Чудище умирало... На острове стояла тишина, птицы не пели, растения увядали. Не журчали веселые ручейки фонтанов, не играла музыка в белокаменных палатах... Дрогнуло сердечко у купецкой дочери, красавицы писаной, почуяла она что-то недоброе; обежала она палаты высокие и сады зеленые, звала зычным голосом своего хозяина доброго — нет нигде ни ответа, ни привета...

     Побежала она на пригорок муравчатый, где рос, красовался ее любимый цветочек аленький, и видит она, что лесной зверь, чудо морское, лежит на пригорке, обхватив аленький цветочек своими лапами безобразными. И показалось ей, что заснул он, ее дожидаючись, и спит теперь крепким сном. Начала его будить потихоньку дочь купецкая, красавица писаная, — он не слышит; принялась будить покрепче, схватила его за лапу мохнатую — и видит, что зверь лесной, чудо морское, бездыханен, мертв лежит...

     Помутилися ее очи ясные, подкосилися ноги резвые, пала она на колени, обняла руками белыми голову своего господина доброго, голову безобразную и противную, и завопила истошным голосом:

     «Ты встань, пробудись, мой сердечный Друг, я люблю тебя как жениха желанного!...»

     Он открыл один глаз и умирающим голосом прошептал: «Ты пришла... Ты все-таки пришла ко мне... « Девушка вцепилась в его атласную шерсть, заливая слезами горючими, и горячо зашептала: «Что мне сделать, чтобы ты снова был со мной, мой господин? На край света пойду, добуду любое зелье колдовское, лишь бы ты был жив и здоров!»

     Чудище горестно вздохнул и поёрзал под ней (все-таки купеческая дочка не отличалась худобой). Тихим голосом промолвил он: «Есть одно средство, возлюбленная моя Аленушка, но согласишься ли ты на такие жертвы — мне неведомо»

      — Все, что угодно сделаю, а помогу моему жениху названному!

      — Ну что ж... — Он перевернулся на спину и вытянул затекшие лапы — Видишь между лап моих отросток красненький? Прикоснись к нему устами сахарными, оближи язычком, потри пальчиками лилейными и произойдет чудо чудное, диво дивное, станет он расти да и выплеснется из него жидкость чудодейная, в ней мое спасенье! Ежели не сможешь ты выполнить мою просьбу, придется расстаться нам, любезная невестушка на веки вечные!

      — Ради милого друга все выполню, все сделаю, только не покидай меня!

     Раздвинул он лапы задние, могучие, увидала девушка отросток чудной, вроде цветка на стебле, головка у цветка красная, на ней капелька росы поблескивает (а попробуй оставаться спокойным, когда девка молодая по телу елозит, ручками гладит...). Чудище помог купеческой дочке улечься на себя валетом, чтобы сподручней было процедуры принимать. Храбрая девушка приблизила ротик к чудесному цветку, робко поднесла бутон к губам и поцеловала. Дрожь пробежала в этот момент по телу чудища, она отпрянула в страхе, но он ободряюще прошептал: — Не останавливайся, сие есть признаки надвигающегося исцеления.

     Девушка осмелела, приоткрыла ротик и языком облизала нектар. Вкус был необычный, но

     совсем не противный. Он слегка приподнял бедра, и член вошел в ротик легко, как по маслу. Девушка старалась, пальчики обхватили его разгоряченную плоть, как по волшебству цветок в ее руках рос, головка уже еле обхватывалась губами. Он дотянулся до ее руки и ненавязчиво переместил ее на волосатые яйца, которые она тут же принялась теребить.

     Она почувствовала, что это занятие ей даже нравится, сосательные движения отзывались теплом внизу живота, захотелось просунуть руку к срамному местечку и погладить себя, как она частенько делала, когда старшие сестры укладывались спать, и в покоях становилось темно и тихо.

     Он воспользовался тем, что она занята и потихоньку подцепил коготком подол платья. Выше, еще выше... Она возвышалась над ним, широко раздвинув белые ляжки, кустик светлых волос притягивал взгляд и уже блестел от смазки. Он жадно втянул пряный девичий запах. Она пахла свежескошенной травой... Он положил передние лапы ей на талию и ткнулся уродливой мордой прямо между мокрых губок, она к этому моменту была уже настолько возбуждена, что даже не спросила, нужно ли это для лечения.

     В этом теле он был лишен пальцев, когтистые лапы приходилось держать в узде. Зато язык по размерам не уступал члену, гибкий, длинный, он начал вворачиваться во влажную дырочку, девушка от таких манипуляций стала подмахивать попкой, постанывать и плотнее сжимать губки вокруг члена. Его язык неутомимо долбил дырочку, иногда вылезая и принимаясь лизать крохотный клитор или перемещаясь к другой манящей дырочке.

     Невинная девушка оглашала своими криками безлюдный сад, такого наслаждения она никогда еще не испытывала, горячий толстый язык как поршень вторгался в ее пещерку, она растрепалась, платье упало с плеч, обнажая налитые груди. Не помня себя, девушка зажала член между грудей, мокрая головка тыкалась ей в губы, щеки, зверь заурчал и выстрелил фонтан спермы в приоткрытый рот Аленушки. Оргазм сотрясал его мохнатое тело, он прикусил ее клитор, и девушка со стоном, обессиленная упала на него...

     Они лежали рядышком, приводя дыхание в порядок. Она застенчиво зашептала ему в ухо: «А одного раза для исцеления достаточно? Я могу еще тебя спасать, сколько скажешь...»