Короткие энергичные повизгивания на выдохе, смачные шлепки друг о друга потных голых тел разбудили Натаху после всего-то пары часов глубокого и тяжелого сна. Девушка вернулась со свиданки в общежитие уже после полуночи, обрадовалась отсутствию в комнате привычно шебутных соседок, быстро разделась, даже в душ было идти лениво, и укрылась с головой тощим казенным одеялом, мечтая проснуться только утром по ненавистному звонку старенького будильника. И вот — неожиданная побудка среди ночи!

     Натаха чуть приоткрыла глаза, стараясь не растерять ощущение полусна-полуяви, чтобы не пробудиться окончательно. Комнату заливал серебристый лунный свет, он казался спросонья таким же ярким, как от люминесцентных ламп, вечно горящих в коридоре. И в этом свете Натаха увидела все происходящее в комнате до мельчайших подробностей. На кровати у противоположной стены стояла на четвереньках соседка по комнате Валька, девица разбитная и веселая, но при этом не шалавистая, ограничивающая свой круг общения обычно парой-тройкой мужчин, которые ничего друг о друге не знали и посещали свою пассию строго по очереди, ею установленной.

     Позади голенькой долговязой Вальки с обвисшими большими грудями пристроился незнакомый Натахе усатый мужичок, резко и страстно вгоняющий член в хлюпающее от удовольствие влагалище. От каждого толчка в тощую задницу соседка повизгивала и тут же подавала назад, подмахивая ебарю. На маленькой тумбочке, отгораживающей спинку кровати от стены, плескались в темной бутылке остатки дешевого портвейна. Еще одна бутылка, пустая, валялась на полу, посверкивая зеленоватым боком в лунном свете.

     «Пьяненькие, — все-таки окончательно проснувшись, поняла Натаха. — Так они до утра могу кувыркаться, Вальке же, кажись, завтра во вторую смену. Успеет выспаться днем. А я?»

     Девушка решительно откинула одеяло и встала с постели. Невысокая, худенькая, с небольшой крепкой грудью, прикрытая лишь тоненькой короткой комбинацией, в лунном свете Натаха выглядела очаровательной и соблазнительной Дюймовочкой из сказки для взрослых. Закинув за спину разметавшиеся во сне длинные черные волосы, она решительно шагнула к развлекающейся на кровати парочке и встала позади усатого мужчины, моментально запустив ему руку между ног и крепко прихватив болтающиеся яйца.

     «Ух, ты!» — громко выдохнул мужичок.

     Валька, почувствовав что-то неправильное в его ритмичных движениях, оглянулась и автоматических выругалась:

     «Ташка, ты чего?! Своих мужиков не хватает?!!!»

     Натаха, не обращая внимания на слова возмущенной соседки, быстро и ласково перебирала в ладошке уже напрягшиеся яйца и поддавливала подушечкой большого пальца анус мужчины. Еще через десяток-другой дерганых яростных движений усатый с утробным рычанием принялся спускать прямо в Валюху накопившиеся запасы спермы. Ощутив судороги мужского оргазма, Натаха моментально юркнула на свою постель под одеяло, вновь укрывшись с головой.

     «Ну, ты и стерва, Ташка, — услышала она голос соседки. — Не боись, я тебе тоже какую-нибудь подляну устрою!!! Будешь потом вспоминать — за что...»

     Разочарование соседки, настроившейся было на длительное ночное соитие, Натаха понимала, но ей так хотелось спать... что она уже не слышала, как вставали любовники, как подтиралась полотенцем Валька, как разливали они остатки вина по чайным кружкам, как собирал раскиданные по комнате вещи усатый...

     ... ей приснился сегодняшний вечер, последний ряд жестких кресел в киношке, мечущиеся по полупустому залу тени и лезущий с поцелуями взасос Витька. К поцелуйчикам всех видов Таша относилась равнодушно, если не сказать — отрицательно. Просто не нравилось, когда мусолили и слюнявили её губки. Но Витьке пришлось уступить, пусть побалуется. Как никак, а она встречалась с ним уже не один месяц. Но простых поцелуев ему, конечно же, было мало, и парень измял на груди её новенькую блузку, будто изжевал крепкими руками. Это было, конечно, приятнее поцелуев, ощущение мужских рук на своих небольших крепеньких грудках Таша любила, но после сеанса долго одергивала и расправляла ткань, чтобы хоть чуть-чуть вернуть её к первоначальному состоянию.

     Потом они долго гуляли по темным дворам вокруг дома Витьки, и он то и дело поглаживал девушку по кругленьким ягодичкам и запускал руку ей между ног. Лезть под тонкие, но узкие вельветовые брючки на ходу было дико неудобно, а вот просто полапать промежность возбуждало и доставляло парню удовольствие.

     А под конец прогулки они забрались на лестничную клетку возле квартиры родителей Витьки. Яркий неестественный свет и тихое жужжание люминесцентных ламп, казалось, только подчеркивали ночную тишину подъезда. В такой тишине говорить не хотелось даже шепотом. Тогда Витька молча вытащил из ширинки истомившийся напряженный член, а Таша, присев на корточки, облизала головку и пару раз запустила твердый головастый ствол за щечку. Сосать до конца она даже не подумала, сперму на вкус не любила. Но облегчиться Витьке помогла, встав рядом и сноровисто, привычно наяривая ствол рукой. Парень кряхтел, сопел, закатывал от удовольствия глаза и, наконец, выпустил на грязный пол несколько длинных струй. Ширкнув молнией на брюках, он тут же засобирался домой. По их негласной договоренности провожать девушку в далекое подмосковное общежитие было не надо. Ташка, не дожидаясь, пока Витька начнет громыхать ключами возле дверей, потерла друг о друга чуть липкие от мужского пота, смазки и спермы ладошки и быстро-быстро выскочила из подъезда...

     *

     Этот субботний день в самом начале лета Натахе запомнился какими-то невнятными кусочками нелепой мозаики. Все началось с утреннего рислинга. Откуда у Витьки нашлась в такую рань бутылка сухого кислого вина, он не сказал. Вряд ли уцелела со вчерашнего дня, скорее уж парень позаимствовал её в запасах родителей или старшей сестры, с которыми вместе жил. Но об этом он не сказал бы и под пытками.

     После встречи на углу дома, обязательных поцелуев взасос и облапыванию попки Натахи, Витька заманчиво кивнул: «Пошли». Они перелезли через низенький бетонный штакетник пустынного в утренний час выходного дня детского сада и устроились в крайней беседке. Парень даже постелил на скамейку у стены газетку, чтобы не пачкать и свои и женские брюки. Потом извлек из небольшой полотняной сумки с каким-то невнятным рисунком заветную бутылку и ловко вдавил внутрь пробку. Стаканов, понятное дело, не было, хоть Витька с видом бывалого знатока и пошарил в округе. Видать, местечко это в детском саду прикормленное любителями дешевого портвешка, но спрятанного стакана все равно не нашлось.

     Натаха первой сделала два больших глотка из горлышко. Вино было прохладным и удручающе кислым. Кончилось оно очень быстро и, кажется, совершенно не опьянило. Несмотря на это, Витька дернулся, было, перейти к интимным процедурам и даже успел помять слегка прикрытые водолазкой и лифчиком грудки девушки, но тут подоспели какие-то незнакомые Натахе друзья-приятели её парня. И не просто подоспели, а принесли с собой пару бутылок «Кавказа» и несколько «бомб» с розовым вермутом.

     Посыпались, как из дырявого мешка, похабные анекдоты, сорвались с горлышек бутылок пластиковые пробки, забулькала разливаемая бормотуха, распространяя вокруг пронзительный специфический запах...

     Через часок, наверное, никто за временем не следил, Натаха поднялась с лавочки, чуть покачиваясь не столько от выпитого вина, как из-за чуть онемевших от сидения ног, зашла за угол беседки. Все звуки разговоров, смех и легкий непринужденный матерок, как отрезало, остались там, позади. Рассеянно оглядевшись, девушка быстро расстегнула брюки и спустила их до колен вместе с трусиками. Потом присела и с облегчением зажурчала под стену беседки. В этот момент появился еще один желающий срочно облегчиться. Незнакомый парень остановился в паре шагов, покосился на сидящую Натаху, но ничего говорить не стал, молча рассупонился и, достав из ширинки член, в унисон с девушкой принялся поливать желтой струей стену....

 

     Искоса глядя на мужские причиндалы, Натаха вдруг подумала, что и сегодня ей вряд ли светит потрахаться с Витькой. Ему-то что — она всегда готова подрочить парню в укромном месте и даже пососать, если попросит. А стоять раком в подъезде и мучительно ждать, когда кто-то хлопнет дверью, она никогда не соглашалась. Теперь же самой придется тосковать в общаге под стоны соседок и отбиваться от их назойливых ухажеров, считающих себя неотразимыми после пары стаканов портвейна. Становиться общажной давалкой ей не хотелось, а стоит разок-другой уступить приставучим мужикам — Ташка это твердо знала — как любой и каждый будет знать о её доступности и требовать свою долю. И хорошо, если добром...

     Парень, тряхнув концом, спрятал его в штаны и, ни слова не говоря, ушел. Натаха, заправившись, тоже вернулась в беседку, села поближе к Витьку, привычно глотнула из горлышка вина... потом еще раз... и еще... Мелькали развеселые пьяные лица незнакомцев, лился в уши громкий смех и скабрезные шуточки, по-хозяйски похлопывал её по бедру Витька...

     А потом будто выключатель щелкнул в голове. Натаха поняла, что сидит в тесной маленькой комнатке, большую часть которой занимает кровать, прикрытая пестрым покрывалом. Рядом с ней у журнального столика расположился Виктор, а напротив — лучший его дружок Валера со стаканом в руке. И Витька нахально, не обращая внимания на ленивое сопротивление, лезет под водолазку девушки, щупает её грудки. И тут же во рту оказалась очередная доза бормотухи, которую Натаха проглотила с трудом, едва сдержав подступившую тошноту, а Валерка еще что-то сказал по этому поводу, а что именно — она плохо поняла.

     ... и вдруг Натаха сообразила, что уже стоит на пестром покрывале кровати раком. Брюки и трусики спущены ниже колен, а водолазка и старенький лифчик задраны под горлышко. Позади нее расположился, раскачиваясь туда-сюда, Витька. Ощущение члена во влагалище было каким-то мутным, невнятным. То ли он есть, то ли его нет совсем, а потом он вновь появляется и исчезает, казалось бы, совсем не в такт движениям парня. А рядом стоит Валерка и наяривает правой рукой средненьких размеров, но почему-то очень красивый член.

     «Нравится моя девчонка?» — спрашивает его Витька. Друг кивает в ответ. А Натаха знает, что её парень в жизни никогда не поделится ею. Слишком он жадный до всяких удовольствий. И жуткий собственник.

     Чьи-то руки ласково трогали грудь. Зажимали между пальцев соски. Девушке это нравилось еще со школьных времен, когда пацаны зажимали подруг да и случайных девчонок в темных уголках, жадно шаря руками по выпуклостям девичьих тел. А сейчас она не смогла определить, чьи это были руки. Но постепенно из-под паров портвейна начало проявляться удовольствие. Натаха невнятно и тихонечко замычала и задвигала попкой навстречу мужским движениям.

     Но тут все кончилось. Витька вытащил из подруги член и, помогая себе рукой, излился на спинку Натахи. А следом, как по заказу, туда же брызнул Валерка, кряхтя и отдуваясь, будто тащил что-то тяжелое. Кто-то из них небрежно обтер полотенцем спину девушки, и она села на край постели, извиваясь и стараясь, не вставая в полный рост, натянуть на бедра трусики и узкие брючки. Получалось не очень, но все равно получалось.

     «Какая у тебя грудь! — восхищенно сказал Валерка. — Не одевайся, а?»

     «Ладно, посиди пока так», — изображая радушного хозяина, согласился Витька.

     Натаха пожала плечами, жалко что ли? Стянула через голову водолазку, расстегнула и кинул в матерчатую сумку Витьки лифчик. Она так и просидела у столика с голой грудью до самого ухода из квартиры Валерки часа через два. А может, и через три, за временем никто не следил.

     ... про лифчик вспомнила уже в общежитии, раздеваясь перед тем, как без чувств рухнуть на свою постель, не обращая внимания на Валюху и Светку, что-то отчаянно обсуждающих за столом.

     *

     После этого, в общем-то случайного пьяного соития у Натахи с Витькой вошло в привычку трахаться в комнатке Валерки в его присутствии. Не надо было прятаться по темным углам большого города, по пустынным ночным подъездам, дрочить на лестнице. А сам Валерка никогда не лез к девушке с непристойными предложениями заменить или подменить друга. Разве что, регулярно сливал ей на спинку или животик сперму, добытую правой рукой. А Натаха, зная, что мамочка Валерки, с которой он вместе жил, никогда не войдет в комнату к друзьям без предупреждения, перестала одеваться после того, как друзья облегчатся на её стройное тело, усаживая голенькой возле журнального столика и спокойно попивая винцо вместе с ними. А парням очень нравилось глазеть на обнаженную подружку, постепенно приходя в себя и возбуждаясь для новых постельных подвигов.

     *

     Натаха, расслабившись, возлежала на валеркиной постели на боку, чуть согнув одну ножку в колене, подперев голову ладонью и смотрела, как Витька возится с хозяйским фотоаппаратом.

     Мать Валерки уехала на дачу к подруге, он сам убежал за очередной порцией вина, а Таша отдыхала после короткой, но яростной любовной схватки. Сегодня все было не совсем обычно. Не приходилось тихариться от родительницы, можно было стонать и вскрикивать при особо глубоком проникновении во весь голос. И раздеться догола девушку попросили сразу, едва она с другом вошла в квартиру. А чуть позже, когда они уже сидели за столом и пили розовый вермут из «бомбы» темного стекла, Валерка не сдержался, не дожидаясь активных действий от Витьки, подошел к Натахе и быстро-быстро сдрочил ей на груди застоявшуюся за несколько дней густую белесую сперму.

     Витька, правда, покривился от такого действа, но ничего говорить не стал, простил другу не совсем в собственных глазах корректное поведение. Чуть позже, выпив без малого два стакана вина, он разложил Ташу на пестром покрывале в классической позе и долго-долго трахал, иной раз приостанавливаясь, чтобы не кончить раньше времени. Натаха лежала, широко раскинув согнутые в коленях ноги, временами немного подмахивала на встречу движениям любовника, но большую часть времени просто изучая потолок или искоса поглядывая на активно онанирующего Валерку. А тот, воспользовавшись ситуацией, второй раз спустил ей на грудь, улучив момент, когда друг приподнялся на прямых руках над телом девушки. Потом, даже не стерев с грудок девушки потеки спермы, они сменили позу, Витька перебрался к стене, позади лежащей на боку Натахи, и продолжил неторопливые движения. Валерка сидел рядом, на стуле, вывалив из ширинки домашних стареньких брюк все еще вялый после оргазма член, и пытался оживить его вручную. Натаха равнодушно смотрела на его бесплодные попытки и думала, что хозяин дома с удовольствием засадил бы ей или просто дал за щеку, если бы не его дружба с Витькой. А она сама? Пожалуй, не стала бы возражать. Вот только не при Витьке. И, не дай бог, не вместе с ним. Это уже какой-то разврат получится, как пару недель назад, когда она заехала по старой памяти к своему первому мужчине...

     ... несмотря на предупредительный телефонный звонок и откровенное признание, что она хочет заехать именно потрахаться, Сережка встретил её не один. Вернее сказать, открыл-то дверь он один — взлохмаченный, отдувающийся, будто взбежал без лифта на пятый этаж, завернутый в банный халат — и тут же, развернувшись, ушел со словами:

     «Ты чего так долго-то? Заждались! Дуй давай в спальню...»

     Натаха даже туфли снимать не стала, так и прошагал через всю просторную квартиру к дальней комнате, из которой доносились очень знакомые ей по общажной жизни звуки. И точно! За дверями на широком ложе-траходроме расположилась на четвереньках фигуристая блондинка с большим тугим бюстом. Она была совершенно голая. И старательно сосала член Сережи, успевшего уже скинуть халат и расположиться перед её лицом. А позади девушки, сжимая её ягодицы, старательно орудовал неплохо знакомый гостье друг хозяина. Чуть присмотревшись, Натаха сообразила, что он пялит деваху в задний проход.

     «Давай, раздевайся и ныряй к нам,...  

      — позвал Сергей. — Сейчас славную закатим групповушку вчетвером!» А распятая между друзьями девушка согласно кивнула головой, не выпуская изо рта член Сережи.

     «Ага, сейчас, — согласно кивнула Натаха. — Только в душ схожу».

     «По-быстрому давай, Леха на тебя давно дрочит!» — напутствовал её хозяин.

     Пройдя в знакомую ванную, Таша переключила смеситель и вывернула на полную вентиль холодной воды. Под шум скинутого на дно ванны душа осторожно вышла, подошла к входной двери. Прислушалась к усилившимся, казалось бы, звукам из спальни. Похоже, парням сейчас вовсе не до нее. Уже от угла дома из автомата позвонила Сереже.

     «Ты чего? Ты где?» — искренне удивился тот.

     «Воду в ванной закрой», — посоветовала Натаха и бросила на рычаг трубку.

     Обидно до соплей. Так хотелось, так мечталось. А тут — на тебе.

     В групповухах она участвовать не собиралась, даже если предложение исходило от первого её мужчины — умелого в постели и запомнившегося на всю жизнь. «Интересно, а с Валеркой у нас групповуха получается? — подумала Натаха. — Ну, как бы — да, мы же не вдвоем с Витькой трахаемся. Ну, и как бы нет. Валерка только спускает на меня, не трахает. Разве что иногда за сиську прихватит и попку потискает...»

     ... «Ты тут лежишь — прямо Даная какая-то, только та толстая, как корова, а ты — нет», — отвлек Ташу от размышлений Витька. Он любил иной раз подчеркнуть свою образованность столичного жителя перед своей провинциальной подружкой. Не всегда во время и уместно, но это уж — как получится. Вот и сейчас зачем-то помянул Данаю, хотя сам вряд ли вспомнил бы какой художник и в какой позе изображал эту мифологическую персону.

     Он вдруг снял с объектива черную крышечку и, наставив аппарат на лежащую девушку, нажал спуск. Полыхнула вспышка.

     «Ты чо? Сдурел?» — возмутилась Натаха, не успевшая не только прикрыться, а даже и сообразить что-то.

     «Не будь дурочкой! — возразил Витька. — Лет через десять посмотришь на эти фотки, и сама себе позавидуешь...»

     И снова нажал на спуск, фиксируя мгновение... Натаха не нашла, что возразить. После выпитого вина и активного соития лениво ей было искать аргументы да и, в общем, о чем-то еще думать. Кроме того, надеясь на витькину жадность и собственнические чувства, она почему-то была уверена — никому и никогда он эти фотографии не покажет. Ну, разве что — Валерке, а это свой человек, и так видел её безо всего и во всяких позах.

     Короче, к возвращению хозяина с тремя «бомбами» розового вермута Натаха уже успела постоять на коленях у постели, попозировать стоя и спереди, и сзади, посидеть на корточках с широко раздвинутыми ногами. Ну, и что в этом такого? Не все ли теперь равно? Они увлеклись так, что даже не сразу заметили вернувшегося Валерку.

     «Ты что делаешь, Витька, — изумился тот. — Там же пленки нет!»

     Ржали все втроем долго, от души. Оказалось, с фотоаппаратурой Витька никогда дела не имел и знал только, что надо для съемки нажимать на кнопку, глядя при этом в окошечко видоискателя. «Позор джунглям!», — как сказал, давясь смехом, Валерка. А потом снова пили принесенное противное вино и, вновь разгорячившись, решили повторить фотосессию. Только теперь уже с участием хозяина дома, как фотографа-постановщика. У запасливого Валерки хорошая пленка на такое дело, конечно, нашлась моментально. Ну, а Витька стал одним из действующих лиц. Натаха, изображая страсть, запускала его член в ротик, демонстративно оттопыривая щеку. Замирала на несколько секунд в поцелуе залупы. Садилась верхом на парня, погружая в себя лишь самый кончик, чтобы на фото четко зафиксировать входящий во влагалище член.

     Но было и простенькое ню. Стоя, лежа, сидя. С раздвинутыми ногами и демонстративно приоткрытыми входом в заветное местечко.

     Разумеется, кончилось всё это длинными белесыми полосами выпущенной спермы на лбу, на щеках, на груди...

     Потом они, уставшие от вина, фотографирования и любви, как-то незаметно уснули все вместе на постели Валерки. Вот только Витька с Натахой забрались под покрывало, они были голенькие, а хозяин дома, полностью одетый, устроился с краю, ничем не накрывшись. Изредка Таша просыпалась, когда кто-то из парней слишком сильно сжимал во сне её грудь, и тут же вновь забывалась в пьяном угарном сне. Знакомые мужские руки на теле её не очень-то беспокоили. Все равно лучше, чем в общаге.

     *

     Если бы кто спросил Натаху, зачем она согласилась на такое откровенное безобразие, вряд ли бы девушка смогла внятно ответить. Ну, во-первых, она совершенно не боялась фотографий, как компромата на себя в руках Витьки. Во-вторых, не думала, что эти фотографии — что-то из ряда вон выходящее. В общаге дружки её соседок частенько притаскивали «на посмотреть» пачки многократно переснятых черно-белых фоток, купленных явно в поездах дальнего следования у цыган или глухонемых торговцев всякой всячиной. Любопытная, как все женщины, Натаха, конечно, разглядывала их. И полностью разочаровалась в моделях. Ей показалось, что почти все они в подметки ей не годятся ни по фигуре, ни по лицу. А кроме того, на нескольких снимках мужчины со смехом указали невнимательной девушке на явные признаки местной жизни — подстеленные газеты, отечественные журналы с обложками прошлых годов, мебель, далекая от импортной. «Значит, кто-то позирует для таких фоток», — подумала еще тогда Натаха. А тут — своему же парню, на память, без показа на сторону... Да и просто любопытно и завораживающе посмотреть на себя как бы со стороны, как она выглядит без одежды.

     А спустя год Витька сподобился и оформил с Натахой давние отношения в ЗАГСе, а его папаша, пользуясь связями в райкоме, выбил надоевшему хуже горькой редьки сыночку комнату в старой коммуналке. Вот тут замужняя теперь женщина в полной мере оценила влияние на мужчин порнографии. Насмотревшись старых фотографий и, видно, вспоминая при каких обстоятельствах они были сделаны, Витька набрасывался на жену с яростью новобрачного, впервые дорвавшегося до женского тела. Скрываться и вести себя потише, как постоянно требовали свекор со свекровью в доме Витьки, где они жили первые пару месяцев после регистрации в ЗАГСе, теперь было не нужно.

     Из мебели в комнате у них был лишь старый надувной матрас и такая же подушка, подарки от свекра, заядлого рыбака. Ну, и еще немного постельного белья, горкой громоздившегося в углу на стуле. Вся верхняя одежда украшала собой вбитые в стену гвозди.

     Вот так они и сидели как-то раз в пустынной комнате под голой лампочкой, распивая принесенную Валеркой бутылку «Кавказа». Вторая ждала своей очереди на подоконнике. Потом Валерка встал, разминая чуть затекшие ноги, и попросил, глядя на Натаху в тоненьком коротком халатике на голое тело:

     «Ребята, может, вы потрахаетесь, а я вздрочну? Давно уж не кончал...»

     И Витька неожиданно не только для всех, но и для самого себя возмутился:

     «Ты что? Хочешь на мою жену голую поглазеть? Да еще как я её трахать буду? Сдурел?»

     Почему его так переклинило по пьяному делу, он и сам бы сказать не мог. Ну, разве что из-за того, что после посещения ЗАГСа они с Ташей ни разу не демонстрировали себя старому другу, как регулярно случалось до этого события. Но не из-за каких-то принципов, просто уже женатым необходимости тайком уединяться в его комнате не было, да и не складывалось как-то.

     «На вон, возьми, посмотри и подрочи!»

     Витька пьяно захихикал и кинул в сторону друга толстый черный пакет с натахиными фотографиями. Валерка обижаться не стал, видно, сперма уже давила на уши, не до обид. Он быстро встал на колени перед надувным матрасом, разложил на полу веером с десяток фотографий и, расстегнув ширинку, извлек начавший крепнуть член. Искоса поглядывая то на снимки, то на живую модель, сидящую перед ним поджав под себя ноги, Валерка спросил у замужней женщины:

     «Натаха, помнишь, как ты...»