— Адриан... Адриан!

     Меня кто-то ощутимо тряс и вдобавок пощипывал за ягодицы. И звал по имени. Голос скорее приятный, женский, молодой... Ох! Сознание быстро ко мне вернулось. Я открыл глаза, и обнаружил, что все еще лежу на Джес, сжимаю в кулаках ее тонкие запястья... С трудом разжав ладони (на кофейной коже отчетливо отпечатались следы моих пальцев), я посмотрел на девушку. Она с тревогой наблюдала за мной

     — Ты в порядке? — Кажется, мы спросили это хором.

     И оба кивнули в ответ, синхронно. Тоже мне, сладкая парочка. Чуть улыбнувшись, я приподнялся на постели, и понял, что до сих пор лежу с членом, вставленным в вагину Джес. И он еще твердый. Ничего себе, я устроил марафон... Избавив, наконец, девушку от своего утомительного, но приятного присутствия в непосредственной и интимной близости, я обратил внимание на огромное влажное пятно на простыни. Там была и сперма и кровь... Спермы я нахлестал хорошо, если не сто грамм... Ай плевать. Позже утрясу все вопросы с обслугой, если они возникнут. Сейчас мне было так хорошо, что не хотелось вообще ничего. Совсем. Я упал на кровать, Джес тут же ко мне прижалась.

     — Не бойся, что ты в меня кончил, это полностью безопасно. В моем теле отсутствует репродуктивная система, так что зачатие невозможно. И венерические болезни мне не страшны.

     — Я и не боюсь. — Я сказал чистую правду. Пусть в момент оргазма я не мог себя контролировать, но перед сексом у меня был выбор — надеть ли презерватив. Я посчитал это глупостью.

     Секс-боты предназначены для наслаждения, а не для проблем, которые могут за ним последовать. Это аксиома. И самый большой страх всех публичных домов. Кому нужны живые проститутки, способные подхватить триппер или еще что похлеще? И никому не хочется тратиться на аборты. В общем, похоже, что с появлением Джес вторая древнейшая профессия в мире благополучно умерла. Ну, или вот-вот умрет. Или, скорее всего, просто перейдет на новый уровень. Все свежие, элегантные, сексапильные и холеные блондинки, брюнетки, рыжие, белые и азиатки, негритянки — все они будут напичканы нанитами, им не потребуется ни сон, ни отдых, ни даже вода с едой. Самой калорийной пищи на планете у них будет в достатке, ведь минет — одна из самых популярных и дешевых услуг...

     — Сколько раз ты кончила? — Мне стало любопытно, что же я с ней вытворял?

     — Двенадцать. — Она мечтательно улыбалась.

     Я присвистнул. Однако круто...

     — На двенадцатом ты меня совсем измучил...

     — Я не думал, что смогу такое с тобой сотворить. — Я не знал, смущаться или гордиться. Но Джес решила мои сомнения.

     — Спасибо, Адриан. — Теплые нежные губы ласково коснулись моей щеки.

     — За что?!

     — За потрясающий секс. Это было волшебно. Ты классный.

     — Ты тоже. Я ни разу в жизни ни с одной женщиной так себя не чувствовал. Это правда.

     — А еще ты теперь стал моим полноправным хозяином. — Продолжила она, медленно поглаживая мои соски. — До самого конца моего функционирования я становлюсь твоей собственностью. Ты вправе делать со мной, что пожелаешь, даже продать.

     — Продать? Тебя? Зачем?!

     — Не знаю. — Тихо ответила она. — Всякое может случиться. Но я — твоя вещь, и ты вправе мной распоряжаться. Сдать в аренду или продать, как пожелаешь... Хотя, я искренне надеюсь, что этого не случится. Мне с тобой очень хорошо.

     Я потряс головой. Несмотря на всю мою эгоистичность и нелюбовь к людям, подобная мысль — торговать женщиной, которая только что доставила мне такое наслаждение, казалась мне дикостью и глупостью. Чем-то, не лезущим ни в какие ворота.

     — Ясно, Джес. Я правильно понимаю, что любой мой приказ ты сохранишь в неизменном виде, и будешь выполнять в точности?

     Негритянка кивнула.

     — Тогда мы с тобой составим свод правил, по которым ты будешь жить. Ничего такого невыполнимого и серьезно мешающего. Это для твоего и моего удобства. Я могу отменять или изменять правила, могу вносить новые. Больше никто не вправе их изменять.

     — Принято.

     — Тогда вот тебе пункт первый — ты никогда не будешь вмешиваться в мою личную жизнь без моего прямого приказа. Я могу приводить домой других девушек, заниматься сексом с ними, или требовать, чтобы это делала ты — все это само собой разумеется. Но ты не полезешь копаться в моих личных данных и в моем прошлом. Только с моего разрешения.

     — Принято.

     — Очень хорошо... Скажи, который час?

     — Ровно семнадцать тридцать две.

     Неплохо поспал. Жара спадает, и скоро улицы погрязнут в ночной мгле, освещенные неоном, фонарями и фарами машин. Можно будет прогуляться, или... Честно говоря, вся эта джунглийская экзотика уже задолбала меня до крайности. Хотелось домой. Там тоже тепло.

     Я встал с постели (с непривычки и от переусердствования меня немного шатало), потянулся и подошел к окну. Город шумел, жил, звучал.

     Джес, неслышно ступая своей кошачьей походкой, подошла сзади, положила мне голову на плечо.

     — Мастер... — Мне послышалось, или у нее виноватый голос?

     — Слушаю тебя.

     — Я виновата перед вами.

     О как. Серьезно? И когда успела?

     — В чем виновата?

     — Пока вы спали, я... — негритянка вдохнула глубже, словно решаясь. Я уже мысленно представил продолжения: «Переспала со всем отелем», «Торговала наркотиками», «Пошла и украла себе новые платья»... — Я устроила поиск по Сети, и узнала о вас то, что лежало в открытом доступе.

     Хм... А что у меня в открытом доступе? Социальные сети, всякие глупости в старых блогах, тонны фотографий (чтобы отмазаться от официальных налоговых органов, я зарегистрировался, как «свободный фотограф-пейзажист»). Вроде бы, ничего такого страшного. Я не публикую в Сети то, что может меня скомпрометировать.

     — Правда? И почему ты считаешь, что виновата? Я ведь приказал тебе не лезть в мои данные не до секса, а после. Ты просто удовлетворяла любопытство.

     — Знаю, но... Я наткнулась на старый дамп чата, который вы вели с одной девушкой. Там были гигабайты данных, и я решила немного лучше вас изучить... — Джес низко опустила голову, очевидно, страшно желая провалиться со стыда.

     Ах вот значит как... Любопытно. Старый дамп, значит. То, что та система никогда ничего не стирает — я знал и без Джес. Даже если оба пользователя одновременно удалят свои чаты, это ничего не изменит. Дампы архивируются и складируются на облачных фермах. Чаще всего, до них никому нет дела. Но кто поймет логику искусственного интеллекта?

     И кстати, где для нее граница меду свободным и несвободным доступом? А что касается самого общения... Я вел такую длинную и подробную переписку только с одной женщиной в своей жизни. Той самой, из-за которой и решил бежать в Джунглию. С которой порвал два месяца назад, и до сих пор зализывал раны. Теперь понятно, почему Джес сгорает со стыда: в тех чатах попадались действительно очень «личные» моменты. Если говорить прямо: виртуальный секс со всеми подробностями, и вполне себе реальные обнаженные фото. Мы с ней не особо различали реальную и виртуальную сторону нашей влюбленности. И вот результат...

     — Ясно. — Я вздохнул. — Не переживай так, это дела давно минувших дней. И кстати, если хочешь загладить вину, то сделай кое-что.

     — Все, что угодно! — Джес вскинулась, и засверкала глазами, в которых была безумная надежда. Мне даже стало неуютно.

     — Я хочу, чтобы ты сбросила этот дамп с чатом на мой личный сервер. Адрес и реквизиты возьми в коммуникаторе... Туда ты, надеюсь еще не пролезла?

     — Что вы, мастер! Я никогда не посмею без вашего ведома... Все выполняется сию минуту. — Заверила меня эта шкодливая шоколадка.

     — Прекрасно. А после того, как сбросишь файл, сотри его с того сервера, где нашла. Сможешь?

     — Без проблем, — заверила Джес. — Это не сервер, а одно название. Приходи кто хочешь, бери что хочешь.

     — Чудно. — Я шлепнул ее по попе. — Собственно, я должен тебя поблагодарить. Если бы не ты, кто знает, где мог бы оказаться этот дамп ...

  со временем...

     — Мастер я не заслуживаю похвалы, я вторглась в ваши личные дела... — попыталась она протестовать. Но я ее перебил:

     — И как? Что ты думаешь о том, что прочла?

     — Я... — Она недоверчиво на меня посмотрела. — Вы правда хотите знать, что я думаю?

     — Из чистого любопытства. Как выглядит наша переписка с точки зрения секс-бота с ИИ на борту? — Я улыбнулся, чтоб сгладить острый угол прямоты.

     — Я думаю, что вы ее действительно любили. Очень сильно. А она вас предала. Это было жестоко. Люди не должны поступать так друг с другом. И я понимаю, что делает вас таким, какой вы есть. — Джес обняла меня за плечо, и прижалась щекой.

     А я стоял, словно превратившись в соляной столб. Никогда прежде мне не сочувствовал компьютер. Мне и люди-то редко сочувствовали. Хотя бы потому, что я никогда им не рассказывал о своей жизни. У них своих проблем и гадостей хватает. Но то, что мне сказала Джес...

     — Спасибо. Знай, что я никогда и никому тебя не продам. Ты мне нравишься.

     — Я знаю. — Довольная улыбка на ее губах меня буквально грела изнутри.

     Так мы стояли обнявшись, возле окна, за которым проносились киберы, гудел город, догорал день. Мне никуда не хотелось идти, ничего не хотелось делать, и вообще не хотелось ничего... Даже секса, по крайней мере, пока. Зато, после всего, что мы вытворяли, вполне можно принять ванну. Благо, ее здесь хватит на двоих, судя по размерам.

     Я, не говоря ни слова, потянул Джес в ванную, включил горячую воду, заблокировал слив, и пока ванна наполнялась, сел внутрь. Глазами указал девице: забирайся. Негритянка не заставила себя долго ждать, уселась ко мне спиной и я снова ее обнял. Кстати, приглядевшись чуть внимательнее к цвету ее кожи, я подумал, что называть ее негритянкой не совсем точно. Скорее она мулатка, этакая помесь негра с европеоидом. Хотя, это было не сильно важно. Кожа у нее была черная, пусть и не такая, как у джунглийских племен, что живут в глубине страны, ближе к экватору. А значит, буду звать ее, как вздумается. Негритоской, черномазой, шоколадкой, просто чернушкой...

     — Адриан, можно спросить? — сказала она, не оборачиваясь

     — Можно, Шоколадка.

     Я даже со спины заметил, что она улыбнулась. Похоже, прозвище ей пришлось... по вкусу. Любопытно, если накормить ее шоколадом, что получится?

     — Скажи, сколько женщин у тебя было до меня?

     Ох. Будь она настоящей девушкой, я обязательно соврал бы или отшутился. Это такой вопрос-ловушка, нельзя на них отвечать честно. Но тут просто сказал:

     — Я не помню. И еще вопрос, что именно считать за полноценные отношения. Просто секс? Или поцелуи, петтинг, свидания? Или тех, что видели меня голым? Или тех, что видел голыми я?

     — Нет. Именно секс. — Она не дала сбить себя с мысли.

     — Тогда девять.

     Знаю, знаю, цифра не маленькая. Но к тридцати годам она уже не кажется такой... неудобной. Девять женщин, с которыми спал... Я даже лица не все помню. Порой это был просто секс без разговоров и отношений. А порой были отношения, но почти без секса. В общем, вполне себе такая дурацкая, но обычная жизнь.

     — Девять... Значит я десятая! — Не пойми почему обрадовалась она. — Скажи, а с которой из них ты научился так замечательно ласкать девушку?

     — Ну... Наверное, с первой же. Хотя, я сомневаюсь, что такому можно как-то научиться. Я просто веду себя в постели так, как хочу. И это часто совпадает с тем, что нравится девушке. Вот и весь секрет.

     — Я хочу чтобы ты знал — ты чудесный любовник. — Безапеляционно заявила Джес.

     — Спасибо. — Я «поклонился», насколько это можно было сделать, сидя в ванне. — Со стороны девушки, в которую вложены все программы для любого совокупления, это увесистый комплимент.

     — Это не комплимент, это факт. Я не представляла, что секс может быть таким классным...

     Все эти разговоры меня уже порядком возбудили. Член твердел и вставал, и она не могла этого не чувствовать. Я сказал:

     — Ну видишь, жизнь налаживается. Еще утром тебя пытались похитить бандиты, а сейчас ты нежишься в ванне, с парнем, который тебя так хорошо оттрахал!

     — Точно. — Она смеется. — Ты меня классно оттрахал! И можешь трахать еще, сколько захочешь и куда пожелаешь.

     — Хм... Куда пожелаю?

     — Именно. Любая дырочка моего тела в твоем полном распоряжении. — Она выделила слово «любая». — И все остальное тело тоже...

     Я ткнул в кнопку сливного отверстия. Набранная было ванна, начала стремительно пустеть. Сказал Джес:

     — Тогда привстань.

     Она поднялась, я взял член в руку, и выдавил немного геля на ладонь из ближайшего дозатора. Смазал свой ствол, и приказал девушке:

     — Присаживайся

     Она начала садиться и почувствовала попкой сопротивление моего пениса. Я нащупал ее анус пальцем и направил туда головку члена.

     — Садись, Шоколадка. Буду лишь тебя второй девственности.

     — Да, мастер, — выдохнула негритянка, и начала медленно опускаться на мой стоящий хер.

     У нее была абсолютно девственная попка — ведь она ни разу не ела и не ходила в туалет. И я собирался вогнать в нее свой трех сантиметровый фаллос... Серьезное испытание. С настоящей женщиной я долго ходил бы вокруг да около, разрабатывал бы попку пальцами, растягивал... Но секс-гиноид не нуждается в таких нежностях.

     Крепко сжав член в руке, чтобы он не согнулся под напором, я настойчиво направлял его в аккуратное колечко джесиной попки. Она смело садилась все ниже, пока наконец двигаться дальше не стало нельзя — надо было или убрать член или вставить его внутрь.

     — Расслабь попку, так будет легче, — приказал я девушке. Та не ответила, но секунду спустя я почувствовал, как напряжение ануса резко спало. И все равно он не желал впускать меня в себя.

     Помогая мне, Джес схватила себя за попку с обеих сторон и раздвинула ягодицы пошире, так, чтобы хоть немного приоткрыть дырку. А я со всей силы надавил членом, упирая его в упрямое колечко... Анус был живой, он двигался, пульсировал, трепетал. Джес пыталась облегчить мое проникновение вовнутрь, и то расслабляла его, то напрягала... Наконец, после полуминуты настойчивой борьбы, попка негритянки сдалась. Анус раскрылся и головка пениса оказалась внутри. Боже, до чего там узко!

     Джес зашипела, но я не собирался сдаваться. Выдавил на ладонь еще геля, покрыл им все пространство возле женского ануса, и весь ствол хера, сделав его гладким и блестящим, скользким и способным протаранить девственную попку Джес.

     — Двигайся, чернушка. — приказал. — Садись на меня.

     Она застонала, как только сделала первое же движение, но не остановилась. Упорно насаживала свою попку на мой кол, а я чувствовал, как отвоевываю миллиметр за миллиметром девственный узкий задний проход.

     Девушке явно было больно и она кричала, и шипела, тяжело дышала, стонала, переступала ногами в ванне. Я следил, чтобы она не поскользнулась, хотя это и отвлекало меня от главного — покорения узенького ануса.

     — Притормози чуть. — Я остановил мужественную негритянку, когда она преодолела около десяти сантиметров. Подождал секунд десять, и упершись в ее попу руками, приподнял девушку над собой. Она снова застонала — теперь я выходил из ее ануса, и это, наверняка было и больно, и приятно одновременно... Добравшись почти до самого конца, я не стал извлекать головку, но полил прямо на ствол из какого-то флакона, где было написано «Shampoo Gel». Вообще-то я сейчас занимался глупостями, гели не годятся для такого. Нужно масло, и лучше пихтовое. Но где в Джунглии возьмешь подобную роскошь? Вернее, взять-то можно, но надо специально заказывать... А мне было лень. Я не выйду из этой ванной, пока не завоюю заднюю дырочку этой негритянки окончательно и бесповоротно.

     — Садись. — Я ухватил Джес за таз и потянул вниз. Член уже входил с куда меньшими трудностями, хотя в попе Шоколадки все еще было невероятно тесно и от этого мне казалось, что мой член изо всех сил стискивают в кулаке. Непередаваемое ...   ощущение, кто не пробовал — не поймет.

     — Садись, шлюшка черномазая! — прикрикнул я, влепив ей шлепок по попе. Джес застонала сильнее и принялась активнее насаживать свою прекрасную тугую дырочку на мой стоячий хер. Она явно предпринимала все усилия, чтобы добраться до конца, и впустить в себя член на всю длину, и у нее это понемногу получалось. Сантиметр за сантиметром он скрывался в ее попе, а я чувствовал все большую и большую тесноту, пока, наконец, не понял, что... получилось. Член не шел дальше, и Джес поняла это, уперевшись попкой в мой пах.

     Все! Я оказался в заднем проходе Джес, она сумела-таки принять мой член во всю длину, и это было просто супер!

     Девушка тяжело дышала, я видел, как напряжены ее ноги и спина, руки и шея. Для нее происходящее было не только болью и наслаждением, но и тяжелой работой. Я решил ее подбодрить:

     — Эй, Шоколадка, знаешь, что ты сейчас сделала?

     Она простонала:

     — Что я сделала, мастер?

     — Ты стала анальной шлюшкой!

     — Спасибо, мастер...

     — Ты очень плохая девчонка!

     — Я знаю, мастер... Я плохая... Я ваша грязная черная шлюшка... Накажите меня мастер, пожалуйста...

     Хм, наказать?... Это мысль.

     — Я хочу, чтобы ты довела меня до оргазма своей попкой. Заставь меня кончить! Тогда я буду доволен!

     — Слушаюсь, мастер! — И Джес немедленно начала двигаться.

     Это было волшебное, ни с чем не сравнимое чувство. Лишь позже, приходя в себя в ванне в обнимку с чернокожим кусочком счастья по имени Джес, я понял, что никогда прежде не занимался полноценным анальным сексом. Изредка девушки позволяли мне вставить им в попку член, сделать пару движений, но до оргазма или полноценного активного секса дело не доходило. Им всем было или больно, или неприятно. В лучшем случае, было все равно. Меня это раздражало, и отбивало всю охоту. Но сейчас...

     Джес оперлась руками о края ванны, и самозабвенно двигалась попкой на моем толстом члене, издавая всякие, одной ей понятные возгласы. Она не торопилась, и сначала неторопливо приподнималась, сжав анус до максимума, а потом расслабляла его и столь же медленно садилась обратно. Это был чистый свежевыжатый кайф и больше тут добавить нечего. Девушке очевидно доставляло прямое наслаждение такое откровенное самоебание, и она продолжала двигаться вверх-вниз, со временем наращивая темп... Вверх — и попка сжимается, обхватывая мой член жестоко и беспощадно, так, что я тоже стонал и лупил ее по заднице. Вниз — и анус расслабляется, впускает меня обратно вовнутрь, член снова буравит упругую плоть, проделывает путь в черной-черной заднице Шоколадки.

     Прошло пять минут и темп Джес заметно возрос. Она не делала остановок, а лишь приседала на мне — вверх-вниз, вверх-вниз, старательно трахая своей попкой мой возбужденный хер. Поскольку времени между движениями вверх и вниз оставалось меньше, то весь воздух, входящий с моим членом внутрь ануса, не успевал выходить наружу. И когда она сильно напрягалась и приподнималась на мне, ее попка начинала издавать развратные похрюкивающие звуки. Больше всего это напоминало банальный пердеж, но им не было, потому что... Потому что мне нравилось думать, что этими звуками ее попка отзывается о происходящем с нею. Когда Джес впервые издала своей задней дыркой это неприличное «пфрр!», она очень смутилась и обернулась на меня.

     — Мастер, это не то, что вы поду...

     — Не переживай. — Я подбадривающе улыбнулся — Продолжай двигаться, а с твоим телом и всем прочим позволь решить вопрос мне.

     И Джес с новой энергией принялась скакать на мне. А я улучил момент и подлил на член геля. Потому что заметил, что чем его больше, тем чаще такие звуки возникают.

     Так мы трахались: Джес самозабвенно насаживалась своей негритосской жопой на мой хер, ее анус периодически издавал потрясающие по своей развратности звуки, а меня все это приводило в состояние крайнего возбуждения.

     — Умница... умница девочка... какая ты классная шлюшка... черномазая негритоска... — В экстазе бормотал я, сжимая в руках черные булочки ее ягодиц, нещадно избивая их ладонями, щипая и желая, что не могу дотянуться до ее сисек. — Умница... тебе нравится трахать мой член своей разговорчивой попкой? Нравится быть грязной анальной шлюшкой?

     — О... да-а-а... мастер... — протяжно промычала Джес, не замедляя ритма движения, и нещадно насаживая свою жопу на мой член. — Мне таа-а-ак хорошоо-о-о... мас-с-стер...

     — Тогда давай, двигайся быстрее сучка! — Я влепил ей звонкий шлепок по попе.

     Девушка начала двигаться еще активнее, ее попка буквально скакала без передыха, ритм стал по-настоящему быстрым, и уже здесь я вполне мог бы замечтаться и кончить в нее. Но учитывая, что у меня сегодня было уже два мощнейших оргазма, я чуть лучше себя контролировал, и решил посмотреть, кончит ли она первой. И вообще, до чего она может дойти в порыве страсти.

     — Быстрее! Активнее работай жопой! — Я неустанно бил ее по заднице, не сдерживая сил, потому что это уже вряд ли было возможно, и похоже не нужно. Ей нравилось.

     — Слушаюсь, мастер! — Бедная девчонка задышала еще порывистее и изо всех сил застрясла своей попой, ускоряя ритм движения до какой-то невозможной скорости. Наверное, так она могла бы дрочить мне член руками, но двигать тазом в такой позе? Для человека немыслимо. Начнутся судороги в напряженных и уставших икроножных мышцах. А секс-гиноиду все нипочем. Ее тело пронизано нанитами, они контролируют все электроимпулсы. Так что Джес разогнала свою попу до очень хорошего темпа и держала его, на зависть всем законам человеческого тела.

     Так она трахала меня минуту... вторую... Стоны наполняли ванную комнату. Крики, подвывания, всхлипы... плеск воды и звуки моих шлепков по ее попе. Наконец я понял, что даже если Джес и кончила хоть раз, она будет двигаться и двигаться, пока я не прикажу остановиться, или пока ее ресурсы не иссякнут.

     В начале третьей минуты я решил, что сдерживаться больше не могу и не хочу. Поэтому приказал:

     — Помедленнее... И поиграй с моими яйцами.

     Умница негритянка беспрекословно замедлила темп, а ее правая рука мгновенно скользнула между моих ног, и начала ласкать мошонку. Теперь я имел все шансы кончить в любую секунду, потому что работать с яичками эта похотливая сисястая пантера умела просто шикарно.

     Игра все еще продолжалась, только теперь я уже себя очень слабо контролировал. Просто лежал в ванне, разбросав руки по ее бортам, даже прекратил лупить девушку по заднице, потому что устал.

     Она продолжала двигаться на мне, все еще с приличным темпом, но теперь я уже не кричал на нее, а просто ждал, когда наконец взорвусь и смогу наполнить ее прямую кишку своим семенем в самый первый раз. Она чрезвычайно умело перебирала мои яйца своими тонкими и проворными пальчиками, чуть царапала ногтями мошонку, и все вместе это было настолько приятно и крышесносно, что я был практически в нирване...

     В какой-то момент я ощутил, что кончаю. Яйца пульсировали, Джес продолжала их массировать и тискать, а член окаменел и выплюнул прямо в попу Джес целую струю семени. Потом снова. И еще раз... Я кончал и кончал, и единственное, чему удивлялся — откуда во мне столько спермы?

     Впрочем, после двух месяцев «голодного пайка» это не удивительно. Мне все это время было как-то не до того. И только сейчас я явственно ощутил, насколько истосковался по женщине.

     Когда сперма иссякла, и мой член перестал извергаться в Джес, она перестала на нем скакать. Мы какое-то время сидели молча. Было слышно, как журчит вода, как где-то вдалеке гудит вечерний город. Я находился в прострации, и мне было невероятно хорошо. Наверное, так чувствуют себя люди, умирающие в своей постели. Не с пулей в сердце, и не с ножом под ребрами, а просто от старости. На какой-то момент я вдруг ощутил себя парящим над нами. Видел все, как если бы смотрел на видео с камеры, закрепленной ...   под потолком. Долю секунды находился в ступоре: тут что подглядывают за посетителями? И я как-то случайно уловил сигнал своим чипом? Но потом до меня дошло. Я просто вышел из тела.

     Разные йогические учения и мистические школы называют такое состояние астральной проекцией или звездным телом. Это действительно возможно и достаточно распространено, однако, со мной происходило лишь однажды, когда я только-только учился азам магии (сиречь, науке о взаимодействии с собственным телом и миром, окружающим его). Тогда это было что-то вроде аванса, выданного моим Учителем, чтобы показать мне, насколько безгранична Вселенная, насколько я в ней мал и незначителен. И какое, соответственно, предстоит непаханое поле для работы. Хотя я испугался, но мой наставник сказал, что ничего страшного здесь нет. Просто это один из способов познания мира, вот и все.

     И со временем я смогу овладеть искусством осознанной астральной проекции и получать всю необходимую мне информацию, о чем потребуется. Даже о прошлом, будущем или настоящем. Плохо, что я тогда как-то очень быстро отвлекся и забыл об этом. Благо что, отвлечься было на что... А может быть Учитель счел нужным заблокировать в моем уме эти знания до поры, до времени.

     И вот сейчас я снова ощутил себя парящим над собой же. Над ванной с льющейся из крана водой, над мокрой от пота и усталой негритянкой-гиноидом. Ощутил исходящее от собственного тела удовлетворение. И с любопытством воззрился на Джес. Раз уж представилась такая возможность, мне хотелось выяснить, насколько она человек, есть ли у нее аура? Я сильно сомневался, что биоробот, выращенный в пробирке, может иметь энергетическую структуру человека.

     Самое странное, что аура у нее и впрямь была. Огненная и оранжевая, но это не удивительно — сексуальная страсть всегда отражается именно так. Удивительно, что похоже, ее энергетическая сигнатура несколько отличалась от человеческой. Я начал присматриваться, привычно распутывая сплетение тонких наслоений. Пылала огнем Муладхара чакра, которая отвечает за функционирование полового органа (и вообще за физическое состояние тела). А вот возле головы, там где Сахасрара и Аджна наоборот почти ничего не светилось. Я уже привык к таким сигнатурам — у любого жителя мегаполиса верхние чакры почти не развиты, и к тому же, забиты всякой гадостью. Я попытался немного поподробнее рассмотреть тонкие тела Джес (до сих пор сам себе не верил, что смог обнаружить ауру у гиноида), но тут вдруг почувствовал, что не в состоянии дальше удерживаться в проекции.

     Мне что-то ощутимо мешало, дергало, отвлекало. Я рванулся в сторону, потом вдруг рухнул вниз и... открыл глаза. Настоящие, в смысле, принадлежащие живому телу. Сразу скажу: возвращаться от тонкого мира в грубый — это удовольствие ниже среднего. В астральной проекции ты невесомый, и можешь двигаться как хочешь, парить и летать. Тебя ничто не держит. И нет никаких физиологических гадостей и потребностей, кроме самых базовых, тип еды или сна. И те не похожи на человеческие голод или усталость. По крайней мере, Учитель так рассказывал. А сейчас я явственно ощущал, как кружится голова, как ноет в паху, как саднят царапины на груди и спине, оставленные джесиными ногтями. И вообще, ощущение после выхода из тела и возвращения в него было такое, словно оказался заперт в тесной клетке, к тому же с ухудшившимися зрением, слухом и обонянием. Там, наверху все было настолько ярким и резким...

     Через секунду я осознал, почему вернулся в тело: Джес пыталась слезть с меня, и потихоньку поднимала попу. А мой хер все еще стоял колом и находился у нее внутри. Сколько мы так просидели? Даже у меня в пенисе отдавалось болью, каково же негритянке?

     — Постой, Джес, я сам.

     — Мастер, вы в порядке? — Она явно была обеспокоена.

     — Конечно, а в чем дело?

     — Просто я звала вас, и вы не отвечали. Я не могла повернуться и посмотреть, что случилось, так что пыталась встать с вашего члена... С вами все хорошо?

     — Лучше не бывает. Дай-ка я тебя приподниму. Расслабь попу. — С этими словами я уперся в нее руками и неторопливо стал толкать вверх. Джес тоже помогала, медленно выпрямляясь и напрягая кишечник, стремясь побыстрее избавиться от члена внутри. Наконец, долгих двадцать сантиметров спустя, я вытянул свое красноголовое достоинство. Член вышел с громким чавком. Девушка издала стон облегчения — ее попка получила долгожданную свободу. Я придержал Джес рукой, с любопытством разглядывал ее анус. Из него тоненькой струей сочилась сперма, все края были перемазаны ею. Внешний вид колечка тоже изменился. Оно уже не было той аккуратной девственной звездочкой, что я видел перед анальным сексом. Напротив, это была разработанная трепещущая дырка, медленно сжимающаяся после моего грубого вмешательства. Выглядело это чрезвычайно развратно.

     — Вам нравится моя разработанная попка, мастер? — Все еще стоя в полусогнутом состоянии спросила Шоколадка. Я не удержался, и молча коснулся краев натруженного ануса пальцем. Джес охнула, но не стала протестовать. Наверняка перенапряженная попа сейчас болела и была дико чувствительна.

     — Повернись.

     Джес послушно развернулась ко мне лицом. Она вся была мокрая от пота — лицо и тело покрылись влагой и блестели, не хуже чем от масла или воды.

     — Как ты хорошо потрудилась... — Заметил я. — Тебе понравилось?

     — Очень. — Девушка кротко и тихо прошептала, прикрыв глаза. — Вы довольны, мастер?

     — А как же. Я тебя еще не раз отдеру в задницу, как самую последнюю подзаборную потаскуху, не сомневайся. А сейчас присядь.

     Джес со счастливым выражением на усталом личике опустилась на колени в ванну, лицом ко мне. Ее глаза остановились на моем члене, покрытом спермой и остатками геля, и никак не желавшем опадать.

     — Мастер, смею ли я просить вас позволить мне...

     — Хочешь пососать член, побывавший в твоей заднице? — Я с любопытством на нее взглянул.

     — Хочу пососать ваш член в благодарность за то, что вы сделали со мной. Я о вас позабочусь, если позволите. — Кротко, но уверенно сказала она.

     — Что ж, позаботься, если так хочешь.

     В следующие десять минут я блаженствовал, ощущая, как шустрый шершавый язычок порхает по всей длине моего хера, залезая в каждую складочку и вылизывая каждый миллиметр. Джес обильно смачивала член во рту слюной и развратно хлюпала на всю комнату. Жидкость капала у нее изо рта и мне очень нравилось смотреть и слушать как она у меня отсасывает. Приятно тоже было, но после трех невероятных оргазмов я находился в состоянии полного отупения и не способен был на какие-то активные действия. И уж тем более не помышлял кончить еще раз.

     Наконец Джес оторвалась от моего полового органа и придирчиво его осмотрела.

     — Готово, мастер. Ваш член вычищен в наилучшем виде!

     Я кивнул:

     — Молодчина, Джес. А теперь повернись ко мне задом.

     Я решил проверить, не осталось ли у нее в попе моей спермы. И когда негритянка без единого слова развернулась, вставил сразу три пальца в ее анус. Не обращая внимания на привычное уже «Ох!... « со стороны Шоколадки, я поводил пальцами по стенкам только-только сомкнувшейся попы. Вытащил наружу, и понял, что спермы там еще вполне хватает. Чудно! Я без размышлений вытер пальцы о свой член, измазал яйца и полез снова в попку. Там оказалось пусто, но я потребовал:

     — Напрягись-ка! — И похлопал по ее попе, показывая, чего именно хочу.

     Девушка послушно натужилась, и внезапно прямо на мой член с громким неприличным «пффррр!» выплеснулась целая струя семени. Джес, сама не ожидав, что такое могло получиться, инстинктивно сжала попку. Но меня эта ситуация не смущала, а забавляла.

     — Не останавливайся! Давай, давай, напрягай попку, пердящая шлюшка!

     — Как прикажете, мастер... — И она снова напрягла свою прямую кишку. Под избыточным давлением из ее попки снова потек ручеек белесой тягучей спермы, а секунд через пять он иссяк, и оставшееся семя запузырилось со все тем же развратным и неприличным ...   «пффрр!!!» на ее анусе. Было похоже, что ее попка пытается выдувать пузыри. Хотя это всего лишь выходил из кишки воздух.

     — Ладно, похоже это все. — Я размазал вытекшую сперму по всему члену и яйцам равномерно. — Поворачивайся.

     Негритянка развернулась, опустила глаза к моему паху, и сразу же поняла замысел. Я смотрел, ожидая, что она скажет. Разозлится или хотя бы расстроится, что вся ее предыдущая работа пошла насмарку? Но я недооценивал секс-бота.

     Когда негритянка увидела, как я измазал весь свой пах в сперме из ее попы, она изумленно расширила глаза и недоверчиво посмотрела на меня.

     — Мастер вы хотите, чтобы я снова вычистила ваш член язычком? Вам так понравилось?

     — Очень понравилось, Джес. Вылижи мне член и яйца так чтобы все было идеально чисто.

     — Слушаюсь! — Сияя от восторга, негритянка тут же припала к покрасневшей головке члена и погрузила ее в рот, усердно обрабатывая языком. Она ласкала меня и сосала с таким откровенным энтузиазмом и удовольствием, что я даже не чувствовал себя виноватым. Наоборот, я начинал понимать, что теперь могу выйти на совершенно новый уровень отношений в сексе. И невиданный запредельный уровень реализации фантазий.

     У меня никогда не было настоящей рабыни, в нашем мире и в наше время это невозможно официально. Но все-таки подпольные рабыни и рабы, а также их повелители существуют. И даже объединяются в частные клубы, потому что тяга к подчинению и повелеванию кроется где-то глубоко в душе некоторых из людей еще с древних времен. Теперь же я, нежданно-негаданно вдруг обзавелся собственной молодой и сексуальной рабыней, которая готова была исполнять любые мои прихоти с радостной улыбкой и искренним желанием. Еще и кайф от этого будет ловить. Возможно, даже больший, чем я сам. А это значит, что я смогу придумать тысячу и одну эротическую игру, сотни и тысячи забав со своей новоиспеченной «собственностью», обтянутой соблазнительной кожей кофейного оттенка... Но все это — чуть позже.

     А пока я мог снова безмятежно валяться в ванне, балдея от удовольствия и дожидаясь, пока Шоколадка закончит возню у меня между ног. И одновременно, не слишком-то желал, чтобы это когда-нибудь кончилось. Джес довольно сноровисто вылизала головку и ствол члена, и теперь перешла к яичкам. Тут она поступила крайне просто: широко раскрыла рот, заглотила сразу всю мошонку и начала полоскать яйца во рту, одновременно щекоча их языком и обсасывая со всех сторон.

     Это было настолько острое наслаждение, что я даже застонал и непроизвольно содрогнулся. Джес чуть остановилась и вопросительно взглянула на меня. Я махнул ей, чтобы не тормозила, мол, все в норме. И девушка продолжила свою умопомрачительную процедуру.

     Описать словами удовольствие от щекотки языком по яйцам невозможно. Это гораздо, гораздо приятнее, чем минет. Потому что кожа на мошонке чувствительнее раза в два или в три. Там тупо больше нервных окончаний. Поэтому мужчинам так больно, когда их бьют в пах. И так приятно, когда не торопясь ласкают их яички. Джес была невероятно аккуратна. За все время, что она орудовала ртом по моему пенису, я ни разу не почувствовал хотя бы мимолетного касания зубов. С мошонкой она была аккуратна вдвойне. Я буквально воочию видел, как по моим яйцам гуляет ее влажный горячий остренький шершавый язык, как она перебирает им складки на мошонке, как помогает себе губами и обсасывает каждое из яичек, вычищая их до блеска... Ох.

     Если б я мог кончить, то кончил бы уже через минуту. Но мой резерв был пока исчерпан. Так что я лежал и просто ждал, пока девица по кличке Шоколадка завершит свою сладостную экзекуцию.

     Около десяти минут спустя, Джес отлипла от моего паха.

     — Я закончила, мастер. Ваш член и яички чистые.

     — Умница... Иди ко мне.

     Джес без разговоров прильнула к моей груди, и прижалась крепко-крепко. Я нажал кнопку на пульте, и сливное отверстие ванны закрылось. Она снова начала наполняться водой.

     Мы с Джес очнулись примерно через два часа. Не думаю, что негритянка нуждалась в сне или еде, особенно после такого количества съеденной спермы. Но она тоже не шевелилась, лежа в горячей воде и тихо сопя мне в шею. Сначала я рассеянно перебирал ее волосы, чесал за ухом (Шоколадка издавала вполне правдоподобное мурчание, которое делало ее до неприличия похожей на огромную черную кошку).

     Потом забылся на время, подремал, и очнулся вовсе не из-за того, что полностью восстановил силы. Как раз напротив, организм настойчиво требовал подкрепиться, иначе он за себя не отвечает. Говоря проще, жрать хотелось с такой оглушительной силой, будто я весь день разгружал транспортные паромы. Что и не удивительно, я прекрасно знаю, сколько энергии отбирает секс.

     Самая лучшая диета в мире: много-много еды, и много-много горячего жесткого секса. Полноценного, по несколько раз в день и так, чтоб без сачкования, во все дырки. Девушки сбрасывают в таком режиме по три-четыре килограмма в неделю, а для парней это прекрасная кардиостимуляция, плюс — возможность повысить выносливость, и подкачать мускулатуру (в некоторых, особенно сложных позах). Хотя позволить себе такое могут не все. И естественно секс не стоит путать со спортом (многие юнионцы грешат этим). Это таинство, которое нельзя опускать на материальный уровень и делать обыденностью. Секс должен быть праздником, а не рутиной. Иначе лучше вообще им не заниматься, а просто сходить в спортзал.

     В общем, в животе было до крайности однозначное ощущение лютого голода, и я тронул Джес за плечо.

     — Пора вставать, девочка.

     Мы выбрались из ванны, вытерлись. Джес опять отобрала у меня полотенце и быстро, но аккуратно и нежно отерла все тело, не останавливаясь на чем-то одном. Она прекрасно умела уловить момент, когда сексуальная игра была уместна, а когда надо было просто позаботиться о мужчине.

     Пока она этим занималась, я тронул пальцем сенсор коммуникатора. У меня в ухе прозвучал голос:

     — Ресепшен, Чего желает господин?

     — Ужин в номер 30.

     — Будет исполнено. Не прикажете ли добавить к заказу вина или иных...

     — Не прикажу. — Я оборвал велеречивого портье и прервал связь. Что за люди, я ведь сегодня и без того дал им возможность заработать на доставке одежды...

     Тут надо пояснить кое-что про старину Адриана. Дело в том, что я довольно таки редкий «подвид». Я не употребляю никакие наркотики никогда и нигде. Не пью даже по большим праздникам алкоголь и не курю даже простых сигарет. Единственный мой наркотик, который можно отнести к общепринятым — женщины. Но и тут я не могу похвастаться какими-то внушительными показателями.

     А «виной» всему моя деятельность, которая захватила меня с самой юности. Еще подростком я начал учиться магии, и быстро понял, что чем больше ты загаживаешь и уничтожаешь свое тело, тем больше времени потратишь даже на азы искусства. Знания тупо не будут усваиваться, не увидишь всей Великой картины, будешь тыкаться и блуждать в трех соснах. Естественно, все это верно лишь в отношении так называемой Светлой магии, которой я занимаюсь (будете ржать, но я правда Светлый маг, несмотря на все мое скотинство и ненависть к людям). А чем там занимаются Темные вам лучше вообще не знать, лучше спать по ночам будете.

     Так что, по настойчивой рекомендации Учителя, и собственному твердому решению я однажды и навсегда отказался от любых наркотиков, от всего что может помутить сознание. А со временем исключил из рациона еще и мясо, рыбу, яйца, лук и чеснок. И даже кофе с чаем.

     Знаю, звучит безумно. И порой я жестоко жалею о том, что не могу больше попробовать сочный бифштекс... Именно, не могу. Я неоднократно исследовал вопрос, и убедился, что микрофлора в кишечнике человека, перешедшего на вегетарианскую диету, в корне меняется. И если он вдруг съест мясо, то у него наступит самое натуральное отравление трупным ядом. А что касается конкретно меня... Я просто больше не могу брать мясо в рот. Не лезет кусок в горло, тянет выплюнуть. Проверял....  

     Но зато мое сознание всегда абсолютно чисто и восприимчиво к тонким проявлениям. И я могу то, чего не могут многие другие. А это, доложу я вам, стоит очень дорого.

     Впрочем, все это вряд ли касается кого-то, кроме меня и моего Учителя. То есть, это только наше с ним дело. Я просто пояснил, почему не поддержал попытку метрдотеля втюхать мне бутылку какой-нибудь местной гадости, гордо именуемой вином. Сейчас я хотел есть, и спать. Ну или просто поваляться.

     Подумав про себя, что мои занятия в течение последних нескольких часов как-то не особенно блещут разнообразием, я прошлепал в комнату, Джес неслышно прошмыгнула за мной.

     Окно по-прежнему было открыто, за ним горел ночными огнями город, в комнату доносились раскатистые гудки, крики, громкое пение откуда-то издалека. Если я правильно припоминаю, где-то тут поблизости есть стадион. Неважно.

     Я рухнул в кровать, увлекая за собой негритянку. Какое-то время мы молча лежали. Я уткнулся носом в ее шею, и положил руку на грудь. Лежал, и считал удары джесиного сердца. 20, 40, 80, 100...

     — Ну, как тебе понравилось? — Я спросил, глядя в потолок.

     — Классно. — Коротко, но с чувством ответила она.

     — В попку тоже классно?

     — Конечно. В попку особенно! — Я слышал по голосу, как она довольно растягивает губы в улыбке.

     — Еще будем мучать твои дырочки?

     — Я буду бесконечно счастлива, если это случится, мастер.

     — Хорошо... У меня на тебя большие планы... Попа болит?

     — Болит. Так ей и надо, пусть болит.

     — Как ты не любишь свою попу. — Я усмехнулся.

     — Я люблю твой член. А если твоему члену хорошо у меня в попе, то о ней я могу не волноваться. Пусть болит, зато тебе в ней хорошо.

     — Ммм... Мне очень хорошо в твоей попке, Шоколадка. Она такая узенькая и тугая... Сколько раз ты кончила во время анала?

     — Пять раз. Наверное, из-за боли получилось меньше, чем при обычном сексе.

     Пять раз... И это ее самый первый раз в попку! Она просто нимфоманка.

     — Ты просто нимфоманка. — Откровенно охарактеризовал я.

     — Я твоя черная шлюшка... — Шоколадка повернулась и нежно начала меня целовать. — Твоя грязная черная потаскушка.

     — Только моя. Понятно тебе? Ты только моя черномазая шлюшка. Я тебе запрещаю допускать кого-либо до своего тела. Ни один мужчина не имеет права целовать тебя или трогать кроме как за руку, если не хочет быстрой и жестокой смерти.

     — Я поняла мастер. — Он серьезно кивнула. — Только вы имеете право целовать, ласкать и трахать меня. Никто больше.

     — Если только на это не будет дано моего прямого разрешения. — Продолжил я.

     — Разумеется. А вы правда можете убить?

     Я помолчал.

     — Могу. А еще я могу убить очень быстро, и даже не присутствуя лично. Мне достаточно лишь видеть человека. Или знать о нем хотя бы что-то. В общем, я довольно опасный тип.

     Я не врал. Эту сторону магии мы с Учителем не изучали глубоко. Он как-то нехотя продемонстрировал мне парочку крайне опасных приемов, для которых действительно не требуется личное присутствие. Достаточно звука голоса, фотографии, просто ментального слепка. И можно уничтожить любого человека, где бы тот ни находился. Даже на другом конце Земли.

     «Это очень опасное знание, Адриан, — сказал он мне тогда. — Пользуйся им лишь в самый крайних случаях. Никогда и никому не передавай его, если только ты не будешь на двести процентов уверен, что человек сможет правильно им распорядиться. Иначе планета быстро опустеет». Я тогда удивился — неужели Учитель на двести процентов уверен во мне? Мы на тот момент были далеко не настолько плотно знакомы. Он пожал плечами и сказал, что Вселенская Душа не видит во мне угрозы.

     Я естественно не понял ни слова — какая Вселенская, что за Душа? Внятного ответа так и не добился, но запомнил саму формулировку: «не видит угрозы». Позднее осознал, что речь шла о моей исключительной лени. Она, по сути, стала замечательным предохранителем. Я могу огреть ментальным пинком под ментальный зад, в кратковременном порыве гнева. Если мне, к примеру, наступят на ногу в толпе, или обрызгают машиной из лужи.

     Но планомерно зачищать планету... увольте. У людей сегодня есть тысяча и один способ для самоубийства, начиная от сигарет и алкоголя, кончая классическим и высокодуховным японским харакири. Пусть сами избавляют планету от своего назойливого присутствия. А я буду спокойно кушать, спать и жить в свое удовольствие.

     — Кстати, Джес, раз уж ты фактически живой компьютер, нам с тобой не помешает установить более тесную взаимосвязь...

     — Вы имеете в виду тот чип у вас в голове? — Уточнила девушка.

     — Его. Предоставь мне полный доступ к видеопотоку с твоего глазного нерва, аудиопотоку со слухового нерва... И создай между нам стабильный канал для прямого обмена мыслями. Зашифруй передачу XPA5 алгоритмом.

     — Выполнено.

     Уже? Круто, что еще сказать... Ну-ка, чудо-девочка, поглядим, каким ты меня видишь...

     У меня в очках отобразилось мое собственное лицо. Уставшее, чуть осунувшееся, раскрасневшееся от долгой ванны. Я выщелкнул наушники и вставил их в уши.

     — Проверка-рка-рка-рка-ка-ка-а-а... — с присвистом отдалось эхо сигнала в моих ушах. Микрофон (то есть уши Джес) был слишком близко, в таких случаях закольцовка сигнала — обычное дело.

     Теперь мысленный чат. Я мысленным усилием свернул окно с видеопотоком вниз рабочего стола, и обнаружил, что там появился новый ярлычок. «Тапнул» в него — открылось окно чата.

     _Прекрасно_ — подумал я. Слово мгновенно отдалось эхом в виде текста. Я тапнул «Отправить».

     Джес улыбнулась.

     — Все работает, мастер.

     — Теперь я всегда буду видеть где ты, и что с тобой. И смогу приказать тебе в любой момент. Сделай еще два ярлыка. Один для наблюдения за электрическими импульсами с твоего тела... Чтобы я знал, кто и когда к тебе прикасается. Организуй там все так, чтобы можно было интуитивно разобраться человеку. А второй ярлык нужен, чтобы можно было тебя дистанционно выключить и включить. Ну, в смысле, уложить в гибернацию и разбудить..

     — Я поняла. Выполнено. — С секундной заминкой произнесла она. — Мастер! Вы так предусмотрительны.

     Я лишь хмыкнул.

     — 99 процентов девушек на твоем месте влепили бы мне пощечину и сказали бы, что я ревнивый параноик, сукин сын и просто козел-извращенец, которому нравится подглядывать.

     — 99 процентов девушек не способны оценить твою доброту и заботу. Ты замечательный, Адриан.

     — Ну-ну... — Я не нашел, что тут можно возразить. Замечательным я себя назвал бы в самую последнюю очередь. Но, к счастью, меня избавили от необходимости продолжать беседу — раздался звонок в дверь.

     — Это мой ужин, открой дверь... — Джес вскочила и бросилась выполнять приказ как была, обнаженная. — Надень на себя что-то! — Успел крикнуть я.

     С головокружительной скоростью негритянка втиснулась в первое попавшееся платье (изумрудный сарафан), и распахнула дверь. Шокированному ее формами и откровенной сексапильностью сарафана коридорному она мило улыбнулась, забрала у него тележку с едой и тут же закрыла дверь. Я забыл сказать ей, чтобы дала парню на чай. Впрочем... если расценивать возможность полюбоваться на Джес, пусть и в одежде, как бонус, то он получил сполна.

     — Я могу вас покормить, мастер, — предложила Джес, забравшись на кровать с ногами.

     — Я что настолько похож на обессилевшего и не способного двинуться паралитика? — Ужаснулся я.

     — Нет! Что вы, ни в коем случае... — Девушка изрядно смутилась. — Просто я..

     — Я понял. Хотела поухаживать, и все такое. Не надо, я все равно не люблю, когда меня кто-то кормит. Все внимание уходит на то, чтобы совпадать скоростью жевания и глотания со скоростью движений другого человека... Пытка, а не еда. Лучше пошурши Сетью и расскажи, какие новости.

     Так мы ужинали. Джес набрала с новостных лент каких-то малозначимых глупостей и трещала без умолку, а я зверски ...   расправлялся со своим заказом. Три оргазма кряду меня ввергли в состояние жуткого голода, это верно.

     Ближе к концу трапезы я заметил, что негритянка между делом успела весьма заметно оголить свою грудь, хотя в сарафане это было непросто. Ее киска тоже была видна из-под подола, похоже, что параллельно болтовне, Джес целенаправленно ерзала на кровати по миллиметру одергивая ткань на себе в самых интимных местах. Результат выглядел весьма соблазнительным.

     Я молча оттолкнул столик, пододвинулся к негритянке вплотную, и пальцем сбросил с ее плеча бретельку. Потом вторую... Ее внушительные сиськи каким-то чудом еще скрывались под тканью наполовину, но края сосков уже виднелись отчетливо. Я хладнокровно сдернул ткань еще на миллиметр вниз, и соски наконец выскочили из-под края сарафана.

     — Так будет лучше. — Заявил я, укладываясь на постель. — Полюбуюсь, как торчат твои сосочки. А ты пощекочи себя между ног. Ну-ка, порадуй своего мастера.

     Джес белозубо улыбнулась, опустила руку к своей промежности и начала медленно ласкать ее. Я лениво наблюдал, как она сначала массирует половые губы, потом клитор, потом ее палец пробирается в узкую щелочку, ныряет внутрь влагалища и начинает там орудовать, щекоча вход и возбуждая мою Шоколадку. Девушка понемногу начинала постанывать и двигаться в такт своим движениям. Ее грудь тоже колыхалась, скованная тканью, соски топорщились и темнели на фоне изумрудно-зеленой ткани.

     Прошла пара минут, и Джес не на шутку разошлась. Она нещадно терла свой клитор, активно трахала пальчиком свою узенькую дыру между ног и стонала, стонала, стонала... Я подумал, что если у нас есть соседи в одном из номеров, они наверняка изгрызли свои подушки в лоскуты, выслушивая эти страстные звуки. Потом мне пришло в голову, что Джес может помучать еще одну свою дырочку.

     — Оближи палец левой руки и вставь себе в попу. — Приказал я.

     Джес немедленно сделала, как я сказал, и вот уже тонкий изящный средний палец оказался внутри ее ануса. Вернее, я думал так, потому что не видел наверняка. Но стонать негритянка начала вдвое больше, двигаться — еще активнее и ускорила темп пальца во влагалище.

     — Вставь еще по пальцу в каждую из дырок, — потребовал я.

     Шоколадка со сладострастным стоном вогнала в свою попку и киску еще по одному черному пальчику. Кажется, она кончит уже через минуту или около того, настолько прерывисто ее дыхание и беспорядочны движения. Большие сочные сиськи Джес наконец полностью оголились, она сбросила с себя сарафан. И теперь ее грудь свободно болталась, очевидно, радуясь долгожданной свободе. А я безжалостно приказал.

     — Третий палец, и кончай.

     Девушка издала протяжный стон, закончившийся всхлипом, но безропотно вставила в себя уж по три пальца в каждую из дыр и начала самоупоенно дрочить.

     — Трахай, трахай себя маленькая грязная сучка, — шептал я, глядя как моя Шоколадка беспощадно мучает оба свои отверстия, разогнавшись до невероятного темпа. Я не представлял себе, насколько острым может быть сейчас ее наслаждение, когда в обоих дырах вставлено по три пальчика и они движутся, щекочут, растягивают... Ее крики наверняка были слышны на улице, но нам обоим было плевать — там тоже кричали не менее громко, и вообще, звуки оргазма прекрасной девушки были вполне органичны для этого, затерянного на черном континенте, городка.

     Ближе к концу я не выдержал, придвинулся вплотную к скачущей на постели Джес, ухватил ее за соски и начал жестоко их выкручивать, приговаривая:

     — Кончай шлюшка... Кончай грязная пизда, я сказал кончай... Ну!

     — Слушаюсь... мас-с-стер... — Прохрипела она и выгнулась немыслимой дугой, зайдясь в безмолвном вопле, и продолжая трахать свою жопу и влагалище. Я сжал соски так сильно, что она закричала в голос на весь номер и забилась в конвульсиях. Я подождал полминуты. Девушка затихла.

     Она раскорячилась на кровати с закрытыми глазами, ее пальцы все еще были погружены внутрь ануса и влагалища. Тогда я расслабил пальцы, и влепил негритянке пару полновесных пощечин. Жестко, со всей силы. А потом вырвал ее руку из промежности и схватил Джес за нежные половые губки за натертый клитор, не слишком церемонясь. Негритоска судорожно дернулась. Я щупал ее пизденку. Там все хлюпало, под ней натекла большая лужа.

     — Грязная шлюха, ты вся обкончалась... Ты накончала целое море, посмотри на себя, сраная подзаборная потаскуха...

     — Простите мастер... — Она подняла на меня затуманенные глаза... — Я очень грязная похотливая потаскушка... Накажите меня, пожалуйста...

     — Обязательно. Можешь не сомневаться. Я выпорю тебя так, что ты неделю не сможешь сидеть. — Серьезно сказал я. — Как только мы вернемся ко мне домой, я тебя очень жестоко накажу, шлюшка.

     — Спасибо, мастер. Вы самый лучший. — Джес уже снова улыбалась, и прижималась мокрой от пота щекой к моей руке. На темной коже медленно таяли следы моих пощечин.

     ***

     Пока я заказывал билеты до Соларии, Джес копалась в Сети, взламывая базу данных Международного Регистрационного Бюро. До меня внезапно дошло, что если я собираюсь везти ее с собой, как живого человека, то придется создать для нее поддельные документы, потому что еще месяц назад она вовсе не существовала. К счастью, у меня с собой была небольшая любительская камера — я бродил по Джунглии, фоткал природу, зверей, архитектуру, иногда особенно сексуальных девушек. И вот сейчас камера пригодилась, чтобы сделать снимок глаз Джес, без него зарегистрироваться и получить документы было невозможно. Вернее, простого фото тут было мало, нужна была идентификация по миллиону параметров радужной оболочки, но Джес сказала, что она сама конвертирует снимок и получит все данные. Так что я отдал ей файл и она отправилась ломать систему, чтобы создать для себя поддельную личность. А я уже заканчивал оформление для нас билетов на вылет. Через три часа мы должны были подняться на борт транспортера и отправиться к берегам Соларии. Домой, наконец-то!

     — Адриан, прости, что отвлекаю... — сказала девушка

     — Что?

     — Здесь нужно указать фамилию, возраст, семейное положение, вид деятельности...

     Я секунду подумал.

     — Пиши. Джес Фрост, 22 года, не замужем, работает... скажем, свободным художником. Художником-экспрессионистом. Это такая заумная хрень, что все равно никто никогда не начнет докапываться дальше.

     — Сделано. Теперь я зарегистрирована в Бюро. И спасибо тебе за фамилию.

     — Причем тут я? — Я удивленно вскинул брови. — Ты ведь создание Гарольда, логично чтобы ты носила его фамилию.

     — Возможно, но уверяю тебя, 90 процентов других людей и не подумали бы об этом. Я ведь просто вещь, сексуальная игрушка, мне не положена фамилия и даже имя. Ты очень добр ко мне. Спасибо.

     — Пожалуйста, Шоколадка... You're welcome.

     Я мысленно перебрал в голове все пункты необходимых перед отъездом вещей и обнаружил, что забыл о джесиных покупках. Ну, то есть, о моих покупках для нее. Все эти туфли, тряпки... Можно было бросить все лишнее п отеле, но во-первых, пассажир без багажа подозрителен, и нас могли бы задержать и прикопаться. А во-вторых, что же я зря заплатил двести процентов сверху? Нужен был чемодан. Но копаться в сети самому было лень. И это было долго. Я посмотрел на часы... Отдельные магазинчики уже позакрывались. Но большие торговые центры наверняка еще работали. Один такой как раз находился в десяти минутах ходьбы, чтобы туристы могли закупить все необходимое в любое время суток. Так что я приказал негритянке:

     — Одевайся, мы идем выбирать тебе чемодан!

     — Ура!! — Джес запрыгала и захлопала в ладоши, пританцовывая. Я не мог оторваться от ее сисек, подпрыгивающих и приплясывающих при каждом движении. Но зрелище было недолгим: девушка стремглав кинулась одеваться. Я тоже начал влезать в джинсы.

     Спустя пять минут, мы выходили из отеля. Я приказал портье вызвать мне такси, чтобы оно ждало меня ровно через сорок минут у двери. Тот вновь невозмутимо ...  

     кивнул и скользнул глазами по соблазнительным формам Шоколадки. Но взглядом все и ограничилось: негр потянулся к гарнитуре на ухе, а мы направились к выходу.

     Быстрым шагом добрались до торгового центра, поднялись на второй этаж, и зашли в первый же попавшийся магазин сумок. Времени было мало, так что я потребовал самый прочный и надежный чемодан на колесах, какой у них только есть. Мне не улыбалось возиться с багажом, у которого внезапно раскрошились бы пластиковые шасси посреди улицы.

     В итоге, мы все тем же быстрым шагом уходили из молла, прихватив с собой солнечно-желтый пластиковый чемодан с кодовыми замками для застежек и с отменными металлическими шасси. Я про себя отметил, что этот цвет чемодана неплохо сочетается с кожей Джес. Нужно будет прикупить ей побольше ярких вещей. Желтое, оранжевое, шафрановое...

     Девушка, кстати, была откровенно счастлива от всего происходящего. Она с любопытством вертелась по сторонам, впитывая картину вечернего молла, так что я искренне пожалел, что не встретил ее несколькими днями раньше. Тогда я устроил бы ей экскурсию по всей Джунглии, показал бы все местные красоты... Впрочем, в Соларии, где стоит мой особняк, тоже огромное количество любопытных мест, и там у меня в гараже есть отличная Ямаха. Я уже заранее предвкушал, как Джес усядется в своем коротеньком платье ко мне за спину: обнимет за талию, коснется голой промежностью обивки сиденья мотоцикла, прижмется своими упругими сиськами к моей спине, и ветер будет трепать ее платье, обнажая ноги и кругленькую попу...

     Ох. Я почувствовал, что возбуждаюсь, но времени на это не было. Мы вернулись в отель, поднялись в номер, и начали готовиться к отъезду.

     В общем-то, готовиться мне было не слишком долго. Кроме рюкзака с пои и гаджетами, у меня была небольшая сумка, и я побросал в нее свое белье, одежду, плащ. Потом вспомнил, что надо бы привести себя в порядок перед перелетом, и пошел в ванную. Джес приказал:

     — Аккуратно сложи свои платья и обувь в чемодан и жди меня. Скоро поедем в терминал.

     Учитывая, в каком настроении я прилетел в Джунглию, нет ничего удивительного, что я почти неделю не обращал внимания на свою внешность. Успел качественно зарасти щетиной, а волосы были сальными от пота. Так что первым делом я помыл голову, а потом безжалостно выскреб лицо бритвой. Оставил лишь сантиметр поросли внизу подбородка... Я уже многие годы носил этот небольшой клинышек волос, но отращивать полноценную бороду не хотел — слишком много с ней возни. Кстати, длинные волосы мне тоже успели надоесть за последние десять лет, но все никак руки не доходили что-нибудь сделать с ними... Не важно. Решу все эти вопросы уже дома. А пока я выполнил задачу минимум — стал, наконец, похожим на человека.

     Возвратившись в комнату, я застал Джес валяющейся на кровати на животе и болтающей босыми ногами в воздухе. Она листала какой-то дурацкий глянцевый журнал для девушек, которые вечно кладут на журнальные столики в номерах. И, похоже, находила его небезынтересным. Впрочем, логично, ведь она никогда не видела модных изданий, а в Сети, при всем моем к ней уважении, невозможно с ходу подобрать все настолько скрупулезно и тематично.

     Тут мой взгляд упал на простынь постели. Там еще виднелось кровавое пятно — память о том, как я лишил Джес девственности. Блин. Не хотелось бы оставлять после себя это... вещественные доказательство. Ну и перед обслугой как-то неудобно. Лучше уж я заплачу лишнюю пару кредитов отелю, чем буду потом краснеть, вспоминая о том, что оставил тут эту простынь.

     — Встань. — Велел я Джес. Мулатка немедленно отбросила журнал, встала с постели и уставилась на меня. — О... вам так гораздо больше идет!

     — Без бороды? Мне тоже так кажется. Забирай эти журналы, раз они тебе так нравятся, почитаешь в транспортере. А мне надо еще кое-что сделать.

     Я быстро содрал простынь с кровати, убедился, что кровь осталась лишь на ней. Скомкал насквозь пропитанную потом тряпку и пошел в ванную. Любопытная Шоколадка потянулась за мной.

     — Что вы хотите сделать, мастер?

     — Спалю ее, чтобы не оставлять твою кровь отелю.

     — Но ведь будет дым, включится сигнализация, и потом это так долго...

     — Нет. У меня есть одно средство. Никакого дыма и очень быстро.

     Я сосредоточился, вспоминая заклинание. Самый верный способ — магический. Быстро, качественно, с минимумом последствий. Одно плохо — нужно постоянно держать в уме кучу тарабарщины, чтобы не забыть в нужный момент. На самом деле, вся эта латынь (а иногда языки майа или шумеров) — всего лишь дань традиции,

     никакой особенной практической нагрузки заклинания не несут. Но Учитель изо дня в день заставлял меня зубрить всю эту языколомную белидерду. Просто потому, что так ему в свое время преподавал магическую науку его Учитель, а ему — его. На практике же, вся магия заключается в нашей собственной способности манипулировать энергией Вселенной. И призывать тех, кто ответственен за ее проявление. Например, духов Огня.

     — Ignis Spiritus! Appareas aliquid, quod consumat et ego cum spectem! — отчетливо произнес я, складывая пальцы в специальную мудру. Черный ониксовый камень на шее потеплел, активизируясь, а затем начал стремительно холодеть, отдавая энергию. Пару секунд спустя скомканная простынь в ванне начала шипеть, от нее повалил пар, затем появились явные признаки обугливания, а потом внезапно вспыхнуло мощное оранжевое пламя, охватившее сразу весь комок. Секунду это пламя пылало, жадно пожирая простынь, после чего мгновенно опало, не оставив после себя почти ничего. Лишь жалкая горстка пепла, легкий запах дыма, будто здесь курили около получаса назад. И все.

     Я включил душ, смыл пепел. Вздохнул. Конечно, призывать духа одной из первоначальных стихий для сожжения окровавленной простыни — это бред, идиотизм, если не сказать, кощунство. И Учитель наверняка оттаскал бы меня за уши, узнай он о подобном. И был бы совершенно прав. Но он также знал с самого начала, что я откровенный лентяй. И наверняка прекрасно понимал, что я регулярно буду стрелять из пушки по воробьям. Поэтому в тот день, когда начал обучать меня общению со служебными духами (теми, кто конролирует локальные стихийные и природные процессы), он сказал:

     — Адриан, если ты будешь призывать служебников для исполнения своих мимолетных желаний, они однажды могут на тебя обидеться и напакостить. У них много работы и без тебя. Поэтому мой тебе добрый совет — регулярно задабривай их чем сможешь. Устраивай дорогие жертвоприношения с топленым маслом, фруктами и зерном. Читай вслух древние мантры. Духи такое обожают, особенно сегодня, когда почти никто не дает им всего этого. Тогда вы подружитесь, и они будут охотно тебе помогать.

     Я накрепко запомнил эту простую мысль: подкармивать духов, чтобы пользоваться их помощью. И с тех пор регулярно «задабривал» стихийных служебников. И перед тем, как отправиться в Джунглию, тоже совершил достаточно богатое жертвоприношение — вылил несколько десятков литров топленого масла на огонь, зажженный от палочки Священного Дерева, бросил в огонь несколько килограммов зерна, а по бокам от огня разложил десятки фруктов. Сидел и читал мантры, хотя их смысла не понимал и до сих пор не понимаю. В идеале я должен был бы пригласить в дом какого-нибудь посвященного священнослужителя, но ни с одним и них не был знаком. B пока что такие строгости не требовались. Судя по тому, как дух Огня охотно приходил на помощь, мои жертвоприношения его вполне устраивали. Я выкинул все это из головы, ополоснул руки, и вышел из ванной.

     — Я закончил. Ты готова?

     — Готова, мастер.

     Девушка встала передо мной, как говорится, в полной готовности. Я критически ее оглядел. Она снова нарядилась в белое платье, которое было ей не то чтобы мало, но побуждало стороннего наблюдателя на самые развратные фантазии. На ногах — белые же сланцы. Ни о каком нижнем белье я не подумал сегодня днем, и его не было. И я почему-то лишь сейчас понял, что не хочу, чтобы оно было.

     — Очень хорошо, Джес. Так и будешь ходить. В платье и без нижнего белья. Оно тебе ни к чему, по крайней мере, когда я рядом.

     — Конечно, мастер. — Словно бы даже удивилась она. — Я не надела бы его никогда, если только не было бы вашего приказа. Мне нравится ходить обнаженной и без белья под одеждой. Это так возбуждает!

     — Не тебя одну... — Я усмехнулся. — Жаль нет времени, я бы тебе показал, как меня это все возбуждает. Но нам и правда пора. Пошли.

     Мы вышли из номера, я закрыл дверь и вызвал лифт. Портье внизу уже сменился, так что я лишь коротко приветствовал очередного чернокожего парня и приложил свою карту к терминалу для оплаты. Это символизировало расчет за всю неделю.

     — Благодарим вас за пребывание в нашем отеле! Надеемся, что вам понравилось! Желаем вам счастливого пути и надеемся еще неоднократно увидеть вас у себя в гостях! — Любезно проговорил негр за стойкой. Явно заученная фраза, но их всех муштровали перед заступлением на дежурство так, что портье физически не мог обойтись без подобного прощания.

     — Счастливо. — Коротко бросил я, и мы с Джес развернулись в сторону выхода. Там нас уже ждало такси с пунктуальным водителем.