Утро было солнечным, но на душе хмурились грозовые тучи. Возбуждение от увиденной воочию измены жены прошло, наступило похмелье. Я мучился ревностью, мне было обидно. Разве я не отдавал ей всего себя? Да, пропадал на работе, но разве это не ради семьи? Разве это не для моей любимой Гюльсум и нашего сына?

     Я оставил жену спящей, уютно свернувшейся под простыней и отправился в душ, потом побрился.

     Спустившись на кухню, я наткнулся там на подругу жены, что не добавило мне оптимизма и не улучшило настроения. Нара готовила завтрак, тихонько напевая себе под нос что-то популярное.

     — Кофе? — она улыбнулась, блеснув на меня своими глазками.

     — Да, если не трудно.

     — Конечно не трудно! — и передо мной возникла чашка горячего кофе. На плитке шкворчала сковорода, на тарелке рос холм из гренок.

     Одолеваемый мрачными мыслями, я смотрел на Нару, и в голову лезли другие мысли, не менее мрачные — я удивлялся, какого шайтана она мне так не нравится. Внешне в ней не было ничего отталкивающего. Высокая, худощавая, точёное тело, на которое приятно смотреть. Тонкие руки и ноги, маленькие ладони и ступни, аккуратная выпуклая попка. Небольшие груди, но это не делало женщину плоской, они вполне пропорционально смотрелись при её общей худощавости. Про таких говорят «стройная и гибкая как тростинка». Её лицо с правильными чертами немного портила удлиненная форма, но правильно подобранная стрижка и умело нанесённый макияж скрадывали все недостатки.

     Она часто улыбалась какой-то озорной улыбкой, глаза и лицо были живыми и приятными.

     У Нары было хорошее чувство юмора и причину своей неприязни я не мог понять. Излишняя болтливость, язвительность, любовь к двусмысленным шуткам... Не такие уж серьёзные недостатки, чтобы испытывать глухую неприязнь к этой женщине.

     Она оторвала меня от размышлений:

     — О чём задумался, милый? Мировая скорбь в глазах... Мы все умрём? — она улыбалась.

     — О подруге твоей задумался, — мрачно ответил я, — не знаешь, как она до жизни такой докатилась?

     — Серьёзный вопрос, — улыбка погасла, — сейчас с готовкой закончу, и поговорим.

     Вскоре она уселась напротив меня за стол, поставив перед нами по чашке свежего чая и по тарелочке с гренками.

     — Так что скажешь? — спросил я.

     Она молча ела политые клубничным джемом гренки, запивая их чаем. Мне ничего не оставалось, как тоже заняться едой. Доев свою порцию и вытерев руки салфеткой, она подперла голову ладонью и задумчиво глядя на меня, сказала:

     — Гюльсум... Понимаешь, она очень горячая у тебя. В смысле секса. Вот и докатилась. Море, жара, пляж, открытый купальник, взгляды, комплименты... Знаешь сколько раз к нам подкатывали типа познакомиться? Мужчину ей хотелось. День, второй, третий... В среду она почти бутылку вина выпила, чтобы просто заснуть, так её хочучка одолела, а в четверг мальчишки нас на дискотеку пригласили. Она выпила, они приставать стали. Шуточки, флирт, сначала вроде несерьёзно, ты же знаешь как бывает... Она и уступила...

     — Дискотека?! Ты зачем её туда повела?! — взорвался я, — Сама без мужа ведёшь себя как... И Гюлю втянула?!

     — Как кто, Эльмар? — спросила Нара. Она заморгала глазами, — как блядь? Ты договаривай, не стесняйся... Меня родители с детства попрекают тем, какая я порочная и развратная, какая я блядь... А знаешь почему? Потому что я умнее и во всём лучше своего брата. Он институт закончил кое-как и ни на одной работе больше двух лет не проработал... Я бы намного большего добилась. Папаша дурак, и сынок в него. А твою жену мне ставили в пример всё детство — какая она умная, какая правильная... Только знаешь, она по мальчикам с ума сходила, когда я и не смотрела на них, лет с 12... Ну давай, скажи, Эльмарчик, как кто я?

     Я не знал, что ответить. Разговор явно не задался, и виноват в этом был я. Нара встала, собрала со стола грязную посуду, отнесла к мойке и начала мыть. Её плечи вздрагивали. Я подошёл к ней и коснулся узкого плеча. Это был просто рефлекс — успокоить плачущую женщину, я не ждал никакой реакции, но она вдруг повернулась ко мне и уткнулась лицом в грудь, беззвучно плача. Я обнял её за плечи и гладил спину, почему-то думая о том, что лифчика на ней нет...

     Я не знаю, сколько времени мы простояли в обнимку, пока она стала успокаиваться.

     Наверху тихонько открылась и закрылась дверь нашей спальни и босые ноги Гюльсум прошлёпали в душ. Нара подняла на меня глаза. В них ещё блестели слезинки, но она уже улыбалась:

     — Футболку тебе промочила...

     Я ушёл в гостиную, включил телевизор и уселся на диван смотреть спортивный канал. Сверху спустился Эльдар. Его заспанное лицо выражало глубокую печаль, ему не хотелось, чтобы я уезжал. Он уселся на диван рядом со мной и прижался к моему боку.

     Спустилась Гюльсум, освежённая после душа, но невыспавшаяся. Нара разбудила Ясмин и позвала всех завтракать.

     ***

     Устраивать разборки с женой сразу после завтрака, при её подруге и при детях не хотелось, и я не стал этого делать.

     Мы отправились на море, но настроение у всех было паршивое. Гюльсум понимала, что ночью ляпнула лишнее, Нара не то стыдилась своей утренней откровенности, не то злилась на меня, Эльдар то и дело начинал хныкать, Ясмин «поймала» общее настроение и в конце концов разревелась. В итоге в домик все вернулись не в лучшем расположении духа. Нара осталась готовить обед, а я посадил Гюльсум в машину и повёз в супермаркет, хотя особой нужды в этом не было.

     На стоянке она хотела было отстегнуть ремень и выйти, но я не дал ей этого сделать, положив ладонь на замок ремня.

     — И всё-таки, почему? — спросил я, — Гюльсум, я не понимаю. Тебе так плохо со мной жилось?

     — Нет... Просто я... хочу... — она попыталась сказать это твёрдо, глядя мне в глаза, но не выдержала моего взгляда и принялась разглядывать облезающий от морской воды и песка лак на ногтях.

     — А если я тебе сейчас скажу, что я вот их хочу, причём обеих сразу? — я мотнул головой в сторону проходящих мимо нашей машины с набитой продуктами тележкой двух совсем молоденьких девушек с соблазнительными, обтянутыми трикотажными шортиками попками, — тебе понравится?

     — Конечно нет, — ответила Гюля, — но ты бы и не спросил, ведь так? Вот рожу я тебе ещё одного мальчика... или девочку, жопа расползётся, сиськи обвиснут, мешки под глазами... Ты молодую любовницу найдёшь, разве у меня спросишь?

     — Что значит...

     — А то и значит! — она заговорила горячо, решив до конца защищать свою свободу, — Ты лет через десять может быть этих самых девок будешь трахать, а я? А я сейчас хочу, пока молодая, пока меня все хотят... С детства хотела, только нельзя-нельзя! «Гюля, если будешь гулять, замуж не выйдешь!» «Гюля, не вздумай с мальчиками целоваться!» И что? Выдали замуж за парня, который меня не любил вообще! Хорошо, что он не стал меня мучить и дал развод, хорошо, что тебя встретила и полюбила... Вы, мужчины, до свадьбы все нагуляться успеваете, трахаете всё что ползает и с дырками... Натрахался — молодец, опытный, а если женщина трахается — значит блядь, потаскуха, как посмела... Мужчина жене изменяет — молодец, мужик, а если женщина? Блядь и потаскуха, конечно же... Я же не прошу навсегда... Дай мне немного побыть... блядью... Не навсегда... Пожалуйста...

     — Гюля, что ты несёшь?! — взорвался я, — ты понимаешь вообще, о чём просишь?

     Жена снова уставилась на ногти.

     — Чушь какая-то, — сказал я уже спокойным тоном, — тебе секса со мной не хватает?

     — Хватает. Мне секса с другими не хватает.

     — Совсем чокнулась, что ли?

     — Эльмар, да ты в зеркало на себя посмотри! Тебе же понравилось! Тебе так понравилось, что ты меня трахал два дня как зверь, ты и сейчас — завёл этот разговор, такой весь в праведном гневе, а у самого штаны как палатка!

     Она была права — злость и ревность разбудили мою похоть. Эту шалаву, которая неделю назад была добропорядочной и верной женой, хотелось взять за волосы и насадить ...

  горлом на член, чтобы покраснело лицо, чтобы давилась и задыхалась, хотелось нещадно мять и терзать грудь, совать пальцы в киску...

     Я завёл мотор и выехал со стоянки.

     ***

     Каменистый мыс, поросший низким кустарником, носил говорящее название Блядский. В любое время суток тут можно было встретить парочки и целые компании на машинах, трахающиеся в различных сочетаниях мужских и женских организмов. Семейные парочки, желающие потрахаться публично или просто в необычных условиях, изменяющие жёнам мужья, и жёны, изменяющие мужьям, компании молодых парней и девушек... Почему это место до сих пор не застроили, оставалось загадкой, но летом Блядский мыс не пустовал никогда. Вот и сейчас среди кустов торчала видавшая виды «Тойота» с открытой задней дверцей. Я не стал подъезжать близко. Остановив машину и заглушив мотор, я сам отстегнул ремень Гюльсум и приспустил шорты. Член гордо закачал головкой.

     — Соси, моя шлюшка, — сказал я, — и попробуй урони хоть каплю. Выкину из машины и пойдёшь пешком.

     Жена склонилось было над членом, но вдруг остановилась и спросила:

     — Это значит «да»?

     — Это значит — мне надо подумать, — ответил я.

     Она не пролила ни капли.

     ***

     Я остановил машину у аптеки.

     — Противозачаточные у тебя есть? Так, на всякий случай.

     Она посмотрела на меня с восторгом и попыталась поцеловать. Я увернулся.

     — Гюля, милая, нам надо в супермаркет, помнишь? А если я тебя поцелую, мы опять попадём на мыс. Иди.

     К обеду мы, понятное дело, безбожно опоздали

     ***

     WhatsApp

     Чаты

     Муха Шеф

     — — — — — -----

     «Мухамед Алиевич, добрый день. Простите, что беспокою в выходной.

     Срочно нужен отпуск на неделю.

     14:20«

     — — — — — -----

     «Муха Шеф

     Эльмар, ты не охренел? Какой отпуск?

     14: 23»

     — — — — — -----

     «Мухамед Алиевич, вопрос жизни и смерти. Брак разваливается. Жена собралась уходить.

     14: 23»

     — — — — — -----

     «Муха Шеф

     Эльмар, не дави на жалость

     14: 24»

     — — — — — -----

     «Муха Шеф

     Кто кроме тебя хорошо ориентируется по проектам «Айнар»?

     14: 44»

     — — — — — -----

     «По части проектов со мной работал Ильхан, по остальным Ильдус.

     Мухамед Алиевич, я на связи буду и ноутбук у меня с собой, я много работы домой брал когда не успевал.

     Если сейчас вернусь в Баку, жена точно уйдёт. Плохо всё. Я бы не просил, если бы можно было уладить так.

     14: 45»

     — — — — — -----

     «Муха Шеф

     Эльмар, ты мудак так подставлять.

     Понедельник, вторник, среда можешь загорать, купаться и ублажать жену, пока все вкалывают. Если в среду позвоню, чтобы в четверг утром был на работе.

     14: 45»

     — — — — — -----

     «Муха Шеф

     Ты понял?

     14: 46»

     — — — — — -----

     «Да, Мухамед Алиевич, понял

     14: 46»

     — — — — — -----

     «Огромное спасибо

     14: 48»

     — — — — — -----

     «Муха Шеф

     Заебал. Иди займись женой.

     14: 50»

     ***

     Известие о моём отпуске, говоря официальным языком, «было воспринято неоднозначно, но в целом положительно».

     Эльдар бросился изображать бешеного пуделя, Яси присоединилась к нему в порыве солидарности. Гюля насторожённо зыркнула, но было похоже, что она скорее довольна. Нара сверкнула глазами и загадочно улыбнулась.

     Странно, но моя неприязнь к ней куда-то испарилась, превратившись в какую-то... жалость?

     Разбираться в своих чувствах мне не дали. Женщины затеяли праздничный ужин, отправив меня на пляж с детьми. Пока я учил Эльдара и Ясмин держаться на воде, изображал из себя вышку для прыжков, делал вид, что боюсь брызг, незаметно подкрались сумерки и нас позвали ужинать.

     Накупавшиеся до одури дети за ужином осоловело таращились в тарелки, Гюльсум и Нара были, напротив, оживлены сверх меры. Мы выпили по большому бокалу вина, хотя я подозревал, что к вину они обе приложились ещё во время готовки.

     — Если ты в отпуске, значит моешь посуду, — пропели они хором на мотив какой-то популярной песни, и со смехом потащили детей укладываться спать.

     Я быстро помыл тарелки, бокалы и чашки, и решил сварить кофе, а как только уселся на диван перед телевизором с кружкой ароматного напитка, сверху спустилась Гюля и прильнула ко мне. Она была одета в платье с открытыми плечами, на лице был лёгкий макияж, волосы уложены, на ногах туфли. Я удивлённо посмотрел на жену, но спросить ничего не успел — сверху спустилась её подруга, облачённая аналогичным образом — чёрная блузка, украшенная кружевами, короткая юбка, туфли...

     — А кавалер не готов! — воскликнула она, театрально всплеснув руками, — Гюльсум!

     — Деспот и тиран, ты ведёшь нас на местную дискотеку! Твоя одежда висит на двери душевой. В комнату не входить, разбудишь Эльдара — будешь свергнут! На переодевание — пять минут!

     ***

     Дискотека и правда была смешной, как будто мы попали в конец девяностых. Квадратная площадка, огороженная забором из профнастила, обвешанная снаружи рекламными щитами, дающая мягкое освещение цветомузыка на металлических стойках, слепящие вспышки стробоскопа, диджей на помосте под навесом в углу квадрата, мрачный детина на входе. Внутри вдоль двух сторон ограждения стояли небольшие столики, в противоположном от диджея углу примостилась крохотная барная стойка. Музыка была вполне современная.

     — Хочу вина! — прокричала мне на ухо жена, — Пойдём в бар!

     — Тут можно выпить вина! — прокричала Нара в другое ухо, — Пойдём к стойке!

     Друг друга они явно не слышали.

     Мы подошли к стойке. Нара при помощи знаков попросила у бармена три вина. Вино разливали в пластиковые стаканчики, их просто забирали с собой, у стойки никто не задерживался. Мы присели за свободный столик. Женщины пили вино торопливо, им хотелось танцевать. Неожиданно у столика возникли братья Аскер и Аслан. Они уважительно поздоровались со мной и попросили разрешения пригласить Гюльсум на танец. Она умоляюще взглянула на меня, и я скрепя сердце согласно кивнул. На меня навалилась ревность. Мальчишки, позавчера трахавшие мою жену, проявляют такое лицемерное уважение... И пригласили же наверняка чтобы полапать! Ревность вместо злости вызвала прилив возбуждения. Пока я допивал вино, Нара тоже исчезла. Я встал. Танцевать не хотелось. Я медленно дрейфовал в сторону бара, иногда при вспышках стробоскопа выхватывая глазами мелькающую в толпе милую головку жены. Рядом с ней топтались братья. Я дошёл до стойки, и оказалось, что пить я не хочу. Накатили усталость и раздражение. Быстрая музыка сменилась медленной, из толпы танцующих выскользнула Нара и потянула меня за рукав в центр площадки:

     — Эльмар! — голос надо было повышать, хоть и не до крика, — Пригласи меня танцевать!

     — А где твои кавалеры? — спросил я.

     — Нашли помоложе! — она усмехнулась, — Обними меня... Прижми к себе..

     Она схватила меня за руки и положила мои ладони на бёдра так низко, что они касались ягодиц. Сквозь тонкую ткань юбки и трусиков я чувствовал пальцами движение каждой мышцы. Она обвила руками мою шею и прижалась ко мне так сильно, что через все слои одежды я чувствовал грудью её напряжённые соски. Это возбуждало. Неожиданно совсем рядом я увидел жену. Она висела на Аслане так же, как Нара на мне. Она раскраснелась, глаза были широко распахнуты, она часто облизывала губы. Я представил, как она течёт, какие у неё мокрые трусики, и мой член встал, уперевшись в живот Нары. Она взглянула на меня, потянула меня к себе и поцеловала в губы.

     Снова заиграла быстрая музыка, но Нара не отпустила меня. Она тёрлась об меня грудью, животом, бёдрами... Недалеко мелькала Гюля. Братья буквально зажали её как кусок ветчины в сэндвиче. Быстрые и медленные танцы сменяли друг друга, Ггюльсум танцевала то с Аскером, то с Асланом, Нара танцевала со мной. Я потерял счёт времени. Под грохот очередного танцевального хита Нара прокричала:...  

     — Хочу пить! — она потянула меня к бару, — Купи вина!

     Она пила жадно, глядя на меня блестящими глазами. Допив, она снова потащила меня в танцующую толпу. После пары сменивших одна другую песен я понял, что жена куда-то пропала вместе с ухажёрами.

     — Гюльсум пропала! — прокричал я, — Куда она могла деться?

     Нара огляделась

     — Я знаю, где они могут быть! — ответила она, — Пойдём!

     Мы пробились через толпу к выходу и она уверенно повела меня в обход танцплощадки.

     — Откуда ты всё тут знаешь?

     — Всё детство каждое лето здесь.

     Мы свернули в кусты на неприметную тропинку и вскоре я услышал голоса парней и смех жены. Нара негромко сказала:

     — Я тебя сейчас отведу... там подглядывать можно почти вплотную, и нас не увидят... только тихо!

     ***

     Нара не обманула. Гюльсум оказалась посреди вытоптанной сотнями ног площадки, окруженной кустами. С одной стороны площадки было дерево с настолько искривлённым стволом, что на уровне пояса он был горизонтальным. Ещё в этом гнездилище разврата была скамейка, украденная, очевидно, из какого-то пансионата. Я оценил усилия — тяжёлую скамью с чугунными ножками тащили километра полтора, не меньше.

     Гюля целовалась с Асланом. Он прижимал её к себе за бедра, сзади целовал её шею и ласкал груди Аскер. Она начала постанывать от ласк, парни начали её раздевать. Аслан задрал на ней платье и начал стаскивать трусики, обнажая незагорелую кожу. Аскер расстегнул «молнию» на платье и стянул бретельки платья с плеч. Её голые груди выскочили из платья и их накрыли ладони Аскера. Гюля повернула голову и начала целоваться с ним. Аслан присел на корточки и совсем стащил с неё трусики. Она переступила ногами, помогая ему.

     Всё было отлично видно, свет от цветомузыки освещал всю сцену разными цветами — красным, синим, зелёным. Я настолько увлёкся созерцанием новой измены своей жены, что перестал думать о Наре. Неожиданно ширинка моих джинсов оказалась расстёгнутой, а головку члена обхватили мягкие губы.

     Тем временем Гюльсум опёрлась руками о кривой ствол дерева и прогнула спинку, выпятив попку. Аскер вошёл в её киску, быстро задвигав бедрами и натягивая её на свой член. Аслан уселся на ствол дерева и стал мять её груди. Она стонала в голос, не стесняясь — рядом гремела дискотека. Гюльсум кончила, уронив голову и чуть не ударившись о дерево. Братья поменялись местами — Аскер сел на дерево, широко расставив ноги, Гюльсум упёрлась руками в его бёдра и взяла в рот его член, а Аслан вошёл в её киску... Она опять кончила, очень быстро, а дальше началась акробатика. Аслан чуть нагнулся и положил её руки себе на плечи, заставив обнять себя, а затем выпрямился. Гюля повисла у него на шее. Он подтянул ей за ягодицы и насадил киской на член, правда не с первого раза. Она обняла его ногами, но двигаться так они почти не могли, не хватало точек опоры. Аскер подошёл к моей жене со спины и начала вставлять член а её попку. От неожиданной боли Гюльсум закричала, но парни были неумолимы. Аскер вдавил член до конца и начал двигаться, постепенно ускоряясь. Долго исполнять этот акробатический этюд они не смогли, слишком большие усилия для этого требовались, но даже небольшого промежутка времени, в течении которого моя жена висела на двух членах, ей хватило чтобы кончить. Я видел, как моя жена извивается в руках молодых любовников, и у меня кружилась голова. Заметно уставшая, но имевшая крайне довольный вид Гюльсум снова опёрлась на руки, на этот раз используя скамейку, и парни по очереди кончили, пристроившись к ней сзади, причём Аскер снова натянул на свой член её попку, а Аслан залил спермой её киску.

     Нара изо всех сил старалась доставить мне удовольствие, стоя на песке на корточках и задрав юбку. Я даже не глядел на неё, настолько меня увлекло зрелище.

     — Эльмвр, милый, ты кончишь мне в рот или мне раздеться? — услышал я её голос снизу.

     В это время моя жена, не обращая внимания на вытекающую из своих дырочек сперму, не снимая туфель натягивала трусики. Я представил, как у неё там всё мокро, как у неё между ног сейчас будет хлюпать при каждом шаге, и мой член задёргался, выплёскивая семя на лицо и одежду Нары. Она зашипела как разозлённая кошка:

     — Эльмар, ты что наделал?

     Я поднял её с колен и прошептал на ухо:

     — Прости, не сдержался... Только тихо, не шуми.

     Гюльсум поправила на себе платье, которое всё это время болталось валиком где-то в районе её живота. Аскер застегнул ей «молнию» и звонко шлёпнул по попке, Аслан сжал грудь. Запасливые парни подмылись из бутылки с водой и тоже оделись. Они прошли по тропинке мимо нас.

     Их шаги удалились за пределы слышимости. Мы с Нарой проскользнули через кусты и оказались там, где только что оттрахали мою жену. Здесь было светлее, чем в кустах, и можно было оценить ущерб. Я постарался на славу. Пышные кружева на воротнике блузки местами слиплись. Сгусток спермы попал Наре на лицо над бровью и стёк на щёку, размазав тушь с ресницы. Пара капель брызнула в волосы.

     — Безнадёжно, — сказал я, — прости. Домой?

     — Пойдём, — вздохнула она, — что ж теперь...

     ***

     Мы неторопливо шли по берегу, слушая как волны с шипением накатывают и отползают, оставляя тающие языки пены на мокром песке. Нара держала меня под руку, прижимаясь ко мне как будто замёрзла, и рассказывала о себе.

     ... Старший ребёнок в семье к разочарованию родителей оказался девочкой. Когда родился младший брат, стало ещё хуже. Оказалось, что девочка умна не по годам, а братца природа обделила умом. (Не олигофрен, конечно, как сказала Нара, а просто тупой). Сначала родители просто вымещали злобу и разочарование на красивой и умненькой девочке, а потом убедили себя и сына в том, что девочка порочна и развратна (талдычили мне постоянно — шлюха растёт, блядь будущая, бедный твой муж, опозоришь нас). Учиться в институт её конечно же не пустили (только блядовать будешь), а когда ей исполнилось восемнадцать — выдали замуж за молодого человека, который до свадьбы видел её пару раз. После рождения дочери муж совсем перестал интересоваться молодой женой.

     — Я бы поняла, если бы я что-то не так сделала, — говорила Нара, — но ведь всё как у всех. Другие уживаются как-то, или разводятся, а этот мудак просто смотрит на меня как на пустое место. И как с таким жить? Любовница у него в Баку. Любовница у него в Москве, летает к ней раз-два в месяц. А я ему не изменяла много лет, представь, терпела...

     ***

     Мы подошли к домику. Нара достала из сумочки ключ, открыла дверь и мы вошли внутрь. Я собрался было снова идти на дискотеку, забрать жену, но Нара стала меня отговаривать:

     — Эльмар, где ты будешь её искать? Она может туда уже не вернуться. Может зашла выпить вина, увидела, что тебя нет и уже идёт сюда. А может быть гуляет с мальчиками по берегу. Ты можешь искать её до утра и не найти. Мальчишки её приведут, поверь. Они хоть и балбесы, но женщину ночью одну не бросят... Может быть пойдём лучше в душ и в мою комнату?

     Я взвесил перспективы найти жену, признал, что Нара права и нехотя согласился.

     Мы погасили внизу свет и поднялись на второй этаж. Нара сказала с улыбкой:

     — Чур, я первая купаться! — и поцеловала меня в щёку.

     Она управилась с мытьём довольно быстро. Я за это время успел заглянуть в спальню. Эльдар, тихо посапывая, спал на своей койке. Я бесшумно присел рядом с ним на пол, просидел минут десять, и услышав в коридорчике шаги Нары, вышел, тихо притворив дверь. Нара стояла в коридорчике, завёрнутая в большое банное полотенце.

     — Ты готова? — спросил я.

     — Иди в душ, Эльмар. Это наш с тобой первый раз. Я застелю свежее бельё.

     Я вымылся под душем и даже поскрёб щёки и подбородок бритвой, соскоблив начавшую пробиваться щетину. Нара лежала на своей кровати, накрывшись простынёй, с разбросанными по подушке влажными волосами. Я подлёг к ней, сунул руку под простыню и легко погладил от шеи до лобка. Она задрожала и, отбросив простыню,...   повалила меня на спину, забралась сверху и стала целовать, горячо шепча...

     — Ты мой... Ты знаешь, какое это счастье? Молчи... Я люблю тебя... Всегда любила... Как только увидела первый раз... Ты мой... Любимый...

     Нара целовала моё лицо, грудь, шею, плечи. Она как будто не могла мной насытиться. Я притянул её голову к своей и поймал губами её мягкие губы. Мои пальцы нашли её промежность и проникли во влажную щелочку. Она с шипением втянула в себя воздух сквозь зубы и вздрогнула всем телом. Я продолжал целоваться с ней и ласкать пальцами, пока по моей руке не потёк целый водопад. Тогда я перевернул её на спину и лёг сверху. Пальцы, которыми только что ласкал её киску, я сунул ей в рот и она с готовность принялась обсасывать их, слизывая собственные соки, рукой помогая моему члену найти вход. Я вошёл в неё, услышав тихое протяжное «А-ахххххх».

     Она была не такой узенькой как Гюльсум. У меня уже больше шести лет не было другой женщины, кроме жены, и это было очень волнующе — ощущать, как член входит в женщину, почти не чувствуя стенок влагалища. Я начал было двигаться резко, как привык с женой, но Нара попросила, шепча между своими тяжелыми вдохами и выдохами:

     — Помедленнее... Любимый... Милый... Нежнее... И... Аххххх... Глубже...

     Хоть и не сразу, но мне удалось поймать ритм, приятный нам обоим, и мы задвигались навстречу друг другу. В ней не было ничего от разнузданной самки, которую я слышал в кустах на берегу две ночи назад. Мягкая, податливая, нежная она кончала очень тихо — замирала с протяжным вздохом и только по тому, как мышцы влагалища сжимали головку члена я понимал, что к ней пришёл оргазм. Она кончила несколько раз и попросила:

     — А теперь сделай как ты хочешь... Кончи...

     — В тебя? А можно?

     — Да... Я очень хочу почувствовать...

     Я вышел из неё, перевернул её на живот, подложив под бёдра подушку и заставил сдвинуть ноги. Войти во влагалище в такой позиции не очень легко, но совместными усилиями мы справились. Нара сдвинула ноги, максимально сузив свою дырочку, и я начал быстро двигаться, сидя на её бедрах. Почти сразу я почувствовал, как её матка сжалась, тело подо мной дёрнулось, и увидел, как она закусила зубами простыню. После этого я продержался совсем недолго, залив её лоно своим семенем.

     Она очень быстро перевернулась на спину, легла попкой к стене и забросила на неё ноги.

     — Ты что делаешь? — удивился я

     — Хочу залететь... От тебя.

     — А муж?

     — Мехти не узнает. И Гюльсум не узнает, если это тебя волнует.

     — Она догадается.

     — Может быть. Мне всё равно...

     Мы помолчали. Я думал о том, что сижу на кровати рядом с чужой замужней женщиной, и, вполне может быть, присутствую при зачатии своего второго ребёнка, в то время как моя любимая жена где-то ходит в компании двух парней, имеющих её во все дырки. Какая-то фантастика. Дурной любовный роман.

     — Поцелуй меня, — попросила Нара

     Я склонился над ней и наши губы снова слились. Её щёки были мокрыми.

     — Ты плачешь? Что случилось?

     — Ничего, — Нара улыбнулась в темноте и порывисто обняла меня, — просто хорошо. Всё так хорошо...

     ***

     Мы лежали, накрывшись простынями. Я смотрел в тёмный потолок. Заложив одну руку за голову, а другой поглаживая спину и плечи засыпающей Нары. У неё была приятная на ощупь бархатистая кожа. Я думал о том, насколько всё удивительно — ещё утром, меньше суток назад, меня жутко раздражало присутствие этой женщины, а сейчас я лежу рядом с ней в постели и не хочу уходить в нашу с женой комнату, хотя надо бы... А она между тем очень тихо, на грани разборчивости рассказывала:

     — Понимаешь... Я блядь по необходимости. Если бы я была замужем за тобой, — она запнулась, — за мужчиной, который бы меня любил и которого я хотя бы уважала, я не изменяла бы. Нормальная семья с нормальным сексом... С детьми... Но так, как он со мной... Я молодая баба, в конце концов, в самом соку, мне мужчина просто для здоровья нужен... А твоя жена природная блядь. Если бы твоя тёща за ней не следила, она бы лет в тринадцать уже трахаться начала. Все разговоры и все мысли у неё были только об этом. Мальчики, мальчики, мальчики. Кто на кого как посмотрел, у кого сиськи больше. Какие у мальчиков пиписьки, у кого больше, у кого меньше... Кому бы она дала, а кому бы не дала. А то, что с ней сейчас — наверное я виновата. Подтолкнула.

     Она замолчала, и я подумал было, что она уснула, но она продолжила:

     — Когда я Мехти изменила первый раз, — она опять ненадолго умолкла, — когда стала блядью по-настоящему, а не так, как моя мама про меня придумала, я Гюльсум рассказала. Подколола. Она же хотела всю жизнь, и всю жизнь боялась своих порывов, сдерживалась. А я когда захотела, тогда и сделала. И подкалывала больше двух лет... До прошлой дискотеки... Зря я так... Вот как вы теперь будете жить? А ведь я люблю вас обоих...

     Она снова беззвучно заплакала, как утром. Я гладил её вздрагивающие плечи, успокаивая, но она не повернулась ко мне. Вскоре она успокоилась и уснула.

     Мне же не спалось. Я не знал, сколько сейчас времени, но уже явно перевалило за полночь, и перевалило сильно, а моей жены всё не было. Наконец, когда я совсем уже было собрался встать, одеться и отправиться на поиски, входная дверь открылась и закрылась, причём довольно шумно. Я как был, голый, встал с кровати, и очень тихо, чтобы не разбудить Нару и Ясмин, вышел в коридорчик на втором этаже. Я думал, что Гюльсум наконец-то вернулась, что она переусердствовала с вином, и что сейчас я уложу её спать, а на утро оставлю серьёзный разговор с оргвыводами.

     Однако меня ждал сюрприз. Моя жена заявилась не одна, а в компании всё тех же неразлучных братьев. Она хихикала как девчонка.

     — Куда? — спросил Аслан. У него ощутимо заплетался язык.

     — Ты тут первый раз, что ли? — Аскер рассудительно ответил вопросом на вопрос, — Как тогда.

     Они прошли в гостиную, помогая нетвёрдо держащейся на ногах моей жене идти ровно. Я наблюдал за ними сквозь перила, присев на корточки. Они вошли в гостиную и скрылись из вида. Я был голый и босой и легко спустился по лестнице, не зашумев. Из гостиной слышались звонкие шлепки и смех жены. Я осторожно подошёл к краю дверного проёма. Незаметно заглянуть внутрь я не мог, зато отлично видел слегка нечёткое отражение в глянцевом экране выключенного телевизора. Аслан стоял посреди комнаты, Гюля обвила руками его шею, пытаясь нагнуть его голову и тянула губы для поцелуя. Он задрал на ней платье до пояса. Сзади Гюльсум стоял Аскер и легко шлёпал жену по ягодицам ниже трусиков. При каждом шлепке она переставала тянуться к Аслану, запрокидывала голову назад и смеялась.

     — Я не хочу с неё трусы снимать, — сказал брату Аскер, — они обкончанные все. Трогать противно.

     — Может мужа её позовёшь? — спросил Аслан со смехом, — пусть поможет!

     — Не надо Эльмара звать! — испуганно сказала Гюля, принявшая похабную шутку за чистую монету.

     — Не шути так, — сказал Аскер, — он своей жене позволил удовольствие получить, а ты пользуешься и обсираешь. Зачем? Отпусти платье!

     — Да импотент он просто! — заржал Аслан, — или пидор...

     Гюльсум отпустила его шею и влепила ему пощёчину. Он отскочил, схватившись за щёку, потом бросился к ней с пунцовым лицом:

     — Ты попутала, шлюха?!

     Между ними уже стоял Аскер:

     — Аслан, ты неправильно себя ведёшь! Думай, что говоришь. Иди, сядь на стул, посиди, остынь.

     Секунд десять они молча смотрели друг на друга, потом Аслан сел на стул в углу.

     Гюльсум так и стояла посреди комнаты.

     — Пусть совсем уходит! — сказала она. В её голосе чувствовались слёзы.

     — Гюля, ну что ты? — сказал Аскер примирительно-успокаивающе, — он пошутил...

     — Ну да, пошутил, как же! — возразила она.

     — Конечно пошутил, — уверенно сказал Аскер, — он просто выпил и шутки у него дурацкие....  

      Хочешь — разбуди Эльмара, мы перед ним оба извинимся!

     — Ты что, нет!

     — А как ему сделать, чтобы ты его простила?

     — Пусть как в прошлый раз извиняется! — засмеялась Гюльсум.

     — Ты слышал, Аслан? — спросил Аскер.

     Он взялся за подол платья, задрал его до бёдер, и как будто снимал с плиты что-то горячее, взялся за резинку трусиков Гюли и потянул их вниз. Она чуть расставила ноги, чтобы трусики не зажимались в промежности, потом наоборот свела, и они соскользнули вниз по ногам. Аскер расстегнул «молнию» на платье и потянул его за подол вверх. Моя жена подняла руки вверх, позволив себя раздеть, и осталась голой, стоя в одних туфлях.

     — Иди, извиняйся! — позвал Аскер.

     Аслан подошёл к ним и встал на одно колено, как будто его собирались посвятить в рыцари. Гюля переступила через валяющиеся на полу трусики и поставила носок туфельки на его выставленное вперёд колено. Аслан посмотрел на брата:

     — Она кончой пахнет и пиздой!

     — Хочешь, чтобы простила — целуй! — провозгласила Гюльсум с королевской гордостью в голосе.

     Он склонился и поцеловал коленку жены. Она захихикала:

     — Щекотно! Прощаю!

     Аскер в это время вовсю лапал её грудь. Второй раз за последние три часа я видел эту картину. Точнее, сейчас видел не совсем качественное отражение. Я уже не думал о том, что стою голый и подглядываю, мной овладело всё то же возбуждение. Член стоял как дубовый. Думал я совсем о другом — как незаметно проскользнуть в кухню и смотреть оттуда, прячась в темноте. Я стал ждать случая, и он вскоре представился.

     Сегодня парни не утруждали себя ласками, по крайней мере сейчас. Я подумал, что они собираются её трахнуть минимум третий раз, поэтому, раздев, они просто её бросили и стали раздеваться сами.

     Голая Гюльсум подошла к столу, повернувшись спиной к парням и к двери, и попыталась его раскачать.

     — Мой муж обещал трахнуть меня на этом столе. А вы можете? — спросила она у парней.

     Оба повернулись к ней, и в этот момент я шагнул в сторону кухни — раз, другой, третий, и оказавшись в тени, встал так, что увидеть меня можно было только если специально всматриваться. Я смотрел во все глаза. Аслан подхватил мою жену подмышки, а Аскер нагнулся и взял её за бёдра, почти у коленей.

     Они положили смеющуюся и извивающуюся Гюльсум поперёк стола, и Аскер с отчётливым чавкающим звуком загнал в неё член, резко, без всяких прелюдий.

     — Какие вы, мальчики, неугомонные! — с восхищением сказала моя жена, и взяла в рот член Аслана. Аскер держал её согнутые в коленях и прижатые к груди ноги за лодыжки, широко раздвигая их в стороны. Аслан мял её груди, а она держала его за бёдра, то притягивая к себе, когда заглатывала его головку, то отталкивая, чтобы вдохнуть.

     Я стоял в своём убежище и снова меня сметала лавина чувств. Злость, ревность, вожделение, обида, похоть... Снова одновременно хотелось унизить, изнасиловать, причинить боль, и в то же время доставить ей наслаждение, заставить извиваться от оргазмов.

     Она извивалась, только наслаждение ей доставлял не я, а парочка молодых мальчишек. Стонать она могла только когда выталкивала член Аслана из горла, поэтому слышны были только её судорожные, как всхлипы, вдохи и выдохи, тяжёлое дыхание Аскера, чавкающе-хлюпающие звуки, издаваемые её вагиной и шлепки яиц Аскера о ягодицы Гюли.

     Вот так, молча, она кончила несколько раз — вздрагивая, выгибая спину и пытаясь свести ноги. При этом она впивалась ногтями в бёдра Аслана, они уже все были в красных точках. Он кончил первым — сильно сжал груди Гюльсум, дёрнул тазом и замер, чуть прогнувшись назад, пока она судорожно сглатывала. От этого зрелища хрипло застонал и задёргался Аскер, вызвав очередной оргазм моей жены.

     Она немного полежала, восстанавливая дыхание, потом перекатилась на бок, слезла со стола и подошла к Аскеру. Встав на колени, она тщательно облизала его обмякший член, потом то же самое сделала с членом подошедшего к ней Аслана.

     Братья оделись и пошли к выходу. Когда они подошли к двери в кухню, я ушёл как можно дальше, буквально вжимаясь в стену. Я подумал, что сейчас было бы очень смешно, если бы кто-то из них захотел холодной водички из крана и зашёл в кухню. Особенно этот сучонок Аслан.

     Уже стоя в дверях он повернулся и сказал:

     — Пока, Гюлечка! — он, похоже, больно ущипнул её, так, что она вскрикнула, и рассмеялся, — Эльмарчику привет!

     Шествующий следом за ним Аскер звонко шлёпнул мою жену по попке.

     Она закрыла дверь на замок и пошла в гостиную. Опьянение прошло, она более-менее твёрдо держалась на ногах. Она взяла с дивана платье и нагнулась за валяющимися на полу похожими на грязную тряпку трусиками.

     — Развлеклась, потаскушка? — негромко спросил я, входя в гостиную.

     Гюля испуганно охнула от неожиданности и выпрямилась, держа их в руке. Она стояла передо мной — голая, в одних туфлях, оттраханная во все отверстия, со стекающей по бёдрам спермой, смешанной со своими выделениями.

     — Эльмар? — удивлённо спросила она, — я думала ты спишь.

     — Не спится.

     — Я вижу, — она выразительно взглянула на моё торчащее достоинство, — помочь?

     — Ты уже помогла. Такое шоу... Разве я сказал, что так можно?

     — Ты отпустил меня с ними.

     — Танцевать, Гюльсум. А то, что только что было в этой комнате — совсем не танец. А комната — не дискотека.

     — Ты меня бросил. Ты...

     — Гюля, ты просто блядь. Ты хотела трахаться с этими мальчишками, и сбежала, как только я пошёл купить Наре попить.

     — Я тебе говорила, что хочу побыть немного блядью...

     — А я тебе сказал, что подумаю.

     — Ты подумал и отпустил меня танцевать!

     — Но не трахаться.

     — Ты знал, чем кончится!

     — Нет, не знал. Я не думал, что ты настолько шлюха!

     Я выдернул у неё из руки её трусики — сырые, в белых разводах, с налипшими песчинками и волосками, перепачканные в пыли, пахнущие спермой и женскими выделениями, и хлестнул её по лицу.

     В её глазах промелькнула буря сменяющих друг друга эмоций — неверие, что я это сделал, совсем немного страх, а потом похоть и вожделение.

     — Я виновата, — сказала она, — ты прав.

     И не спрашивая и ничего не говоря, опустилась на корточки и взяла в рот мой член. Она несколько раз облизала головку, потом стала облизывать его языком весь, от кончика до корня.

     — Какой солёненький...

     Она снова провела языком от корня до головки и втянула носом воздух.

     — И пахнет необычно... Нашёл общий язык с Нарой?

     Снова взгляд снизу вверх — взгляд покорной шлюхи...

     — Не могу в горло, прости, устала. Может быть исполнишь своё обещание?

     Она поднялась на ноги и пошла к столу. Присев на него попкой, она завалилась на спину и легла в ту же позу, в которой её несколько минут назад трахал Аскер — прижав колени к груди и широко разведя ступни, только теперь вдоль стола. Среди бесстыдно раздвинутых ног были видны натёртые, натруженные, покрасневшие половые губы.

     — Ну? — она приподняла голову и призывно посмотрела на меня, — У меня сейчас матка простынет...

     Звать меня дважды не пришлось. Я сделал пару шагов и оказался в нужном месте, вставив свой член сразу до упора. В нос ударил запах спермы, и от осознания того, что я сунул член в чавкающее влагалище только что оттраханной жены, мне начисто снесло крышу. Я начал двигаться, нисколько не задумываясь о её удовольствии. Это было странно — совсем недавно я хотел, чтобы она извивалась и кончала подо мной, но сейчас хотел только мучить её. Я хлестнул её трусиками, которые так и держал в руке, по груди. По одному соску, потом по другому. По лицу. Снова по грудям. Она стала постанывать и тяжело дышать, потом сказала между стонами:

     — Они меня оба поимели везде, ты знаешь?

     Ей, похоже, не хватало привычных грязных слов.

     — Ну ты и блядь, — сказал я, — Какая же ты блядь...

     Она застонала чаще, сладко, возбуждающе, и я продолжил:

     — Шлюха... Потаскуха... Я тебя заставлю подавиться этими трусами... Блядь... Сучка подзаборная...

     Я не продержался долго, слишком велико было возбуждение, и выплеснул ей в киску своё вожделение, одновременно швырнув в лицо трусики, и почувствовал, что она тоже кончает.

     — Пойдём, — сказал я, — вещи свои не забудь. В душ и спать.

     Мы поднялись наверх. Она посмотрела на развешанные вещи, мои и Нары:

     — О-о-о, какие вы чистюлечки... помылись, значит, перед тем, как рожки мне наставить?

     — Кто бы говорил. Трусики постирай, хорошо? И в душ. От тебя пахнет, как от сучки после десятка кобелей.

     Она нехотя постирала свои трусики в раковине и повесила на полотенцесушитель. Потом я загнал её в кабинку, и через мутный пластик смотрел, как она моется. Она вышла, заворачиваясь в полотенце.

     — Всё, я спать.

     — Нет, — сказал я, — Ты мне поможешь.

     Я зашёл в кабинку, быстро облился водой из душа, намылил мочалку и протянул ей:

     — Потри меня.

     Она долго мылила меня и тёрла, пока я не решил, что мне достаточно. Я закрыл кабинку, смыл с себя гель для душа, вышел, насухо обтёрся. Гюльсум покорно ждала

     — Теперь спать.

     Мы дошли до двери в нашу спальню. Я поцеловал жену в щёчку.

     — Спокойной ночи, дорогая.

     И провожаемый недоумевающим взглядом открыл дверь в спальню Нары.

     Продолжение воспоследует.

     Небольшое послесловие.

      1. Действующие лица этой серии рассказов реально существуют. С главным героем я общаюсь по электронной почте, согласовывая сюжет и действия персонажей. Поэтому замечания вида «Восточный мужчина за такие слова сломал бы жене лицо» не принимаются — восточные мужчины, как и западные и северные бывают очень разные. Женщины тоже.

      2. Место действия — собирательный образ кемпингов, баз отдыха и коттеджных посёлков на берегу моря. Не спрашивайте, где это.

      3. Если, прочтя рассказ, вы сочтёте возможным оказать финансовую помощь, она будет принята с благодарностью. Яндекс-кошелёк 4100115618936405.