Через неделю настало время их первого совместного сеанса. Харрисон нервничал, а Лаура была очень напугана. Она боялась, что скажет что-то не так и причинит ему еще большую боль, чем уже причинила. Доктор Векслер сказала ей то же самое, что она прочитала в книге: «Что бы он ни спросил, даже не думайте о лжи». Невозможно восстановить отношения с помощью лжи, правда, только правда и ничего, кроме правды, были ее единственным шансом.

     Как только они оба сели, доктор попыталась создать спокойную атмосферу, кратко описав, как она проводит свои сеансы. Тереза принесла свежий кофе и поставила его на маленький столик у стены. Когда подумала, что все уже готовы, доктор Векслер начала разговор.

     — Мистер Корбетт, во время нашей первой встречи вы задали мне вопрос, который беспокоит вас почти так же сильно, как и сам роман вашей жены. Вы помните вопрос, о котором я говорю?

     — Думаю да, — ответил он.

     — Что ж, — продолжила она, — я полагаю, что это правильный вопрос, и на него следует ответить с самого начала. Почему бы вам не спросить свою жену?

     Харрисон повернулся к очень встревоженной Лауре.

     — Зачем тебе пришлось ткнуть мне этим в нос? Или это было просто для успокоения твоей совести?

     — Ткнуть в нос?... Прости, Харрисон, я не понимаю, о чем ты. Я не тыкала...

     — Почему ты должна была что-то сказать? — выпалил он, прерывая ее. — Почему ты не могла просто порвать с этим болваном и ничего мне не говорить. Я ведь и понятия не имел. Я даже не подозревал, что у тебя есть роман, — сказал он сквозь стиснутые зубы.

     Он уже чувствовал, как нарастает гнев. Бессознательно он поднял руку в сжатом кулаке, пытаясь сдержать гнев, и снова заговорил.

     — Разве ты не могли просто промолчать? — прорычал он. — Я бы остался в блаженном неведении, и ничего из этого никогда бы не случилось.

     У Лауры уже начали собираться слезы.

     — Я не могла рисковать, что ты узнаешь сам, — заикалась она. — Харрисон, рассказывать тебе о том, что я сделала, было самым трудным, что мне приходилось делать в своей жизни. Боже, как мне жаль, что я не могла ничего не сказать. По сей день я иногда задаюсь вопросом, правильно ли поступила. Что касается «для успокоения моей совести», поверь, мне было бы намного легче жить, держа в секрете то, что я сделала, чем жить с последствиями.

     — Я все еще не понимаю, — с раздражением заявил он. — Ты боялась, что я узнаю, поэтому ты и сказала мне? Это не имеет смысла, Лаура.

     Она видела, что его лицо все еще было искажено болью и гневом, как и в ту ночь.

     — Харрисон, прочти главу двенадцатую...

     — Нет, Лаура, — вмешалась доктор Векслер. — Ему нужно услышать это от вас, а не читать в какой-то книге. ВЫ должны заставить его понять.

     Лаура почувствовала себя удрученной выговором врача. У нее сложилось ошибочное впечатление, что врач во всем будет на ее стороне. Она была разочарована; книга объясняла все намного лучше, чем могла это сделать она. Как она может заставить его понять? Это было так важно; она должна была заставить его понять...

     — Харрисон, ты помнишь, что ты сказал Эшли в ночь, когда съехал? Ты сказал, что брак основан на доверии и уважении. Что ж, я сломала твое доверие и неуважительно относилась к тебе как к своему мужу, изменяя. Как я могла просить у тебя прощения, если продолжала это делать? Как я смогу снова показать тебе, что мне можно доверять, если я продолжу хранить от тебя секреты?

     Лаура взяла салфетку из коробки на столе врача и вытерла глаза, прежде чем продолжить.

     — Харрисон, ты — очень умный человек. Это — всего лишь вопрос времени, когда что-то привлечет внимание твоего аналитического ума, и рано или поздно ты бы догадался. Когда этот день бы настал, а я призналась в своем романе только ПОСЛЕ того, как меня уличат, если бы ТОЛЬКО тогда я сказала тебе, что все уже закончилось, поверил бы ты мне? Поверил бы ты когда-нибудь всему, что я говорила после этого?

     Харрисон сидел, наклонившись вперед, упершись локтями в колени, глядя в пол. Он молча покачал в ответ на ее вопрос.

     Она продолжила:

     — Как я могла бы когда-нибудь взглянуть тебе в глаза и сказать, что роман окончен, что теперь ты снова можешь мне доверять, после того как обманывала тебя все это время? Я знаю тебя, Харрисон, — это наверняка бы закончилось без всяких шансов, что ты когда-либо вернешься. Это была авантюра, я знаю, и мне ужасно жаль, что я причинила тебе и Эшли всю эту боль, но было бы еще хуже, если бы ты сам открыл мое предательство. Сделать это, было единственным способом, когда у меня был хоть призрак шанса сохранить мужчину, которого люблю, и нашу семью.

     Это была страстная речь; в комнате стояла тишина, пока Харрисон обдумывал то, что она сказала.

     Доктор Векслер первой нарушила молчание:

     — Для вас это имеет смысл, мистер Корбетт?

     Он вздохнул, прежде чем заговорить.

     — Не знаю. Думаю, в некотором смысле это имеет смысл, но я все еще не уверен, что согласен с ее решением сказать мне это.

     — Позвольте мне задать вам вопрос, — обратилась к нему врач. — Если бы Лаура хранила свой роман в тайне, а вы все узнали сами, мы бы здесь сидели сейчас?

     Ответ не заставил себя долго ждать:

     — Нет, ни за что.

     Ни доктор Векслер, ни Лаура больше ничего не сказали. Харрисон задумался над своим ответом и должен был признать, что со стороны его жены это был рассчитанный риск, но, вероятно, на него стоило пойти.

     Время шло быстро, но еще не настал момент, когда доктор Векслер объявила о завершении их первого сеанса, как она уже знала, что следующая тема будет длинной, а ей не хотелось начинать того, что они не смогли бы закончить.

     Она отпустила Харрисона, но попросила Лауру остаться на пару минут.

     — Лаура, на следующей неделе я собираюсь попросить его спросить вас, почему у вас был этот роман. Ему очень хотелось спросить вас об этом сегодня вечером. Я видела это по его лицу, но хочу, чтобы сначала вы собрались с мыслями. На нашем первом сеансе вы рассказали, как чтение этой книги дало вам глубокое понимание того, что вы сделали и почему. Я хочу, чтобы вы использовали это понимание, но рассказали все своими словами. Мне, вероятно, нет нужды напоминать вам, чтобы вы не оправдывались и не пытаетесь свалить всю вину на него. Вы сказали мне, что он не сделал ничего, чтобы спровоцировать ваше поведение, помните об этом, когда будете говорить на следующей неделе.

     После сеанса Харрисон остановился в ресторане по дороге домой. У него в голове прокручивалось все, что они обсуждали в предыдущий час. После разговора с Кеном и того, как его первая жена хвасталась своим романом, он связал это с Лаурой, рассказывающей ему о своем. Слова, сказанные Кеном: «она ткнула мне этим в нос», поразили его. Не то чтобы Лаура рассказывала об этом кому-либо еще, но возможно, она пыталась его за что-то наказать? Еще час назад он просто не знал, что у нее были мотивы, чтобы рассказать об этом, когда в том не было необходимости. Он закончил ужин и отказался от последней чашки кофе, спеша домой, чтобы прочитать двенадцатую главу.

     ***

     Несмотря на то, что Лаура знала о теме, которую они будут обсуждать, она выглядела такой же напуганной, как и неделей ранее. Это была ее вина, что ее семья переживает все эти страдания. Теперь ей дали второй шанс, она не могла его упустить... просто не могла.

     Харрисон уже сидел. Лаура глубоко вздохнула, прежде чем сесть.

     — Лаура, с вами все в порядке? — спросила доктор. — Вы выглядите немного бледной; не хотите ли стакан воды?

     — Нет, со мной все хорошо, просто немного нервничаю, — ответила она.

     Харрисон посмотрел на нее и впервые с той роковой ночи на самом деле почувствовал к ней легкую симпатию. Он встал, подошел к кофейнику в другом конце комнаты и налил две чашки. Одну он приготовил со сливками и сахаром, а себе взял черный.

     Лаура поблагодарила его, дрожащей рукой взяв чашку и улыбнувшись с искренней благодарностью. Он улыбнулся ...

  в ответ, прежде чем снова занять свое место.

     Доктор Векслер расценил это действие как небольшой прорыв.

     — На прошлой неделе большая часть разговоров была сосредоточена вокруг того, почему Лаура призналась в своем романе, а не пыталась сохранить его в секрете. Мистер Корбетт, — сказала она, сосредоточившись на нем, — у вас еще есть вопросы относительно признания вашей жены?

     — Нет. Теперь я понимаю, почему она это сделала. — Харрисон посмотрел на Лауру. — Я также последовал твоему совету и прочитал двенадцатую главу, после того как вернулся домой на прошлой неделе. Фактически, я завершил книгу, — признался он.

     Когда он сказал это, Лауре показалось, что с ее плеч сняли двадцатикилограммовый груз. Она так боялась, что его боль и гнев помешают ему по-настоящему примириться, но впервые действительно почувствовала, что есть хороший шанс, что он к ним вернется. «Осмелится ли она улыбнуться», — подумала она. Она не хотела делать ничего, чтобы сглазить свои шансы.

     — Очень хорошо, — вмешалась доктор. — Как я сказала Лауре на нашем первом сеансе, я знакома с этой книгой, и она очень информативна, но если у вас двоих и будет реальный шанс наладить отношения, вам нужно полностью убрать все недомолвки между вами, а это то, что вы можете сделать, лишь общаясь друг с другом.

     Как только снова привлекла их внимание, доктор продолжила:

     — Мистер Корбетт, по моему опыту, у потерпевшей стороны в подобных случаях обычно есть несколько вопросов, которые они хотели бы задать своему супругу. На прошлой неделе мы обсуждали только один из них. Какие еще вопросы у вас есть?

     Харрисон забеспокоился. Он нервно заерзал в кресле. Он знал, что доктор права, им нужно было все раскрыть, но не был уверен, что готов к этому. Он задавался вопросом, действительно ли он хочет знать все подробности; возможно, нет, но у него были вопросы, а незнание ответов также было агонией.

     — Я... я думаю, самый большой вопрос в том, почему? Что я такого сделал или не сделал? Я... я думал, что ты счастлива... по-настоящему счастлива. Что привело тебя к другому мужчине?

     Его вопрос вызвал озноб в самой глубине ее души. Он выглядел таким грустным. В этот момент он был так уязвим. Она никогда не видела его таким, и это разрывало ей сердце. Она надеялась, что сможет пройти через этот сеанс, не заплакав, но как только снова ощутила его боль, выхода уже не было. Когда она говорила, ее зрение затуманилось.

     — О, Харрисон, ты ничего не сделал, абсолютно ничего, кроме как был лучшим мужем и отцом, которого могла когда-либо пожелать любая женщина.

     — Это чушь, Лаура. Должно быть, что-то все-таки было. Я читал, где говорилось, что женщины обычно ищут какую-то эмоциональную привязанность, которую не получали от своего мужа. Я... я думаю, я надеюсь, что это было что-то вроде этого, а не физическое. Я также читал про то... где женщина просто не была удовлетворена...

     — Харрисон, остановись... пожалуйста, остановись! — вскрикнула Лаура. — Пожалуйста, поверь мне, ничего подобного не было. Брэд даже близко физически не тот мужчина, которым являешься ты, и это правда, Харрисон, так что, Боже помоги мне, это правда.

     — Что тогда, что?..

     — Ты помнишь, что я говорила в тот вечер, когда ты вернулся домой? Я сказала тебе, что чувствовала себя вправе. Причины, по которым у меня был роман, были даже более вопиющими, чем то, что ты прочитал, потому что они были настолько эгоистичными с моей стороны. Я чувствовала себя крутой, я чувствовала, что я в долгу перед собой, а Брэд был моим призом...

     — Да ладно тебе, Лаура. Ты работала во временной команде, ты не была генеральным директором какой-то компании со штатом в пятьсот человек. Должно быть нечто большее, чем это.

     Лаура вздохнула. Она сделала то, что ей сказала доктор. Она практиковалась в этом разговоре всю неделю, но все шло совсем не так, как она планировала.

     — Харрисон, я начала с того, что отвечала на телефонные звонки. Я много работала и постепенно продвигалась вперед, мне потребовалось девять лет. У Стар-темп шестьдесят пять офисов по всей стране. Ты знаешь, сколькими из них управляют женщины?... Двумя, и я была одной из них. Для себя я БЫЛА Генеральным директором. Я много работала и добралась до вершины, по крайней мере, до вершины своего агентства. Я чувствовала себя успешной, — сказала она, позволив себе немного гордости в своей речи..

     — Я знаю, — вмешался Харрисон. — Я поздравлял тебя, помнишь? Я отвел тебя в хороший ресторан, чтобы отпраздновать. Очевидно, этого было недостаточно. Я должен был уделить больше внимания.

     — Харрисон, пожалуйста, перестань винить себя. Конечно, я помню все, что ты для меня сделал. Ты был великолепен. Вы с Эшли приготовили для меня эти воздушные шары, когда я вернулся домой с моего первого дня в качестве начальницы. Ты купил бутылку шампанского, пригласив меня на ужин. Дорогой, ты всегда меня очень поддерживал. Перестань пытаться взять вину на себя, это была только моя вина, вся моя, черт возьми, — повторила она, на этот раз с легким гневом в голосе.

     Она изо всех сил пыталась сохранить самообладание, но было нелегко смириться со своей эгоистичностью, не говоря уже о том, чтобы выразить ее словами.

     — Харрисон, дома я была женой и матерью, частью семьи, но на работе я была боссом. У меня были власть и престиж. Подсознательно я хотела найти способ сохранить часть этого и за пределами офиса. Брэд был самым большим из наших клиентов, а я была той, кто его зацепил. На самом деле, вероятно поэтому я и получила повышение. Одно из первых, что я сделала как менеджер — это пригласила его на обед за счет служебных расходов. Я не собиралась с ним спать, но просто использовала свой недавно обретенный статус. Харрисон, когда я бросила на стол свою корпоративную кредитную карту, чтобы заплатить за обед в сорок долларов, я почувствовала себя так же, как тот же генеральный директор, которого я на самом деле представляла, — в ее голосе прозвучала интонация энтузиазма.

     — Затем Брэд начал рассказывать мне то, что еще больше подняло мое эго, типа того, насколько я заслужила повышение по службе, и что он бы не удивился, если бы мне в ближайшем будущем предложили что-то на корпоративном уровне. Оглядываясь назад, я понимаю, что тогда он соблазнял меня, но в тот момент я это проглотила.

     Лаура должна была подумать, правильно ли все объясняет? Она не хотела выглядеть так, словно оправдывается или дает себе право на то, что сделала, отнюдь нет.

     — Не потребовалось много времени, чтобы все это вскружило мне голову. Через некоторое время стало очевидно, что Брэд хочет со мной переспать. Чем больше я привыкала быть боссом, тем больше я чувствовала, что, в конце концов, заслужила что-то на стороне. Разве это не то, что делают мужчины-руководители, получают что-то на стороне. Так думала я в то время. Я была так же хороша, как мужчина, почему бы и мне не наслаждаться теми же трофеями? Харрисон, я действительно позволила себе завязать роман.

     Слушая, Харрисон не мог не сравнить историю своей жены с историей своего босса. Он покачал головой, не веря в их сходство.

     — Я этого не замечал, — заметил он. — Я ничего не замечал. Казалось, что после семнадцати лет брака я смогу увидеть разницу... что-то, какую-то подсказку.

     — Харрисон, когда я была дома, то чувствовала себя такой же, как и всегда. Я чувствовала себя любящей женой и матерью. Я очень сомневаюсь, что в моем поведении произошли какие-либо заметные изменения, когда я была с тобой и Эшли. У меня их не было. Я не превращалась в мисс Босс-леди, пока не входила в свой офис. Это было... я не знаю... как супермен, входящий в телефонную будку.

     Харрисон слегка усмехнулся над аналогией, хотя все еще до конца не понял. Он продвигался по служебной лестнице так же как и она; он тоже был начальником, но никогда не чувствовал себя так.

     — Хозяйка или нет, — сказал он, снова его голос просочился от гнева, — это не давало тебе права ...   предавать меня, предавать США, черт возьми. Были ли другие? — поинтересовался он. — На самом деле, будь честна со мной, ты когда-нибудь делала такое раньше? — Его поза стала жесткой, а лицо приобрело очень строгое, почти обвиняющее выражение.

     — Нет, пожалуйста, Харрисон, ты должен мне поверить. За исключением Брэда, я ни с кем не была с того дня, как мы встретились.

     — Мне нельзя верить всему, что ты говоришь, — пробормотал он достаточно громко, чтобы услышали она и доктор Векслер.

     — Мистер Корбетт, обычно чем больше мы что-то делаем, тем легче это становится, даже если мы знаем, что это неправильно. Есть ли смысл в том, что ваша жена признается в одном романе, но не в других, которые были у нее?

     Он знал, что Лаура сказала правду, еще до того как доктор что-либо сказала. Он сказал это потому, что все еще не полностью избавился от желания нанести ответный удар и причинить ей боль, как она причинила боль ему. Это тоже сработало. Слезы, которые скапливались, сейчас текли из ее глаз.

     — Я знаю, — пробормотал он. — Я просто хотел услышать, как она это скажет. — Краем глаза он глядел на свою жену, когда та пыталась заткнуть фонтан салфеткой.

     — Мистер Корбетт, мне почти жаль, что вы прочитали эту книгу, потому что она, кажется, дала вам некоторые предвзятые представления о виновности. После того, что сказала миссис Корбетт, вы все еще чувствуете, что хотя бы в некотором роде частично ответственны за измену вашей жены, верно?

     — Я не знаю. Я просто продолжаю думать, что если бы я был более наблюдательным, если бы я заметил какие-то изменения в ее поведении или настроении, возможно, я мог бы предотвратить это до того, как оно произошло.

     — А это имело бы значение?

     Харрисон точно знал, что она имеет в виду. Намерение сделать что-то неправильно так же плохо, как и само деяние, но были и другие факторы.

     — По крайней мере, мне не пришлось бы гадать, как я вел себя в постели по сравнению с этим персонажем, Брэдом. Она говорит, что он не так хорош как я, но откуда мне знать, что она не просто утешает меня? Если бы мы снова занялись любовью, откуда мне знать, что она не сравнивает меня с ним... не думает о нем?

     — О, Харрисон, — снова воскликнула Лаура, — мне очень жаль, что я сделала с тобой, за все, через что я тебя заставила пройти.

     Доктор Векслер наблюдал, как Харрисон глубоко вдохнул, а затем громко выдохнул. Он выглядел усталым и расстроенным. Она взглянула на часы на своем столе и с удивлением обнаружила, что до конца часа осталось десять минут.

     — Хорошо, — сказала она. — Вы оба выглядите эмоционально измученными, а наше время истекло, так что мы сейчас закончим сеанс. На следующей неделе в это же время, вас обоих устраивает?

     Они вместе кивнули головами.

     — Хорошо, подтвердите это с Терезой, уходя, — попросила доктор. На этот раз для Лауры не было никаких особых указаний. Ее больше беспокоил Харрисон. Он все еще испытывал сильную боль. Было очевидно, что он пытался. В конце концов, именно он запросил терапию, но она могла сказать, что он еще не был полностью настроен на примирение.

     ***

     Следующие несколько сеансов прошли примерно так же. Харрисон задавал вопросы, а Лаура честно и эмоционально отвечала на них. Через пять недель после начала терапевтических сеансов Лаура захотела сделать объявление.

     — Прежде чем мы начнем, — сказала она, садясь на свое место, — мне нужно кое-что сказать Харрисону.

     И Харрисон, и доктор Векслер выглядели немного озадаченными.

     — Давайте, — ответил доктор.

     Лаура повернулась к мужу с обеспокоенным взглядом.

     — Я только что сдала экзамен на получение лицензии риелтора, — сказала она. — Я... я не знаю, как ты отнесешься к этому, если я решу вернуться в свою компанию. Я хочу, чтобы ты знал, если тебе это не понравится, я не буду продолжать это делать. Иметь тебя в тылу — самое важное в моей жизни, поэтому, если у тебя с этим возникнут проблемы, сейчас или в будущем, просто скажи, и я уйду.

     Для Харрисона это было сюрпризом, он понятия не имел, что она даже думала о недвижимости.

     — Что... а... я... почему недвижимость? — наконец, спросил он.

     — Мне это предложила Валери, когда я уволилась с работы. Она помогала мне учиться. У нее есть брокерская лицензия, поэтому я буду работать на нее.

     Лаура смотрела на то, как думает Харрисон, но он думал не о том, о чем она просила. Ее заявление вызвало у него новый вопрос.

     — Валери знала, что ты делала? — с подозрением в голосе спросил он.

     — Нет, я призналась ей во всем прямо перед тем как уйти. Я хотела узнать ее мнение о том, чтобы я все рассказала тебе, хотя она и не соглашалась, что я должна это делать.

     Харрисон сначала ничего не сказал. Он подумал о том, что сказала она.

     — Ты уверена... на самом деле? Вэл понятия не имела, что ты мне изменяешь:

     — Нет, исключено. Об этом не знал никто. На самом деле Вэл так разозлилась, после того как я рассказала ей, что я подумала, что она может перестать со мной дружить.

     — Итак, единственные люди, кто знает об этом, — это мы трое и Валери... и, конечно, этот засранец.

     — Мистер Корбетт, пожалуйста, воздержитесь...

     — Мне очень жаль, — ответил он, прерывая упрек врача за свою нецензурную лексику.

     — Есть еще один человек, — поправила его Лаура. — Кэти, моя персональная помощница. Я сказала ей, почему ухожу. Вот и все.

     — Хорошо, — сказал он, похоже, удовлетворенный ее ответом. — Тогда почему ты думаешь, что у меня могут возникнуть проблемы с твоей работой на Вэл?

     — Не с работой на Вэл, а с работой в сфере недвижимости. У меня будет много свободного времени. Я буду проводить дни открытых дверей и встречаться с клиентами, чтобы показывать дома. Если ты вернешься, я знаю, что у тебя возникнут подозрения. Это естественно. Как ты узнаешь, на самом ли деле я собираюсь показывать дом или планирую встретиться с каким-либо любовником?

     — Да, я понимаю, о чем ты. Что ж, я еще не вернулся. Думаю, мы перейдем этот мост, если и когда доберемся до него, — заявил он.

     Харрисон, похоже, не хотел заниматься этой новой проблемой, но доктор Векслер видела возможность надвигающейся катастрофы.

     — Мистер Корбетт, как бы вы себя чувствовали, видя, как ваша жена уходит, чтобы показывать дом?

     — Я не знаю, — ответил он. — Эти сессии должны помочь мне простить ее, я думаю, я надеюсь, что они также помогут мне снова ей доверять. Честно говоря, если я не смогу ей доверять, то просто не вижу никакого способа снова съезжаться, — со вздохом сказал он.

     — На самом деле, мистер Корбетт, прощение и доверие — это то, с чем я не могу вам помочь. Для этого только вы можете найти в себе силы. Эти сеансы предназначены для того, чтобы просто открыть линию общения между вами и вашей супругой. В результате этого общения, надеюсь, вы двое сможете найти дорогу друг к другу.

     И снова доктор прервала паузу молчания.

     — Так... вы думаете, что сможете без опасений увидеть, как она уходит?

     Харрисон посмотрел в обеспокоенное лицо своей жены. Он думал обо всем, что она сделала: бросила работу, призналась, хотя ей это и не было нужно. Он вспомнил, как она была обеспокоена бунтом Эшли, и искреннее раскаяние, которое она проявляла каждый день в течение последних пяти месяцев. Могла бы она пройти через все это, если искренне не раскаивалась... если бы не любила его по-настоящему?

     — Не думаю, что у меня возникнут проблемы, — сказал он им обеим. — Я знаю кое-кого, кто попал в ту же сеть, что и Лаура, он тоже изменил своей жене. Это было давно. Он сказал мне, что с тех пор никогда не изменял, что усвоил урок, — он остановился всего на мгновение, чтобы посмотреть на жену. — Я верю ему... и верю Лауре, когда она говорит, что больше никогда этого не сделает.

     Удивленное выражение лица Лауры подсказало доктору, что она собирается забежать вперед.

     — О, Харрисон, это значит, что ты вернешься домой?! — закричала ...  

     она.

     Доктор Векслер знала ответ еще до того, как он заговорил. «Одно очко минус», — подумала она, — «и еще одно. Даже если он чувствует, что может снова ей доверять, он ничего не сказал о прощении».

     — Нет, я не вернусь домой, — сказал он разочарованной жене.

     Язык тела Лауры перешел от восторга к разочарованию, когда она откинулась на спинку стула.

     — Мне все еще нужно время, Лаура. То, что я думаю, что снова смогу тебе доверять, не означает, что я забыл то, что ты сделала.

     Лаура понимающе, но разочарованно кивнула. На долю секунды она действительно подумала, что вернула своего мужчину. «Я должна была догадаться», — подумала она, — «после того что я сделала, это будет не так просто».

     ***

     Она была права, это будет не так просто. После еще четырех сессий, какими бы продуктивными они ни были, о возвращении домой Харрисона больше речи не велось.

     У доктора Векслер начались сомнения. Харрисон просто не мог избавиться от боли, а пока он этого не сделает, примирения не будет.

     Харрисон хотел вернуться домой, но мысль об измене жены все еще причиняла боль. Он искал какой-нибудь знак. Он не был уверен, что именно поможет ему принять решение. Он даже читал Библию, но, не будучи религиозным человеком, понятия не имел, что искать, и ничто не бросилось ему в глаза, чтобы вдохновить его.

     Это сучилось вечером перед их одиннадцатым сеансом терапии. Прошло семь месяцев, с тех пор как он покинул дом и семью. Он растянулся на кровати в номере мотеля, скрестив ноги, и смотрел документальный фильм об Аврааме Линкольне по каналу PBS. «Предоставлю все старому честному Эйбу», — подумал он, когда комментатор процитировал шестнадцатого президента: «Я всегда находил, что милосердие приносит более богатые плоды, чем строгое правосудие».

     ***

     Настроение Лауры было мрачным, когда она вошла в кабинет врача и села на свое место. После того, что казалось тупиком за тупиком, надежда, с которой она начинала консультации, угасала. Даже Эшли, после каждого допроса матери, все больше теряла надежду на то, что отец когда-нибудь вернется домой.

     Именно доктор Векслер первой заметила поведение Харрисона. Ей показалось, что когда он вошел, она заметила в его шаге легкую упругость. В его голосе была этакая веселость, когда он поздоровался.

     Прежде чем сесть, он подошел к столу у стены и приготовил две чашки кофе, одну черного и одну со сливками и сахаром.

     В его манерах была уверенность, которой до этого доктор не видела. Он выглядел как человек, принявший решение и бывший в нем уверен.

     — Вот, пожалуйста, — сказал он, протягивая Лауре пластиковый стаканчик.

     Ее лицо было похоже на лицо женщины, подвергшейся насилию, когда она с благодарностью взяла стаканчик из его руки.

     Доктор Векслер была уверена, что он пришел к решению, но понятия не имела, к какому. «Что ж, смысла затягивать нет», — подумала она.

     — Мистер Корбетт, вы выглядите так, будто у вас есть что-то на уме, поэтому я предоставлю вам слово, — сказала она, откинувшись на спинку стула.

     Харрисон кивнул доктору, прежде чем повернуться к Лауре.

     — Лаура, я знаю, что мне не нужно говорить тебе, какую сильную боль ты мне причинила. Это было хорошо зафиксировано на этих встречах, но я хочу, чтобы ты знала, что несмотря на боль и гнев, я никогда не переставал тебя любить. Впервые выйдя из дома, после того как ты сказала мне, что сделала, я искал в своей душе ответы. Я многое принял во внимание: благополучие нашей дочери, семнадцать лет, что мы вложили друг в друга, опыт моего босса на работе и то, что он сказал о моей гордости, удерживающей меня от счастья. Конечно, также я принял во внимание и свои чувства, обиду и боль, а также мою любовь к тебе.

     Лаура внимательно слушала, но ее надежда и раньше рушилась, когда она ее получала, и на этот раз она решила не ее взращивать.

     — Действия, которые ты предприняла, разорвав свои отношения, убедили меня, что ты больше никогда этого не сделаешь, а очень мудрый человек сказал, что милосердие иногда бывает более плодотворным, чем справедливость. Я бы хотел вернуться домой. Я бы хотел воспитывать нашу дочь вместе и оставить все позади. Что ты об этом думаешь?

     Лаура не могла поверить в то, что только что услышала. Она закрыла глаза, чтобы насладиться его словами. Соленые капли воды пузырились из-за ее век и стекали по лицу. Ее грудь начинала подниматься и опускаться все чаще с каждым рыданием. Не поднимая глаз, она подняла руки в поисках утешения своей любви. Он был здесь. Он обнял ее и мягко прижал ее голову к своей груди, пока она плакала.

     Несмотря на то, что у доктора Векслер были хорошие шансы на примирение этой пары, такая сцена в ее офисе разыгрывалась не слишком часто. Она боролась с собственными слезами.

     Харрисон отменил последний сеанс и последовал за женой домой. Когда они вошли, Эшли сидела за кухонным столом и делала уроки. Ее глаза загорелись, как свечи, когда она увидела, что они оба улыбаются.

     — Я дома, тыковка, — сказал он с широкой ухмылкой.

     Эшли вскочила со стула и бросилась к нему в объятия.

     — О, папа, папа, — рыдала она, изо всех сил обнимая его.

     ***

     Позже тем вечером голый Харрисон залез в кровать рядом со своей столь же обнаженной женой.

     — Я... я слегка нервничаю, — прошептала она.

     — Что тебя беспокоит?

     — Это не... ах, — она вздохнула. — Не слишком ли рано... ну, знаешь?..

     Харрисон точно знал... ему было интересно то же самое. Действительно ли он простил ее или просто солгал себе? Неужели он действительно сможет снова заняться с ней любовью... на самом деле? Не просто выполнять движения? Сможет ли он достаточно глубоко проникнуть в свое сердце и позволить своей любви сдерживать боль и гнев? Это был момент истины.

     Лаура все еще говорила.

     — Я, эм... Я хочу, чтобы ты занимался со мной любовью. Я хочу, чтобы ты показал мне, что действительно простил меня. Я, э... Я так сильно тебя хочу, дорогой. Пожалуйста, как ты думаешь?..

     Харрисон перекатился на нее сверху и заткнул ее поцелуем. Прервав поцелуй, он поднес палец к ее губам.

     — Шшшш. — Он снова поцеловал ее в подбородок... шею... вокруг ее уха; его палец сошел с ее губ, когда он нежно скользнул рукой к другой стороне ее лица и нежно погладил его.

     Лаура чувствовала, как бьется ее сердце от необузданного желания. Она тихо молилась, благодарила Бога за второй шанс и поклялась никогда больше не облажаться.

     Рука ее любящего мужа нежно скользнула вниз по ее шее к груди, сочувственно лаская один сосок, затем другой.

     Лаура застонала и закрыла глаза. Так долго она жаждала его прикосновений.

     Харрисон медленно спустился вниз по ее телу. Когда его рука добралась до входа во влагалище, он обнаружил, что она переполнена страстью.

     — Пожалуйста, — вздохнула она, — пожалуйста, вставь. — Инстинктивно ее руки схватили его за спину, когда он занял позицию.

     У него не было проблем с достижением эрекции. Он почувствовал тепло ее киски, погрузив свой твердый как камень член глубоко внутрь...

     — О, боже, я так сильно тебя люблю, — воскликнула она.

     — Я тоже люблю тебя, — ответил он со своим первым толчком.

     У обоих не заняло много времени дойти до кульминация. Они объединились, а вся боль и обида исчезли в огненном облаке экстаза...

     Непрерывные звуки любви доносились по коридору и доходили до ушей молодой девушки, которая была слишком взволнована, чтобы спать. И снова она считала себя самой удачливой девушкой в мире...

     Прошло почти два месяца, прежде чем жена и дочь стали относиться к нему как к человеку, а не как к королю, но со временем жизнь снова стала нормальной.

     ***

     Примерно через восемь месяцев после того, как Харрисон вернулся домой, Кен позвал его в свой офис.

     Он даже не успел сесть, как Кен заговорил:

     — Харрисон, я создал новую должность — вице-президент по международным делам.

...  

     Будучи достаточно проницательным, Кен понял, о чем думает Харрисон: у них не было никаких международных дел?

     Он засмеялся, увидев растерянное лицо своего сотрудника.

     — Да-да, я знаю, это звучит фальшиво, не так ли, но при небольшой удаче и большом умении продавать, это название может означать будущее этой компании.

     Теперь Харрисон был действительно озадачен.

     Кен продолжил:

     — Я уверен, что ты слышал о Шоне Крейге, актере.

     — Да, конечно.

     — Ну, так вот, он открывает сеть ресторанов. Сейчас он думает о семи здесь, в Штатах, и о двух в Канаде, но если они будут иметь успех, он хочет продавать франшизы по всему миру. Мы — одна из компаний, которую он рассматривает для разведки их размещения и анализа рынка. Если бы мы смогли здесь застолбиться, это могло бы означать миллионы.

     — Боже, Кен, это — фантастика.

     — Да, но ты еще не слышал главного...

     Харрисон с нетерпением слушал.

     — Я назначаю тебя новым вице-президентом, — пояснил Кен. — Твои новые карточки печатаются, пока мы ведем эту беседу.

     — Я? Кен, я... ах...

     — Постой, ковбой, там есть определенные условия.

     «Я должен был догадаться», — подумал Харрисон.

     — Ты — лучший продавец, который у нас есть, без исключения. Я хочу, чтобы ты взял лучшего из своих людей в качестве помощника и на следующей неделе поехал в Лос-Анджелес. Мы рассчитываем, что ты закончишь это дело. Если ты этого не сделаешь, я не буду отнимать у тебя титул, но он ничего не будет значить, и ты сразу же вернешься к тому, что делал всегда. Если у тебя все получится, это будет твое детище. Шон Крейг будет твоим первым и единственным клиентом, а мы разработаем для тебя хороший компенсационный пакет.

     Это все еще не имело смысла.

     — Кен, я не понимаю; почему бы просто не подождать, пока мы не увидим, смогу ли я получить клиента, прежде чем давать мне титул?

     — Потому что я не хочу посылать туда менеджера проекта, я надеюсь, что Крейг впечатлится тем, что чтобы поговорить с ним, мы отправили вице-президента.

     — Ааааа, — сказал Харрисон, показывая, что теперь понял.

     Харрисону потребовалось пять поездок в Лос-Анджелес, но наконец, он вернулся в Чикаго с триумфом, продав свою фирму как ту, что может сделать работу лучше всех. Похвалы и дифирамбы лились от всех, в том числе и от его любящей семьи.

     В течение следующих шести месяцев Харрисон и его команда завершили все предварительные подготовительные работы и вместе с Шоном Крейгом и его командой работали над выбором первых семи мест для размещения его ресторанов.

     ***

     Харрисон только что вернулся из Лос-Анджелеса, когда его опять вызвали в кабинет босса.

     Кен сказал ему, какую огромную работу он делает, прежде чем добраться до причины встречи.

     — Харрисон, имя Брэд Гриффин для тебя что-нибудь значит?

     От того, что он снова услышал его имя, кровь у Харрисона застыла. Его тело напряглось, и ему пришлось нагнетать воздух в легкие.

     — Ага, — с рычанием заявил он. — Он — сукин сын, который спал с Лаурой... а что?

     — Я так и думал, — ответил Кен. — Ты когда-нибудь чувствовал, что хочешь отомстить?

     — Ты шутишь, конечно, и много раз, но я не хочу попасть в тюрьму.

     Кен посмотрел на своего звездного вице-президента и заговорил зловещим тоном:

     — Хочешь отомстить?

     Харрисон посмотрел на своего босса. Гипотетически он бы не стал спрашивать о таком. У него что-то было в рукаве.

     — Что ты имеешь в виду?

     — Ну, твой парень — настоящий предприниматель. Ты знаешь, что он сделал с этим временным агентством?

     Харрисон отрицательно покачал головой.

     — Я знаю, что он был их самым большим клиентом, вот и все.

     — Он заключил контракт на поставку для группы розничных компаний, которые продавали сезонные продукты. Он нанял людей из компании твоей жены и назначил их работать в отделах отгрузки. Когда сезон закончится, они останутся без работы, но У Гриффина была целая пачка компаний, с которыми он работал, поэтому он постоянно нанимал сотрудников. У него был довольно прибыльный бизнес.

     — Угу для него, — саркастически сказал Харрисон. — Так, как же мне отомстить?

     — Что ж, в наши дни наш мальчик поставил свои цели немного выше. Он готовится к контракту на доставку всей еды в рестораны Крейга.

     Внезапно Харрисон сел на своем месте. Кен привлек его внимание.

     — Он играет в азартные игры, чтобы попасть на первый этаж того, что, по его мнению, станет всемирной сетью ресторанов. Он действительно поставил все свои фишки на один бросок кости, на самом деле он сам слишком растянут. Сейчас он довольно сильно в минусе, и если не получит контракта, то будет финансово разорен.

     Кен увидел, как загорелись глаза Харрисона.

     — Я могу сделать это одним телефонным звонком, — ухмыльнулся Кен.

     — Сделай это, — сказал Харрисон, не колеблясь ни секунды.

     — Ты уверен? Я никогда не думал, что ты — мстительный человек. Ты сможешь спать по ночам, если я это сделаю?

     — Как младенец, — ответил он. — Послушай, я знаю, что Лаура несет такую же ответственность, как и он, но этот засранец чуть не разрушил мою жизнь, а также ее жизнь. Эшли, Лаура, я... мы все прошли через ад; почему Гриффин должен остаться безнаказанным? Ох хорошо знал, черт побери, что она была замужем, но это не имело для него никакого значения. Он знал, что у нее есть семья, которая любит ее, но ему было все равно. Все чего он хотел, это залезть в ее трусики, и ему было наплевать, кому он навредил.

     — Хорошо, считай, что это сделано, — заключил Кен.

     Харрисон пошел на выход, но тут ему пришла мысль. Он повернулся к Кену.

     — Я хочу, чтобы он знал, что это сделал я, — сказал он. — Это не сработает, если он не узнает, что это я.

     Харрисон снова сел там, где они с Кеном начали строить план...

     ***

     Три дня спустя Харрисон шел по Вабаш-авеню в центре Чикаго. Он вошел в высотное офисное здание и поднялся на лифте на девятый этаж. Оттуда он сделал всего несколько шагов, прежде чем обнаружил, что стоит перед дверью с надписью «Брэд Гриффин Инк. «. Он улыбнулся, войдя внутрь.

     — Я могу вам чем-нибудь помочь?

     «Сукин сын, а у него хороший вкус в женщинах», — подумал он. Его секретарша была нокаутом.

     — Да, я — мистер Джеймисон. Я здесь, чтобы поговорить о контракте на поставку продуктов для группы Шона Крейга.

     — Да, сэр, мистер Джеймисон, он ждет вас, — сказала она, потянувшись к интеркому. — Мистер Гриффин, здесь мистер Джеймисон.

     Голос дьявола исходил из ящика на ее столе.

     — Отправьте его прямо ко мне.

     — Входите, — повторила стройная рыжеволосая девушка. — Не хотите ли кофе?

     — Нет, спасибо, я здесь не задержусь, — заявил он. Он нажал кнопку «отправить» на своем телефоне, отправив заранее подготовленный текст, входя через дверь офиса.

     Гриффин широко улыбнулся и встал, чтобы пожать руку.

     — Мистер Джеймисон, очень приятно познакомиться.

     Вот он, не более чем в полутора метрах от человека, ответственного за худшее время своей жизни.

     — Извини, меня зовут не Джемисон, я — Корбетт, как Лаура Корбетт, замужняя женщина, с которой у тебя был роман.

     Широкая улыбка сразу же покинула лицо Гриффина. Он опустил руку, Корбетт все равно не собирался ее пожимать.

     — Чего ты хочешь?... Уходи из моего офиса, — потребовал он.

     В этот момент по внутренней связи раздался голос его секретарши.

     — Мистер Гриффин, извините, что прерываю, но на третьей линии есть еще кто-то из группы Шона Крейга. Он сказал, что это срочно.

     Харрисон улыбнулся.

     — Тебе лучше принять звонок, это важно.

     Гриффин пристально посмотрел ему в лицо, осторожно поднимая трубку, и нажал третью кнопку. Через несколько секунд его лицо исказилось от горя.

     — Что? Ты не можешь этого сделать! Нет, подожди минутку, но я... подожди... нет, не делай этого... — он в ужасе поднял глаза, когда линия оборвалась.

     Теперь Харрисон широко улыбался.

     — Расплата — сука, не так ли? — С этими словами он повернулся и вышел. На обратном пути к лифту он упивался своей радостью. Он подумал, что это почти что по-библейски: «Я встретил князя тьмы и убил его», — сказал он себе. Да уж!

     Эпилог

     Прошло три года, с тех пор как я помирился с Лаурой. В то время нужно было учитывать множество факторов, но семья была на первом месте. Честно говоря, в то время я думал, что есть хороший шанс, что сейчас я буду смотреть на это решение с сожалением, но, слава Богу, все оказалось наоборот.

     Лаура отлично разбирается в недвижимости. Вэл хорошо ее учила. В наши дни она в значительной степени делает свои собственные часы и приносит домой намного больше, чем когда-либо, будучи менеджером в Стар-темп. Беспокоюсь ли я, когда она уходит вечером показывать дом? На самом деле я никогда ни в чем не был более уверен, чем в ее верности. Она снова и снова доказывала мне свою лояльность и верность.

     Эшли готовится к колледжу, куда уезжает через месяц. Мы так ею гордимся.

     Я по-прежнему являюсь вице-президентом по международным операциям, но мне больше нечего делать. Мой персонал потрясающий, и все работает очень гладко. Конечно, одним из главных плюсов всей этой ситуации... ну, помимо удара, который я сделал, уничтожив Гриффина... было развитие друга, такого как Шон Крейг. Он — адский парень, и мы стали отличными друзьями. Я всегда смеюсь над Лаурой и Эшли, когда он приходит к нам домой на ужин. Забавно смотреть, как они сильно гордятся собой.

     Эшли ничего не могла с собой поделать и начала хвастаться в школе, что Шон — друг ее отца. Конечно, ей никто не поверил, и она заработала репутацию лгуньи. Об этом услышал Шон, будучи в городе, и спросил, не может ли он забрать ее после школы. Он намеренно позаботился о том, чтобы его видели как можно больше учителей и учеников, и с тех пор Эшли стала самой популярной девочкой в школе.

     Еще один интересный анекдот. Пару месяцев назад Лаура сказала, что хочет кое-что обсудить. Кажется, она написала книгу о своем опыте внебрачного секса; нет, не о самом сексе, а о его последствиях. Она написала о своей неизмеримой вине и стыде. Она описала свою собственную боль, наблюдая, как ее семья справляется с горем и болью, зная, что причиной явилась она. Она подробно описала крайнее раскаяние, которое испытывала, заставив свою семью пережить худшее время в нашей жизни.

     Она хотела, чтобы я прочитал ее, но я не смог, это было слишком больно. Она спросила, как бы я себя чувствовал, если бы она самостоятельно опубликовала ее на Амазоне? Она знала, что это не принесет много денег, но хотела, чтобы другие почувствовали нашу боль, в надежде, что это может удержать хотя бы одного человека от того, чтобы причинить такой же вред своей семье. Я дал ей свое благословение с одним условием: все заработанные ею таким образом деньги пойдут в фонд колледжа Эшли. Она искренне согласилась.

     В первый месяц она заработала всего триста долларов, но в этом месяце уже превзошла этот показатель. Кажется, ее популярность растет.

     Если кто-то подумывает о том, чтобы завести роман, возможно, стоит сначала прочитать ее книгу, она называется: «Между страниц прелюбодеяния».