Мы сидели в подъезде, играли в карты. Нас было пятеро: я, Светка, Иринка-мушкетер, Юрик и Макс. Мы с Максом сбегали за бутылкой портвейна в ближайший киоск. Девчонки выпили наравне с нами, но, понятное дело, зацепило их сильнее. Потом Юрик предложил играть в дурака, на желания.

     Все согласились, было весело, дешевое вино разогнало кровь, хотелось творить что-то безумное.

     Мы уселись на ступени между восьмым и девятым этажом, лампа еле подсвечивала. От окна света уже не было — стоял сентябрь.

     Игра шла весело, как и обычно. Потом проигрался Макс. Ему загадали заорать на весь подъезд «С Новым Годом, Харе Кришна!», но потом Светка заметила, что если мы хотим играть, то орать не надо. Тогда ему велели прыгать со снятыми штанами по лестнице — целый этаж. Что он и сделал, потому что был парнем отчаянным.

     Девчонки смеялись, делая вид, что им просто весело, но я-то заметил, что они бросали явно заинтересованные взгляды на Макса, который, прыгая, болтал одной своей частью тела.

     Следующий кон выпало загадывать желание мне. Я сказал: «тот, кто проиграет, будет удовлетворять себя на виду у того, кого выберет. Уговор — зритель будет противоположного пола».

     Все замолчали. Девчонки переглянулись, Юрик хмыкнул, Макс деловито посматривал по сторонам.

     «Идет?», спросил я.

     «А если это будешь ты?», с вызовом спросила Иринка. «Будешь... ?» Она сделала согнутыми пальцами жест от себя — к себе.

     Я кивнул: «Желание — для любого».

     Юрка взял колоду, тасанул. «Поехали!» Раскидали, мне попали хорошие карты. Но потом вдруг так все завертелось, я принял вдруг четыре карты, и думал, что все — проиграл я. Но тут все перевернулось еще раз — и я остался вдвоем со Светкой. У нее три карты, и у меня — три.

     У меня была шестерка бубей, козырная червовая десятка и дама треф. Я судорожно соображал — какие же карты у Светки?

     Потом рискнул — и бросил даму. И она ее взяла! Я поспешно выбросил десятку, которую ей нечем было крыть, и шестерку. Сердце стучало, как барабан.

     Светка бросила карты и посмотрела на Иринку. Та пожала плечами: что поделать, проиграла! Надо выполнять желание.

     Юрик с Максом заулыбались, я смотрел на Светку. Та переводила взгляд с одного из нас на другого. Ей надо было выбрать...

     «Может, жребий кинуть?», предложил Юрик. «На спичках?»

     Я знал этот трюк, который Юрик проделывал не раз. У него была заранее приготовлена короткая спичка. И он ее ловко подсовывал тому, кому хотел. Нет уж, пусть все будет честно.

     Я поймал Светкин взгляд и чуть качнул головой: не соглашайся. Она поняла и сказала: «Нет, я выбрала». И указала на меня.

     Юрик и Макс хмыкнули, я придал лицу выражение радостного удивления. «Идите наверх, к лифту», сказала Иринка. «Я прослежу, чтоб эти», она указала на Макса и Юрика, «не подсматривали. Ясно вам?», спросила она у парней. «Создайте людям интим!»

     Светка первой поднялась по лестнице, за ней влез я. Руки у меня немного тряслись — честно говоря, вживую я готовился увидеть данный процесс впервые.

     Но Светке было гораздо более не по себе — перед парнем, пусть и более-менее знакомым, но ведь по уличным играм всего лишь! И вдруг показывать не только свою... — кхм, я даже в мыслях не решился произнести это слово, — но и показывать, как ты занимаешься сама с собой этим...

     Я забрался, опустил решетку. Светка стояла, опустив голову и водя носком кроссовки по полу. Ну совсем как в мультиках смущение показывают!

     Я сказал ей: «Тебе, наверно, лучше сесть». Светка быстро кивнула, села на две автомобильные шины, принесенные сюда ребятами из компании Женьки с 6-го этажа.

     На ней была черная юбка — сентябрь выпал теплый — и светлая кофточка. Колготок она не носила. И вот она сидит, руками теребит подол юбки и молчит.

     Я сел прямо на пол напротив нее. Она взглянула на меня, засмущалась еще больше, сказала: «Может, ты отвернешься, пока я разденусь?»

     Я отрицательно покачал головой, но не с умыслом, а просто потому, что в тот момент не мог пропустить ни одного момента.

     Светка прикусила губу и подняла подол юбки. Мне стал виден светлый кусочек ткани — последнее, что отделяло ее... от моего взора. Она развела ноги и сунула руку в трусики. И стала что-то там делать.

     Я быстро сказал: «Так не годится. Сними». Светка вынула руку, помолчала, потом привстала и быстро стянула с себя трусики, положив их рядом, на шины. Села.

     Юбка у нее опустилась, но поднимать ее она не торопилась. А мне буквально не терпелось! Я привстал и взялся за подол. Светка посмотрела на меня как-то просяще, но я, собрав себя в кулак и заставив не подчиниться этой немой просьбе, откинул подол, второй рукой разведя ей колени.

     Светка не пыталась мне помешать, только голову отвернула в сторону. Я посмотрел на нее и сказал: «Ну, пожалуйста. Я тебя очень прошу. А теперь... давай».

     Светка положила руку себе между ног, куда я неотрывно смотрел. Поначалу ничего кроме негустых волос видно не было, но когда она положила пальцы и что-то сделала, все стало видно так ясно, что у меня даже дух захватило.

     Она пальцами развела себе что-то вроде складок. Я пялился, стараясь не хвататься за штаны, которые уже раздувало понемногу.

     Светка двумя пальцами стала гладить что-то вроде розового гладкого стерженька, который находился вверху ее складок. А остальными пальцами стала гладить себе треугольник волос, складки и даже внутри них! Я сам видел, как один из ее пальцев скользнул внутрь, видел, как складки охватили его, как он задвигался внутри.

     Меня это настолько завело, что я придвинулся еще ближе. Теперь между моими глазами и ее... оставалось каких-то десять сантиметров. И вот — я не выдержал и дотронулся пальцем до ее складки.

     Светка вздрогнула, но не остановилась, продолжая ласкать себя. Тогда я осмелел, сел поближе и стал гладить ее по ноге, сползая в основном к ее...

     Светка убрала одну руку, и я тут же занял освободившееся место своей рукой, ощупывая ее теплое и такое живое... Второй рукой я расстегнул свои джинсы и освободил свой горячий от переполнявшего меня желания ствол. Одной рукой я гладил у Светки между ног, а второй — водил по своему.

     И тут Светка вдруг тронула меня за мой... Я посмотрел на нее и дал потрогать себя. Светка уже дышала с перерывом, иногда задерживая дыхание. Она положила свои пальцы мне на ствол, робко обхватила его и стала сжимать, двигать. А я двигал свои пальцы, которые уже почти все время не столько гладили ее снаружи, сколько внутри, погруженные в нее между складками.

     Мы обнимали друг друга одной рукой, вторые были заняты. Светка дышала мне в ухо и тихонько попискивала: «ух-ф-ф-ф... «. А потом схватила меня за ту руку, которой я трогал ее, и стала шептать: «ой... ой... хоро... шо... так... хорошо... «.

     А ее рука, трогавшая меня, стала сжиматься так нервно, что я почувствовал дрожание внутри низа живота, стал двигаться нырками в руке Светки.

     И вот — толчками из меня стало выплескиваться прямо на Светкину... , которую я все еще тер пальцами. А сама Светка все больше приваливалась ко мне, уже даже не шепча, а только чуть всхлипывая.

     Мы сидели вот так, обнявшись, и тут услышали голос Иринки: «Вы как там, а?»

     Я услышал звук откидываемой решетки, но обернуться сил уже не было. Потом я услышал удивленный звук и поспешный спуск по лестнице. Макс и Юрик внизу засмеялись и спросили что-то, а Иринка им ответила, запинаясь, на что снизу раздались одобрительные вопли и смех.

     Я отдвинулся от Светки, посмотрел ей в лицо, порозовевшее. Она смешно прятала глаза, словно стесняясь меня. Я поцеловал ее в губы, отчего она взглянула на меня, и сказал: «Спасибо».

     Она опустила глаза и тихо ответила: «Тебе тоже... спасибо».