Ехали молча и, по-видимому, через весь город. Авдею он показался мрачным: иллюминации почти не было, улицы неширокие, проспектов нет (возможно таксист специально выбрал такой маршрут), ночная жизнь не кипела. И когда такси остановилось, и он вышел, стало понятно, что это окраина города.

     — Приехали — таксист захлопнул дверцу — Это теперь твой дом. Куришь?

     — Не

     Авдей присмотрелся: Ляпустина 157.

     Небольшой, на три или четыре комнаты, дом за высоким, глухим забором. Он был последним на улице и слегка на отшибе: до ближайшего дома, по улице, было сотни полторы шагов. За домом, почти вплотную к забору, стоял стеной сосновый лес. Лая собак не слышно. На двускатной крыше параболическая антенна. Авдей поёжился; со стороны леса наползал туман и от этого становилось ещё холоднее. Дом был газифицирован: жёлтая труба, с улицы, изгибаясь, уходила за забор.

     — Ну, идём — таксист бросил окурок и придавил носком.

     На воротах висел амбарный замок и таксист, поковырявшись ключом, снял его и открыл створку — Заходи — отступил в сторону и огляделся.

     — Собака?

     — Нет собаки.

     Авдей шагнул во двор. Двор был пуст: не было ни сарая, ни баньки, ни туалета. Водила закрывал ворота на щеколду и засов. Подошёл к Авдею и направился к дому — Идём, познакомлю с охранником.

     Камеру Авдей заметил по характерному подмигиванию и был удивлён, что входная дверь не заперта, когда таксист, взойдя на крыльцо, распахнул её — Заходи.

     Едва Авдей переступил порог, дом осветился. Сенцы ничем не отличались от обычных, деревенских: на полу подножный коврик, вязаный из старых, капроновых чулок, вдоль правой стенки окно на улицу, с видом на ворота, напротив входной двери ещё одна дверь, но уже металлическая и с глазком, и топчан, застеленный каким-то тюфяком, с телогрейкой поверх, у другой стены, в углу.

     — Не разувайся — водила шагнул к двери и нажал кнопку.

     Из-за двери не было ничего слышно, и в глазок, наверное, никто не смотрел. Но камеру Авдей не смог обнаружить, хотя и обвёл взглядом сенцы. Дверь бесшумно двинулась влево, открывая проём. В проёме возник...

     У Авдея отвисла челюсть: в проёме стоял гладиатор. Авдей, машинально, отшагнул.

     — Не бойся — обернулся таксист, и перешагнув порог, пожал руку гладиатору.

     Это был фракиец, экипированный большим шлемом с грифоном на передней части гребня, приплюснутым щитом типа parmula, защитной маникой из кожи на правой руке, набедренной повязкой и поясом, железными поножами и коротким, изогнутым мечом в ножнах.

      — Sicca! — восхищённо выдохнул Авдей, знакомый с вооружением гладиаторов по играм.

     — Сними шлем — приказал таксист гладиатору.

     Тот снял шлем и держал его в левой руке, слегка прижав к телу.

     У Авдея опять отвисла челюсть: завороженный экипировкой гладиатора он только теперь увидел многочисленные шрамы и рубцы на его торсе и плечах, а когда тот снял шлем, и на лице, и на голове.

     Но ещё больше поразило сходство воина с одним историческим персонажем.

     — На Спартака похож — Авдей вглядывался в лицо гладиатора.

     Таксист хмыкнул — Спартак и есть. Причуда Хозяина: захотелось ему иметь охранником, в этом доме, Спартака. Леонид и вытащил ему Спартака прямо с берега Силари, на границе с Луканией. Видел бы ты рожу Феликса! Он то думал, что добьёт раненого Спартака. Дом свой в Помпеях, он, тем не менее, всё равно изукрасил мозаикой, несмотря на то, что тело Спартака так и не нашли. Хотя, по приказу Красса, искала целая когорта аж три дня!

     Авдей недоверчиво улыбался, слушая водилу и удивляясь его познаниям. Фракиец был роста примерно одного с Авдеем, где-то под метр восемьдесят пять. Но сложен... Авдей ходил в спортзал и насмотрелся на качков. Спартак был другим: природная мускулатура не накачана металлом и анаболиками, а тренировки и схватки лишь довели рельефность мышц до идеала и закалили как сталь.

     — Ты проходи, чё встал то?

     Авдей шагнул к проёму, и Спартак сдвинулся вправо, пропуская его.

     Также, бесшумно, закрылась дверь и Авдей осмотрелся. Обычная деревенская изба: прихожая с вешалкой, прибитой к стене, кухонька, зал и ещё одна комната за дверью, из зала. Стены и потолок белёные известью, пол деревянный, поблёскивающий масляной коричневой краской. На кухне, с потолка, свисала лампочка, в зале была простенькая люстра на три лампочки. В углу, в зале, стоял, на тумбочке, старый ламповый цветной телевизор «Рубин», наверное ещё 70-х годов прошлого столетия. И он работал! Как раз шли новости по первому каналу. У стены, с окном, стоял диванчик, тоже видавший виды, и ещё было кресло. Больше, в зале, не было ничего.

     Спартак, окинув взглядом Авдея и не вымолвив ни слова, вернулся в зал и, опустившись на диванчик, уставился в телевизор.

     — Заходи — таксист, на кухне, включил чайник и поставил на кухонный столик пару чашек — Чаю попьем, и я немного проясню ситуацию. Собственно, всё, что ты должен знать — это, не пытаться сбежать. Все инструкции, по работе, найдёшь по ссылке на рабочем столе компа. Садись.

     — Да я кофе. Чай не люблю. Что-то не увидел я компа. Или он там, в комнатушке?

     Таксист, прихлёбывая чай, встал из-за стола и притопнул по крышке подпола — Там твоё рабочее место. Ну, если не хочешь чаю, тогда сам сделаешь себе кофе — и ещё раз, притопнул по крышке подпола.