Я стою перед дверьми храма Меритари. Он великолепен! Среди грязных улиц пред нами высится жемчужина архитектуры. Втиснутый между серыми облупленными домами дворец. Донжон, под которым находятся ворота, нависает над головами. Сами ворота ультрамаринового цвета с позолотой. А рядом фигура из почерневшей бронзы — странная девушка в натуральную величину сидит на пятках, колени девушки раздвинуты и видны искусно выполненные половые губки. Тело бронзовой девушки очень сексуально, грудки — правильные девичьи округлости, тонкая талия, женственные бедра. Скульптура производит странное впечатление — автор явно приукрасил — и талия слишком тонка, и осанка слишком правильная, и груди чересчур округлые. Но самое главное — голова. Голова не совсем человеческая — скорее похожа на облагороженную слегка вытянутую мордочку зверька, то ли белочки, то ли кошечки — маленький ротик с губками бантиком, нос — скорее продолжение мордочки, огромные глаза, остроконечные ушки почти на макушке. Да и хвост, изящным изгибом уложенный перед расставленными коленями, тоже не мог принадлежать человеческой девушке. На кончике хвоста небольшое утолщение, как у гремучих змей. Под скульптурой надпись на нескольких языках: «Потрогай нийу, и ты получишь благословление Меритари». Н — да, видно, что благословлением злоупотребляют: в отличие от остальной темной поверхности промежность и груди девушки натерты до ослепительного блеска.

     Я растеряно перевожу взгляд со статуи на ворота, почти не в силах дышать. Сердечко отчаянно бьется, в голове пустота.

     Гарсиа, стоящий рядом, явно опечален, но старается не показать виду. Мне тоже отчаянно не хочется расставаться с ним, но Меритари меня ждет! Сегодня должно исполниться то, к чему я стремилась все это время. Я виновато и нежно беру его за руку и, не в силах выдержать его молящий взгляд, отворачиваюсь к другой паре.

     Мали всхлипывает на плече Лузио. Ну, по крайней мере один из нас четырех не опечален. Рука кэпа рассеяно похлопывает по попке Мали, а глаза с явственным огоньком в глубине ощупывают скульптуру.

     Я вздыхаю и решительно шагаю к воротам.

     Дверь открывается, и перед нами предстает миловидная молодая женщина. Я с удовольствием оглядываю ее фигурку и сексуальное голубое одеяние — нечто вроде хитона, с большим вырезом. По бокам ткань отсутствует, скрепленная двумя завязками — на бедрах и подмышками. Складки облекают струящейся волной прелести женщины, натягиваясь на грудях, и она выглядит скорее раздетой, чем одетой. Впрочем она, нисколько не смущаясь, мило нам улыбнулась:

     — Что нужно уважаемым путникам в нашей скромной обители?

     — Обитель — то, может, и скромная, — слышу я сзади хмыканье Лузио, — а вот обитательницы — совсем даже наоборот!

     Я взглядом прошу прощения и сбивчиво излагаю, что же, собственно, мне понадобилось. Жрица с внимательной и чуточку равнодушной улыбкой выслушивает меня. Однако все меняется, когда я упоминаю татуировки на наших телах. Ее изящная бровь словно в раздумье ползет вверх:

     — Ну, что же, проходите! Я — верховная жрица храма Миритари. Здесь вы найдете, что искали.

     Всхлипывающая Мали проходит мимо меня, а я все медлю, словно не веря происходящему — неужели я нашла то, что искала, к чему стремилась?

     Внутри храм кажется гораздо, гораздо большим, чем снаружи. Не удивляюсь, принимая как данность, что богине подвластно само пространство. Даже Мали перестает всхлипывать и заворожено оглядывает величественный зал, отделанный темно — зеленым камнем. Огромные колонны возносятся ввысь по краям зала к прозрачному потолку, и кажется — они поддерживают само небо. Перед базисом колонн в художественном беспорядке разбросаны изящные софы. Мне интересно — жрицы возлежат на них во время моленья? Я не успеваю повернуться к нашей провожатой — из открывшихся дверок за колоннами вдруг стайками хлынули девушки. Они были одеты так же, как и первая жрица. Хитоны сверкали на фоне строго темного камня разноцветьем красок, а стройные ножки — сексуальностью.

     Девушки окружают нас с Мали и увлекают в разные стороны, не давая опомниться. Я оказываюсь в просторной комнате, сверкающей белизной и золотом. Несколько изящных рук принимаются меня раздевать. Я смущенно прикрываюсь ладонями, но их нежно, но настойчиво отводят. На какое — то мгновение веселое щебетание смолкает — девушки обнаруживают тату Вутси. В открытых ротиках и изумленно распахнутых глазах — благоговение. И я, едва не мурлыкая, нежусь в их взглядах, полностью обнаженная, наслаждаясь восторгом.

     С потолка вдруг тонкими струями начинает литься вода. И я и девушки мгновенно становимся мокрыми. Хитоны окружающих намокают и весьма недвусмысленно облекают стройные фигурки. Я откинула назад мокрые волосы наслаждаясь теплой струящейся по телу водой. Несмотря на потоки воды, мое внимание привлекла одна из девушек. Вот она изящным движением откидывает назад намокшие волосы. Ее голубой намокший хитон плотно очерчивает большие колышущиеся округлости, не скрывая крупных, почти черных, виноградин сосков. Между женственных бедер голубая ткань ложится складкой так, что можно заметить коричневые складки половых губок. Я тут же вспомнила Асиель, рабыню в доме вельможи... И то, что она вытворяла со мной в купальне. Ее тело так же облеплял хитон и... И я почувствовала определенное желание между ножек. Пожалуй я была бы не против, чтобы девушка в голубом хитоне меня поласкала. Мы встретились взглядами. Девушка мило и чуть насмешливо улыбнулась, и шагнула ко мне. Теперь наши набухшие соски едва не касались друг друга. Казалось их тянет магнитом. Ну, чего ты ждешь? — хотелось мне воскликнуть, но я лишь смутилась и опустила глаза под ее вопросительным взглядом. Однако едва мои ресницы опустились, я почувствовала, как мои груди сплющиваются о ее большие шары, как моих губ касаются мягкие и нежные ее губы. Мне было отчаянно мало легкого поцелуя, но я только приоткрыла ротик. Девичий язычок тут же этим воспользовался и проник между моими зубками. Я почувствовала ласковые прикосновения ее рук, скользящих по моей влажной коже. Одновременно меня начали мыть — несколько мочалок прошлись по спине, попке. Мои руки подняли, тоже не оставляя без прикосновений. М — м — м... Это было неплохо — мыться таким способом. С одной стороны меня ласкала девушка в голубом, ее нежные пальцы подбирались все ближе к лобку, а язычок ненавязчиво искал встречи с моим. Наши груди терлись, елозили друг о друга... Мне страшно хотелось, чтобы эти упругие полновесные шары обнажились, хотелось почувствовать собственными сосками их шелковистость... С другой стороны меня тщательно, но бережно, мыли.

     Я так и не открыла глаза, наслаждаясь восхитительными ощущениями. Я блуждала в нирване, отдаваясь ласкам. Нежные прикосновения мочалок и рук к обнаженной коже тоже были своего рода лаской. Особенно когда они проходились по попочке, когда одну или другую ножку приподнимали ласковые руки, и начиналось мытье внутренней части бедер, под коленками... Сквозь наслаждение иногда пробивалась шкодливая мысль — А как они будут мыть меня между ножками?

     Я получила ответ, когда мое тело подхватило множество рук. Я оказалась на весу, а мои ножки мягко, но неумолимо раздвинуты. Мои ресницы на мгновение распахнулись, чтобы мой рассеянный взгляд запечатлел, как к моей промежности склоняется головка девушки в голубом. Я застонала, когда увлажненных лепестков коснулись мягкие, все такие же нежные губы. Шустрый язычок обежал мои складочки, затем раздвинул их, чтобы дотронуться до клитора. От быстрой ласки перехватило дыхание, но язычок уже вылизывал лепестки. Я перевела дух, но ненадолго. Чувственные губы принялись захватывать мои лепестки, слегка посасывать, а язык, делавшийся вдруг сильным и жестким, настойчиво скользил в верхнем уголке киски. Струйки воды, бегущие по моему вздрагивающему телу, только усиливали мои ощущения. Чувственное наслаждение слегка омрачалось лишь тем, что во мне зрела одна мыслишка: скоро мне захочется чего — то большего. Вряд ли меня устроит ...

 пальчик в пизденке, мне может понадобиться горячий член, вторгающийся в меня мягко и нежно или грубо и властно. Но — чтобы это был мужчина с твердым, живым членом. Я уже даже подумала, чтобы самой прервать это умопомрачительное мытье, тем более, что между ножек мое тело усилиями девушки в голубом было самым чистым.

     Мне еще ужасно не хотелось останавливать девушек, когда вдруг вода прекратилась литься. Раздался мелодичный голосок, и к моему великому огорчению шустрый язычок прекратил свои сладостные игры. Я очутилась на ногах, пытаясь свести непослушные глаза на человеке, стоящем коло входа.

     О-о-о! Это была нийа! Я сразу это поняла, едва мой взгляд сфокусировался. Открыв рот и распахнув в изумлении глаза, я рассматривала существо, которое по всем параметрам можно было бы назвать женщиной или девушкой. Тело нийи было затянуто в какую — то эластичную узорно — пятнистую ткань, обтягивающую ее так, что идеально округлые груди казались одетыми отдельно. Вообще нийа казалась скорее голой, чем одетой. Во всем облике меня поразили две вещи. Во — первых, автор скульптуры нисколько не перевирал пропорций тела нийи — ее талия была такой тоненькой, что даже я без труда могла обхваить ее ладонями, ножки были стройными и длинными, такими, что даже я на мгновение позавидовала... Во — вторых, ее лицо — такое очарование таилось в нем, такая беззащитность читалась в глазах и одновременно они были такими порочными, блядскими... Даже я, не будучи мужчиной, вдруг почувствовала что у меня встает. Я резко тряхнула головой, прогоняя абсурдные, совершенно бредовые мысли. Боги, ну, откуда у меня член? Наваждение немного спало, но мое возбуждение, подстегнутое только что весьма необычным душем, понеслось вскачь. Мне даже пришло в голову, что я смогу обойтись без мужчины, если это сумасшедшее сексуальное существо будет проделывать со мной все эти вещи, что только что проделывала со мной обычная девушка.

     Однако нийа, похоже, была совсем не настроена бросаться в мои объятия. Она чуть насмешливо смотрела на меня, заставив меня покраснеть и почувствовать себя беспринципной шлюхой, живущей ради собственной похоти. Меня захлестнула злость на нийю — как она смеет ТАК смотреть?! Не хочешь меня, просто повернись и выйди!

     Вокруг меня девушки стали опускаться на колени. Я с удивлением увидела на их глазах слезы и эмоции раскаяния. Это что же, не только я подверглась?... Чему подверглась??? В голову внезапно пришло, что нийа попросту издевается надо мной и остальными девушками, каким — то образом заставляя нас чувствовать вину. Кажется, это называется ментальным воздействием... Ну, нет, со мной это не пройдет!

     Кончики моих пальцев зашевелились, я почувствовала, что на них начали формироваться раскаленные искры. Одновременно все мое существо принялось бороться с наваждением, из моей головы буквально стали вырываться потоки ментальной силы, обрывающей обволакивающие меня нити, исходящие от нийи.

     Ний вдруг озорно блеснула глазами и хихикнула:

     — А ты гораздо сильнее подруги! Да и всех остальных — никто не может сопротивляться моему гипнозу.

     Наваждение спало, и я поняла, что нийа — в общем — то обычная девчонка, только очень необычная. Н — да... Вот такие парадоксы приходят в голову, когда стоишь обнаженная, мокрая, на трясущихся от предшествующего напряжения ногах.

     — Тебе надо отдохнуть после ментального удара. — Кончик хвоста нийи с утолщением метнулся вперед, словно указывая. — Смотри: обычные люди уже спят.

     Я с удивлением посмотрела вокруг. Тела девушек, которые меня только что омывали, усеивали пол ванной комнаты в живописных позах. Похоже, они уснули в тот же момент, как нийа ослабила свое ментальное воздействие.

     — Приходи в молельню, когда придешь в себя.

     Нийа развернулась, не ожидая моего ответа, и вышла, покачивая соблазнительными упругими ягодицами под тонкой тканью. Зрелище было завораживающим и без гипноза. Немного портил впечатление хвост... Или не портил?..

     В маленьком предбаннике я надела первый попавшийся хитон, став не отличимой от других девушек. Почти сразу мне навстречу мне попалась верховная жрица. Поворчав по поводу проказ нийи, она хлопнула в ладоши и приказала появившимся девушкам унести спящих по комнатам. Заодно оказалось, что Мали тоже спит. Мне было предложено подняться в выделенные мне апартаменты, куда унесли мою подругу.

     Честно говоря, я сама не понимала, что со мной происходит. Вроде бы я нашла храм Миритари, оказалась в безопасности и уюте. Однако проводить время в моленьях, в каких — то бытовых заботах, предаваясь изредка лесбийской любви, совсем меня не привлекало. Нет, конечно, можно здесь остаться, чтобы соблазнить нийю. Хм, звучит интересно... Что еще? Может быть здесь есть какие — то источники информации, из которых мне все же откроется, для чего предназначены мы с Мали? Верховная жрица никак не намекнула, что мы с Мали как — то отличаемся от остальных девушек. Ну, тату... Ну, займем положение, приближенное к верховной жрице... Оно мне надо?

     Я отказалась подняться в апартаменты и спросила, где молельня. Оказалось, что все девушки молятся в главном зале храма, однако существует отдельная молельня — там поочередно молятся нийа и верховная жрица. Мне было милостиво разрешено посетить отдельную молельню.

     Когда я вошла в уютную комнату, нийа уже была там. Она стояла перед противоположной стеной, на которой слегка светились какие — то знаки.

     — Раздевайся, молиться нужно полностью обнаженной. — Проговорила нийа, не оборачиваясь.

     Я пожала плечами. Все равно в этом хитончике я словно раздета. Хитон упал на пол, рядом с босоножками, и я ступила на тепловатый гладкий камень. Молельня была небольшая, отделанная камнем, похожим на тот, что был в главном зале, только красно — черного цвета с серебристыми прожилками. Помещение лежало в полутьме, освещаясь странным светом, исходящим от рун, украшающих стены. В дальнем углу, почти в темноте стояла кушетка, близнец тех, что мы видели, когда очутились в храме.

     Тело нийи, на котором играли багровые блики, было прекрасным, загадочным и неотразимо чувственным. Может быть, я и была сейчас не очень предрасположена к однополой любви, но не признать сексуальности женственных изгибов я не могла: из — за изящного плеча манила своей упругой округлостью грудь; конический сосок, видимый в «профиль» словно заострял грудь; прямые стройные ножки с мягко очерченными мышцами под шелковистой кожей; округлая попка, при тоненькой талии похожая на перевернутое сердечко... И хвост, спиралью обвивавший длинные ноги... Хм, а на кончике по — прежнему надет чехольчик из пятнистой ткани.

     Я встала рядом с нийей:

     — Ты не всю одежду сняла!

     — Что? А, ты про это?

     Хвост раскрутился и перед кончиками моих грудей качнулось утолщение в ткани. Нийа озорно улыбнулась:

     — В принципе я могу снять и его, но пусть это будет для тебя сюрпризом. Смотри, — перевела нийа мое внимание на стену, — я кое — что понимаю. Вот здесь и здесь говорится о проходе к самой Миритари... Это точно здесь, в храме. Но где? Еще говорится, что проход открывается, если испытать оргазм...

     — Все так просто? Так доставь мне удовольствие, и мы попадем в рай! — я по — мужски шлепнула нийу пониже спины. Звонкий шлепок заставил нийу подрыгнуть.

     Она развернулась ко мне и вдруг привлекла меня к себе. Наши груди сплющились друг о друга, я почувствовала на губах жаркое дыхание.

     — Не так быстро, глупая! Думаешь, мы мало экспериментировали с оргазмами?

     Ее ладони сжали мои ягодицы тоже отнюдь не с женской силой.

     — Н — да? Так вот как вы «молитесь»?

     — Неправда ли, неплохо кончать, зная, что это приближает тебя к Миритари? — с этими словами нийа сильно толкнула меня в сторону кушетки, на которую я с взвизганьем и приземлилась. В тот же миг стройное сильное тело очутилось сверху. Рот нийи накрыл мой, и мы какое — то время целовались.

     — Ты уверена, что мне это сейчас надо? — спросила я, задыхаясь,...  когда мне удалось освободиться от язычка, по — хозяйски орудовавшего у меня во рту.

     — А куда ты денешься? — страстно проворковала нийа, целуя меня в шею, теребя соски и пробираясь пальчиками к промежности.

     — Ты собираешься меня изнасиловать? — усмехнулась я, сжимая бедра, чтобы игривые пальчики не добрались до киски. Я хихикнула: — У тебя даже нечем это сделать!

     — Ты будешь удивлена, — полные губы тронула загадочная улыбка, и нийа снова возобновила свои ласки.

     Я демонстративно отворачивалась от ее жадных губ, кокетливо улыбаясь и подставляя шейку. Бедра я немного ослабила, позволяя ласкать свои груди, слегка вздрагивая, когда коготки или зубки моей необычной партнерши смыкались на соске. Однако я тут же плотно смыкала ножки, едва шаловливые ручки опускались к низу живота. Я пропустила момент, когда нийа завела одну руку за спину, и в угол полетел чехольчик. Вернее, я не обратила на это внимания, так как победно улыбалась в излучающие страсть лучистые огромные глаза.

     Мои бедра чуть раскрылись, и тут в мою пизденку ворвалось нечто огромное и горячее. Я сдавлено вскрикнула, обреченно чувствуя, как во мне ворочается твердый член. Член? Что за фигня??? Откуда здесь мужчина? А меня уже весьма натурально трахали. Я перевела взгляд на нийю и увидела в ее лице торжество и ликование. Хвост! Нийа имела меня тем утолщением на хвосте! И это ей доставляло огромное удовольствие. С ее губ стало срываться бурное дыхание, переходящее в стоны, лицо исказилось страстью.

     Потом из меня вышли, а стройное тело нийи выгнуло судорогой. Нийа закрыла глаза, а рот наоборот приоткрылся, обнажая белую полоску зубов. На какое — то время моя партнерша забыла про меня. Да она трахает сама себя! Я снова пропустила момент, когда нийя остановила свою продвинутую мастурбацию и буквально воткнула свою штуку в меня.

     Мое тело выгнуло, глаза распахнулись, а губы нийи уже были у моего ушка:

     — Теперь ты будешь хорошей девочкой?

     — Да — да... — простонала я, чувствуя, как ее хвост бесцеремонно распоряжается мною между раздвинутых ножек.

     — Тогда надо поработать!

     В очередной раз меня покинули, хвост вдруг перегнулся через плечо нийи и передо мной закачался наконечник, весь блестящий в отсветах от моих и ее соков. Он выглядел очень похожим на мужской член, даже дырочка на навершие присутствовала, только был абсолютно симметричным и более гладким. Понимая, что от меня требуется, я раскрыла ротик, и коническая головка скользнула между моими губами. Нийа неприкрыто наслаждалась моими манипуляциями, моими губками и язычком. Иногда она отбирала конец у меня и принималась отсасывать сама у себя. А иногда клала хвост поперек моего рта и прижималась к моим губкам своими губами. И тогда навершие скользило между нашими ртами. Дыхание нийи становилось все более горячим, стоны почти переросли в крики. Наконец, наигравшись моим ротиком вдоволь, нийа убрала хвост от моего лица, чтобы вонзить его между моих бедер. Я не смогла сдержать стон, выгибаясь навстречу ходившей во мне горячей плоти. Мы кончили почти одновременно, забившись одна на другой, жадно впиваясь губами в губы, а руками — во что только попадется. Мне попались ее груди, я их сжимала и сжимала, сотрясаясь в оргазме, пока, нийа, быстрее пришедшая в себя, не освободила их из моих цепких пальчиков.

     Нийа распрямилась надо мной, лукаво улыбаясь, и посмотрела на красноватые пятна, усеивающие ее округлые груди:

     — А ты — горячая штучка! — она ворохнула во мне хвостом, отчего по моему телу прошла последняя сладкая судорога.

     Мы устроились на кушетке напротив друг друга, поглядывая на мерцающие руны.

     — Мы теперь можем прочитать... — начала я.

     — Что переход находится в конце главного зала... — продолжила нийа.

     — А оргазм надо испытывать там...

     — На жертвенном алтаре!

     Я зябко передернула плечами, отчего мои груди колыхнулись:

     — Что — то мне не нравится термин «жертвенный алтарь»!

     Нийа, уловившая мое движение, жадно посмотрела на мою грудь, облизнула шустрым язычком чувственные губки и сказала:

     — Мы можем продолжать молитву, чтобы иметь возможность прочитать весь текст, а не понимать только смысл...

     Я грациозно потянулась, дразня нийю видом упруго поднявшийся груди:

     — Я уже буду готова к твоей атаке.

     — Ну, что ж, я подожду, когда ты сама созреешь, — нийа озорно показала мне язык.

     Я не успела ничего сказать, так как в молельню ворвалась главная жрица.

     Окинув наши довольные мордашки, она нахмурилась:

     — Я вас по всему храму ищу, а вы здесь... молитесь! Нийа! Я же тебя предупреждала, что моленье должно происходить только в вечернее время! Кроме того, девушки будут роптать, что ты нарушаешь очередь!

     Нийа небрежно шевельнула хвостом, показывая, что ей все равно.

     — Бэсс! Там, у входа, стоит шайка каких — то вельмож и требуют тебя! Во главе какой — то Кнавций.

     — Что???

     Сказать, что я испугалась, значит, не сказать ничего.

     — Как он меня нашел?

     — С ним маг, наверное, он и выследил тебя. Ты бы поговорила с ним — с людьми мои девочки справятся, но маг может стать неразрешимой проблемой.

     Я воткнула ногти в ладони:

     — Он пришел, чтобы убить меня!

     — О, боги, что еще за проблемы???

     Тут вдруг в наш разговор вмешалась нийа:

     — В чужой стране они не посмеют действовать слишком нагло. Пускай Бэсс и Мали уходят через проход, а я пока отвлеку внимание чужестранцев. Когда они увидят, что Бэсс здесь нет, они уйдут. Ты ведь сможешь поставить простенькую защиту, Бэсс? И маг вас потеряет.

     — Да, наверное смогу... Да, смогу. — Я вдруг почувствовала, как меня касаются нити поискового заклинания. — Без проблем, прямо сейчас!

     Я без усилий разорвала заклинание.

     — Надо разбудить Мали. Я буду в главном зале, — обратилась я к верховной жрице. — Нийа, ты задержишь их на какое — то время?

     — Для оргазма? — усмехнулась нийа и шагнула ко мне. Мы какое — то время смотрели друг другу в глаза, потом нийа мягко коснулась моих губ своими. — Прощай, Бэсс, ты чудесная девушка!

     В этот момент в молельню ворвалась молоденькая жрица:

     — Госпожи, маг бросил в стену храма огненный шар! Требуют вас!

     — Почувствовал, что заклинание разрушено! — воскликнула я. — Все, разбежались!

     И вот я в углу главного зала. Проход должен быть где — то здесь! Рядом со мной обиженно и недоуменно сопит Мали, еще не разбуженная до конца. Обдирая ногти, я пытаюсь отковырнуть каменные плиты. Девол, ну, где же дверь??? Я слышу крики за дверями зала, кажется, спорят.

     Вдруг одна из плит под моей ножкой звучно щелкает, и в стене открывается дверца.

     — Скорее, Мали! — я хватаю ничего непонимающую девушку за руку и тяну в открывшийся проход.

     Нас встречает темный коридор, слабо освещенный рунами, подобными тем, что были в молельне. Мали дергает меня за руку:

     — Бэсс!

     — Потом, Мали! Не сейчас!

     Я волоку вяло упирающуюся Мали по коридору. Здесь холодно и зябко. Наши легкие хитончики нисколько не защищают от сырости и холода. Под ногами хлюпает склизкая грязь, но мне не до этого. Да еще эта дура, Мали, постоянно дергает меня за руку.

     Минут через 10 мы, запыхавшиеся, выскакиваем в пещеру. Девол, как холодно!

     — Бэсс!

     — Ну, что тебе?

     — Ты забыла закрыть дверцу!

     — Что???

     О, боги, что я за дура — то такая??? Теперь у нас нет времени совсем — если Кнавций со слугами обнаружит потайной ход, он непременно захочет убедиться, что его бывшая наложница не сбежала через него!

     Я лихорадочно огляделась. Небольшая пещера, которой заканчивался проход, не имела больше входов и выходов. А это, наверное, алтарь. Посередине пещеры располагалось странное каменное сооружение, отдаленно напоминающее цветок. В центре цветка было шарообразное утолщение, от которого протянулись четыре коротких «лепестка». В свою очередь каждый лепесток в середине изгибался наподобие ... 

     седла. Из седел торчали по два продолговатых выступа, торчали совсем близко друг от друга — один сантиметров 15, другой чуть покороче — см 10.

     Я повернулась к Мали:

     — Раздевайся!

     Губки Мали обиженно надулись и задрожали:

     — Зачем?

     — Нам надо испытать оргазм, чтобы открыть проход к нашей богине!

     — Мы будем заниматься любовью? Здесь???

     Девол, я и сама чувствовала, что продрогла до костей, ноги были забрызганы грязью почти до колен, пальчики ног так и вовсе закоченели.

     — О, смотри, — всхлипывающая Мали указала на алтарь.

     Я повернулась. В воздухе над камнем замерцали руны. Я напряглась и, постаравшись умерить лихорадочное волнение, попыталась разобрать, о чем идет речь. Постепенно смысл начертанных в воздухе фраз стал до меня доходить. Я открыла рот и недоуменно перевела взгляд на алтарь.

     Я щелкнула пальцами и потащила Мали к Алтарю. Заставив ее перекинуть ногу через «седло», так что ее влагалище оказалось над каменными наростами, я надавила руками на ее плечи.

     — Ты с ума сошла, Бэсс! — завопила Мали. — Я не хочу этого делать!

     — Мы должны кончить, — зашипела я, нащупывая дырочку подруги и направляя ее на каменные стержни. — Кнавций не пощадит ни меня, ни тебя, это наш единственный шанс. Пожалуйста, Мали!

     Мали перестала сопротивляться, и ее губки коснулись бОльшего из выступов. Я резко надавила на плечи, Мали завопила, как резанная, но я чувствовала ладонью, что оба выступа нашли свои норки — один безжалостно проник во влагалище, а второй — до предела растянул попку.

     Сама я поспешно пристроилась на втором «седле». Колени чувствовали холод гладкого камня, подо мной торчали такие же холодные наросты. О, боги, как же можно кончить с этими штуками внутри??? Закусив губку, я стала постепенно насаживаться на каменные члены. Кончик большого навершия вошел в меня без труда. Однако с меньшим возникли трудности — он был слишком далеко, я все никак не могла насадиться на него попкой. Я ворочалась на одном, доставляющем мне только неприятные ощущения, но никак не могла пустить в себя второй. Наконец, мне удалось пронзить себя сразу двумя наростами. Я захрипела и насадилась на них до конца, затем стоная принялась подмахивать, пытаясь получить хоть немного удовольствия. Рядом извивалась Мали, но к моему разочарованию на ее лице было написано скорее страдание, чем даже тень наслаждения.

     Как ни странно, ходящие в моих дырочках каменные члены через какое — то время стали доставлять удовольствие... Но до оргазма было еще очень далеко, когда в глубине потайного хода замелькали огни факелов. Я задвигала попкой в усиленном режиме, но тут из зева хода ко мне метнулась какая — то тень. Меня ударило, каменные члены с влажным чпоканьем выдрались из меня, и я покатилась по каменному полу, больно приложившись головой.

     О, девол, по всей видимости, меня сшиб горгулья! Я чувствовала на своей коже его когти. Они держали меня крепко, мне даже было не пошевелиться из боязни, что они пропорют кожу.

     — Так — так — так! — услышала я голос Кнавция и заскрипела зубами. Как здорово оказаться под горгульей, вымазанной в грязи. К тому же, судя по ощущением, ткань хитона лопнула, и я лежу ко всеобщему обозрению с голой задницей и растраханными камнем дырочками наружу.

     Ну, я сейчас вам покажу! Мои ладони сжались, чтобы собрать особо разрушительную энергию... Но вместо энергии в моих ладонях оказалась только жидкая грязь! Маг! Он блокирует мои энергетические каналы! От бессилья и унижения из глаз брызнули слезы.

     — Чем же тут занимается... о!... занимаются такие хорошенькие девушки? Бесс, чего тебе не хватало?

     Я замычала, давясь рыданиями и пытаясь отвернуться от лезущей в рот грязи. Мне стало жутко от ледяной ярости в голосе моего бывшего любовника.

     — На что ты променяла дворец и статус любимой наложницы цезаря? До чего ты докатилась? До валяния в грязи и траханья с камнем? Посмотри на себя, шлюха! Ты отдалась государственному преступнику, стражнику. За это тебя просто казнили бы... Но теперь я вижу, на что ты променяла меня! На грязь и камень! Слуги, она — ваша. Когда закончите, просто разорвите ее! А я хочу посмотреть, как эта шлюха получит удовольствие!

     Я взвизгнула, когда горгулья, хлопнув крыльями, вздернул меня вверх. Мне удалось осмотреться. Мали все так же сидела на каменных членах, прижимаемая к алтарю еще одним горгульей. У меня вырвался вздох облегчения — хоть ей пока ничего не угрожало. Но где же слуги Кнавция? Кроме него самого и лысого человечка в черном в пещере были только горгульи. Горгульи? О, нет!!!

     Словно в ответ горгулья, державший меня, хищно зашипел и бросил на камни. Я упала на четвереньки, а в мою попку тут же вонзились когти. Я закричала, но было поздно — член горгульи вонзился в меня, едва не разрывая пополам.

     Горгулья принялся трахать меня, цепляясь за попку когтями. Я чувствовала, как по бедрам потекли струйки крови, но была не в силах прервать изнасилование. Я даже сдвинуться не могла — горгулья хлопал крыльями и почти взлетал со своей жертвой в когтях. Его член ходил во мне ходуном, по бокам хлопали крылья, задница была почти оторвана. Но я уже вспомнила, что мне надо всего лишь кончить. Может это и не поможет — руны говорили об алтаре, но это шанс...

     Но как это сделать? Горгулья имел меня совершенно безжалостно, абсолютно не заботясь о каких либо последствиях, его даже не волновало, что по моей попке течет грязь, затекая между ягодицами... Но...

     Я просунула ладонь между бедрами и стала ласкать себя.

     — Шлюха! — услышала я рык Кнавция. — Ее ебет горгулья, а она мастурбирует!

     — Да пошел ты... — прошептала я, трогая то уголок киски, то клитор, постепенно отзывающиеся сладкими ощущениями. Иногда мои пальчики касались бугристого стержня, ходящего во мне, бесцеремонно распирающего бедные израненные губки. Но я уже постанывала в такт движениям. Сейчас, еще чуть — чуть... Я вскрикнула, схватила горгулью за поросшие жестким волосом яйца и потянула на себя, одновременно глубоко — глубоко насаживаясь на твердый член. И горгулья начал кончать, заверещав и выпуская в меня потоки остро пахнущей спермы. И я тоже забилась под хлеставшими меня крыльями, извиваясь в грязи...

     Какое — то время ничего не происходило, но потом где — то вверху раздался мелодичный голос:

     — Кто здесь обижает моих девочек?

     — Миритари! — выдохнула приподнявшаяся Мали.

     В следующее мгновение серебристая полоса смахнула голову Кнавция, словно травинку, затем снова заверещал горгулья, взлетая с меня. Я еще была насажена на его член, отчего моя многострадальная попочка приподнялась, а потом соскользнула. Меня окатило кровью и я грохнулась на камень, теряя сознание.

     е-mail автора: [email protected]