Нюрка ойкнула и смачно выматерилась. Спрыгнув с кровати она распахнула окно:

      — Сигай, Генка!

      — Да ты чё, я же голый!

      — Сигай, а то хуже будет!

     И она бросилась открывать дверь.

     Я выпрыгнул в окно, благо дело происходило на первом этаже, и оказался в кустах сирени. Только что прошёл дождь, кусты обдали меня отрезвляющим сиреневым душем. Колбаса съёжилась до обычных 14 сантиметров. Я вспомнил о письме и газете в прихожей у Нюрки. Над головой раздался нюркин голос и звук закрывающегося окна. Неожиданно на голову мне мягко шлёпнулась газета, из которой выпало письмо. Я успел подхватить его на лету, не дав попасть в лужу у стены, и опрометью бросился в сторону подъезда. Перед подъездом вроде никого не наблюдалось.

     Когда я проскакивал уже второй этаж, а колбаса, как это водится, билась о бёдра, сверху кто-то вприпрыжку стал спускаться. Мне навстречу попалась соседка с пятого этажа, Светка. Она шла с ведром на помойку. Увидев меня, Светка присвистнула своими пухлыми губами и загородила дорогу.

      — Уйди, Светка, дай пройти!

      — Не-а.

      — Тебя ведро ждёт.

      — Успеется.

      — Давай потом поговорим.

      — Не-а.

      — Дядь Ген, а что это у вас? Она кивнула и взглядом показала на висящую колбасу.

     От её взгляда колбаса стала прирастать.

      — Я вам нравлюсь, дядь Ген? При этих словах Светка резко подняла свой топик, демонстрируя прозрачный сиреневого оттенка лиф.

     Колбаса принимала боевую форму.

      — А недавно я сделала татушку. Родители ничего не знают. А вам, так и быть, покажу.

     Она повернулась спиной и опустила шорты. На левой ягодице сидела красивая бабочка.

     Я ухватил её попку и впился губами в эту бабочку, потом расцеловал всё и справа и слева.

     Светка выпустила из рук ведро и прижалась к стене. Шорты упали на пол. Под ними были фиолетовые стринги. Я опустился на колени, оттянул в сторону стринги и стал вылизывать её цветок. Иначе это место нельзя было назвать: ароматный, с мягкими волосиками, припухший как бутон розы. И этот цветочек начал течь прямо мне в рот.

      — Хочу колбасу... — зашептала Светка.

     Я выпрямился, приподнял её левую ногу и приставил кончик колбасы ко входу. Светка повела бёдрами и колбаса начала входить с напрягом раздвигая лепестки бутона. Светка обхватила меня за шею и повисла на мне. Я придерживал её за ягодицы и насаживал, удивляясь, как это толстая колбаса помещается в таком бутончике. Но ей это не только нравилось, она от этого потащилась.

     Когда я понял, что развязка близка, я выдернул колбасу из Светки и повернул в сторону ведра. Как снайпер я попал белой струей прямо в середину. Это добавило мне самоуважения. Светка разочаровано смотрела на белесые потёки в ведре и наклонилась, чтобы облизать вкусные остатки.

     Но тут я вспомнил о письме, подхватил его с пола и помчался к себе в квартиру.

     Снизу доносилось жалобное:

      — Дядь Ген! Дядь Ген! Я ещё хочу!

     Склонившись в пролёт, я крикнул:

      — Завтра, Светка, в пять!

     Продолжение следует