— Черт возьми. Боже, посмотри на это, парень, трахни меня, ты не поверишь.

     Голос, эхом разносящийся по интеркому, был Нейла, парня, управляющего камерой номер четыре. Мы были на первом тестовом матче по крикету, и Нейл снимал толпу.

     Меня зовут Люк, обычно я не работаю в команде мобильного вещания, но из-за болезни звукорежиссера меня ввели в нее на замену. Меня заточили вместе с продюсером и еще одним техником в фургоне, который являлся мобильной студией и находился прямо возле игровой площадки.

     Нейлу было поручено снимать всех красивых женщин в толпе, и за утро он набрал настоящих красавиц. В настоящее время он сфокусировался на молодой блондинке, облизывающей огромный конус мороженого. Он не ошибся... Черт возьми, она была потрясающей, и это было чертовски эротично. Девушка рядом с ней начала отчаянно махать, когда мы выбросили изображение ее подруги с мороженым на большой экран. Толпа сошла с ума, и вокруг стадиона стояли ор и пронзительные крики.

     Продюсер занялся быстрой сменой камер, чтобы у нас не было проблем, но мы продолжали смотреть на ближайшие экраны мониторов, пуская слюни, наблюдая за тем, как она пытается обернуть свой рот вокруг этого тающего мороженого, ее язык восхитительно скользил с боков, слизывая стекающие капли.

     Поскольку это был мой первый раз в команде, мне пришлось быстро учиться. Нейлу дали задание просто выбирать самых горячих цыпочек в толпе, мы не выводили изображения на большой экран перед телевизионной аудиторией, это было только для нас и него, и их было много. Пылающий ад, я не мог поверить, сколько шикарных женщин приходит на эти, черт бы их побрал, матчи по крикету...

     Когда день начал клониться к обеду, от Нейла раздался очередной крик:

     — Святые ебаные курганы, ебни меня, смотрите, смотрите, парни! — В его голосе было настоящее волнение, когда он делал свое объявление.

     Он увеличил вид внутри одной из спонсорских палаток с угощением с открытым передом, разбросанных по земле лицом к игровому полю. После увеличения, мы смогли заглянуть внутрь, и там была пара, занимающаяся сексом. Они были в палатке одни и очень старались. Мы могли видеть парня, который засунул руку под ее юбку, и, очевидно, его пальцы усердно работали в ее трусиках. Женщина опустила голову лицом к камере, но Нейл не стал его показывать, а направил камеру прямо к парню, занятому работой под ее юбкой. В то время как тот отчаянно трахал ее пальцами, ее руки обхватили его шею, с силой притянув к страстному поцелую.

     Продюсер Карл, сидящий рядом со мной, присвистнул.

     — Ффьюу, ну дают!... Вот это да.

     Поскольку дело продолжалось, все мы зачарованно смотрели, это было словно наше собственное порно.

     Джейк, один из остальных операторов, тоже присвистнул:

     — Трахни меня мертвым.

     Когда пара разделилась и повернулась, чтобы сесть, они оказались перед камерой, и у меня случился шок, мое сердце заколотилось, и я начал потеть, как никогда раньше. Это была моя жена!..

     — Зашибись, — рявкнул я сердито.

     Карл странно посмотрел на меня:

     — В чем дело, приятель, ты знаешь их, или как?

     Как бы ни был потрясен, я не хотел публично унижать себя откровенным признанием, поэтому взглянул на него сбоку и, быстро подумав, пробормотал с тревогой:

     — Его нет, но эта женщина — жена моего приятеля.

     — Значит, это не твой друг с ней?

     Я покачал головой:

     — Нет, хрен знает кто, но не он. Какая шлюха!

     — Стало быть, ты думаешь, что твой приятель не в курсе того, что происходит?

     — Хрена с два, она — гребаная изменщица.

     Карл кивнул и рявкнул по интеркому:

     — Нейл, дай-ка приближение, дружок, у нас проблема, эта женщина — жена друга Люка, и она изменяет своему мужу. Мы сделаем ему одолжение и снимем фильм, записав все это. Это может быть полезно для развода бедолаг.

     «Развод... « От этого слова дрожь прокатилась по моей спине.

     Нейл полностью сосредоточился:

     — Понял, босс, не беспокойся, я этим займусь. Боже, какая шалава!

     Мое сердце колотилось, пытаясь понять, что, черт возьми, происходит? Какого черта она думала, когда делала?!! Мне пришлось бороться с растущим желанием просто броситься вниз, схватить ее за шею и трясти, пока она не объяснится, за исключением того факта, что она — сука-изменщица.

     Когда Нейл сделал увеличение, мы все увидели, как они снова слились в поцелуе, тесно прижавшись друг к другу. Рука парня опять скользнула вверх по ее ноге под юбку, а ее руки оставались обвитыми вокруг его шеи, в то время как их языки сражались в битве любви. Страсть была неоспоримой, и ее ноги медленно раздвигались, когда его пальцы не нашли свой новый дом.

     Крейг, один из других операторов, хихикнул:

     — Она может быть женой твоего приятеля, но она — чертовская шлюха.

     Вся съемочная группа смотрела на свои маленькие мониторы. Крикет был почти забыт.

     То, как она корчилась и извивалась на его пальцах, подтвердило, что она определенно наслаждается его талантами. Нейл приблизил их лица, и выражение лица Пенелопы рассказало об этом. Ее глаза были закрыты, когда его язык скользнул по ее рту. Да, сука, в этом она была хороша.

     В голове металось: «О боже, Пенни, что ты делаешь?!!...»

     Нейл сменил фокус, и мы, затаив дыхание, наблюдали, как его рука накачивает ее туда и обратно, ее юбка ритмично вздымалась, когда его рука в быстром темпе вбивалась в ее извивающееся тело.

     — Так она всегда была шлюхой? — спросил Карл на сленге.

     — Что?... Нет... — прорычал я. — Ну... во всяком случае, я не знаю.

     Было трудно оставаться сосредоточенным, потому что мы одновременно пытались еще и транслировать крикет.

     — Спасибо, Карл, — прошептал я.

     — Мне нетрудно, приятель, посмотрим, сможем ли мы помочь твоему другу. Если он не знает об этом, я не завидую тебе, когда ты ему расскажешь.

     Как раз в этот момент нам пришлось переключиться на разъездного корреспондента, так как наступило время перерыва на чай, и корреспондент Джеймс брал интервью у игроков.

     После того как интервью были закончены, Карл вызвал его в фургон, из которого мы работали. Когда он подошел, Карл заговорщически сказал:

     — Джеймс, у меня для тебя есть неофициальная работа. — Он показал ему палатку и протянул маленький микрофон с налацканной клипсой. — Я хочу, чтобы ты взял вот это и пошел в ту палатку, сделав вид, что проводишь опросы интересов зрителей, и оставил это включенным на столе, где они не смогут его увидеть.

     Я увидел замешательство на лице Джеймса, но он не стал спорить и отправился на свою миссию. Когда он уже шел к палатке, Карл нервно окликнул его, в то время как мы смотрели на изображение:

     — Джеймс, пошуми немного, прежде чем войти.

     Когда Джеймс вошел внутрь, Пенни и ее кавалер уже разбежались и поправляли одежду. Напряженное выражение ее лица было бы смешным, если бы я не был так зол. Они оба выглядели встревоженными и виноватыми, когда Джеймс быстро попросил у них короткое импровизированное интервью, и звук был кристально чистым. Пенелопа, неуверенно огляделась вокруг с тревогой.

     — А камеры будут? — прошептала она.

     Джеймс покачал головой:

     — Нет, только аудио, и оно не будет транслироваться, если вы не захотите.

     — О, слава богу, — вздохнула она с облегчением. Я видел, как Джеймс сбросил свои вещи на их стол и спросил:

     — Итак, вы здесь по работе? — спросил он.

     — Да, что-то вроде того, мы единственные, кто подвернулся, вот и...

     — Ну, удачи вам, можете наслаждаться всем этим.

     После нескольких придуманных вопросов об игре Джеймс исчез, оставив микрофон на столе.

     Как только он ушел, Карл запустил микрофон, и бинго, у нас было аудио.

     — Дерьмо, чуть не спалились, — глупо хихикнула Пенни.

     Парень, что был с ней, пробормотал:

     — Детка, я иду в бар возьму еще вина. Почему бы тебе не пойти к дамскую комнату и не снять эти трусики?

     Я был поражен, когда ...

  она, не споря, кивнула и ушла. Я мог только догадываться о той куче неприятностей, которую получил бы, если бы сам предложил это.

     У меня был момент, чтобы подумать, наблюдая за тем, как ее задница покачивается, когда она походкой манекенщицы двигалась в туалет. «Почему?! Что, черт возьми, происходит?!» Последние пару месяцев между нами все было на удивление хорошо. Она была такой теплой и любящей, и наша сексуальная жизнь была словно под кайфом, она была так увлечена сексом в последнее время. Мне казалось, что в случае измены секс должен был пойти на спад.

     Мой разум вернулся к прошлой ночи, когда я вошел в дом после работы, и она встретила меня невероятно чувственным поцелуем. Она купала и кормила детей, чтобы мы могли расслабиться и вместе насладиться сексуальным вечером. Она дразнила меня медленным роскошным минетом, пока я пытался смотреть новости, и когда мы лежали в постели, она была сексуально голодной. Мы ложились в постель, не раньше чем она всего меня обласкивала, целуя, облизывая, покусывая, посасывая, а после прыгала сверху, доводя меня до сильнейшего оргазма. И после этого сегодня я вижу ее здесь, беспричинно ведущей себя как шлюха, позволяющая этому члену лапать ее и трахать пальцами.

     ***

     Мы с Пенни женаты около десяти лет. Она работает на местном складе строительных материалов менеджером по продажам.

     Не было никаких признаков того, что она недовольна нашим браком, или что я не отвечал ее потребностям. Все время нашего брака мы никогда не спорили, фактически никогда и не ругались. Она была не просто женой, но и невероятно восторженной любящей матерью, она преклонялась перед нашими маленькими девочками. Господи, она состояла в гребаной ассоциации родителей и учителей, а также в комитете в детском саду нашей младшей. Это просто не имело смысла.

     Я должен был держать себя в руках, но все что я хотел сделать, — это мчаться туда и встретиться с ними лицом к лицу, но теперь я был в ловушке собственной лжи, плюс, теперь меня интересовало, как далеко она зайдет с этой задницей. Планировала ли она заняться сексом? Споткнулась ли она один раз, просто единственная ошибка в жизни, изюминка, или у нее с этой задницей полноценные отношения?

     Ответ должен был быть вскоре получен, поскольку она медленно шла обратно к палатке, сексуально покачивая бедрами, как манекенщица. Боже, у нее такая удивительная фигура, стройная и гибкая.

     Она плюхнулась на стул рядом с ним, и пока они сидели, потягивая вино, он спросил:

     — Ну?

     Она хихикнула, потянулась к сумочке и вытащила самые скудные стринги. Черт, я никогда раньше не видел, чтобы она носила что-то подобное.

     Пока они потягивали вино, он снова прошелся рукой вверх по ее ноге, все выше и выше, пока сексуальный тихий визг не доказал, что он опять нашел горячий влажный гостеприимный дом для своих любопытных пальцев.

     — Ой, о боже... оооо, черт побери, Роб... Иисус, как приятно... — мурлыкала она, в то время как ее ноги легко раскрылись, и он довел ее до безумия. Ей пришлось опереться на него, поскольку его движения стали более интенсивными. Ее юбка размашисто колыхалась, в то время как его рука качалась и толкалась в ее сочную хлюпающую киску. Ее стоны становились все более громкими и страстными с каждой секундой. Она прикусила губу, а ее лицо сильно напряглось в выражении, которое я видел много раз... Она подходила к пику...

     Ее бедра неудержимо вибрировали, почти сбрасывая ее со стула, в то время как она тихо выла:

     — Черт, Роб, я кончаю... я кончаю... Оооооооо, блять, да... Дааа...

     Глубоко вздохнув после оргазма, она вернулась к поцелую, и ее рука соскользнула на его бедра, где она ласкала и гладила его, и настала его очередь извиваться, когда она погладила то, что, очевидно, становилось выпуклым.

     Она хихикнула:

     — Теперь тебя крикет не интересует?

     Он вздохнул:

     — Ни в малейшей степени.

     Поцелуи и поглаживания пальцами продолжались, а потом я услышал его шепот:

     — Давай, детка, возьми его, перестань, черт побери, дразнить... Возьми его...

     Она нервно захныкала:

     — Нет, я не могу, тут люди, они проходят мимо, и что, если этот чертов репортер вернется?

     — Хуй с ним, просто вытащи его. Иисус, ты чертовски возбуждающая сука.

     Она хихикнула, когда он двинул ее руку, чтобы помочь расстегнуть молнию на собственной ширинке.

     — Вот так, не надо больше дразнить.

     Она кокетливо улыбнулась, а ее рука медленно скользнула в его штаны и вытащила член, он был прямой и пульсировал, ее рука скользила вверх и вниз по всей его длине, поглаживая и массируя его, как молочница, доящая вымя коровы.

     Кто, черт возьми, эта женщина?! Где мать моих детей?! Конечно, это должен быть какой-то дьявольский близнец, которого я никогда не встречал.

     — Срань господня, посмотрите на эту сучку, — крикнул один из операторов.

     Выражение удовольствия на лице ее партнера было искаженной маской экстаза.

     — Соси его, детка, черт возьми, ты сводишь меня с ума, просто поцелуй его.

     Она нахально рассмеялась:

     — Черт, нет, тут может кто-нибудь войти. Извини, но черта с два.

     Он фыркнул:

     — Курица.

     Это не мешало ей поглаживать его, чувственно массируя, сжимая и разминая. Она, черт возьми, знала, что ему нравится, и определенно они были вместе не первый раз.

     Затем, с широкой улыбкой на лице, она медленно наклонилась вперед, не отводя от него глаз, пока ее ярко-розовые блестящие губы не поцеловали его пульсирующий набалдашник, затем, задержавшись, она высунула язык и лизнула им уретру перед последним поцелуем, после чего вернулась, чтобы поцеловать его в губы, а сама начала быстрее его дрочить.

     Он схватил ее руку, снимая ее с торчащего члена, быстро убрал его и встал.

     — Хочешь остаться или пойдем?

     Она поддразнила.

     — Но я наслаждаюсь игрой.

     — И каков тогда счет? — спросил он.

     Единственное, что я знал о Пенни, это то, что она ненавидит крикет.

     — Да, ты меня поймал, — рассмеялась она и встала, расправляя юбку, после чего они вышли рука об руку.

     Я начал паниковать, куда, черт возьми, они идут? Надо ли мне воспользоваться этой возможностью, чтобы сбежать и встретиться с ней лицом к лицу? Пока я размышлял, Карл взял управление на себя. Он вызвал оператора беспилотника. У нас был парень с летающим дроном, который делал снимки с воздуха над землей и толпой.

     — Стив, там пара, прямо сейчас выходящая через главные ворота, можешь их опознать и проследить за ними? На ней — темно-синяя юбка и белая блузка, он — в джинсах и синей рубашке с длинным рукавом... Да, спасибо, приятель.

     Далее наш монитор начал транслировать кадры с дрона, который кружил над выходом. Они вышли из подъезда прогулочным шагом, взявшись за руки. Мы наблюдали, как они медленно подошли к машине, несколько раз останавливаясь для поцелуя.

     Когда они залезли внутрь, беспилотник стал кружить вокруг, и камера смотрела сквозь ветровое стекло. Эта штука была удивительной, она увеличивала с расстояния более ста метров, а мы словно стояли прямо перед машиной. Они внутри слились в страстном поцелуе, их руки сплелись в крепких объятиях, его рука снова поднялась по ноге под ее юбку, а голова опускалась, пока он не откинул в сторону полу ее блузки и не поцеловал открывшуюся плоть ее сисек.

     Ситуация накалялась, и я заметил, как ее рука скользнула к нему на бедра, поглаживая его член через штаны.

     Карл опять скомандовал, прежде чем я успел что-то сказать. Он заставил нашего репортера пойти и взять микрофон, который тот оставил в их палатке, и отнести его к машине.

     — Джеймс, нам нужен аудио-приятель, тебе надо схитрить, у них накаляются страсти, так что просто посмотри, сможешь ли ты встать рядом с машиной и уронить микрофон на капот у лобового стекла.

     Конечно же, Джимми, подходя к машине, появился в кадре, передаваемом дроном, прошел мимо и тайком опустил микрофон на место. И пусть не так ...   четко, но мы могли хоть что-то слышать.

     Мониторы наполнились звуками громких стонов, их руки были заняты, особенно у парня, который поднял ее юбку, обнажив киску, а ее ноги были широко расставлены, когда он быстро двигал пальцы туда-сюда в ее текущем блестящем влагалище.

     Ее тело содрогнулось, в то время как их поцелуй усилился. По тому, как ее тело выгнулось, а ноги задрожали, я понял, что у нее будет еще один оргазм. Звук подтвердил этот факт, когда она заскулила:

     — Боже, Роб, я сейчас кончу... ебать, ты заставляешь меня снова кончить...

     Ее тело напряглось, а попа прямо подскочила с кресла, когда она закричала в сладком удовольствии от оргазма:

     — Аааааррхх... оооооо... да, да, да, да, да, не останавливайся...

     — О, черт возьми, мой бог, — присвистнул Джейк. — Боже, твоего приятеля поимели, она горячая.

     Они прервались, когда к ней вернулось дыхание, и на этот раз ее не надо было понукать, она сама потянулась и вытащила его член из штанов, и вскоре уже склонилась к его коленям и энергично всосала головку. Ее голова звучно покачивалась вверх и вниз по его обнаженному стволу.

     Пенни — не новичок в сосании члена, это то, что она всегда делает по своей воле, но здесь, на общественной парковке... Обычно она была настолько сдержанной, даже когда мы женихались, что никогда не делала ничего такого сексуального на открытом воздухе, когда поблизости находились люди. Но сегодня, здесь, она не колебалась, она отсасывала его в ответ. Быть может, страх быть застуканной заставлял ее сосать так лихорадочно, что я никогда не видел столько желания или жажды, даже с микрофоном снаружи мы могли слышать чмокающие, глотающие, булькающие звуки ее рта, свирепо сосущего член.

     Теперь была его очередь кричать:

     — Черт, Пенни... о, черт... Иисус, я сейчас кончу тебе в рот, если ты продолжишь в том же духе...

     Ее рот оторвался от его шеста, и она хихикнула:

     — Так кончай... раньше тебя это не останавливало.

     Ее голова вернулась к работе и качалась все быстрее и быстрее. Мы все могли видеть ее руку, когда она сжимала и массировала его яйца. И к этому нечего добавить.

     — О, черт, соси, детка... соси, я сейчас заполню этот сладкий рот... ох, черт, да... соси...

     Нил позвонил по интеркому:

     — Она что, собирается все проглотить?

     Крейг засмеялся:

     — У меня есть десять фунтов, которые говорят, что да.

     Павел, один из других операторов, закричал:

     — Она собирается насухо выдоить ублюдка, смотрите на эту шлюху...

     Микрофон уловил ее рвотный придушенный звук, в то время как камера еще больше приблизила ее лицо. Ее щеки распухли от свирепости его взрыва, когда он сделал что обещал — впрыснул ей полный рот спермы. Но она не замедлялась, она сосала и глотала, задыхаясь, она проглотила все до последней капли. В конце концов, ему пришлось снять ее рот с себя.

     После того как они оба поправили одежду, он пробормотал:

     — Пен, наш номер в Шератоне все еще забронирован, как обычно, если ты хочешь закончить все как надо.

     Она поцеловала его в щеку.

     — Я не знаю, Роб, я сейчас очень довольна, может, в этот раз нам стоит пропустить?

     Он поцеловал ее, умоляя, как больной любовью подросток:

     — Нет, пожалуйста, я уже заплатил, и обещаю, что буду лизать эту сладкую маленькую киску.

     Она хихикнула:

     — Ладно, хорошо, но мне нельзя опаздывать, я должна забрать детей.

     — Не волнуйся, детка, на этот раз мы можем и по-быстрому... номер 616, жди нас.

     Он завел машину, быстро выехал из парковки и направился к дороге, сбросив наш микрофон на землю.

     Карл уставился на меня.

     — Черт, какая шлюха! Я боюсь, приятель, что твоего друга поимели, она, очевидно, делает это уже давно.

     Я был зол и тихо кусал язык, все это было прозрением.

     Карл, должно быть, понял мой гнев и недоумение.

     — Да, у нас сегодня есть команда в городе, которая освещает это чертово экологическое соглашение. Они — в Новотеле, но я посмотрю, сможем ли мы доставить оператора в Шератон и запечатлеть их при регистрации.

     Верный своему слову, он тут же, по телефону организовал присутствие в отеле одного из наших репортеров и оператора, к моменту, когда парочка приехала. Отснятый материал был идеальным, так как мы видели, как они, держась за руки, взяли ключ на стойке регистрации, и команда побежала вверх по лестнице, чтобы быть там и поймать их, входящими в комнату.

     Репортер вернулся к стойке регистрации и за несколько долларов получил распечатку времени, когда Роб Стэплтон и его жена забронировали эту самую комнату.

     К машине я вышел уже в темноте . У меня в руках была флешка со всеми отснятыми видеоматериалами и файлом из «Шератона» с фиксацией времени их заселения.

     ***

     Было уже поздно, когда мы закончили монтировать фильм с дневными играми, и когда я забрался в машину, все это ударило меня, как фура на скорости 100 км/ч. Это было слишком много, и я сломался. Это было похоже на худший кошмар каждого человека. Все что я видел, было настолько необычным, что я не мог поверить, что это был тот самый человек, на котором я женился десять лет назад. Я медленно ехал домой, пытаясь понять, что делать? Влюблена ли она в этого парня? Собирается ли она меня бросить? Дело в том, что все это продолжалось, похоже, так долго, а я даже ничего не заметил. Должно быть, я — полный чертов идиот, гребаный дебил.

     Совершенно потерянный, я вошел в парадную дверь, не зная, чего ожидать.

     Пенни приветствовала меня так же, как и каждый день нашей совместной жизни. Едва я появился в дверях, как она встретила меня большим сочным поцелуем, ее руки обвились вокруг моей шеи, и она крепко обняла меня.

     — Вау, ты сегодня поздно, дорогой, что случилось?

     В этот момент подбежали дети, и младшая Сара прыгнула мне на руки:

     — Эй, папочка!

     Я поцеловал ее и обнял, а потом обнял Белинду. Она — старшая и как раз сейчас подходит к тому этапу, когда папа ей уже не так уж нужен. Пенни отогнала их своими собственными объятиями.

     — Давайте, девочки, папе нужно побыть одному, у него был тяжелый день.

     Дети исчезли, и она повернулась ко мне:

     — Так где же ты был? Уже поздно.

     Я посмотрел на нее, но это просто не имело смысла, все было как всегда, как будто ничего не случилось. Я был совершенно ошеломлен, но смог пробормотать:

     — Меня вызвали на помощь спортивной команде.

     Показалось, что она вздрогнула.

     — Спортивная команда, где это?

     Я посмотрел ей в глаза и увидел в них испуг, когда объяснил:

     — На матче по крикету. Команда была в сокращенном составе, и меня прикомандировали для помощи.

     Ее глаза моргнули, и она быстро отвела взгляд, не в силах встретиться глазами со мной.

     — О, крикет, да, напряженный день, не так ли?

     — Да, это так, сегодня я многому научился.

     Она повернулась и вышла.

     — Я собираюсь ужинать, если хочешь, бери пиво и составь мне компанию.

     Она решила блефовать. Я схватил свое пиво и пошел на кухню.

     — Так, что ты делала сегодня?

     Она сосредоточилась на том, чтобы достать мясо из духовки.

     — О, ничего необычного, просто еще один рабочий день.

     — Стало быть, тебя не было на крикете?

     Я услышал ее судорожный вздох, а затем виноватый смех:

     — Крикет! Боже, к чему ты это спрашиваешь?

     — Ну, у операторов камер есть игра, где они выискивают среди толпы горячих цыпочек, и мне кажется, что я видел тебя.

     Выражение ее лица стоило того. Я никогда не видел, чтобы она так покраснела, как сейчас. Она ничего не сказала, предпочтя проигнорировать дополнительную информацию, и сосредоточилась на приготовлении ужина. Обычно я бы получил циничный ответ о том, что мужчины похожи на маленьких мальчиков.

     Девочки были в своем лучшем настроении и болтали о школе.

     Пенни пришла в себя,...   когда я помогал девочкам делать домашнее задание, прежде чем они испарились, ложась спать.

     Уложив девочек в постель и убедившись, что они успокоились, Пенни прижалась ко мне, и ощущение ее горячего сексуального тела рядом со мной обычно разожгло бы меня, и мы бы быстро обнялись, но сегодня вечером все, что я мог видеть, это то, как она делала минет тому парню в его машине. Я запутался в том, что мне делать или говорить, и знал, что если начну сейчас, то не смогу остановиться и не смогу контролировать себя. Я не агрессивен, но если бы я сказал что-нибудь сейчас, это было бы невозможно исправить, и я решил выждать.

     — Что случилось, дорогой? Ты выглядишь напряженным и расстроенным, сегодня вечером ты кажешься сам не свой.

     — Я думаю, это был большой день.

     Она хихикнула:

     — Позор... Я надеялась, что мы сможем заняться любовью, я надеялась, что ты хотел бы изнасиловать меня. Я была бы рада стать твоим десертом.

     Я смотрел ей в глаза, и не было ни намека на ехидство или бессердечие, и если бы я не видел того, что было, мы бы теперь неистово обнимались.

     — Ты уверен, что я не могу соблазнить тебя? — хихикнула она, когда ее губы прижались к моей шее, а ее рука скользнула ко мне на бедра, где она начала массировать мой дергающийся член, который у меня, даже несмотря на гнев, начал раздуваться. Она знала, какие эрогенные зоны вдохновляют меня, и хорошо использовала эти знания.

     Я должен был остановить ее, прежде чем потеряюсь, и я оттолкнул ее руку.

     — Не сегодня, Пенни, я не в настроении.

     Она выглядела обиженной и безутешной. Единственный раз за десять лет, когда я отказался от нее, это когда лежал со сломанной ногой.

     Она нахохлилась, сильно надувшись.

     — Думаю, тогда я пойду спать.

     Она встала и направилась в спальню, и когда вышла в коридор, повернулась и посмотрела на меня:

     — Ты идешь?

     — Нет, я еще посмотрю телевизор.

     Я сидел, тупо уставившись на экран, мой разум был в полном беспорядке.

     Когда я лег в кровать, она еще не спала, сидя и читая в крохотном пеньюаре, и я заметил, что она все еще не приняла душ, но зато обновила макияж. Когда я залез в постель, она прижалась ко мне, вжимая свои сиськи в меня, и ее теплое влажное дыхание касалось моего плеча и шеи.

     — Ты не была в душе? — спросил я.

     — Что?... Я пахну или что?

     — На самом деле, да, — оскорбительно пробормотал я, желая закричать: «я чувствую на тебе его запах», но прикусил язык.

     Она опять села:

     — Боже мой, что ты говоришь?!

     — Ну, я не знаю, что ты делала сегодня, и мне жаль, но тебе следует принять душ.

     Она расплакалась и выпрыгнула из кровати, а из ванной послышался шум воды, и я подумал, сколько же раз мы занимались любовью, после того как она была с ним, и было ли обычным порядком для нее даже не пытаться скрыть следы душем. Интересно, сколько раз мы целовались, после того как она высасывала его?

     К тому времени, когда она вернулась в постель, я лежал на краю кровати, отвернувшись от нее в сторону и выключив лампу, и симулировал сон. Она прижалась ко мне сзади, и я почувствовал ее влажные щеки на своем плече.

     ***

     Утро наступало медленно, а я лежал, глядя в темноту, ожидая, когда откроется большая черная дыра и целиком поглотит меня. К сожалению, сработал будильник, а я все еще не спал. Я быстро встал и оделся, убегая до того, как оденется она. Обычно я помогал ей с детьми, перед тем как идти на работу, но сегодня утром все о чем я мог думать, это убежать. Я чувствовал себя сбитым с толку и озадаченным, что, черт возьми, мне делать? Я пытался расплести хаос кружащихся мыслей и эмоций. Прошлой ночью я пришел к выводу, что все еще люблю ее. Наблюдать за ней с детьми было замечательно, она так сильно любила и души не чаяла в них, и конечно, они любили ее и зависели от нее. Так что, вопрос был в том, что мне делать? Я не мог просто простить и сделать вид, что ничего не произошло, и конечно, я не собирался сидеть, сложа руки и позволять ей продолжать, мне надо было понять, что я делал не так?

     Я связался с Пенни и сказал ей, что сам заберу девочек. Я договорился со своими родителями и завез детей к ним, а сам вернулся домой. Я вставил флэшку в телевизор и, нажав кнопку воспроизведения, быстро переместился в раздел, где она отсасывала его в машине, после чего выключил, ожидая ее прибытия.

     Она вошла с широкой улыбкой, держа в руках пакеты с продуктами.

     — Где девочки?

     — Я оставил их у мамы.

     Она бросила насмешливый взгляд на меня, сидящего перед телевизором.

     — Пенни, не могла бы ты подойти сюда, пожалуйста, нам нужно поговорить.

     Ее лицо переполнилось тревогой, она бросила пакеты на тумбочке, подошла и села рядом со мной.

     — В чем дело? Что-то случилось? — Она выглядела встревоженной, и я видел, как ее сердце бешено колотится под блузкой. — Это девочки! О боже, что случилось?!

     Я пытался ее успокоить:

     — Дети в порядке, ничего не случилось.

     Она вздохнула:

     — Слава богу, так в чем тогда дело?

     Я одарил ее, как надеялся, холодным стальным взглядом:

     — Пенни, чтобы это сработало, мне нужно, чтобы ты была честна со мной, ты можешь это сделать?

     Она нерешительно кивнула:

     — Люк, ты меня пугаешь, что происходит?

     С металлом в голосе я спросил:

     — Где ты была вчера?

     Цвет пропал с ее лица, а глаза опустели от эмоций, но ответа не было.

     — Пенни, если ты будешь честна со мной, может быть, мы сможем пройти через все это, но если ты мне солжешь, у нас — большие проблемы.

     Прошло какое-то время, прежде чем она сказала хриплым голосом:

     — О чем ты? Я говорила тебе вчера, что была на работе.

     — Да, ты так говорила, но сегодня я говорю, что не верю этому, и хочу, чтобы ты сказала мне правду, где ты была в действительности.

     В ее глазах медленно закипали слезы, и она неуверенно произнесла:

     — Почему ты мне не веришь? Что случилось?

     — Последний шанс, Пенни, пожалуйста, будь честна, я просто хочу, чтобы ты рассказала мне.

     Она глубоко вздохнула и сбивчиво заговорила:

     — Я... я... я... я была на работе.

     Я взял пульт и нажал кнопку воспроизведения. На телевизоре появилось изображение, и наши уши наполнились задыхающимися рвотными звуками ее сосания.

     Выражение ее лица стало потерянным, и она тупо смотрела на меня, пока видео проигрывалось минуту или около того. Я нажал «стоп».

     — Попробуем снова. Может быть, в этот раз ты скажешь мне правду?

     Она сидела, застыв, ее глаза были пусты, а лицо представляло собой похожую на привидение маску. Слезы, которые медленно катились по щекам, теперь хлынули потоком, и она вскочила и побежала к двери, замедлившись, только чтобы схватить ключи.

     Она ушла раньше, чем я успел среагировать. Примерно через час я понял, что она не вернется, она отказывалась отвечать на телефонные звонки, даже сообщения оставались без ответа. Я пошел и взял детей, ожидая, что возможно, она там, но нет, они ее не видели. Мама была взволнована и, конечно, хотела знать, что происходит, но я просто сказал, что Пенни, должно быть, задержали на работе.

     Дома я занимался приготовлением ужина для детей и готовил их ко сну. Они не могли понять, где находится их мать.

     Я позвонил ее родителям, чтобы узнать, не пошла ли она поговорить со своей мамой, но они тоже ее не видели.

     Дети лежали в кровати, а я беспокоился о том, куда она могла пойти. Я пробовал звонить ее сестре, ее подруге Наоми, а больше опций не было. В моем мозгу вспыхнула мысль, что может, она ушла к нему? Может быть, все кончено? Я лежал в постели и ворочался, когда получил СМС от Джессики, еще одной подруги Пенни. Пенни была там и просила не беспокоиться...

     Не беспокоиться... да, верно...

     ***

     На следующий день я отвел детей в школу и садик, а сам пошел на работу, от меня было мало толку, но что еще мне было делать?

     Я позвонил Пенни ...   на работу, но она не подошла. Позже я получил от нее сообщение, что она возьмет детей. Ничего больше, только что она заберет девочек...

     Едва я вошел в дверь, она подлетела ко мне, сжав меня в крепких объятиях. Она плакала так сильно, что моя рубашка промокла через несколько минут.

     — Мне очень жаль, Люк, я не знаю, что сказать... мне очень жаль... очень, очень жаль... Ты можешь простить меня? Пожалуйста, любовь моя, пожалуйста, прости меня, позволь мне все исправить.

     Я захлопнул за собой дверь.

     — Хорошо, Пенни, ты хочешь прощения, тогда давай поговорим, но больше не лги. Если ты солжешь хоть раз, у нас все закончено!

     Она молча кивнула, и мы подошли к дивану.

     — Хорошо, начни с самого начала и расскажи мне все.

     Прошло некоторое время, прежде чем всхлипывающие рыдания позволили родиться словам. Она говорила как осужденный на казнь убийца на скамье подсудимых, ее лицо было виноватым и раскаивающимся.

     — Это началось несколько месяцев назад. Роб — представитель одного из наших поставщиков. Поначалу был просто флирт и поддразнивания, но однажды он пригласил меня на обед, и флирт усилился. Я знала, что это неправильно, я просто словно очумела. Я не знаю, в последнее время я чувствовала себя слегка старой и непривлекательной, и вдруг... Я не знаю, как это объяснить, в последнее время я была в депрессии, а тут — этот молодой красивый парень задушил меня комплиментами, нежностью и лаской, покупая мне дорогие подарки, и я думаю, это меня допекло.

     Слезы вернулись, она хлюпнула носом и разрыдалась:

     — Мне очень жаль, Люк!

     — И как долго?

     Она вздохнула:

     — Пара месяцев, я точно не знаю.

     — Ты влюблена в этого парня?

     Она в ужасе закричала:

     — Боже, нет!!... Нет-нет-нет, это был просто секс, я не люблю его, я люблю тебя и только тебя.

     — Ну, у тебя странный способ показать это.

     Она вытерла опухшие от слез глаза и хлюпнула:

     — Я знаю, это было глупо и неправильно.

     — Так, где вы это делали? Вы когда-нибудь делали это здесь? В нашей постели?

     Она яростно затрясла головой:

     — Нет, боже, за кого ты меня принимаешь?! Я бы никогда так не поступила, мы ходили в гостиницу!

     «Как будто это как-то оправдывает», — подумал я и сказал:

     — Я не знаю, что ты теперь за человек, Пенни, изменщица... шлюха... лгунья... Как часто, Пенни?

     Она пробормотала сквозь дикие приступы рыданий:

     — Раз в неделю, по средам.

     Мы плюхнулись назад, и она снова сжала меня в своих крепких объятиях, рыдая на моем плече.

     После того, что показалось вечностью, я спросил:

     — Так скажи мне, почему ты не приняла душ, когда вернулась домой?

     Она покраснела от смущения, и прошло много времени, прежде чем она что-то произнесла, но, в конце концов, заикаясь, выдавила:

     — Я не знаю, в первый раз я испытывала отвращение к себе и чувствовала себя такое нервной и виноватой, что когда вернулась домой, то принимала душ, и скребла и оттирала себя. Я была уверена, что ты все узнаешь, Но когда ты ничего не заметил, я поначалу была, может быть, разочарована... даже обиделась. Я была уверена, что ты что-то заметишь, но когда ты этого не сделал, это стало игрой, было так волнительно знать, что я была с ним, а ты и не знал.

     — Значит, полагаю, вы не пользовались презервативами?

     Она покачала головой:

     — Мне жаль, я знаю, это звучит отвратительно, но я — на таблетках.

     — Выходит, ты смеялась надо мной, делая меня в себе вторым?

     — Боже, нет!! Я никогда не смеялась над тобой! Дело не в том, чтобы смеяться или унижать тебя, это просто щекотало мое воображение, когда мы занимались любовью.

     — Так почему тогда? Он что, лучше меня? Что я делал не так?

     — Нет, детка, дело не в тебе, а в том, что я — сука. Ты совершенен и намного лучше во всех отношениях.

     — Почему же?

     — Сначала новизна. Люк, я всегда была хорошей девочкой, и никогда не делала ничего плохого за всю свою жизнь, я даже никогда не парковалась в неположенных местах. А это все было так неправильно на всех уровнях. Я не могу объяснить почему, но это было грязно, табу, это было так безнравственно, опьяняюще и порочно. Стало весело обманывать, и я не знаю, что случилось. Боже, это звучит так отвратительно! Люк, мне жаль, я никогда не хотела причинить тебе боль.

     — Так ты его отсасывала?

     — Да, — захныкала она.

     — Мы когда-нибудь целовались после этого?

     Она мучительно рыдала, ее глаза упирались в пол, и только через некоторое время она сумела выдавить из себя:

     — Да...

     Мы погрузились в долгое неловкое молчание, не говоря ни слова, единственными звуками были ее всхлипывания.

     — И что теперь делать? Я не знаю, что сказать.

     — Люк, пожалуйста, я умоляю тебя, если у тебя в сердце есть желание простить меня, я обещаю, что буду всю оставшуюся жизнь делать все правильно. Пожалуйста, не разрушай нашу семью, я люблю тебя.

     — Я не знаю, Пенни, как я могу тебе доверять после этого, ты призналась, что тебе нравилось лгать мне.

     — Обещаю, детка, прости меня, и я никогда больше не буду тебе врать, я ошиблась.

     — Так откуда мне знать, что ты не врешь сейчас?

     Она вздрогнула:

     — Не знаю, но обещаю, что никогда не буду врать тебе, ни в чем.

     Я кивнул.

     — Так, что, секс с ним лучше, чем со мной?

     Комната снова погрузилась в тишину, и на ее лице отпечаталось чувство вины.

     — Я... я... — она не могла ответить.

     — Да ладно, Пенни, хватит врать, просто будь честна со мной, хоть раз в жизни.

     — Это было не лучше, это было просто более волнительно.

     — Более волнительно?

     — Да, это было волнительно, потому что неправильно, запретно, непристойно и развратно... и немыслимо для меня.

     — Значит, оргазмы с ним у тебя были лучше?

     Она опять зарыдала, ее тело содрогалось в сильных конвульсиях...

     — Они были не лучше, но да, у меня были оргазмы, и они были хорошими.

     — Ты снова увидишься с ним?

     — Нет, никогда! Все кончено! Это было неправильно, сейчас я это поняла, и мне очень жаль, мне так сильно жаль, и ты должен поверить мне!

     — Хм, прости, что тебя случайно застукали.

     — Нет, извини, я причинила тебе боль. Я никогда не хотела причинить тебе боль, я просто не осознавала, насколько это будет больно. Я вижу это в твоих глазах, и это ранит. Люк, мне больно знать, что я сделала это с нами. Пожалуйста, детка, прости меня, я прошу тебя.

     — Я не знаю, смогу ли, Пен, слишком уж больно в данный момент.

     Мы плакали вместе, сплетясь в плотный шар, и изо всех сил пытались дышать. Было темно, когда мы разделились, и Пенни сказала:

     — Пойдем спать.

     Я последовал за ней, но секс для меня был невозможен. Она пыталась заинтересовать меня, но я не мог этого сделать. В итоге мы прижались друг к другу, но на Пенни сильно повлияло, что я не мог или не хотел ее.

     ***

     Были выходные, и мы рано забрали девочек у родителей Пенни и отправились в зоопарк на семейный день. Они были достаточно взрослыми, чтобы понять, что что-то происходит, но молчали, в то время как мы наслаждались обедом и веселым днем. В конце концов, они вернулись к своему шумному поведению.

     Слава Богу, что были дети, потому что мы не могли разговаривать друг с другом. Что касается меня, то я был зол, а Пенни выглядела виноватой, смущенной, взволнованной и боявшейся что-либо сказать на случай, если это будет неправильно истолковано.

     Мы вместе переживали тяжелый период, и в понедельник я был так рад выйти из дома, поговорить с другими людьми и быть занятым по работе.

     Дома все было напряженно и неуютно. Во вторник вечером я осознал, что завтра — их обычный день встречи. Этой ночью, после того как дети были уложены в кровать, мы сидели рядом, и я спросил:

     — Так что же будет завтра? Ты сказала ему, что все кончено?

     Она съежилась.

     — Нет, еще нет... я собиралась сделать ...   это завтра.

     — Где же ты собираешься сказать ему? У Шератона?

     Я мог видеть, что она хотела сказать колкость, но проглотила свои слова.

     — Нет, не у Шератона, я собиралась пойти с ним на обед и сказать ему там.

     — А что не так с телефоном? Ты бы уже могла ему сообщить.

     Она отвела взгляд.

     — Люк, я не могу сделать это по телефону, и он все равно будет на работе. Эта деталь не изменится, я буду видеть его каждую неделю, мне все равно придется иметь с ним дело на рабочем уровне.

     — Я не могу сказать, что доволен какой-то из этих Пенни, ты сказала мне, что все кончено, и это не значит, что обеды разрешаются.

     — Мне плевать на обед, мне просто нужно быть с ним наедине, чтобы я могла ему сказать.

     — Извини, но я тебе не доверяю.

     Она умчалась в спальню со слезами на глазах.

     ***

     На следующий день я встал рано и пошел на работу. Это была некомфортная ночь, и как бы я ни хотел доверять Пенни, я просто не мог этого сделать. Сегодня мне нужно было придумать какой-нибудь план, чтобы лично видеть, что происходит, тогда и только тогда я мог бы знать наверняка.

     Я зашел в наш отдел прически и макияжа и встретился с одной из девушек, объяснив, что хочу удивить жену и подойти к ней достаточно близко так, чтобы она меня не узнала. Она бросила на меня странный взгляд, и я не был уверен, что она поверила, но согласилась помочь.

     Она усадила меня и превратила из белого офисного работника в чёрного растамана с дредами и всяким таким. Когда я посмотрелся в зеркало, то не узнал себя.

     Поэтому в обед я забрел на работу Пенни, делая вид, что что-то ищу. Вау, что за взгляды бросали на меня, пока я слонялся по их офисам, пытаясь взглянуть на происходящее.

     Все, на чем я действительно был сосредоточен, — это парень, сидевший с Пенни, смеявшийся и болтавший, как будто все в порядке. Я начал злиться... Что случилось, и когда все это закончится?

     Примерно через пятнадцать минут они встали и вместе вышли. Я дал им несколько минут, а затем последовал за ними, пытаясь выглядеть непринужденно.

     Они зашли в маленькое кафе вверх по дороге. Я последовал за ними и нашел стол, где мог видеть их. К сожалению, слышать их я не мог. Должно быть, она говорила что-то, что ему не понравилось, потому что он стал очень оживленным и возбужденным. Он схватил ее за руку и поцеловал несколько раз, нежно поглаживая. Он встал, подтянул свой стул к ней и быстро обнял ее. Она попыталась оттолкнуть его, но он был очень настойчивым и сильным. Уровень моего гнева увеличился так быстро, что я собрался подбежать и схватить его, но не понадобилось, она дала ему пощечину, что вызвало мгновенную реакцию официанта, который бросился к их столу. Её друг встал и ушел.

     Что за чертовская задница?

     Я с удивлением наблюдал за реакцией толпы, когда он встал и в гневе выскочил вон. Пенни еще сидела некоторое время, но шушуканья наверняка дошли до нее, она встала и ушла, склонив голову.

     В тот вечер она встретила меня с широкой улыбкой и сладким поцелуем. Дети взволнованно играли главную роль на ужине, и у нас не было большого шанса поговорить до тех пор, пока они не улеглись. Я заметил, что она провела большую часть вечера, переписываясь через СМС. То есть, она всегда в контакте по телефону со своими друзьями, но это все же было необычно.

     Как только дети пошли спать, я спросил:

     — Ну, и как прошла твоя встреча?

     Она пыталась держать себя в руках, но строгое выражение лица показывало, насколько она нервничала.

     — Все прошло хорошо, он все понял и обещал держаться подальше.

     — И как это было? Он не пытался убедить тебя в обратном?

     Она покачала головой:

     — Нет, как я сказала, он все понял. Люк, это был лишь случайный секс, это не было романом, мы не были влюблены. Все кончено, я обещаю.

     Едва закончив, она начала очередную яростную переписку.

     Пока мы готовились ко сну, она пошла в душ и оставила свой телефон на комоде. Я никогда в своей жизни не проверял телефон Пенни, но в этот раз быстро схватил его и пролистал СМС, которых от ее засранца были буквально сотни. Все последние были о том, что если она не захочет встречаться, то он сделает так, что все на работе узнают об их отношениях. Хм, по крайней мере, он думал, что это был роман. Я тут же решил, что не могу просто так все оставить. До этого момента я пытался уйти от этого и хотел вести себя достойно, но теперь я был зол, и желал, чтобы он страдал.

     Когда появилась Пенни, мы обнялись, и она пыталась спровоцировать секс, как и каждую ночь с момента страшной конфронтации, но сегодня вечером у меня было еще меньше шансов, поскольку я едва сдерживал гнев.

     На следующий день я провел его весь, изучая Роба Стэплтона. Да, он был женат и имел пару маленьких детей. С сегодняшними социальными сетями нетрудно многое узнать о людях в одно мгновение. Я просмотрел страницу его жены в Фейсбуке и все ее фотографии с детьми. Она выглядела милой и заслуживала лучшего, чем этот член. Я решил, что ей нужно узнать, каким был ее муж на самом деле.

     Я сделал копию файла, который у меня был, и, пользуясь оборудованием для редактирования на работе, размыл лицо Пенни, а по дороге домой переслал файл в ее почтовый ящик.

     Ну, это не заняло много времени, это точно, на следующий же вечер, когда я вернулся домой, Пенни ждала меня у двери, и была зла, очень зла. Но прежде чем она успела что-либо сказать, прибежали дети, приветствуя меня. Все, что она собиралась сказать, должно было подождать.

     Она томилась весь вечер, пока дети не легли в постель.

     — Зачем, Люк? Зачем ты это сделал?! Ради бога, ты разбил их семью! Его жена выгнала его, ради бога, она выгнала его! Черт... Люк, у них — дети, и теперь они будут расти без отца. Я не могу поверить, насколько ты дурной и злобный. Его жизнь разрушена, ты разрушил их семью!

     — Его жизнь... Его семья... А как насчет моей?! Что насчет нас, Пенни?! Он разрушил мою семью! Ты знаешь как говорят, Пенни, тот, кто придет с мечом...

     Она сломалась и заплакала.

     — Разве мы не можем просто решить наши собственные проблемы, почему тебе надо было довести их до этого, они — просто невинные люди? Боже, что она сделала, чтобы заслужить это?

     — Да, невинные люди, такие же как я и девочки... Что мы сделали, чтобы заслужить это? Еб его... Как насчет нас?

     Я сердито свалил в постель. Мне потребовалось много времени, чтобы уснуть, но в конце концов, я упал в черную пропасть.

     Утро застало меня спящим в пустой кровати. Когда я вышел на кухню на завтрак, Пенни спала на диване.

     Я пошел на работу, не разбудив ее. День пропал, но все стало еще хуже. На автостоянке меня ждал Роб. Не было ни оскорблений, ни толчков, ни борьбы, он просто налетел на меня и ударил по лицу. Я не ожидал, что такое произойдет, и ничего не помнил после первого удара. Я очнулся, когда медик скорой помощи наклонился ко мне, в то время как меня загружали в машину скорой помощи. Исус, все мое тело болело, и я не мог двигаться без кашля, и был весь в крови.

     Оказалось, он сильно избил меня, бил ногой, даже когда я лежал на земле.

     Он сломал мне нос, разбил обе губы, сломал два ребра и запястье. К счастью, драка была замечена охраной, и они вызвали полицию. Те прибыли вовремя, чтобы взять его на горячем, и поскольку все случилось на рабочей автостоянке, там была запись с камер видеонаблюдения.

     Его оттащили и заперли в ожидании слушаний о залоге. Полиция допросила меня и заявила, что у них достаточно информации, чтобы заставить их принять решение об оспаривании его заявления об освобождении под залог.

     Когда меня поместили в больницу, я позвонил Пенни и сказал, где нахожусь, объяснить я ничего не успел, телефон замолчал. Менее чем через тридцать минут она вбежала в палату, и я увидел ее лицо, когда она вошла, на нем были шок и ужас. Она схватилась руками за голову и расстроенно и, возможно, даже испуганно, заплакала....   Она осторожно обняла меня. После того как я объяснил, что случилось, она зарыдала:

     — Боже, Люк, мне так жаль! Я чувствую себя ужасно, это полностью моя вина, не так ли? Я все разрушила.

     Я не собирался спорить с ее логикой.

     ***

     Прошло несколько дней, прежде чем я пошел на поправку, что было лучше, чем у Роба, чье заявление об освобождении под залог было отклонено. Судья посчитал, что информации достаточно, чтобы утверждать, что он может совершить преступление. Полиция также подала от моего имени против него иск о запрете общения со мной и другими указанными лицами в течение указанного периода.

     Прошло две недели, прежде чем он предстал перед судом за нападение и избиение. Ему повезло, что это было его первое преступление, поэтому он получил шесть месяцев домашнего ареста.

     Его жизнь действительно была трахнута. Оказалось, что его тесть владел бизнесом, на который он работал, и он потерял не только свою жену, но и работу. Его машина была служебной, и ее он тоже потерял. С его штрафами и полицейским отчетом ему придется побарахтаться, чтобы найти себе достойную работу. Все это было хорошо для меня, черт побери. Я хотел отомстить, и, черт возьми, я получил это полными ведрами. Да, было больно, и у меня все еще были незажившие до конца раны, но внутри я улыбался.

     Пенни и я пытались все наладить, мы чертовски старались, но для меня это было борьбой. В конце концов, мы снова занялись любовью, но все это было немного вынужденно, и слишком сложно. Со своей стороны Пенни бросила в нее все, она совсем не сдерживалась. Она кричала и стонала, громче чем когда-либо, она никогда ранее не делала этого как актриса. Ее игра стала моим последним унижением.

     Секс, вроде бы, не был достаточно плохим, самой сложной частью была потеря доверия. Я пытался простить, но было трудно смириться с тем, что она лгала мне два месяца, получая удовольствие от того, что обманывала меня, и если бы я не был на том матче по крикету, то не стал бы мудрее и все еще плескался в его сперме.

     Я любил свою семью, она было для меня всем, не только девочки, но и Пенни. С того момента как мы встретились, я знал, что она была для меня единственной, так что, все это было так тяжело пережить. Я думаю, что она видела это, потому что когда я сказал, что ухожу, она не была совсем уж удивлена. Да, она плакала и пыталась убедить меня остаться, но я не мог. Девочки были убиты горем, и тот день, когда мы сказали им, стал худшим днем в моей жизни. Выражение их маленьких лиц было ужасным, они не могли с этим справиться, кричали и плакали, и буквально часами не могли успокоиться.

     Ради девочек я хотел бы жить рядом с домом, чтобы видеть их как можно больше, но к сожалению, единственное, что смог найти, — это дом, находившийся примерно в одном квартале от нашего, часть которого снимали студенты. Хорошей новостью было то, что это было дешево и близко к дому, плохой же — то, что там было известное место для проведения вечеринок, которые устраивались почти каждый вечер, и были экстремальными.

     Место было переполнено девушками, и их было много. Это было удивительно, моя порушенная мужественность быстро восстановилась. Девушки использовали меня в качестве заместителя, когда им не с кем было встречаться. Так что, я был теплой скамейкой. Иногда я думаю, что это был жалкий секс, но что вы, я не говорил нет... Я не пропускал секс, но мне не хватало близости, любви и общения. Молодым двадцатилетним девушкам, таким милым и сексуальным как и они, просто нужен был секс. Черт, никогда не думал, что услышу, как я жалуюсь на это.

     Я пытался найти способы проводить как можно больше времени со своими дочерьми, но как только я переехал, между мной и Пенни повисло напряжение. Она чувствовала, что я порвал с ней, что сделал это нечестно, она чувствовала себя брошенной.

     В течение недели я проводил большинство вечеров, помогая девочкам делать уроки и прочее, просто чтобы поговорить и побыть с ними, я хотел, чтобы они все еще знали, что я их люблю.

     Уикенды были самыми лучшими, мы шли с ними на спортивные игры и находили способы, когда я мог развлекать их: часто посещали зоопарк и кино. Я не мог отвести их к себе в дом, где остановился, и старался держать дистанцию с Пенни, чтобы мы оба могли привыкнуть к тому, что каждый ищет свой собственный путь.

     ***

     Время шло, становилось все труднее, я так скучал по девочкам... Казалось, что я все пропустил.

     В спортивные дни было нормально, когда мы с Пенни стояли в стороне и подбадривали девочек, и мне нравилось, что мы все еще могли этим поделиться. Мы говорили и болтали, в то время как болели за них, но я полагаю, что это должно было случиться, и однажды, много месяцев спустя, она не пришла и не встала рядом со мной, просматривая дальнюю боковую линию, и я понял почему. Она была с другим мужчиной, немного старше, но, я полагаю, вы бы сказали, что он хорошо выглядел. Она отказалась смотреть в мою сторону, в конце игры она быстро исчезла, заставив меня почувствовать себя опустошенным и обиженным.

     Когда я вернулся к своим подружкам той ночью, они уловили мое смурное настроение и начали спаивать меня... Миссия была выполнена. Я был в дерьме и искал плечо, чтобы поплакать. Прошло совсем немного времени, прежде чем одна из девушек, Полетт, пришла и села радом со мной, слушая мою горькую историю. Она улыбнулась и, схватив меня за руку, потащила в мою комнату, где сделала все возможное, чтобы вернуть на мое лицо улыбку. Она не просто трахала меня, она была ненормальной и использовала меня как секс-игрушку, пока мои батарейки не иссякли. Секс с этими молодыми девушками был настолько легким и непринужденным, что был беззаботным и счастливым.

     В следующую субботу, когда я собирался пойти на игру наших девочек, Полетт удивила меня прямо у двери.

     — Ок, пошли.

     Она была одета очень сексуально и не выглядела достаточно крепкой, чтобы выстоять на боковой линии все время игры в нетбол. Тем не менее, ее это не остановило.

     Я спросил, что она делает, и она засмеялась:

     — Пусть это выглядит так, будто ты — мой парень, и я иду с тобой смотреть, как играют твои дочери, так что, поторопись.

     — Ты уверена? — неубедительно пробормотал я.

     — Заткнись или мы опоздаем. — Она взяла меня за руку, и мы пошли.

     Шокированное выражение лица Пенни было идеальным. После игры она пришла поговорить, но прежде чем успела что-либо сказать, Полетт схватила ее и подарила долгий и крепкий поцелуй в губы, представив себя моей девушкой.

     Мы с Полетт смеялись всю дорогу до дома, ошеломленное выражение лица Пенни было обалденно комичным.

     ***

     В течение следующих нескольких недель Полетт сопровождала меня на игры. Каждый раз, когда Пенни видела нас, она, казалось, злилась. Если Полетт была занята, она замещала себя одной из своих подруг, и это только усиливало дискомфорт Пенни.

     Позже дети рассказывали мне, что мама всегда задавала им вопросы о том, ездила ли Полетт или другие девушки с нами на дневные экскурсии. Это заставило меня улыбнуться, я понял, что заставил ее обратить на себя внимание.

     К сожалению, побочным эффектом было то, что она перестала разговаривать со мной, и стало труднее проводить время с дочерьми. Возвращаться домой стало неудобно, напряжно, и девушкам это не нравилось.

     В день рождения нашей младшей дочери все изменилось. Пенни организовала большую вечеринку, где собралась вся семья. Она попросила меня не приводить мою новую девушку, и согласилась не приводить своего парня.

     Вечеринка была очень веселой, и на ней было около тридцати детей, которые с криками бегали и танцевали. Молодые девочки и танцы, что вы можете сказать? ВАУ... Это так затягивает.

     В любом случае, пока они танцевали и играли, мы с Пенни сидели рядом и разговаривали.

     — Ты стал настоящим дамским угодником. Твоя подруга Полетт мила, немного молода, но — милашка.

     Я улыбнулся:

     — Спасибо, да, она очень веселая.

     — Почему ...  

     ты взял ее на игру? — прорычала она, не в силах сдержать ревность.

     Я был в ступоре.

     — О, никаких особых причин, просто она спросила меня, может ли прийти и встретиться с девочками.

     Пенни недоверчиво посмотрела на меня.

     — Правда? Она хотела пойти?... Она так не выглядела. — Там определенно была какая-то ревность и гнев.

     Остальная часть вечеринки прошла нормально, хотя я был рад сбежать в конце.

     Несколько недель спустя, когда я пришел, чтобы забрать девочек, то обнаружил, что Пенни сидит за кухонным столом, зажав голову в руках и безутешно рыдая. Я пытался утешить ее, даже после всего что случилось, я все еще любил ее.

     — Эй, любимая, в чем дело? Давай, все будет хорошо.

     Она повернулась и закричала сердито:

     — Нет, это чертовски не будет... Ты, блядь, придурок. Я все испортила, все, я испортила жизнь девочек, я разрушила твою жизнь... Все, нахуй.

     Девочки стояли в гостиной, сгрудившись, и глядели в шоке. Пенни увидела их и выбежала на улицу. Я успокоил девочек и отвел их в спальню, объяснив, что мне нужно поговорить с их мамой.

     Я вышел и увидел, что Пенни плачет на качелях. Я сел рядом с ней и прижал ее голову к своему плечу.

     — Все будет хорошо, все наладится.

     Она рыдала:

     — Для тебя — возможно, но моя жизнь — ад, я одинока и ненавижу это, девочки скучают по тебе, и заставляют меня чувствовать себя виноватой, и это правда, потому что это была моя вина. Каждую ночь они плачут по отцу, и я знаю, что в том, что тебя здесь нет — моя вина.

     Она посмотрела на меня грустными глазами.

     — В довершение всего, у тебя в руках — куча цыпочек, ты пошел дальше, держу пари, ты обо мне больше и не думаешь.

     Я крепко обнял ее.

     — Хорошо, вот правда: причина, по которой девушки приходят со мной на нетбол, в том, что Полетт увидела, как мне было грустно после того как ты впервые появилась там со своим парнем, и они заключили со мной договор, чтобы доказать, что ты — не единственная, кто пошел дальше.

     Она засмеялась:

     — Чушь собачья... Ты это придумываешь.

     — Ни капли, Пен... Девчонки действительно хороши, но они делали это только для того, чтобы устроить шоу, так, чтобы ты могла подумать, что у меня все хорошо.

     Она фыркнула.

     — Это не конкурс, я хотела представить тебя Джозефу, но нервничала и чувствовала себя виноватой.

     — Почему виноватой?

     — Ну, это все еще, каждый день я просыпаюсь, ища тебя в постели рядом с собой. Я одинока, Люк, так сильно одинока, я так по тебе скучаю.

     Я кивнул:

     — Да, я тоже по тебе скучаю. Полетт никогда не была моей девушкой, она просто вызвалась пойти со мной, чтобы заставить тебя ревновать.

     Она засмеялась:

     — Ну, это сработало, когда я увидела тебя с ней, то все, что я хотела сделать, — это протереть глаза, а затем эта сука поцеловала меня...

     Мы оба смеялись, до того как пришли девочки и схватили нас, крепко обняв.

     Девочки вернулись в свою спальню, а мы с Пенни слились в сладком сочном поцелуе, и вкус ее языка, соблазнительно блуждающего вокруг моего рта, был сладкой агонией.

     Ее руки крепко обвились вокруг моей шеи, а ее великолепные ягодицы наполнили мои руки. Её мокрые губы соскользнули с моих, и маленькие легкие поцелуйчики растеклись по всему моему плечу и шее. И в тот момент, когда температура взлетела до небес, мы сорвали одежду друг с друга, и упали на диван. Она обхватила ногами мою талию, в то время как я глубоко погрузил свой член в ее знойную мокрую киску. Ее крики радости были настоящими, и не было никаких игр. Ее рот приклеился к моей шее, а ногти яростно царапали мою плоть, и я трахал ее, как никогда прежде, без нежных медленных занятий любовью. Это был жаркий и страстный секс. Наши оргазмы пришли одновременно в результате взрыва спермы и бьющих через край оргазмических соков. Она кричала так громко, что мне пришлось рукой зажать ей рот, чтобы заткнуть ее.

     Позже той ночью, когда мы свернулись вместе, восстанавливаясь от более медленной нежной любви, наши тела слились в пылких объятиях, ее ноги сжали мою талию, ее руки крепко сжали меня, она глупо хихикнула, когда массировала мой увядающий член своей киской, содрогаясь и сжимая его, пока он снова не стал твердым и пульсирующим.

     — Трахни меня, Люк, сделай меня снова своей, не останавливайся, детка, просто трахни меня.

     Мы долго занимались любовью в первые часы после полуночи, после чего заснули в объятиях друг друга.

     Кровавый ад утра... черт возьми, что за способ проснуться, когда ее горячие сексуальные губы, скользящие вверх и вниз по моему утреннему стояку, разбудили меня.

     Девочки ворвались вскоре после этого, и у нас не было никакой возможности встать и приготовить завтрак, и когда мы поели, я пробормотал:

     — Так ты собираешься принять душ, прежде чем увидеть его?

     Она зло оскалилась:

     — А ты бы хотел?

     Я-то думал, что это была шутка.

     — Я бы предпочел, чтобы ты сказала мне, что больше никогда с ним не увидишься.

     Она смотрела прямо на меня.

     — Люк, если то, чем мы только что поделились, было нечто большее, чем просто месть мне, я обещаю, что больше никогда его не увижу.

     Я глубоко вздохнул:

     — Тогда тебе лучше сказать ему «отвали».

     Она широко улыбнулась:

     — Ты серьезно? Не играй со мной, Люк.

     — Я серьезно. Боже, помоги мне, я скучаю по тебе, я скучаю по детям. Я хочу вернуть нашу старую жизнь.

     ***

     Это было началом нескольких странных месяцев, мы решили не торопиться, я не вернулся, хотя однажды ночью, когда она пришла ко мне домой, то отчаянно ревновала. Как всегда, была вечеринка, и все девушки много кудахтали вокруг меня, что было приятно, но Пенни это далеко не понравилось. Это означало, что мне придется найти новое место для жизни. Я этого не хотел, но мои родители предложили мне вернуться домой.

     Пенни хотела, чтобы я просто пошел домой и притворился, будто ничего не произошло, но это было слегка много для меня. Я решил, что нам нужно действовать медленно и уверенно.

     Итак, мы пошли по дороге жениховства, и это было очень весело. Я обнаружил, что мне понравился вкус дикого секса в общественных местах. Сначала она была сдержанной и нервной, но вскоре сделала мне минет в машине и даже один раз на парковке супермаркета.

     У нас было много свиданий, которые дали время и пространство. Мы стали говорить более открыто и, возможно, научились ценить друг друга как нечто, отличное от мужа или жены, как настоящие партнеры. Полагаю, вы бы сказали, что мы снова влюбились, хотя я не уверен, что мы когда-либо разлюблялись.

     Да, в конце концов, я вернулся, и нам нравится жить вместе как одна семья. Да, если честно, иногда я немного нервничаю и сомневаюсь, но она сделала все возможное, чтобы доказать, что ей можно доверять.

     Прощать необходимо, нельзя вечно жить прошлым. Да, она совершила ошибку, но когда ты любишь кого-то так сильно, что можешь простить, то должен это сделать. Альтернатива слишком болезненна.