ну как муж? Отпустил без проблем? — шутя, спросил я, — Все-таки с ночевкой едем.

     — А у меня с ним никогда проблем не возникает, — усмехнулась Ленка, — Я порой даже сомневаюсь есть у меня вообще муж или нет.

     Я понял, что задел какую-то больную тему и решил ее дальше не развивать.

     — Хорошо все-таки Вадик придумал с этой поездкой, — перевел я разговор в другое русло, — Хоть немного отдохнем от работы.

     — Ты прав. Я не очень-то люблю корпоративы в офисе. Шумно и бестолково. И сбежать нельзя, — задумчиво отвечала Лена.

     — А на даче значит можно сбежать?

     — Конечно! — засмеялась она, — В лес к медведям!

     У нее красивый смех. Я вдруг понял, что ни разу не слышал, как Ленка смеется.

     — Да, только вот оделась ты совсем не для встречи с медведями, — проговорил я.

     Действительно, нашла, что одеть зимой в лес. Кожаные полуботинки на невысоком каблуке, какие-то, не то лосины, не то гамаши и короткая шубка с капюшоном.

     — Да вроде бы не холодно было, когда собиралась, — произнесла она виновато. — Ну, значит к медведям не пойду. Буду в доме сидеть. У печки.

     Мы свернули с федеральной трассы. Здесь дорога была совсем ужасная. Переметы достигали сорока сантиметров в высоту. Недалеко впереди ехал грузовик, который как ледокол пробивал нам дорогу. Если бы не он, дальше дорога была бы непроходима. Мело все сильнее. Особо сильными порывами бокового ветра машину даже слегка кидало в сторону.

     — М-да, — задумчиво сказал я, — погода явно против нашего праздника.

     — Даже страшно, — поежилась Лена, — А если мы тут застрянем?

     — Будем согревать друг друга, — пошутил я, — вон вина у нас сколько.

     Лена только кисло улыбнулась и бросила на меня мимолетный взгляд.

     Под шутками я пытался скрыть свое беспокойство. Что если действительно застрянем? Из-за пурги дороги не разобрать. Выйти из машины тоже нереально. Заметет в момент. Я набрал телефон Вадика.

     — Алло, Саня! — его голос пропадал за воем ветра, — Мы встряли! Тут такие заносы. Вся трасса стоит. Конца этой пробке не видно. А вы где?

     — Мы где-то едем. Свернули налево, как ты и говорил, и едем к развилке.

     — На какое лево? до лева еще и мы не доехали. Тут же пробка. Как ты мог нас обогнать?

     Хорошее дело. Куда же я свернул? И навигатор сломался, как назло.

     — Подожди пока. Если машину какую увидишь, то останови и спроси какие рядом населенные пункты, потом перезвонишь мне и я тебя сориентирую.

     Я притормозил. Вот попали. Затея с поездкой уже перестала мне нравиться. Лучше бы в офисе отметили.

     Лена сидела молча, наверное, думая о том же.

     — Ничего не понимаю! — признался я, — Мы же повернули на следующем повороте после магазина строительных материалов, как и говорил Вадик.

     — А может это был другой магазин? — робко предположила Лена.

     В самом деле. В этой метели черт не разберет, что за магазин там был. Надо разворачиваться. Я развернул машину и попытался поехать назад. Дорогу уже замело настолько, что не было видно наших следов. От неосторожного движения рулем машина зацепила колесами сугроб на обочине, резко развернулась, и сползла в придорожный овраг, засыпанный снегом.

     — Мамочки! — вскрикнула Лена.

     — Приехали! — с досадой я ударил рукой по рулю.

     Мотор заглох и наступила тишина. Лена с надеждой смотрела на меня, как будто я мог что-то сделать. Но делать что-то все же надо.

     — Вот что, Лен, ты посиди немного тут. Попытайся связаться с Вадиком и объяснить ситуацию. Ключи я оставлю в машине, если будет холодно, то заведи и погрейся. Я быстро пробегусь, посмотрю что в округе.

     — Ой, может не надо! — почти заплакала Лена, — Мне страшно тут одной.

     Я посмотрел её в лицо. Сейчас в полумраке, залитая светом приборной панели, с расширившимися от страха зрачками блестящих глаз, она мне показалась красавицей. Захотелось обнять ее, прижать к себе и целовать... целовать... целовать...

     Я мотнул головой, стряхивая наваждение.

     — Лен, другого выхода нет. Далеко я не пойду. Если что позвонишь.

     Открыв дверь машины, я выскочил в метровый сугроб и, с трудом разгребая свежий, не успевший слежаться снег, стал пробирался от обочины дороги к лесопосадке, находившейся метрах в десяти. Ни одной машины по дороге так и не прошло.

     Я блуждал минут двадцать.

     — Дорогу замело напрочь, — выдохнул я, усаживаясь в машину и захлопывая дверь, — Сюда даже трактор теперь, наверное, не проедет.

     — Что же делать? — в глазах у Лены появился испуг.

     — Ты Вадику звонила?

     — У меня не принимает телефон.

     Я достал из кармана свой сотовый. Нет сигнала сети. Просто замечательно.

     — Вот что, Ленка, там за ...

  посадкой вроде видны дома. Из-за метели трудно разобрать, но очень похоже. Нужно идти туда, иначе мы тут замерзнем.

     — Мамочки, — опять повторила Лена.

     — Ничего не бойся, я с тобой, — я достал из бардачка свои рабочие перчатки и тряпку, которой обычно протирал окна.

     — Вот, одевай. Накинь капюшон и обвяжи этой тряпкой лицо, чтобы не обморозить. Я обернулся на заднее сиденье. Продуктов у нас не было. Воды тоже. Положив в рюкзак три бутылки вина, пистолет и несколько новогодних ракетниц, чтобы в случае чего подать сигнал, я повернулся к Лене.

     — Готова?

     Она мотнула головой в знак согласия.

     — Пошли!

     Мы открыли двери. Машину уже начинало заметать. Разговаривать тут было невозможно, и я знаками показал Лене, что нужно идти по моим следам.

     Чем ближе мы подходили к чернеющим в дали силуэтам, тем больше было понятно, что это действительно дома. Вот только света видно не было. Лена выбилась из сил и периодически приседала в снег. Я держал ее за руку и тащил за собой.

     — Потерпи! — я пытался перекричать шум ветра, — Осталось чуть-чуть!

     Когда до ближайшего дома было уже метров пятьдесят, я вдруг почувствовал, что снег подо мной как-то неожиданно просел.

     — Ай! — услышал я голос Лены, но даже не успел обернуться, и с хрустом провалился по колено в ледяную воду.

     Быстро, рукой ломая перед собой лед, я пополз вперед, увлекая за собой Ленку. Через несколько метров вода стала мельчать. Наверное, это была какая-то речка. Взвалив Ленку на плечо, я быстрыми шагами пошел к ближайшему дому. Хорошо, что здесь был небольшой пригорок, и снег с него сметало сильным ветром.

     Дом был заброшен. Двери и окна заколочены старыми досками, крыльцо покосилось. В соседних домах, насколько можно было видеть, была примерно та же картина. Я посадил Ленку за угол покосившегося крыльца, где не было ветра. Она молча дрожала, прикрыв глаза. Мои мокрые ноги, разогретые от быстрой ходьбы, теперь стремительно замерзали. Представляю что там у Ленки с ее полусапожками. Я с силой дернул на себя доску, прибитую к двери, и тут же вместе с ней упал в сугроб. Доска была настолько гнилая, что уже держалась на честном слове. Быстро распахнув дверь, я ввалился внутрь. Здесь было темно, но на удивление сухо и даже уютно. Лена на негнущихся ногах вошла вслед за мной. Мы быстро закрыли двери на засов, оставляя снаружи колючие снежинки и вой ветра. Внутри был полный мрак. Только слышалось наше частое дыхание.

     — Я не чувствую ног... — хриплым голосом проговорила Лена.

     — Снимай обувь! — приказал я ей, — Быстро!

     — Не могу. Руки занемели.

     Я порылся в кармане и достал маленький фонарик. Он был мокрый, но на удивление работал.

     — Держи! — я сунул фонарик в замерзшие Ленкины руки, усадил ее на пол, и принялся быстро снимать с ног промокшие до нитки ботинки и носки. Растерев руками ее маленькие холодные ножки, я подышал на них, пытаясь хоть немного согреть. Лена дрожала, но по-прежнему молчала.

     Сильно растерев ее ступни, я стащил с себя меховую куртку и укутал их.

     — Посиди здесь.

     Моя промокшая и застывшая обувь вместе с носками тоже шмякнулась об деревянный пол. Полы в доме были промёрзшие и обжигали босые ноги холодом. Забрав у Ленки фонарик, я осветил комнату. В центре была огромная русская печь. Давно не беленная, с отлетевшей в некоторых местах штукатуркой, она все же придавала этому помещению обжитой вид. Деревянный потолок в одном месте обрушился, обнажая стропила крыши и позеленевший ветхий шифер. Хорошо хоть крыша целая и ветер сюда не задувает. Я подошел к печи поближе. Металлическая заслонка на ней отсутствовала, и на меня смотрело темное окошко топки с закопченными краями. Судя по всему, печь рабочая. Я нащупал в верхней части печки заглушку и дернул ее на себя. Где-то внутри загудел и завыл ветер, значит тяга есть. Отлично. Можно топить. Все это время Лена молча наблюдала за моими действиями. У нее уже прошел шок, ноги согрелись, и она приходила в себя, с интересом рассматривая дом.

     Мне пришлось подпрыгнуть, чтобы схватить свисающий с края обвалившегося потолка кусок старого сена. Сухое. Отличная растопка. Сверху сена, я уложил в печь каких-то щепок и досок, валявшихся на полу. По-видимому, это и были остатки потолка.

     — У тебя есть спички? — спросил я Лену.

     — Нет... — сказала она, растерянно хлопая по карманам мокрого полушубка.

     Я принялся вытряхивать рюкзак. Вино, пистолет, ракетницы. Ни спичек, ни зажигалки нет. Впервые за много лет я пожалел, что бросил курить. Пришлось отломить у одной новогодней петарды кончик запала. Попробовал чиркнуть его о кусочек какой-то старой железяки, валявшейся у печки. Выскочили несколько искр, но кусочек тут же раскрошился. Сломав четыре ракетницы, и тщательно очистив железяку от ржавчины, я наконец-то смог поджечь солому. Быстро, как по волшебству разгорелся огонь, ярко освещая все пространство перед печкой.

     — Ура! — радостно воскликнула Лена.

     — Да. Теперь совсем другое дело. Иди к огню. Будем считать потери.

     Лена встала босыми ногами на холодный пол и мелкими шажками на носочках приблизилась к печке. Я, подкинув в печь еще досок, принялся осматривать ее ноги. Обморожения не было. Ножки порозовели, принимая свой естественный цвет. Заметив, что ее гамаши насквозь промокли, я попросил, чтобы она все быстро снимала.

     — Отвернись, — попросила Лена.

     Я повернулся к заросшему пылью окошку.

     — Если трусы мокрые, то снимай их тоже. Обернешься моей курткой, — сказал я.

     — Саш, да я вся мокрая. Я на спину упала в воду.

     — Вот черт! — выругался я, — снимай тогда все, обернись курткой и садись ближе к огню.

     У меня тоже были мокрые ноги, и пришлось снимать брюки и подштанники. Соорудив из палок некое подобие сушилки, я развесил на ней наше мокрое белье. Особенно жалобно смотрелся Ленкин промокший полушубок.

     Мне пришло в голову залезть на печку, чтобы проверить, есть ли там что-нибудь. Здесь я обнаружил небольшое, наполовину истлевшее, одеяло и еще какие-то тряпки. Не густо, но хоть что-то. Взгляд опустился вниз. Лена сидела на корточках, подложив под себя прогретые у печки доски, укутавшись в мою куртку. Отблески огня плясали причудливый танец в ее задумчивых глазах. Какое же все-таки красивое у нее лицо. Вот так работаешь рядом и не замечаешь. Да и не сказать, чтобы там, в офисе она была такая же красивая как сейчас. Испуганная, замерзшая, беззащитная. Меня вдруг захлестнула такая волна нежности к этой милой женщине, что захотелось заключить ее в объятия и греть своим телом, наслаждаться ее объятиями. Строго говоря, тело у нее тоже было великолепное. Моя куртка, накинутая на плечи, не могла скрыть все прелести. Я видел ее прекрасные ножки, с маленькими детскими ступнями и розовыми пальчиками, гладкие упругие бедра, голые коленки. Снять бы сейчас с нее эту куртку...

     Неожиданно, словно почувствовав мой взгляд, Лена подняла на меня глаза.

     — Я уже думала, что мы погибнем, — честно призналась она.

     Быстро отводя взгляд, я засуетился на печке, доставая одеяло, чтобы она не догадалась, что я на самом деле рассматривал.

     — Ну, еще чего! Врагу не сдается наш гордый... Агдам, — мой взгляд вдруг упал на бутылки вина, валяющиеся на полу у рюкзака, и сразу в голову пришла идея, — Лен, раз уж мы целы и невредимы, то нет оснований откладывать праздник!

     Лена оглянулась на бутылки.

     — Пить очень хочется, — призналась она, — но пить просто вино... без закуски...

     — Это все же лучше, чем вообще не пить, — продолжал я ее уговаривать в шутливой форме, — может закуска сама придет к нам. Ты же хотела медведей?

     — Если придут медведи, то боюсь, что закуской станем мы, — рассмеялась она своим несравненным звонким смехом.

     Этот смех словно теплым одеялом скрыл от нас все воспоминания о перенесенном страхе и боли. Я тоже засмеялся и спрыгнул с ...   печи.

     — Не боись! Мы и с медведями справимся!

     Она подняла на меня глаза, и на миг мне показалось, что в них мелькнула какая-то озорная искорка. Но, может быть, только показалось.

     — Ладно, давай свое вино. Как открывать то будем?

     Безрезультатно перепробовав за десять минут все известные мне способы открывания бутылок без штопора, я остановился у печки в растерянности.

     — Можно, конечно, горлышко отбить... — начал было я.

     — Саш, ты любишь глинтвейн? — с усмешкой спросила Лена.

     — Да, а что?

     — Дай сюда бутылку, — она поднялась, чтобы взять у меня из рук вино, и я с восхищением увидел в разрезе куртки ее полные нежно-розовые груди и маленький золотой кулончик, лежащий в ложбинке между ними. Она поймала мой взгляд и быстро запахнула куртку. Глаза ее перестали смеяться и снова сделались серьезными. Она поставила бутылку у края печки, поближе к огню.

     — Что ты делаешь? — спросил я.

     — Садись. Будем ждать салюта.

     Мы молча сидели у огня. Лена не смотрела в мою сторону, периодически поворачивая бутылку другим боком. Когда вино в бутылке нагрелось, с сильным хлопком пробка вырвалась из его горлышка и с рикошетом отлетела в глубину печи, разбросав там угли.

     — Вуаля! — воскликнула Лена.

     — Ну, ты голова! — восхитился я.

     — А то! Не первый год замужем! Прошу Вас! — она протянула мне бутылку.

     — Только после Вас — галантно ответил я ей.

     Она поднесла к губам бутылку с вином и немного отпила.

     — Ммммм. Вкус обалденный. Еще бы специй и настоящий глинтвейн! — Лена сделала еще один большой глоток, — теперь ты!

     Мы пили горячее вино и смотрели в огонь. Комната довольно быстро прогревалась и температура в ней уже была достаточно комфортной.

     — Интересно, где ребята? — задумчиво спросила Лена, — Переживают, наверное, за нас.

     — Пока метель метет все равно бесполезно что-то делать, — ответил я, — лучше переждать ее здесь. Тут, по крайней мере, тепло.

     Мы более детально осмотрели избу. В тамбуре нашлось старое ржавое, но еще пока не дырявое ведро и большой топор. За печкой Лена обнаружила небольшое деревянное корыто, какие-то кастрюли и разбитое стекло, большой коробок спичек и банку с солью. Я запрыгнул на чердак, через отверстие в потолке. Тут был большой стог сена, и подвешенная на ветхой нитке связка сушеных грибов.

     — Вот тебе и закусь! — обрадованно крикнул я Ленке, показывая грибы.

     Лицо ее скривилось.

     — Я это есть не буду!

     — Ну и зря, — я спрыгнул вниз, взял ведро в тамбуре, и вышел на улицу набрать снега.

     Мело все также сильно. Уже не было видно наших следов. Кругом было ровное белое поле и посадка вдалеке. Машину, наверное, уже не найти под слоем снега. Быстро затрамбовав в ведро снег, я вернулся в дом.

     — Ну что там? — спросила Лена.

     — Все тоже, — грустно сказал я.

     — Ты знаешь, а мне теперь кажется, что даже хорошо, что так получилось! Мне уже это нравится.

     — Нравится? — буркнул я под нос, — Я теперь, наверное, без машины остался, а ей нравится.

     — Ой, извини, — проговорила Лена, — я забыла. Я просто хотела сказать, что в моей жизни еще ни разу не было такого приключения. Тридцать два года прожила, а все одно — учеба, работа, дом. Иногда кино или кафешка. А машину найдем. Не переживай.

     — Я и не переживаю, — я ехидно подмигнул Ленке, — Лен, а ты случайно не знала все заранее. Специально, наверное, не захотела на своей машине ехать, пусть лучше Сашкину засыпает?

     — Нет, ты что?! — она опять стала смеяться, — Не думаешь же ты, что я ведьма?

     — Думаю... — пошутил я.

     — Ах так? — Лена сверкнула карими глазами, — Ну может ты и прав! И не страшно тебе в таком случае?

     — Очень страшно, — картинно приложив руки к груди, сказал я. Кажется, Ленке в голову ударило вино.

     — Вот и правильно! Бойся! — хихикнула она и присела у печки.

     — Дай вина, — попросил ее я.

     — Ой, а оно кончилось, — изумленно развела руки в стороны Лена.

     — Ну, ты даешь! — округлил я глаза, — Так мне скоро придется бежать на поиски машины, где бутылки лежат.

     — Извини, я увлеклась, — Лена опустила глаза и принялась картинно крутить пальцем дырку в полу.

     Открыть вторую бутылку оказалось проще. Я выбил пробку, с силой ударив ладошкой по донышку.

     — За что пьем? — спросил я.

     — Давай за сказку. Как не крути, а эта наша авантюра очень напоминает новогоднюю сказку.

     Я сделал два больших глотка и передал бутылку Лене. Вино приятным теплом разлилось по пустому желудку и тут же отдалось в голове. Мир стал приобретать розовые оттенки.

     — Жарко, — произнесла Лена, облизывая губы.

     Да действительно, печка работала на всю катушку и изба уже хорошо прогрелась.

     — Сними куртку, — посоветовал я.

     — Ага, — рассмеялась Лена, — я же без ничего. Нужно подождать, когда высохнет одежда.

     — Стесняешься? — спросил я ее с ухмылкой.

     Мне показалось, что она заколебалась.

     — Саш, ты же знаешь, что я замужняя женщина. Неужели ты меня принимаешь за какую-то... ? Я не буду разгуливать голой перед чужим мужчиной!

     — А разве я тебе чужой? После того, что мы пережили сегодня, нам спору отмечать совместное второе рождение, — уговаривал ее я.

     — Это все же не повод изменять! — вдруг резко сказала она и отвернулась.

     — Лен, — я не спеша подошел к ней сзади и приобнял за плечи, — Причем тут изменять? Я же просто предложил снять куртку.

     — То есть, ты хочешь сказать, что если я буду разгуливать перед тобой голой, у тебя в голове даже не возникнет мысль о сексе? — она продолжала говорить серьезным и строгим тоном.

     Я промолчал. Только чуть крепче обнял ее.

     — Почему ты молчишь, Саша? — продолжала она, — Я тебя не привлекаю?

     — Привлекаешь... — шепотом сказал я. — Даже очень привлекаешь...

     Она вдруг резко повернулась ко мне лицом, вырываясь из объятий.

     — Прекрати врать! — вскрикнула она, — Хватит издеваться надо мной. Если бы я знала, что ты будешь надо мной смеяться, я бы вообще не поехала с тобой. Кого я могу привлекать? Старая серая мышь. Меня даже муж избегает!

     Глаза Лены наполнялись слезами. Она отвернулась и громко, навзрыд заплакала.

     Я стоял в полной растерянности, не зная что мне предпринять. Такой реакции я точно не ожидал.

     Наконец, рыданья начали стихать, и она присела на пол, горько всхлипывая.

     — Лен, — подошел я к ней и положил руку на плечо, но она ее тут же скинула резким движение, — я вовсе не смеюсь над тобой, и не вру. Я действительно не замечал тебя как женщину все эти годы, что мы работали вместе. Просто не обращал внимания. Я увидел тебя настоящую только сегодня, когда мы ехали в машине. Я увидел тебя ни как коллегу, ни как приятную собеседницу, а как женщину, пусть чужую, недоступную, но желаную женщину.

     Она встала и повернула ко мне заплаканное лицо. Ее губы задрожали.

     — Прости меня, Саш! — сказала она, — Я разревелась как дура, а ты, чтобы утешить меня говоришь какую-то ерунду. Давай забудем все это... Я, кажется пья...

     Не дав договорить, я схватил ее за плечи и притянул к себе. Мои губы целовали ее заплаканное лицо, ощущая соленый привкус слез. Секунду она колебалась, но все же ответила на мой поцелуй. Да как ответила! Лена сильно обняла меня за плечи, прижалась всем телом, и вдруг я ощутил у себя во рту жадный горячий язычок. Никогда бы не подумал, что она умеет так целоваться. Сквозь ткань свитера и, накинутой куртки я ощущал, или вернее угадывал, прикосновение ее полной, манящей груди.

     — Все! Хватит! — воскликнула Ленка, резко отталкивая меня, — Нет больше никаких коллег! Нет никакой работы! Нет никаких мужей! Дорог, машин и городов тоже нет! Есть избушка, печь, вино и мы! И пусть я буду ведьмой!

     С этими словами она скинула с себя куртку, представая передо мной во всей своей умопомрачительной красоте. Я и правда поверил, что она ведьма. Как она могла так умело прятать свое обалденное ...  

     тело под обыденностью офисной одежды.

     Лена тяжело дышала глядя на меня своими искрящимися, черными, колдовскими глазами. Грудь ее сильно вздымалась, призывно маня меня алыми кружочками возбужденных сосков. Она немного развела руки в стороны, как бы приглашая знакомиться с ее телом. Плоский, стройный животик, ровные упругие бедра, маленькие розовые половые губки, выглядывающие из под небольшого пучка темных волосиков, покрывающих лобок. Я созерцал эту красоту, не в силах что-либо сказать или даже пошевелиться.

     — Ты ведьма... — прошептал я наконец, — ты и правда ведьма.

     С загадочной улыбкой она поманила меня пальчиком. Я сделал два шага и упал на колени к ее ногам. Зрачки Ленки расширились от удивления и желания.

     — Ведьма! — повторил я, и уткнулся лицом в пушок волос у нее между ног.

     — Ах! — горячо зашептала Лена, — Милый, милый мой! Если бы ты знал, как я тебя хочу, если бы только знал... — она прижимала мою голову к себе, а я ласкал языком ее промежность, ощущая солоноватый привкус. Ленка была возбуждена до крайности. Ее смазка текла по моим губам и подбородку, а я все резвился языком в ее лоне. У меня даже закружилась голова. Не обращая внимания на Ленкины стоны, я просто упивался ее телом. Ноги моей ведьмы вдруг задрожали и она начала медленно опускаться на колени. Она села рядом со мной и посмотрела в мое мокрое лицо смеющимися черными глазами.

     — Тебе не жарко? — спросила она, стягивая с меня свитер.

     Мой член уже давно стоял по стойке смирно, выглядывая из трусов.

     — Вау... — прошептала Лена, стянув с меня остатки одежды. Она провела пальчиком по основанию головки, опускаясь ниже по стволу члена. Потом помяла в ладошке яички и, облизнув губы, посмотрела на меня.

     — Ты знаешь... у меня давно... очень давно не было секса — со смущение сказала она, — поэтому не спеши, хорошо?

     Я кивнул.

     Она наклонилась к моему члену губами и слегка поцеловала головку.

     — Какой же он красивый! — с восхищением сказала она.

     Одной рукой перебирая мои яички, она очень нежно, как будто боясь сделать мне больно, обняла губами головку и пощекотала ее во рту языком. Я застонал от удовольствия.

     — М-м-м-м-м-м-м... — только промычала в ответ Лена, заглатывая член глубже. Ее неуверенность прошла, и она начала входить во вкус. Минет был редким явлением в моей холостяцкой жизни. А уж такого минета у меня не было точно никогда. Она плотно сжимала губы и погружала мой член наполовину в рот, лаская шершавым языком уздечку на головке. Потом выпускала член изо рта, головку оставляя зажатой между губами. И принималась посасывать ее.

     Я стонал от удовольствия.

     — Ох, Леночка! Подожди! Остановись! Не так быстро! — просил я, но Лену было не остановить. Она уже с яростным удовольствием ласкала губами мой член, ни на секунду не выпуская его изо-рта. Казалось, она даже не слышала меня. Ее ручка медленно перекатывала яички в мошонке.

     — Ленаааа! Подожди! Стой! Ммммм... — кричал я, когда сладкая волна удовольствия накрыла меня, заставляя содрогнуться всем телом. Остановится я уже не мог. Фонтан спермы ударил прямо в милый ротик моей ведьмы.

     Ленка выпустила член изо рта и с восхищением посмотрела на меня. С ее полуоткрытых губ стекали горячие струйки.

     — Ты уже все? — удивленно спросила она.

     — Я же просил немного подождать... у меня тоже давно этого не было.

     Ленка сплюнула остатки спермы на пол и села рядом со мной на одеяло.

     — Это еще только начало... — заманчиво сказала она, глядя на меня томными от желания глазами. Протянув руку за бутылкой с вином, она сделала большой глоток. Затем, набрав в рот вина, плотнее прижалась ко мне и, прильнув своими губами к моим, поила меня сладким напитком. Ее большие упругие груди мягко упирались в мою грудь бугорками сосочков. Она забралась на меня бедрами, и я почувствовал, как член накрыли горячие половые губки. Слегка приподнявшись на локтях, Лена молча смотрела мне в глаза. По лицу ее блуждала мечтающая улыбка. Очень медленно и плавно она начала двигать бедрами вперед и назад, скользя мокрой промежностью и клитором по стволу моего возбужденного члена. Несмотря на то, что я кончил, желание продолжать не пропало. Лена начала слабо стонать от удовольствия.

     — Я хочу войти в тебя — прошептал я.

     — Не спеши, — так же шепотом ответила Лена, — Мне может быть больно.

     Она продолжала играть с моим членом своей вагиной.

     — Ох, милый мой, как я тебя хочу!

     Обхватив рукой член, Лена провела головкой по своему клитору и попыталась плавно погрузить ее в себя. Она сморщилась от боли, когда член стал медленно проскальзывать в горячую узенькую щелку. Я же только прикусил губу от удовольствия.

     — Ах! — выдохнула она, когда уселась на меня полностью.

     — Больно? — сочувственно спросил я.

     — Немножко, — произнесла она, пытаясь улыбнуться, — не переживай, сейчас все пройдет.

     Лена легла на меня своей бархатной грудью, оставляя член полностью погруженным в свое лоно.

     — Подожди немного, ладно? — прошептала она мне на ушко и поцеловала в шею.

     Я весь горел желанием. Я ощущал тепло и влагу внутри Ленки. Она потихоньку задвигала бедрами, и член с трудом стал скользить в узенькой дырочке.

     — М-м-м-м-м-м, — простонала Лена от боли и удовольствия одновременно.

     Постепенно возбуждение сделало свое дело. Внутри у нее стало жарко. Обильно выделяющаяся смазка смягчала движения, и отпечаток боли исчез с ее лица, уступая место довольной улыбке.

     — М-м-м-м Д-а-а-а-а! — простонала Ленка. Движения бедер стали ритмичными и плавными. У нее действительно давно не было секса. Она закрыла глаза и медленно смаковала каждое мгновение, приподнимаясь надо мной, так, чтобы член почти полностью выходил из нее, и снова прижималась всем телом. От удовольствия по моему телу пробежали мурашки. Насладившись процессом, Ленка раздухорилась. Она села на меня в позу наездницы и начала скакать, руками сжимая соски на груди. Несколько раз от ее стремительных движений член выскакивал из влагалища, шлепая меня по животу, но Лена тут же подхватывала его рукой и снова устремляла внутрь. Я чувствовал, что приближается момент оргазма. Ленка кричала, как ненормальная. Периодически по ее телу пробегала мелкая дрожь, сопровождающаяся протяжным стоном, и мне казалось, что она кончает. Так это или нет, я не мог понять, потому что через мгновенье она снова продолжала свои безумные скачки.

     — Ленка, я сейчас кончу! — крикнул я.

     Ноль реакции. Она только перестала сжимать свои соски и руками опустилась мне на плечи, все также активно работая бедрами.

     — Лена-а-а!!! — Сделал я последнюю попытку, — я же в тебя могу...

     Она все также рычала и прыгала. Когда я понял, что не могу больше сдерживаться, я схватил мою ведьму за бедра и приподнял над собой. Член выскочил на волю. Но только я начал извергаться, как шаловливая ручка снова погрузила его в себя. Резким движением Лена прижалась ко мне бедрами, так что головка члена уперлась во что-то упругое у нее внутри, изливая туда остатки горячей жидкости.

     — О-о-о-о-о-о, — закричала Лена, ерзая по мне мокрым животом.

     Я уже ничего не мог сделать. Только кончал. Бурно и страстно, прижимая партнершу за плечи к своей груди. Ее крики через минуту завершились продолжительным громким стоном, после которого все тело, сотрясаемое редкой дрожью, обмякло и расслабилось. Я не помню сколько мы пролежали в таком состоянии. Я не выходил из нее, позволяя члену расслабиться в горячей дырочке. Было тихо. Только пощелкивали дрова в печи, заливая наши обнаженные тела теплым светом. А буря за окном все не утихала.