Я бежала по степи. Вокруг росли маки, васильки, еще какие-то мелкие, незнакомые мне, но очень красивые цветочки. Небо было синее, тропинка была бледно-желтая от песка, солнце было ярким и дул прохладный влажный ветерок. Мне было так хорошо на этой дорожке, под этим небом, я бежала и смеялась от счастья. Кто-то ждал меня в конце этой дорожки. Из-за яркого, слепящего солнца я не могла увидеть кто это. Я побежала еще быстрее, и вдруг, вместо песчаной дорожки, под моими ногами оказалась пустота, и я полетела вниз, в темноту и холод, закричала... и проснулась. Я лежала в Сашкиной огромной кровати одна, в ванной шумела вода, в окно светило солнце. Похоже, орала я во все горло, потому что из ванной выскочила мокрая Саша, наспех завернутая в полотенце.

      — Что случилось?

      — Кошмар приснился.

     Она тут же успокоилась, выражение лица из взволнованного стало ехидным.

      — А я уж думала, что такое похмелье страшное.

      — У меня не бывает похмелья.

      — Очень жаль. Может, в другой раз бы дважды подумала, прежде чем напиваться черт знает с кем.

      — Да ладно тебе. Я же попросила прощения.

      — Я в гробу видела твое прощение! — вдруг заорала она, — Ты не понимаешь, во что чуть не влипла.

      — Понимаю.

      — Ни хрена ты не понимаешь! Эта баба — отмороженная совершенно. Она бы тебя трахала всю ночь в компании с парочкой каких-нибудь таких же, как она, обдолбанных баб или мужиков, а потом бы выкинули где-нибудь за городом. И куда ты свой телефон дела? Я тебе звонила раз сто!

      — Я его дома бросила, — пробормотала я, опустив голову.

      — Блин, вот правда, угораздило же меня... — злобно продолжала она, — вы, подростки, вообще, сами-то в состоянии понять, чего вам надо?

      — Да. Мне ты нужна, — все так же тихо, не глядя на нее, сказала я.

      — Ага, — фыркнула она, — я так и поняла.

      — Ну просто... — я замолчала.

      — Что? Какая муха тебя укусила? Я вообще тебя не понимаю. «Мне ты нужна», — передразнила она. — У тебя странный способ это показывать.

      — Просто я не уверена, что нужна тебе.

      — Да? Может, я тоже целовалась с незнакомыми тетками?

      — Ты целовалась с Инной.

     Она внимательно на меня посмотрела.

      — Во-первых, я не целовалась с ней. Это она меня целовала, вернее, пыталась целовать.

      — Такие тонкости я, конечно, не разглядела...

      — Не перебивай. А во-вторых, я, по-моему, ясно дала понять вам обеим, что я с тобой, а не с ней.

      — Но она... Такая красивая, и она явно хочет тебя. Я рядом с ней — просто замарашка какая-то.

     Она уставилась на меня так, как будто впервые видела.

      — Ты это серьезно? — тихо спросила она.

     Я опустила голову еще ниже и молча кивнула.

     Она села рядом со мной на кровать, за подбородок приподняла мою голову, посмотрела мне в глаза и очень серьезно сказала.

      — Кого она там хочет — это ее дело. Ты что, правда не понимаешь, какое производишь на людей впечатление?

      — Отлично понимаю. Впечатление глупенькой такой, малолетней серой мыши.

      — Нда-а-а, — протянула она, — вот это да. А я-то думала, что ты осознанно этим пользуешься.

      — Чем? — я совсем растерялась.

     Она улыбнулась мне, опрокинула на кровать, и стянула с меня плед. Вся ее злость как будто испарилась.

      — Это я должна от ревности подыхать, — сказала она, наклоняясь, чтобы меня поцеловать, — Я когда первый раз тебя увидела, то поняла, что пропала, что я жить не смогу спокойно, пока не получу тебя. И я сразу подозревала, что я не одна такая. Мне как минимум с тем парнем предстояло конкурировать. А вчера на тебя каждая озабоченная лесбиянка в клубе пялилась.

      — Тебе, наверное, показалось.

      — Заткнись, — она опять поцеловала меня, — Ты очень красивая. У тебя гладкая кожа, чудесная грудь, маленькая круглая попка.

     Она трогала меня, гладила, легонько царапала, чуть сжимала. Запустила пальцы в мои волосы, потянула легонько. Ее губы скользили по моей шее.

     Я уже мало что соображала, а она продолжала.

      — Ты вся, как мед — золотые волосы, золотистая кожа, темные глаза, яркие губы. Тебя все время хочется трогать. И все это еще нужно умножить на вот это простодушное непонимание, неосознание, что ли, собственной соблазнительности. И ты еще себя сравниваешь с Инкой. Да у нее у самой на тебя слюни потекли, — одна ее рука была у меня между ног, другая — в моих волосах, она тяжело дышала, то и дело целовала меня. — Я все это понимаю, но, имей в виду, делиться я не умею. Ты — моя. Это понятно?

     Ее пальцы уже вошли в меня. Я выгнулась и застонала — от удовольствия.

      — Я спрашиваю — это понятно? — повторила она.

     Я со стоном приподняла бедра и стала изо всех сил насаживаться на ее руку.

     Она внезапно навалилась на меня всем телом, не давая двигаться. Пальцы ее замерли. Я протестующее зарычала.

      — Отвечай, прошипела она и впилась в мою грудь поцелуем.

      — Не останавливайся, — смогла простонать я, — Я все поняла.

     Ее пальцы шевельнулись и снова остановились.

      — Что именно? Скажи это вслух.

      — Я — твоя, — закричала я, — твоя, только твоя.

     Она застонала, обхватила бедрами мое колено, ее пальцы вбивались в меня так, как я успела уже полюбить — сильно резко глубоко. Ее рот был приоткрыт, глаза закрыты. Пальцы внутри меня изогнулись, прижали какую-то точку и я выгнулась дугой, закричала, обняла ее обеими руками, провела по спине, сжала ее попку, прижала к себе изо всех сил, она дернулась, расслабилась и растянулась на мне, зарылась лицом в мои волосы.

      — Я развеяла твои сомнения? — услышала я ее шепот.

      — А я — твои?

     И мы захохотали, как ненормальные, она перевернулась на спину, не выпуская меня из объятий, и я оказалась лежащей на ней.

      — А ты знаешь, что ты вот в таком положении почти всю ночь проспала? Как ты там говорила?"Люблю спасть одна», — передразнила она меня.

     Я подняла голову, посмотрела ей в глаза.

      — Люблю тебя, — сказала я.

     Она протянула руку, взяла меня за волосы, притянула к себе и поцеловала.

     Где-то час мы так валялись, целовались и болтали. Потом я вспомнила, что мне нужно показаться в универе, взять дополнительные эти чертовы задания, вскочила и побежала в душ, выставила за дверь Сашку, которая было увязалась за мной и пыталась приставать. Потом мы еще некоторое время целовались в дверях, наконец, я оторвала себя от нее, пообещала заскочить домой, взять телефон и ей позвонить, и побежала вниз по лестнице — энергии у меня было — с избытком.

     В автобусе я надела наушники, выбрала самый развеселый рок-н-ролл, и увидела свое отражение в окне. Я улыбалась с самым идиотским выражением лица. От остановки до дома я бежала почти вприпрыжку, взлетела на свой этаж и чуть не споткнулась об Сережку. Он сидел на верхней ступеньке и внимательно на меня смотрел.

     Я молча открыла дверь, зашла в квартиру, он зашел следом.

      — Ты почему трубку не берешь?

     Я все так же, молча, пошла в свою комнату, он — за мной. Я достала из ящика стола телефон — показала ему.

      — Ты где была всю ночь? Изменяла мне? — он как-то неестественно засмеялся и, как будто, подавился собственным смехом.

     Я молча смотрела на него.

      — Ну... И кто он? — каким-то не своим голосом спросил.

      — Я ...

 

     не хочу об этом говорить.

      — Ладно, не будем, — неожиданно легко согласился он. Подошел и прижал меня лицом к своей груди. — Будем считать, что ничего не было. Забыли.

     Я оттолкнула его.

      — Как это — не было? Ты что?

      — Ань, ну ты чего хочешь?

      — Да ничего я не хочу. То есть, от тебя — ничего.

      — Ты что? Ты, в смысле... Ты меня бросить хочешь?

      — Да.

      — Да кто он такой? Я его знаю? Как его зовут?

      — Саша.

      — Это какой?

      — Какая. Это та девушка, помнишь, с конференции...

     Он вытаращил на меня глаза.

     Я обошла его, взяла из шкафа платье и пошла в другую комнату — переодеваться.

     Я только успела раздеться, как он влетел в комнату.

      — Выйди.

      — Как будто я тут чего-то не видел. Ты серьезно? Ты с той лесбиянкой трахалась? Нет, правда?

      — Правда.

      — И из-за этого ты меня бросить хочешь? Да перестань. Это даже за измену не считается. И как она? Тебе понравилось?

      — Очень.

      — А подробности?

      — Ты что, не слышал? Я говорить об этом не хочу.

      — Не понравилось?

      — Выйди из комнаты.

      — Да ладно тебе, ну расскажи. Как тебе секс с женщиной?

      — Это не секс.

      — А что? Хотя, ты права. Что за секс без члена...

      — Это любовь.

     Он захохотал было, но вдруг замолчал, как будто его ударили.

      — А когда? — вдруг спросил он, подходя ко мне.

     Я застегнула платье.

      — Что — «когда»?

      — Когда это было? Сегодня ночью — это был первый раз?

      — Нет.

      — Ну так когда?

      — На конференции.

      — То есть ты по очереди трахалась с ней и со мной? А потом — опять с ней. Ну что, моя очередь?

     Он вдруг быстро шагнул ко мне, схватил меня и попытался поцеловать. Я оттолкнула его.

      — Перестань!

      — А чего? А потом — опять к ней! Оцени разницу. Ей-то тебя ебать нечем.

     Он толкнул меня на диван. Я от неожиданности потеряла равновесие и упала на спину. Попыталась встать, но он тут же навалился на меня всем телом, тяжело дыша, втиснул колено между моих ног и раздвинул их. Я пыталась сопротивляться, но без толку — он был намного сильнее.

      — Отпусти меня!

      — Да перестань, — прошептал он, — тебе же всегда нравился секс со мной, понравится и сейчас.

     Он задрал подол моего платья, и, одной рукой удерживая обе моих руки, другой забрался мне в трусики. Я пыталась его пинать, но он как будто ничего не чувствовал.

      — Отпусти меня! — заорала я, — Отпусти!

     И в эту же секунду он быстро расстегнул свои джинсы, сдвинул мои трусы в сторону и втолкнул в меня свой член. Я опять закричала, и он закрыл мне рот ладонью.

     Похоже, что мое сопротивление только сильнее его заводило. Я никогда не видела его таким, и поняла, что совсем не знаю, чего теперь от него можно ожидать. Я постаралась расслабиться и только ждала, чтобы все быстрее кончилось — эти резкие болезненные удары внутри меня, это громкое дыхание возле моего уха. Он почувствовал, что я перестала сопротивляться, убрал руку с моего рта, повернул мое лицо к себе — хотел поцеловать, но встретился со мной взглядом, вздрогнул, зарылся лицом в мои волосы, и, наконец-то, кончил. Какое-то время он лежал неподвижно. Я ждала. Он поднял голову, посмотрел на меня. Я смотрела ему в глаза. На его лице было странное выражение. Ужас? Сожаление? Не знаю. Мне просто хотелось, чтобы он уже поскорее ушел. Он слез с меня, одернул на мне платье, застегнул джинсы. Я поднялась и пошла в ванную.

      — Аня.

     Я обернулась.

      — Я не хотел... Я...

      — Дверь за собой захлопни.

     Где-то через полчаса я вышла из душа — в квартире было пусто. Я переоделась второй раз за последний час, надела другое платье, не спеша зашнуровала кеды, взяла рюкзак, сумку с ноутбуком и вышла из дома.

     В универе я провела некоторое время в деканате, потом моталась из одного корпуса в другой в поисках нужных мне преподавателей, через пару часов моя беготня закончилась в библиотеке — нужно было сдать часть учебников. Я уже выходила из корпуса, когда меня догнала Маринка, наша староста.

      — Анют, ты читательский забыла.

      — Спасибо, Мариш. Вот растяпа.

      — Я сейчас Серегу видела... — начала она.

     Маринка была известной сплетницей и сводницей.

      — Я спешу, Марин.

      — Да ладно тебе, пять минут постоим, покурим в тенечке.

     И она потащила меня к скамейке под деревом. Я, зная, что от нее так легко не отделаешься, обреченно поплелась за ней. Она уселась, закурила, и тут же затарахтела.

      — Вы что, поссорились? На нем лица нет, и ты какая-то странная.

      — Не знаю я ничего про его лицо.

      — Ну точно, поссорились. Вы чего? Нашли время. Сессия начинается, а у вас — страдания.

     Я решила, что если молчать и кивать, то она быстрее отстанет и кивнула, промычав что-то неопределенное.

      — Что у вас вообще случилось?

     Я пожала плечами и опять ничего не ответила. В таком стиле мы «беседовали» примерно пятнадцать минут, потом она поняла, что никаких подробностей она от меня не добьется, и переключилась на сессию, так что некоторое время мы обсуждали предстоящие экзамены.

      — Еще же с практикой надо что-то придумывать. А я домой хотела уехать сразу после сессии.

     Маринка приехала из Якутии и жила в общаге.

     Внезапно она сказала:

      — О! А вот и он!

     И заорала во всю глотку.

      — Сере-е-еж!

     Я вздрогнула и обернулась. К нам шел Сергей. Лица на нем и правда — не наблюдалось.

      — Я пойду.

      — Да поговори ты с ним, — прошептала Маринка, вскочила и смылась.

     Я хотела уйти, но он схватил меня за руку.

      — Погоди.

      — Я спешу.

      — Ну подожди, — он все еще держа меня за руку, но под моим пристальным взглядом руку быстренько убрал.

      — Прости меня. Я больше никогда...

      — Знаю.

      — Что? — не понял он.

     Я посмотрела ему в глаза.

      — Ты больше никогда меня не будешь трогать. Никогда.

      — Я не хотел сделать тебе больно.

      — Врешь. Хотел.

     Он пытался что-то возражать, что-то мне объяснить, и я даже пыталась его слушать, но мне вдруг так захотелось к Сашке, что я оборвала его, кажется, на полуслове:

      — Ладно, мне пора бежать.

     И действительно побежала, не слушая, как он пытается что-то еще сказать мне, что-то объяснить...

     Когда я подошла к ее двери, зазвонил телефон у меня в кармане.

      — Да.

     Это была Сашка.

      — Ты опять мне не позвонила...

     Я толкнула дверь — она оказалась открытой. Сашка сидела на диване, держала у уха трубку.

      — Прости. Была занята, — сказала я в трубку.

     Она подняла на меня глаза и улыбнулась мне такой теплой улыбкой, знаете, как будто не несколько часов, а несколько лет меня ждала.

     Я быстро подошла к ней, забралась к ней на колени, обняла ее руками и ногами и поцеловала. Она уронила телефон и тоже обняла меня. Я оторвалась от ее губ, расстегнула верхнюю пуговку ее рубашки и прижалась губами к шее. Она попыталась что-то сказать, но я снова закрыла ей рот поцелуем. Она издала какой-то странный звук, руки ее уже были у меня под платьем.

      — Вот это я и называю — «не телефонный разговор».

     Если бы Сашка не прижимала меня крепко к себе, я бы от неожиданности свалилась на пол. За спиной у Сашки, за диваном стояла Надя. В руке у нее была чашка. Видимо, все это время она была на кухне.

     Я попыталась слезть с Сашки, но она меня не отпустила.

      — ты там, вроде, чай заваривала, — пробормотала она, носом прижимаясь к моей шее. Я снова закрыла глаза — так это было здорово.

      — Ну так я и заварила. Ты же сказала, что пять минут с ней по телефону поговоришь.

      — Еще десять минут, — жалобно-смешно проныла Сашка.

      — Кончайте.

      — Я бы — с удовольствием, — фыркнула Сашка, — выйди из комнаты, будь человеком.

      — Нет, хватит, — Надя с решительным видом села в кресло, — На чем мы остановились-то?

      — Нет, ну бывают же такие садисты, — тяжело вздохнула Сашка и вытащила руки из-под платья. — Ты запомни, на чем МЫ остановились, — сказала она мне, сделав ударение на слове «мы».

     Я слезла с нее, села рядом, привалилась спиной к ее боку, открыла бук и занялась контрольной. Они трепались обо всем подряд, ржали, периодически я тоже участвовала в разговоре, иногда совсем их не слушала, но все время меня прямо окутывало какое-то ощущение... Покоя, что ли... Нет, не покоя. Ощущение, что я там, где должна быть, понимаете? Ну вот такое ощущение максимальной гармонии.

     E-mail автора: [email protected]