СТЕКЛЯННЕ ЗАМКИ

     Звонок... Это всего лишь телефонный звонок... Казалось бы, что сложного просто не брать трубку, просто сказать «нет» и идти дальше спать... Опять не смогла. Так и не научилась за пять лет. Я где-то читала, что жертва остается жертвой навсегда, и если обидчик позовет, то она (жертва) вновь пойдет в «петлю», как глупое животное на бойню. Я читала, что обидчик навсегда получает власть над своей «игрушкой». По крайней мере, пока не вмешается кто-то третий.

     Я чувствую себя такой же тупой дрессированной овцой. Своим голосом Он приковывает к телефонной трубке, заставляет вновь и вновь слушать одну и ту же фразу... Кажется, если бы в этот момент Он сказал «подпрыгни», я бы прыгала. Я в его власти, и Он это знает...

     С Александром нас познакомила моя двоюродная сестра. Просто однажды весенним теплым деньком они заехали за мной, и состоялись «смотрины». Она знала, что я предпочитаю девушек, но не одобряла моего выбора. Говорила, что все это детские шалости или мой протест действительности, что я перебешусь, и все пройдет. Всеми правдами и неправдами пыталась «свести» меня с каким-нибудь молодым человеком. В этот раз таковым оказался Александр. Не могу сказать, что прямо с первого взгляда запала. Выглядел Саша как самый обыкновенный мужчина из толпы — но такие мне и нравятся — подтянутого телосложения, не закаченный протеином и утомительными тренировками в спортзале; коротко стрижен и гладко выбрит. Одет просто. Но в этом просто все было не так просто, как казалось на первый взгляд, — и коллекционные туфли, и часы, само совершенство, и дорогущий запах самца. Знакомство было довольно коротким, когда он выдал мне всю правду.

      — Настя, мне 33 года, я женат и ищу любовницу. Ты мне сразу понравилась. Да и как ты можешь не понравиться — такая хрупка, вся какая-то воздушная, милая и веселая, умная (в этом я смог убедиться всего за 2 часа — мне хватило). И я хочу спросить, ты согласна стать моей любовницей?

     Что я ответила? А вы как думаете. Мне до этого сестра все уши прожужжала, что он богат и влиятелен, что будет меня на руках носить и ни в чем не откажет. В свои 22 года я хотела всего и сразу. Цинично? Да. Но такова жизнь. Нас всех воспитывали на сказках про Иванушку-дурочка, который сидел, сидел, а потом вдруг получил все — и самоходную печь, и царевну, и полцарства. И, честно, первой мыслью было — вот он мой цветик-семицветик, по щучьему веленью или волшебная палочка (как хотите). Но! Чувство собственного достоинства и нормы морали для меня были не чужды, не были пустым звуком. Бездушно раздвигать ноги за деньги я не могла (пробовала и знаю, о чем говорю). А Саша мне просто понравился как человек, а не как кошелек. И на него «согласна?» я ответила поцелуем.

     Вот так началась моя жизнь в сказке. Я никогда и ни о чем его не просила. Он сам — походы по клубам, ресторанам, встречи с его друзьями, коллегами. «Волочкова, давай купим тебе новую пачку и пуанты». Перевожу — Анастасия, давай куда-нибудь заедем и будем тратить деньги. «Слушай, а погнали в аквопарк!» «Саш, я же без купальника... « «У кого есть Visa Gold, может купаться голышом». И я понимала, что сейчас мы заедим в бутик, купим мне еще один купальник и «погоним» купаться.

     Как я относилась к тому, что он женат? А кто в этом мире совершенен? С Татьяной, его женой, я знакома. Мы несколько раз разговаривали по телефону, дружелюбно и без наездов. «Я больше не хочу столько, сколько нужно ему, — говорила она мне. — А ты молода». Живьем ее никогда не видела, лишь на фото у них дома. Да, у них дома я была, как у себя, а точнее, как во дворце: четыре громадные комнаты, плазма в полстены, новороченный комп и прочая техника, кухня с пол моей квартиры, большая ванная. Из комнаты в комнату я рассекала на самокате его сына. Сейчас этим никого не удивишь, но тогда, в далеком 2002 году это было очень круто для простой девочки.

     В присутствии его коллег и друзей (которые быстро стали общими) я не чувствовала себя ущемленной. Все они относились ко мне с уважением, считали второй женой. И, кстати, второй не значит худшей. Кроме того я встречалась с девушкой, также считая наши отношения серьезными. Мое сердце безгранично и в нем хватало любви сразу для двоих — и для любимой, и для любимого.

     Стоит ли говорить о том, что я влюбилась. Саша окружил меня вниманием, цветами, посвящал стихи, пел под балконом. При этом никогда не спрашивал, был ли у меня кто-то еще, кроме него. Потом узнал, что он у меня не один, а конкурирует с еще одним дорогим для меня человеком. С легкостью понимал, если я говорила, что не смогу приехать. Мне было с ним легко и комфортно. А какой у нас был секс! Если раньше я считала себя опытным бойцом, то он показал, что я просто дилетант. Каким же он был искусным любовником, читал меня, как книгу. В его нежных руках трепетала каждая клеточка моего тела. Он как никто другой своей лаской заставлял возноситься к небу и там еще долго и сладко умирать, а затем вновь возрождаться в его объятьях, от его поцелуев.

     Так продолжалось более двух лет. Мы не были постоянно вместе. Случалось, он исчезал на несколько месяцев. А потом вдруг смс «Хочешь секса?» Холодно и колко? Нет. Он некрасноречив, но в этих двух словах было много больше — Солнышко, я очень соскучился. Тебя ждут свечи, шампанское и лепестки роз в нашей любимой джакузи. Приезжай, очень тебя жду. Ну что, так лучше?

     После очередной такой разлуки уже, ставшая родной, смс-ка. «Да» пишу ему в ответ. Звонок:

      — Насть, я сам за тобой заеду, поедем за город на выходные. Чего Серегиной даче без дела стоять?

     Здорово! Серегина дача — разве можно придумать что-нибудь более романтичное для двух влюбленных. Два этажа совершенства и уюта, камин, сауна, бильярд, небольшой бассейн. И все это у озера, где личный пирс и личная моторка. Вокруг лес и немногочисленные такие же совершенные коттеджи за высокими заборами. Все это великолепие всего в десяти километрах от города. Звучит, как в рекламном проспекте. Туда мы очень быстро добрались на такси. Разожгли камин. Саша принес бокалы.

      — Вино? Ты же не пьешь вино.

      — Все в жизни меняется. Давай до дна за чудесный вечер.

     Мы чокнулись бокалами, и губы соприкоснулись с терпкой прохладой, легкой волной заползающей в каждый уголок моего тела. Голова зашумела, а огонь в камине почему то начал растворяться...

     Когда я очнулась, мне понадобилось больше минуты, чтобы вспомнить кто я и где я. А уж что происходит сейчас, как ни пыталась, понять так и не смогла. Я лежала на кровати, руки вверху привязаны какими-то тонкими ремнями. Все мои попытки освободиться приводили лишь к тому, что ремни еще глубже впивались в кожу. Нужно ли говорить, что из одежды на мне не было ровным счетом ничего.

      — Что за... ?!!

      — Хм, проснулась. Долго же тебя пришлось ждать.

     Как же я его сразу не заметила? Или это был не он. Да нет же! Это был мой Саша!! Вот только весь какой-то взъерошенный, суетливый и в глаза не смотрел.

      — Саша, что происходит? Если это шутка, то более, чем неудачная.

      — Заткнись, тебе слова не давали.

      — Я тебя не понимаю. Это что игра такая? Она мне не нравится. Развяжи руки немедленно.

      — Какая нах** игра?! Детка, это реальность. Ты же всегда была умной девочкой. Поэтому и сейчас не прикидывайся дурой. Смирись.

     И тут я увидела его глаза. Наверное, я их никогда не забуду — совсем черные и чужие, с каким-то красным отливом, полные злости и похоти. И этот звериный оскал. Казалось, у него выросли клыки и с них капает слюна. И в тот же момент он размахнулся и со всей дури ударил по лицу. В ушах тут же зазвенело, а перед глазами поплыли круги. Следующий удар пришелся куда-то в область солнечного сплетения. Рефлекторно хотелось согнуться пополам, прижав ноги к груди. Но к нижней спинке ...

 

     этой злосчастной кровати за лодыжки были привязаны и ноги. Из глаз покатились слезы обиды и безысходности.

      — За что? — шептала я.

      — Заткнись, сука!!

     И вновь удары. Кажется, в какой-то момент я отключилась, потому что видела себя бегущей где-то в лесу. Вокруг шумели деревья, щебетали невидимые птицы. Я бежала так быстро, что почти не касалась земли. Ветер подхватил меня, и в следующее мгновение я полетела, поднимаясь все выше и выше, навстречу солнцу подставляла лицо и руки.

      — Очнись, сволочь, — тряс он меня за плечи. — Я еще не закончил. Сейчас кино снимать будем.

      — Я не хочу, — еле слышно прошептали губы.

      — Умничка, вот так и продолжай. И еще что-нибудь, типа «не надо», «не трогай меня», «я сделаю все, что захочешь, только не бей больше». Можешь и от себя добавить. Поняла? И морду свою не отворачивай, а в камеру смотри. Я сказал: в камеру смотри!!!

     И вновь удар. Из носа потекла кровь. Он спрыгнул с кровати и включил камеру.

     Трахал меня он целую вечность. Ни в одном его движении не было и намека на нежность. Все резко, грубо, по-скотски. Как ни пыталась я не смотреть в объектив, он силой поворачивал мою голову в «нужную» сторону.

      — Ори, сука. Тебе же больно, я то знаю. Ты же хотела играть на сцене. Вот мой сценарий, вот камера. Ну, так играй здесь и сейчас!!

     Но я молчала. Стиснув зубы, не проронила ни звука. Закрывая глаза, мысленно шептала: «Пожалуйста... пожалуйста, пусть все исчезнет. Я сплю, я просто сплю, а это — затянувшийся кошмар». Но всякий раз видела одно и то же: некогда романтичная спальня, а меня разрывает Саша... Нет, не Саша. Это не мог быть он, это было просто животное, отдаленно его напоминающее. В трудную минуту, какими бы атеистами мы не были, зовем на помощь высшие силы.

     «Господи, — взмолилась я. — Дай мне разум и душевный покой, выдержать то, что изменить не в силах; мужество, изменить, что я могу; и мудрость, отличить одно от другого». Сколько раз я тогда повторила эти слова, не знаю. Может тысячу, может две, может три тысячи раз. Как скороговорку я их повторяла и повторяла, пока слова не завладели мозгом, пока не заполнили душу. И боль исчезла, я просто перестала чувствовать. Вздохом облегчения и улыбкой я отметила это событие.

      — Что ты ржешь? Ты все портишь!!!

     Он схватил ремень (кажется) и начал им хлестать, куда придется. И чем больше от бил, тем звонче я смеялась.

      — Заткнись!!!

     Отбросив ремень в сторону, начал пинать меня ногами. Я вновь отключилась... надеюсь быстро. Не знаю, что мне тогда виделось. Возможно, ничего. Помню лишь одну фразу, пульсирующую в голове: « Чуть-чуть, еще чуть-чуть — и все».

     Открыв глаза, я увидела Сергея (хозяина дачи). Он нес меня на руках, завернутую в какое-то покрывало.

      — Вот и умница, — поцеловал он меня в лоб. — Он больше не тронет. Сейчас мы уедем, потерпи.

     Он вынес меня из дома, уложил на заднем сидении машины. Затем принес мои туфли и сумочку. «Прости, остальные вещи порваны». Было все равно. Закрыв глаза, я уснула. Сергей привез меня к себе. Нас уже ждала его жена. Они отвели меня в ванную, включили воду.

      — Настя, дверь не закрывай, пожалуйста.

     Я молча села на дно ванны. Струи прохладной воды ударили по коже. Криком боли отозвалось мое измученное тело. Схватив мочалку, начала себя тереть. Кровь, моча, сперма — все смешалось и никак не хотело смываться. Я терла все быстрее и быстрее, орала от боли все громче и громче.

      — Настя, открой! — ломился в дверь Сергей. Не помню, как и когда я успела ее запереть. — Открой, пожалуйста!!

     И в тот же момент он ее просто вынес.

      — Нет! — кричала я, забиваясь в угол. — Не трогай меня! Не прикасайся!!

      — Тише, — пытался он меня успокоить. — Лена! — это уже относилось его жене.

      — Я готова. Зафиксируй ее как-нибудь.

     Сергей повалил меня на пол, придавил своим весом. Последнее, что я увидела, как в руке Лены сверкнула игла и вонзилась мне в вену.

     Синий, красный, оранжевый, зеленый... Цвета сменяли друг друга, как в калейдоскопе. Свой первый калейдоскоп мне подарили года в четыре. Я не расставалась с ним ни на минуту. Эта игрушка была для меня самим волшебством откуда-то из сказки. Через маленький глазок я видела волшебные стеклянные замки, пышные сады и бескрайние поля с невиданными цветами и заколдованными животными. Естественно, мне захотелось узнать, откуда в столь миниатюрной трубе столько всего. И я разобрала ее... Моему разочарованию не было предела. Все волшебство заключалось в горстке цветных стекляшек и трех зеркалах. Сказка оказалось лишь оптическим обманом, моим воображением. Так может и все вокруг лишь иллюзия, лишь история, придуманная нами же? Нет, не верю. Не хочу верить. Просто эта труба оказалась самой обыкновенной, но есть и настоящая, волшебная.

     Я тогда проспала более суток. Но ни поврежденное колено, ни вывих лучезапястного сустава, ни десятки ссадин и порезов, ни более тяжелые внутренние травмы — ничто так не кричало от боли и утопало в слезах, как душа. Пустота и страх... и больше ничего.

     Со временем все зажило. Затянулись и исчезли все видимые последствия трагедии, которую не хотелось вспоминать, в которую не хотелось верить. День за днем, неделя за неделей я вычеркивала из памяти подробности. Довольно быстро заставила вернуться себя к прежней жизни (я же никому ничего не сказала). «Этого не было» вбивала я в свой мозг.

     Но однажды ночью, где-то через полгода, раздался телефонный звонок.

      — Алло.

      — Помнишь, мы снимали фильм? Так вот, ты сыграла бездарно и все испортила. Его нужно переснять.

     Это был Он. Это был его смех. С трубкой у уха я стояла полумертвая от ужаса. Даже когда смех сменили простые телефонные гудки, я, казалось, даже дышать боялась. Из оцепенения меня вывел голос моей девушки:

      — Кто это звонит так поздно?

      — Спи, ошиблись номером.

     Пять лет... Вот уже пять лет я живу по полгода — от звонка до звонка. Его звонка. Всегда одно и то же: лишь голос в трубке, никаких последующих действий. Я уже реагирую не так эмоционально. Но... из памяти всплывает то, что так долго и упорно топилось и стиралось, заставляя вновь вспомнить, вновь пережить. С годами вспоминаются все большие подробности и разговора, который состоялся с Сергеем после моего пробуждения...

     Солнечные лучи проникали в комнату даже через тяжелые шторы. От их не по-осеннему жарких прикосновений невозможно было укрыться. Остается лишь одно — проснуться. Все тело ломило, но в то же время оно было каким-то непослушным, не моим. Я боялась открывать глаза, я боялась увидеть продолжение кошмара. Но пришлось... Обстановка незнакомая. Напротив в кресле дремал Сергей. Значит я у него дома. Не привязанная и не в морге — уже праздник. Я попыталась подняться с кровати, но резкая боль в колене притормозила мою попытку. Я застонала, тем самым разбудив хозяина квартиры.

      — Ты как?

      — А ты как думаешь? Почему у меня язык чуть поворачивается и все тело ватное?

      — Ленка тебе успокаивающее вколола. Все ссадины и порезы мы обработали. Руку и колено перевязали. Колено врачу покажи, там, вроде что-то серьезное. — Меня штормило, и Сергей сел рядом обнял и прижал к себе. Сопротивляться уже не было никаких сил. — Прости, я не успел...

      — Нет, ты вовремя. Я уже с жизнью прощалась.

      — Тебе нужно это пережить, перетерпеть. Но, пойми, помочь я тебе не смогу... Ты же знаешь, что когда-то Он закрыл меня собой от пули. Я обязан ему жизнью... и никогда не пойду против него, какой бы он сволочью не был. Все эти годы я присматривал за тобой, за вами. Наверное, боялся чего-то подобного. И не успел...

      — Не прикасайся ко мне... Ты такой же, как и он. Почему ты мне сразу не сказал? Господи, какой же слепой и глухой я была, какие здоровенные розовые очки с толстенными стеклами на мне были...

      — Он больше не прикоснется, я обещаю, я клянусь.

      — Я больше никому не верю... Прощай...

     Рассвет... Привычно провожу подушечками пальцев по шраму от сигареты на груди... Я больше никому не верю...

     E-mail автора: [email protected]