Лорн в печали, он рядом, но молчит, смотрит в окно, в стену, в пол — куда угодно, только не на меня. Лорн... Единственный мужчина, любивший меня, единственный, кто смотрел на меня без похоти и страха. Верный мне и моим желаниям. Сновидец.

     Если сновидец грустит, значит нужно готовить завещание. Моя служба подходит к концу, я больше не смогу помочь своей королеве. Мысленно прошу демонов дать сил прожить эту ночь, чтоб защитить свою госпожу на рассвете. Тьма в моей душе пробуждает вечную жажду, и Великая слышит меня. Она рядом, пропитанная усталостью и болью.

     — Моя королева, прошу! — Лорн застывает безмолвно.

     Хранительница традиций ищет в знаниях возможность спасти. Чувствую, что все слишком поздно.

     — Ллиира! — вскрикивая, королева начинает торопливо обнажаться. Память укутывает меня..

     ... Юная принцесса была раздражена присутствием матери, пытавшейся настоять на своем. Зябко кутаясь, стояла возле окна и следила за приготовлениями.

     — Матушка, достаточно! Если Вы готовы заменить отца на троне, у меня возражений нет. Иначе же ритуал пройдет с соблюдением всех традиций!

     — Милая, ты не права. Тебе нужно будет признать чью-либо силу, неужели ты хочешь быть должна Тьме?

     — Свет, Тьма, Тень, выбор делать лишь мне! Вернитесь в башню, я настаиваю!

     — Катрин, ты делаешь глупость. Свет даст большую силу.

     — Ваше Величество, Вы изволите и дальше утверждать о своем безумие. Нам кажется, что наблюдение за ритуалом будет небезопасным для Вашего здоровья. Мы нанесем Вам визит завтра, после ужина, — голос девушки звенел. — Благодарю за визит.

     И, не давая возразить продолжила:

     — Согласно традициям, подготовку к ритуалу пора начинать. Вы не можете здесь дольше находится!

     Королева молча покинула помещение. В наступившей тишине слышался лишь голос леди Анны, грозившей карой предсказателям. Последняя неделя апреля была снежной, окончательно превращая ритуал в пытку. К сожалению, день коронации перенести не возможно.

     Раздался звон, все присутствующие покинули общество принцессы, и перешли на балкон. Двор был переполнен, толп состояла в основном из мужчин. Под нежную мелодию вышли три статные дамы, в одеяниях каждая своего цвета — красный, черный, белый. К ним подошел королевский палач — мощный толстяк в грубой грязной одежде и в кожаном фартуке — вызывал брезгливость и отвращение. Палач проверил застывшие на холоде цепи. Кивок, музыка стихла.

     Через весь двор сквозь расступающуюся толпу шла полностью обнаженная принцесса. Смущенная от пристального внимания, замерзшая от холода и снега, но с гордо выпрямленной спиной и прямым взглядом, неторопливо двигалась к стене. Ее тело только начало округляться: маленькие груди, тяжеловатые бедра, полненький животик. Принцесса не была красавицей, и отказывалась подводить свое тело под эталоны красоты, но во взглядах мужчин полыхала похоть. Впервые за два столетия, знатная дама обнажилась перед простолюдинами. Уважение к королевской крови и страх за будущее удерживали толпу от нападения.

     Спокойно дойдя до стены, Катрин позволила заковать себя. Высоко поднятые руки и широко раздвинутые обеспечивали полную неподвижность. Металлический ошейник не позволял опустить голову.

     Древняя старуха приблизилась к женским фигурам, держа сквозь темную ткань непонятный предмет. Женщины одновременно протянули к нему руки. Темная и белая фигура, дотронувшись, резко отстранились и быстро покинули площадь. Фигура в красном удивленно замерла, затем, взяв предмет в руки, показала его толпе. Это был острый кристалл со странными желобками на каждой грани. У основания кристалла имелась прозрачная рукоятка.

     Женщина подошла к закованному телу и опустилась между ног принцессы. Под монотонное бормотание старухи плавно вонзила кристалл в девственное отверстие. Кровь заскользила по желобкам. Принцесса напрягалась от боли, но не произносила ни звука. Женщина двигала кристаллом, пытаясь вызвать как можно больше крови. В какой-то момент кристалл проник слишком глубоко, принцесса вскрикнула и потеряла сознание.

     Прозрачная рукоятка стала темной от накопленной крови. Старуха пронзительно выкрикнула непонятную фразу, и резко вытащила кристалл, оттолкнув красную фигуру. Палач быстро снял оковы, и, подхватив девушку на руки, унес в помещение...

     От воспоминания нахлынуло возбуждение столь же сильное, как и в тот день. В момент обморока моей принцессы, я испытала оргазм, и сострадание. Сомневаясь в моей невинности, моя мать заставила меня пройти похожий обряд, только в застенках родового замка...

     — Ллиира! — голос королевы звал меня из прошлого. Сквозь туман я видела обнаженное тело Катрин. Чувствовала нежную ласку ее губ, теплое движение рук. — Лорн, ласкай ее тоже. Я приказываю!

     Парень в ступоре прикоснулся ко мне. () Дрожащие пальцы дотронулись до моих сосков, мягко сжали. Язычок слизывал соленые капли с моей шеи. Дыхание королевы обжигало бедра, прикосновение Лорна заставляли меня дрожать. Покорно лежать под ними надоело, силы возвращались ко мне. В глазах своей госпожи я разглядела искорку. Освободившись из объятий, опрокинула на спину, обхватила ее ногу своими бедрами и начала приятное трение, разогревая и ее и себя. Засасывая ее язычок, пыталась выпить дыхание. Оторвалась для вдоха, и вновь королева:

     — Войди в нее, быстро!

     Сразу же почувствовала член внутри себя. Хаотичные движения, поцелуи, объятия, стоны, крики. Пальцы наткнулись на мокрые губки, скользнули внутрь. Член входил меня, мои пальцы трахали королеву. В одном ритме. Жестко, с болью, врываясь, убыстряясь. С поцелуями, укусами, щипками. Громкий стон, темнота. Резкий оргазм. Краем сознания чувствую разрядку партнеров, влагу и жар...

     — Ллиира! — голос королевы снова зовет меня, дежавю.

     Давний договор велит подчиниться, и я выныриваю из темноты. Слышу голос Лорна:

     — Королева дала тебе жизнь, напоив тебя, — заминка, — кровью.

     Госпожа Катрин сидит обнаженная на моей кровати, в уголках губ блестит яркая капелька. Смущенный сновидец старается не смотреть на нас. Мне сложно понять, явь это была или сон. Но времени на размышления и расспросы не остается:

     — Скоро рассвет, милая, пора готовиться к бою.

     Тьма моей души снова может служить королеве, я счастлива!