За один из столиков открытой веранды расположившегося под аэрунским солнцем кафе со странным названием «Адаструм» уселась немного усталая, но все еще бодрая девушка, тряхнувшая головой, отчего ее густые рыжие волосы рассыпались по плечам. Облачена она была в коротенькую черную юбочку и облегающий ладную фигуру топик такого же цвета. Незнакомка заложила одну стройную ножку в туфле на длинном узком каблуке на другую и глянула на наручные часы.

     Вечерело. Скучающим взглядом зеленых глаз девица осматривала окрестности, прикидывая: каким бы образом раздобыть себе ночлег или хотя бы денег на пропитание. Ведь правда заключалсь в том, что последние деньги Ларианна Атулейн, а так звали рыжеволосую, истратила на путешествие сюда. И теперь была не то что на мели — посреди пустыни. ни гроша за душой, и только собственное тело и мозги, чтобы ухитриться жить дальше.

      — Привет! — кучерявая невысокая девчушка с носом в веснушках проворно обмахнула столик, добродушно улыбаясь, взгромоздила на него стальные кувшин с водой и стакан.

      — Хорошая погода сегодня,... слышали, в порту необычный корабли пристал, без экипажа?... а завтра ж уже карнавал, а «принцессу», сбежавшую от родителей, до сих пор ищут — болтала она. Достав из кармашка завязанной под грудью клетчатой рубашки блокнотик и свинцовый карандаш, девушка взяла их на изготовку. — Чего пожелаете?

      — Эээ... — слегка замялась Лара. — Ну, как бы это сказать... Чего-нибудь не слишком дорого...

     Внезапно она задумалась.

     «Девчушка мила, непосредственна и говорлива. Отличный начальный источник информации. То, что надо. Попытаться бы установить контакт... Попробуем, попробуем».

      — А что бы вы посоветовали? — включив обаяние на полную катушку, засияла она улыбкой. — Я не слишком разбираюсь в меню и ассортиментах. Я вообще только что приехала и не разбираюсь, что тут и как. А у вас тут, похоже, много всякого увлекательного. А что за корабль такой? И что за карнавал? Мне очень интересно.

     «Плотный вербальный контакт, так папа учил. Плотный вербальный контакт, никакого молчания»

      — Ну, коли вы хотите покушать и не потратиться то у нас есть отличный стейк из царь-рыбы с гарниром — вкусно, много и не дорого, десять унций свежайшего филе прямо с гриля, с овощами и прожаренными пластинками пататов, всё с любовью с особым соусом от нашего шеф-повара! — девушка облизнулась и подмигнула, скорчив смешную рожицу. — А чего желаете испить? О, да! В этом городе постоянно что-то происходит! Ещё бы — перекрёсток миров, прямо странно, как его ещё не какой-то войной, чумой или катаклизмом. Я и сама не отсюда. Я вам очень рекомендую — она заговорщически скосила прищуренные глаза и сделала тише голос — хотя заведение и не торгует им официально, ну вы понимаете — страшные глаза на выкате, — местное вино зелёных слив, на пополам с водой, потому как больно забористо — к рыбке будет самое то что надо. Так вот, а прошлым вечером в восточном пригороде были беспорядки — понаехало с какого-то индустриального мира водителей мотоповозок, байкеры зовутся, и они буянили всю ночь — половина уже в каталажках, половина похоже отсыпается. Так вот «царица» карнавала выборная... Это летний карнавал сезонный местный, да, а ещё не видела но говорят здорово — маски, музыка, танцы всю ночь... «царица» и пропала, и стража байкеров по этому поводу ловит — на них подозренье... Но!... говорят, самая не слышала, но надёжные люди,... говорят, что девчёнка эта сама с байкерами удрала, из под папулиной опёки... Так что, рыбку готовить?

     В то время как девчонки перетирали темы кулинарии и местной индустрии развлечений, в кафе зашла компания лиц, которых как будто окружало отталкивающее поле. Это были мужчины, словно бы слепленные по одной заготовке, крепкие, ширококостные, с ленивыми цепкими глазами хищников. Все они были облачены в строгие чёрные костюмы и носили шляпы. В целом, их можно было бы принять за большую семью, за родных или двоюродных братьев... И хотя, присмотревшись, разницу в них всё же можно было заметить: один был тощим и высоким, другой плотным, третий вообще белобрысым, в то время как остальные — брюнетами, лысыми и так далее... Каждый как будто старался нивелировать эту разницу, сделать её незаметнее для окружающих.

     Усевшись за столик, «братья» начали небрежно беседовать о чём-то своём. Один из них, однако, почти сразу начал оглядывался на «рыженькую», словно пытаясь углядеть в ней что-то или сформировать мнение. За ним, словно заразившись, начал оглядываться ещё один... И ещё... Кажется, они даже подробно обсудили результаты наблюдений, довольно живо жестикулируя ладонями и принимая увлечённые позы. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что с минуты на минуту их интерес станет персональнее...

      — Ох, у меня прямо слюнки текут! — щебетала Лара. — Хотя главное бы желудок набить, а то я ведь и сама путешествую, да вот поиздержалась, почти без гроша оказалась в такой жемчужине. Я из мира Анклава, там у нас только недавно викторианство закончилось, и сразу — в космичесую эру. Вот и потянуло меня что-то кроме атласа и титана посмотреть. С тех пор я путешествую...

     «Карнавал и байкеры... Так-так-так, это уже что-то. Можно попробовать заработать на этом, создав небольшой скандаьчик и урвав пару грошиков под шумок. Люблю, когда есть повод для скандала...»

     Заметив мужчин в костюмах, рыженькая почти сразу дала вердикт: мафиози. Вопрос лишь в том, насколько серьезные. И чего от них ожидать — проблем или радостей? На всякий случай лара села поудобнее, выставив на обозрение длинные ножки и откинувшись на спинку стула, чтобы четче обрисовывалась грудь. В любом случае выглядеть хорошо не помешает.

      — Мммм... Пожалуй, да, готовить, только посмотри, чтобы порция была как можно дешевле, — сказала она курчавой милашке.

     Краем глаза Лара продолжала косить на мафиози.

      — Пол-порции или четверть? — Девушка откровенно веселилась, не отпуская уголком глаза суровых мужчин.

      — Если есть возможность, то одну восьмую, — подыграла Лара. Когда новая знакомая направилась к мафиози, рыжая продолжила украдкой наблюдать за их столиком.

      — Чего пожелаете, джентльмены? — курчавая остановилась в безопасном, как ей казалось удалении от столика новоприбывших.

     Косясь в сторону рыжей, один из «братьев» переговорил с официанткой о чём-то, делая украдкой знаки в сторону Лары. Девчоночка, как-то даже ревниво опустив глазки к передничку, упорхнула. Долговязый и довольно молодой мафиози-"оглобля» подгрёб к столику Лары, отодвинул стул, и уселся, заложив ногу за ногу. Некоторое время он молчал, сцепив руки в замок и придирчиво глядя на наёмницу.

     Потом вдруг сказал, благодушно приподняв большие пальцы:

      — Хотите заработать миллион?

     Пока Лара обдумывала ответ, официантка прибежала обратно и поставила на стол вазу с огромнейшим букетом — здесь были и красно-золотые «львиные сердца», и лиловые «жемчужины моря», гладиолусы, калы... вероятно, веснушчатой пришлось опустошить все запасы кафе. Хотя, почему пришлось? Разумеется, ей за это заплатили — именно столько, сколько эти цветы стоили, а возможно, даже, и с избытком.

     Наслаждаясь произведённым впечатлением, молодой человек как-то очень располагающе, несмело и в полрта, ухмыльнулся — словно фокусник, только что показавший трюк, но не желающий этого признавать.

     Случившееся не то чтобы шокировало Лару, но впечатление произвело.

     « Так-так...» — думала она, разглядывая сидевшего перед ней мужчину. «Это становится интересным, но пугающим».

     Наверняка мафиозо понял, что Лара одна и без денег. И поманил удачно.

      — Миллион? — переспросила она. — Конечно, хочу. Но... ...

  Каким же образом?

      — Отлично. Я представляю... некую влиятельную организацию, — глаза долговязого превратились в довольные щёлочки, словно он догадывался о ходе мыслей собеседницы. — Нам нужны услуги девушки — в точности вашего типажа. О, нет, не волнуйтесь, — глаза мафиози стали равнодушными, словно он говорил о торговле мебелью или нефтью, — это не связано с проституцией, и иными нелегальными занятиями, — мужчина сделал странный упор на слове «нелегальные» и глянул девушке глаза в глаза тяжёлым взглядом. Словно подозревая, что она вполне способна по глупости преступить закон, что, конечно, приведёт к очень трагическим последствиям, по крайней мере, для беззащитной одиночки. — ... Однако, и абсолютная неприступность в этом деле тоже... не поощряется, — добавил он, кратко и выразительно оглядев тело Лары с шейки до голеней. — Видите, я с вами честен... Предупреждаю обо всех издержках. — не дожидаясь, пока Лара обдумает ответ, он добавил, — Всё займёт два дня, не более. Конечно, если вы не будете зевать и воспользуетесь ситуацией... Если вы согласны — прошу в авто, детали обсудим по дороге. Это не для посторонних ушей... — Мафиози с чуть заметным предостережением посмотрел на официантку, которая подошла слишком близко с заказанным Ларой блюдом.

     «Ну и что будешь делать?» — спросила себя Лара, размышляя над словами собеседника.

     Предложение, при всей неоднозначности, было скорее заманчивым, чем наоборот, так что, после недолгих колебаний рыжеволосая кивнула.

      — Хорошо, я согласна. Эх, жаль, не удалось покушать... Пойдемте в машину.

      — Ах, какие мелочи... — скривил лицо мужчина, — У нас не голодают — запомните это!

     Последнюю фразу он произнёс как лозунг.

      — Может быть, в дорогу... — неожиданно подала слабенький голос официантка, протягивая заказанную половину-четверть-восьмушку порции, словно дитя. Мафиози сделал отрицающе-пренебрежительный жест рукой, ничего не объясняя.

      — Заплатите ей. — щёлкнул он пальцами кому-то из своих.

     Лора прошла к чёрному авто. Услужливый паренёк распахнул перед ней дверцу в полупоклоне. Наёмница села. Створка захлопнулось. Чёрное стекло с жужжанием поднялось. Звуки внешнего мира исчезли, равно как и свет — похоже, пассажирке не позволялось знать, куда едут машины.

      — Итак, сеньоритааа... — собеседник растянул последнюю гласную и подкрутил пальцами, как бы предлагая Ларе представиться.

      — Ларианна. Можно просто Лара, — ответила она, настороженно глядя на собеседника из-под полуопущенных век. — Вольная художница.

      — Художница. Понимаю. — слегка приоткинувшись, собеседник смерил девушку ироническим прищуром — от шейки до бёдер, как бы пытаясь прикинуть — в чём именно она могла быть художницей. — Ну, что ж, чем бы вы раньше ни занимались... теперь вы работаете на нас. На Семью. Никаких имён, просто — Семья. — мужчина улыбнулся, как бы давая Ларе понять, что другой такой Семьи всё равно нет, она неповторима, а значит, и референтные прилагательные к ней не требуются. — Мы хорошо заботимся о тех, кто верно нам служит. Кстати, не нужно так пристально пытаться рассмотреть, куда мы едем, — не меняя тона, произнёс мужчина, и хотя его улыбка не изменилась, она внезапно показалась волчьим оскалом, — Во-первых, это вызывает ненужные подозрения. А во-вторых, совершенно бесполезно — Дом Семьи очень, очень надёжно спрятан... Хотите выпить?

     И снова ни тон, ни улыбка не изменились, но скачок от ледяной хватки к милой светской беседе не вызывал сомнения. Похоже, оратор владел своим голосом, как виртуоз — скрипкой... и наслаждался, играя с Ларой.

     «Похоже, я попала на зуб к весьма серьезным игрокам», — текла мысль в голове рыжеволосой. — «Вон какой «гладкий» этот тип. Ну да сама согласилась. Интересно, будут они пытаться добиться от меня близости?»

      — Пожалуй, да, немного легкого алкоголя никогда не помешает. Так в чем же будет заключаться моя работа?

     Мужчина откинул мини-бар, на котором уже стояли бутылка зеленоватого стекла и фужеры. Он плеснул в оба, взял свой, предложив скошенными глазами Ларе присоединиться. Лара отхлебнула жидкость — это был, кажется, мартини, только с более лёгким вкусом — словно на язык опустилось облако... Ментоловый привкус, цитрусовые, он проваливался в горло почти неощутимо. После нескольких глотков Лара почувствовала, что та же самая лёгкость наполняет её, начиная с рук. Воздушное головокружение, свежесть, но вместе с тем какая-то взведённая пружинка одержимости внутри, праздничной горячечности. От неё учащалось дыхание, и мысли немного туманились. На заднем фоне скользнула мысль — уж не было ли в жидкости наркотика... Между тем, сопровождающий, подождав, пока Лара выпьет, продолжал говорить:

      — Есть один миллиардер. Банкир, мануфактурщик, и ещё чёрт знает что. Вдовец. Наш d'informazione собрал данные о нём, и выяснил, что рыжеволосые, зеленоглазые, белые девушки... такие как вы, — мужчина легонько и шутливо, но довольно-таки беззастенчиво подёргал Лару за ворот блузки, — пользуются его горячим вниманием. А если у них ещё и татуировки — то вообще сводят его с ума... Надеюсь, у вас есть татуировка? Впрочем, не важно. Будет нужно — наколем... Да, вы наверное уже поняли: вы должны познакомиться с ним и войти к нему в доверие. Когда вы окажетесь у него дома, наш агент свяжется с вами и расскажет, что нужно дальше. Сразу отвечая на вопрос, — голос мафиози стал строгим и сухим, и он сел прямо, глядя вдаль, — Если он захочет от вас более тесного, гмм, знакомства — я настоятельно рекомендую не отказывать, но и не давать ему слишком много, чтобы он не охладел. По крайней мере, до того, как ваше задание будет закончено... Кстати, мы... почти... приехали. — донёся голос сопровождающего.

     Машину стало дёргать — вероятно, она съехала с асфальта на грунт. Это длилось пару минут. Затем свет за стёклами померк окончательно — так, словно машина въехала в тоннель. Звук мотора тоже свидельствовал о том, что вокруг были стены. Потом двигатель заглох. Но тряска и рывки продолжались! Поверхность под машиной качалась и сокращалась, двигаясь куда-то. Спутник Лары молчал. Минут через пять качка прекратилась. Пол снова стал ровным.

     Хлопнула дверь.

      — Выходите, и — добро пожаловать в дом Семьи! — голос мафиози был торжественным. И было от чего. Огромный зал, похожий на бальный, но с техногенными обертонами, освещался уймищей мощных люстр, хрустальный свет бил в глаза и уничтожал своим могуществом. Золотые изразцы по стенам, бассеин в центре, разметка для автомобилей на полу... Определённо, мафиози любили не только жить со вкусом, но и пускать по этому поводу пыль в глаза.

     Сама машина стояла на бетоне. Позади неё, поотдаль, в стене был огромный, метров десять, круглый и закрытый люк. Кроме этого, ничто не намекало на то, как ездоки сюда попали.

     «Вот это я называю роскошеством» — восхищенно огляделась Лара. — «Конечно, не столь продуманно, как у отца, но значительно богаче! Похоже, этим действительно миллион — как раз плюнуть... Но вот не убили бы...»

      — А можно вопрос? — обратилась она к мафиозо. — Как я могу быть уверена в том, что после того, как во мне отпадет надобность, я не закончу свои дни с гарротой на шее в придорожной канаве? Раз уж начистоту и пока не было названо имя того человека.

      — Господи! Да вы нас просто как каких то бандюганов представляете — которых хлебом не корми, дай только кого прирезать... придушить... — глаза собеседника были укоризненны, затем в них блеснула искорка неподдельного веселья, — Нет, Ларианна. Бросьте даже и думать ... об этом. Мы серьёзные люди, наши масштабы — это миллионы, миллиарды... И мы не стремимся к увеличению хаоса. Наоборот, наша цель — привнести в жизнь простых аэрунцев немножко больше порядка и спокойствия... Мы, если хотите, работаем на лучшее будущее. — мафиози поддержал Лару, которую слегка вело, за руку, и произнёс ей на ухо, — К тому же, крошка, — он провёл пальцем по её шейке и поддержал им на весу прядку волос, словно бы прицениваясь, — Прикончить вас без шумихи не получится. Ваше лицо скоро будет на первых страницах газет. Вся Аэруна будет говорить о вас. Надеюсь, это достаточная гарантия! — откатившись от Лары, мафиози помахал ей рукой с лучезарной улыбкой, направляясь прочь.

      — Ларианна, прошу вас, — к Ларе подошли ещё двое мафиози, в отличие от первого они были угрюмы, блеклы, сухи, — Сейчас вас подготовят и экипируют. Вы получите всё, в чём нуждаетесь... Мириам поможет вам освоиться.

     Женщина в обтягивающем вышла из-за мужских спин — она была на высоком каблуке, в чёрных блестящих штанцах до лодыжек, красном полупрозрачном топике, под которым просвечивал чёрный бюстгальтер. Волосы её были высоко заколоты, глаза подведены по-звериному раскосо. По всему её типажу было видно — стерва.

      — Здравствуй, крошка, — мурлыкнула она, приобняв Лару выше талии — от тела «стервы» шёл горячечный жар, — Можешь звать меня Мира. Пойдём, я помогу тебе обустроиться. — Лара почувствовала, что пальцы руки, «подхватывающей» её под мышку, щекочут край её груди.

     «Вот это называется — попала», — рассеяно думала Лара. — «Меня развозит, я не верю ни на грош мафиознику, и меня начинает лапать какая-то стерва... А впрочем, черт с ним, почему нет!»

      — Ну помоги, — игриво ответствовала она Мириам. — Не буду против небольшой помощи.

     «Только бы она меня трахнуть не вздумала. Хотя она очень даже ничего...»

     Путь Лара запомнила не очень хорошо — она плыла в ванильных потоках, розовый камень, тусклый свет, ступени, низкая кровать с балдахинами... Интересно, где всё это находится? Мира то вела Лару, голодно прижимаясь к ней, то отставала — когда они оказывались на виду. Похоже, «помошница» не слишком боялась проявлять свою навязчивую симпатию, но старалась, чтобы её не могли подловить на слишком уж очевидных приставаниях.

     В апартаментах Лару ждал столик, сервированный на две персоны. Там была пресловутая рыба — запомнили таки — вино, соус, салат. Тарелки блистали золотой окантовкой, вилки и ножи — серебром. Но Мириам требовательно привлекла к себе внимание голодной гостьи:

      — Сначала сними с себя эти обноски, — произнесла она неровным голосом, указав на одежду Лары, — Да, да, обноски, ты не знаешь, как должны одеваться такие конфетки, как ты. Выбирай, — отступив назад, Мириам размашистым движением отодвинула зеркальный створ шкафа. У Лары зарябило в глазах от цветов и покроев.

     «Да уж, что называется — разрываясь между золотом и драгоценностями»

     Пожав плечами, полутрезвая Лара принялась стягивать с себя одежду, нисколько не заботясь присутствием посторонней. Юбочка, блузка, нижнее белье — все полетело на пол, к загодя снятым туфлям. Оставшись полностью нагишом, она принялась придирчиво разглядывать.

     «Ага... Вот это вот, похожее боле на набедренную повязку, подойдет... И вот эта коротенькая кофточка, чтобы была видна татуировка... Как чувствовали мафиози... С таким, правда, надо как-то фэнтезийно антуражироваться...»

      — Вот эти темно-красные юбка и кофта мне нравятся, — она указала на вышеуказанные предметы одежды.

      — О-о-о, да у тебя татуировка... — Мира подошла к Ларе сзади, погладив её по ложбинке спины от крестца. — Тем лучше, — она обняла её за плечи, как бы покровительственно, хотя, Лара чувствовала, как напряжены её мускулы. Пальцы Миры как бы невзначай сжали сосок наёмницы, свободную руку Мириам протянула в шкаф и извлекла то, на что показала подопечная. — Даа, в этом ты будешь выглядеть... Как настоящая... Гм. — голос помощницы был лукав и покровительственен, — Я помогу тебе переодеться. И буду сопровождать тебя там, наверху, чтобы подсказать... Чтобы помочь...

     Одежда полетела на кровать. Лара проводила её изумлённым взглядом — речь, вроде, шла о переодевании.

      — А душ? — поинтересовалась Мира в ответ на её безмолвный вопрос. — Ты хочешь надеть это прямо на грязное тело?... — она рассмеялась грудным голосом, — Но постой, ты хотела есть... Поешь... А душ примешь потом... — Мириам торопливо подняла одежду Лары, явно не для того, чтобы отдать — попутно проведя ладонями по её бёдрам и сжав их, — Ухх... какая ты... даже жаль такую отпускать к какому-то банкиру!

     «Ох уж эта Мириам... Та еще штучка, видимо... Как бы она меня тут не соблазнила... Ну да ладно».

     Лара, как была, нагишом, села и принялась поглощать роскошную трапезу. Надо сказать, она прибыла в город не евши, так что уплетала приготовленное с молодецким аппетитом. Но всякая еда имеет свойство заканчиваться, поэтому через пару минт рыженькая довольно вздохнула вытирая губы и руки салфетками, хотя и была приучена есть, не пачкаясь.

      — Где у вас душ? — спросила она, поднимаясь. Хитро улыбаясь, «начальница» отвела ее в душевую, выглядевшую ничуть не менее роскошной, чем остальная часть пристанища мафии. лара ступила босыми ногами на пол кабинки и пустила воду. Добившись нужной кондиции горячего и холодного, она принялась с удовольствием подставлять ладное тело упругим струям воды.

     Мириам присоединилась к трапезе, но не притронулась ни к чему, глядя на Лару прищурясь и почти не мигая, с неестественной примёрзшей к губам улыбкой. Когда она доедала последний кусочек — помощница склонилась, протянув руку, и одобрительно потрепала Лару по сгибу колена. Уходя в душ, наёмница видела в зеркале, как Мириам ест свою порцию — каждое её движение было скупым и отточенным, словно у робота, запрограммированного на соблюдение всех правил высокосветского этикета...

     ... в одиночестве Лара мылась недолго. Дверца кабинки открылась, в клубах пара девушка увидела свою «кураторшу» — обнажённую и без туфель, отчего она казалась меньше — фактически, даже ниже, чем она сама. Кажется, Мира поняла, что на уменьшение её роста обратили внимание, и сразу внутри вызверилась. Однако, она тут же нацепила надменную улыбку на губы — странную при взгляде сверху вниз.

      — Я помогу тебе вымыться, — предложила Мириам, обводя тело Лары вверх-вниз своим взглядом так, словно этот взгляд уже был намыленной губкой.

     «Я так и знала», — мысленно констатировала лара. — «Часу не прошло, а мафиозники уже требуют моего тела. Что ж, делать нечего...»

      — Ну помоги, — лукаво улыбнулась она, разведя руки в стороны и словно говоря «Хочешь — кушай». — Если хочешь, я помогу вымыться тебе.

     Мира как-то затравленно стрельнула глазами в сторону дверцы, прежде чем шагнуть к наёмнице.

      — Вымоем... Везде вымоем... задыхающимся-грудным-мурчащим голосом произнесла она, набирая геля на губку и водя по ареолу лариного соска. Затем скользнула ей за спину, проводя ладонями по рёбрам, размазывая пену. Лара чувствовала, как ей в крестец упирается кучерявый лобок. — Ах ты умничка моя... — умилилась Мириам тому, как вытягивается тело Лары в её объятиях в струнку — руки в верх, до потолка. — Ну, теперь я вижу, ты со всем справишься... Такую все полюбят... Но нам нужен только один. — рука Мириам вдруг, сжавшись железным клювиком, уцепилась за лобковую кость Лары, войдя на полпальца внутрь, захватив клитор. Её пальцы слегка сжимались-расслаблялись, переминая добычу. Другая её рука, вооружённая ... губкой, скользила по грудине, между сосками, заползая под мышки, спускаясь до бёдер — в общем, имитировала помывку, — - Миллиардер, его зовут Орвальд Дгнар, непременно придёт посмотреть карнавал. — голос Мириам был немного неровным, она вздрагивала, словно спящее животное, — Ты будешь участвовать в конкурсе... и должна будешь очаровать его... не обязательно выигрывать — но это поможет, да, поможет... — ладони сместились на ягодицы Лары, разминая и растягивая их. Твёрдые острия мириных сосков щекотали лопатки наёмницы, — Мы обеспечим эффектное появление. Дальше — дело за тобой.

     Чувствуя, как в теле острым электрическим разрядом отдается каждое касание похотливой агентессы мафии, Лара почувствовала, как машинально подается навстречу этим ласкам, превращая тело в послушный и податливый рецепиент удоволствия. Невероятно сладко было ощущать пальцы Мириам на своем цветке удовольствий, теребящими его бутоны. Рука же, ласкавшая ее тело, казалась самым желанным на свете предметом, особенно когда добралась до ягодиц, которые по странной прихоти природы были своеобразной эрогенной зоной наемницы.

     Лара чуть закусила губку, наслаждаясь процессом «помывки». но услышав последнюю фразу, нашла в себе силы спросить:

      — Что за... эффектное появление... Ох, хорошо... Не останавливайся.

     Мириам тихонько, победно рассмеялась, скользнув «клювиком» чуть глубже, и стиснув тело Лары единственной свободной рукой до хруста в рёбрах. Их тела были сведены этой силой, как два листка под прессом. Язык Миры пробежался по выступающим позвонкам наёмницы, туда-сюда, забираясь в ложбинки под лопатками, проводя по крыльям... Агентесса дрожала... Неожиданно задрав голову выдала стон изнеможения, её ногти впились в кожу Лары, и тут же боязливо отдёрнулись — ещё не хватало, чтобы на «великолепном сокровище», предназначенном в дар богатею, остались отметины.

      — Эффектное появление, — Мириам выдохнула — первая агония похоти спадала, она стараясь прийти в себя, положив руку на грудь Лары, через плечо. — Ты прилетишь на драконе со стороны заката... Красно-зелёный дракон с переливающейся чешуёй. У тебя будут два леопарда-альбиноса, ласковые, ручные, они будут стелиться вокруг тебя, как котята, и ласкаться о твои бёдра. Дальше — сама... Но ты можешь сама выбрать, способ появления. Нам выгоднее будет позволить тебе действовать в том образе... который тебе наиболее комфортен.

      — Мириам! — раздалось от входа, — Ты там замёрзла?

     С немалым разочарованием Лара поняла, что как следует поразвлекаться им вдвоем мешают.

     Расстроенно отодвинувшись от опустившихся рук партнерши, она шепнула:

      — Вот черт... А я только захотела как следует... Не против продолжить... Как-нибудь потом?

     Кажется, Мире это не слишком-то часто говорили. Если вообще говорили. Она недоверчиво высунулась из-за спины Лары и глянула ей в лицо — её глаза были затравленными, тушь потекла, помада смазалась... Выглядела она жалко и нелепо — в особенности потому, что, не подозревая об изменениях, пыталась нацепить маску львицы.

      — Тсс... Не здесь... — выдохнула Мириам со странной униженно-побеждённой полуухмылкой, — Не сейчас...

     Двое тех самых мужчин, появившись в комнате, растёрли Лару полотенцами — глаза их были тусклы, они словно в упор не замечали двух обнажённых женщин в комнате — Мира тоже вышла и принялась судорожно одеваться. Потом мужчины уложили Лару на кровать — она уже было подумала о неприличном, но её всего лишь принялись растирать и смазывать всякими маслами. Руки массажистов были крепкими и бугрились мускулами, но казались словно бы сделанными из пластика. Даже когда они обрабатывали поверхность между бёдрами Лары, на их лицах не читалось ни единой эмоции. Лара попыталась, чисто из хулиганства, подать одному из них знаки симпатии... и получила реакцию — рука в отместку так сжалась на её спинной мышце, что наёмница ойкнула. Затем её ещё раз целиком завернули в большое полотенце, стирая избыток крема и масел, и вышли. Лара благоухала свежестью, весной, любовью

      — Что это они... ? — поинтересовалась Лара.

     Вместо ответа Мириам выразительно прижала ладонь к паху, и сделала «ножнички» пальцами.

      — Иди сюда, — сказала она охрипшим, мрачно-бандитским голосом, — Я тебя одевать буду.

     Лара позволила себя одеть, как куколку. Движения Миры были матерински-целомудренны, хотя, один раз она позволила себе провести тыльной стороной ладони по груди Лары — по вырезу платья.

      — Чуть не забыла, — сказала она уже почти восстановившимся голосом. — У тебя будет медальон с видеокамерой, — она протянула Ларе изящно сплетённый золотой ромбик с камнем в середине. — И серёжки, через которые тебе передадут указания. — за первым подарком последовали столь же изящные серёжки того же вида, — Ты не должна их снимать.

      — И на ночь? — удивилась Лара, цепляя всё на себя.

      — На ночь?... можешь, — подумав, разрешила Мириам. — Ну, — в её глазах — уже снова накрашенных — появилось нечто несчастное, она положила руку на волосы Лары, слегка пошевелив их, словно им грозило расставание навсегда, — Идём.

     Она вышла споро, цокая каблуками. Лара пошла следом. Наёмница всё ещё ощущала нереальную воздушность от наркотика, но несколько меньше.

     Их дорога на этот раз шла наверх, постепенно поднимаясь от пролёта к пролёту. На выходе в последний зал — словно бы стеклянный и подсвеченный снаружи — Лару снова встретил тот-самый парень, который её нанимал.

      — Вот, — восхищённо-деловито произнёс он, — Прекрасно видеть нашу прекрасную жемчужину в достойной оправе. М! М-м-м! — Он приподнял Лару за подбородок, повернул её голову, оценивая видок, заставил касанием плеча прокрутиться, — Великолепно. Я думаю, старина Орвальд будет... на седьмом небе от счастья, — виртуозный голос мафиози отчего-то «отыграл в миноре». — О, я вижу, вас и амулеткой снабдили. Вам уже сообщили о правилах пользования?

     Лара кивнула.

      — Замечательно. А теперь... Прошу вас... одеть защитные шлемы.

     Всем присутствующим раздали круглые шлемы. Одев свой, Лара обнаружила, что ничего не видит.

      — Не волнуйтесь, — отвечая на её вопрос, раздался голос её «нанимателя», — То, что некоторые шлемы затемнены — является частью мер предосторожности. Шпионаж нам невыгоден. Следуйте за мной.

     Повинуясь прикосновению руки, Лара прошла некоторое расстояние... Как ей казалось, она должна была упереться в стену. Но вместо этого её ноги наступили на нечто шершавое, что показалось ей живым.

      — Это страховочный шнур, — шепнули ей на ухо, прицепив что-то к поясу, — Вы полетите вдвоём с Мириам, поэтому, если свалитесь...

     Что именно, «если свалитесь», ей недоговорили — однако, и так было понятно, что теперь это будет неприятно, но не смертельно.

     Раздалась команда на неизвестном языке. Хлопнуло — словно гигантским куском парусины.

     Пролился свет. Тело резанул морской ветер — непривычно холодный после тёплого помещения.

      — Мы наверху, — произнёс голос Мириам, а затем её руки сняли шлем.

     Они летели. Дракон, с опалесцирующей красно-зелёной чешуёй и изящной, словно точёной, мордой морского конька (кажется, даже полупрозрачной) делал разворот над прибрежными водами Аэруны — от леса к пирсам. Мириам держала на поводке двух белых леопардов, лежащих на шипастой шкуре — стройных, покладистых, лишь слегка нервничающих от высоты. Лариана увидела, как вдалеке, на пляже, букашки людей тыкают пальцами... Кажется, драконы не были столь уж частыми в этих небесах.

     Полёт ... длился недолго. Впереди показалась Бухта Солёного Ветра и квартал гильдий. Дракона слегка покачивало в потоках воздуха, но шёл он очень ровно. Мириам торопливо отстегнула страховочный линь от пояса Лары, передала ей поводки леопардов, которые, действительно, как котята, потёрлись усатыми мордами о её ноги. Ветер доносил обрывки музыки... Празднество, в которое девушки рушились, как камень в колодец, было в полном разгаре, но пока ещё невозможно было понять, что там происходит.

     Хлопнули тормозящие крылья. Чудовище приземлилось перед помостом, склонив голову аккурат так, чтобы Лариана могла сойти. Шум ветра стих — и теперь можно было слышать не только музыку, но и голос конферансье, как оказалось, более чем подготовленного к столь экстравагантному появлению:

      — А теперь мы представляем вам Королеву Слёз, Леонору! Повелительницу Драконов и сокрушительницу сердец! Деву с телом из слоновой кости, Дочь Бездны, Идущую по Тропе Небес, незабываемую и неподражаемую! Прошу!

      — Леонора — это ты, — чуть слышно пояснила Мириам со спины и приобняла Лару за плечи, затем слегка подтолкнув, — Иди.

     «Пора» — мысленно осенила себя семейным знамением Лара.

     И она пошла. Прилагая все свое умение, все воспитание и собственное сладострастие, она обеспечила себе выход. Навстречу словам конферансье, грациозно ступая точеными ножками по широкой чешуйчатой спине дракона, сошла облаченная в совершенно условный ярко-красный наряд дива с фигурой, словно вписанной кистью лучшего художника сотни миров, с кожей, благоухавшей свежестью и девственной нежностью молодого плода. Едва прикрывавшие ее спелую грудь и изящные бедра полоски ткани, рассекаемые глубокими вырезами, лишь подчеркивали красоту линий прекрасного тела, сочетаясь с ярко-рыжими волосами, рассыпавшимися по плечам, словно корона угасавшего солнца.

     Но эти детали облика юной девы неожиданно слились с немалой толикой эдакой искушенности, угадывавшейся в изящном молодом лице и игравшей на нем чарующей, обещающей и чуть лукавой улыбке. Походка, нежная, но чувственная, невообразимо сексуальная, притягивала к себе взгляды, заставляя особенно чувствительных сглатывать слюни и тяжело дышать. Когда новая участница поворачивалась спиной, была видна изящная, как и она сама, татуировка на одном из экзотических языков, столь удачно украшавшая сияющую кожу.

     По бокам от рыжеволосой богини шествовали два гибких молодых леопарда молочно-белого цвета, то и дело прижимавшихся мордами к полуобнаженным бедрам хозяйки и издававших при этом довольное мурчание.

     Выйдя в центр круга света, Лара призвала в помощь все обаяние, что у нее было, и послала публике воздушный поцелуй. После этого жеста послышался восхищенный рев. В ответ она лишь улыбнулась — невинно и порочно одновременно.

     Неожиданно вокруг стало темно — маги расстарались. На амфитеатр опустилась ночь, сферы искрящегося колдовского света и бледно-разноцветные потоки сияния магических ламп превращали сцену в летучий остров. Конферансье стоял в стороне, высвеченный отдельным лучом, но «вторичный» в этой сцене.

      — Напоминаю, что каждый наш конкурс проходит под определённым девизом, и девиз этого — «Гибкость». — похоже, объяснение было обращено не столько к публике, сколько к Ларе, которая пропустила начало. — Гибкость плоти, гибкость мысли, гибкость души — вот три достоинства, которые предстоит показать нашей конкурсантке... кстати, предыдущая продемонстрировала изрядные успехи, боюсь, победить её будет непросто. — в воздухе вспыхнули полотнища «картин-реминисценций». Лара увидела, как её предшественница танцует с алыми лентами, делая балетные трюки — вытягивая ступню в небеса, ластясь к полу, словно кошка, расставив ноги в стороны. — Гибкость плоти — наиболее простое испытание. У вас нет растяжки? Это неважно — главное показать себя в самых немыслимых позах. Второе испытание — гибкость мысли. Похоже, наши величайшие чародеи сами оказались очарованы... и подчинили реальность (не волнуйтесь, не всю, конечно, а лишь небольшой её кусочек, ограниченный этой сценой) одной персоне... нашей невообразимой Леоноре!... Она будет вольна — до определённых пределов, конечно — показать нам, насколько далеко способна зайти её фантазия. — тем временем «реминисценции» сменились — девчонка-предшественница выдувала огонь, вокруг неё скакали лошади, она парила над сталкивающимися армиями, как валькирия... видимо, это должно было означать гибкость разума... эти сцены, впрочем, вызывали некоторое сочувствие, чувствовалось, что в сфере воображения девушка подать себя не умеет. — Третье испытание... самое неопределённое... гибкость духа. От конкурсантки потребуется... Сделать что-нибудь странное и шокирующее! Возможно, лишь один шажок, один поступок — но так, чтобы мы все ахнули!... Поаплодируем!

     «Гибкость плоти — так гибкость плоти» Лара приняла решение. Пытаться лезть из кожи вон с акробатикой — это не то, хотя ее тренированное тело было способно и на такое. Но тут нужен был другой подход... И она начала танцевать. Это был восточный танец, выученный ей в родном мире примерно в то же время, когда, странствуя по планете, она приобрела сноровку и татуировку. Учитель натаскал ее как надо.

     Публика, возможно, пожелала бы сказать сенсею спасибо. Ведь вряд ли кого-то оставил равнодушным исполненный Ларой номер. Без лишних скачков и прыжков рыжеволосая принялась двигаться, медленно, тягуче и эротично под заигравшую тематическую музыку. Казалось, делала она это лениво и даже с некоторой неохотой, но плавные движения, словно перекаты волн могучего океана, показывали, насколько хорошо владеет она своим телом и как умело пользуется дарами природы.

     Ещё до того, как танец вошёл в ритм, люди начали замолкать, а потом и вовсе затаили дыхание. Даже в глазах женщин огонёк ревности к этой красоте мешался с непроизвольным восхищением — а ревновать повод был, потому что мужчины и вовсе не отрывали взгляда. Вероятно, если снять это выступление, его можно было бы потом транслировать, как эротический фильм — и это без режиссёра, без репетиций!..

     Впрочем, самые чудесные картины ведь именно так и получаются, без искуственности, когда сама сила жизни движет невольными актёрами...

     С каждой секундой ритм и скорость движений ее рук, ног, бедер и плоского животика все возрастали, прибавляя в страстности и энергичности, извиваясь маняще и виртуозно. Лара словно превратилась в колышущуюся под непонятным музыкальным ветром травинку, травинку прекрасную и гибкую, какой может быть только восточная танцовщица. Не выставляясь на показ вульгарно и примитивно, она сумела дать намек на вою красоту, продемонстрировать ровно столько, чтобы хотелось узреть еще больше, распалив, но оставив жаждать большего.

     В первых рядах, там, где сидели VIP-персоны, Лара заметила толстяка с бриллиантовыим перстнями и золотой цепочкой часов, высовывающейся из кармана. Боров, в котором было, наверное, полтора центнера, смотрел на неё, не отрываясь, каким-то озверело-остекленелым взором. Разве что, в самом деле, ниточку слюны не пускал. Вероятно, за всё время танца он моргнул раза два, не больше. Наверно, это и есть Орвальд, — подумалось Ларе.

     «Н-да...» — она едва удержалась от вздоха. — «Нет, я, конечно, не ждала молодого мачо, но все же такие мужчины — немножко непривычны. Однако работа есть работа. Надо будет — и дракона соблазню».

     И, словно убеждая себя саму в неоспоримости этого правила, Лара зазывно качнула бедром в сторону толстяка.

     Тот сделал странный жест головой, словно бодал воздух, а затем осел, хрипя и держась за воротник... Охрана бросилась к своему господину, вытаскивая оружие, но совершенно не понимая, к кому его можно было бы применить. Перестаралась... — мрачно подумала Лара, глядя, как несчастного утаскивают из зала. Но надо ... было так или иначе заканчивать. К тому же... Вдруг это всё-таки не Орвальд...

     Под восторженный сип публики Лара дотанцевала до конца, припав на колени и выгнув спину, тем самым открыв чудесное зрелище уставившихся вверх грудей, прикрытых скудным одеянием и восхитительного животика. Затем она грациозно наклонилась вперед, кланяясь аудитории. «Теперь что — воображение? Ну, выдерживая стилистику... Вспомню-ка я семейные корни и кредо Атулейнов».

     И Лара, сконцентрировав волю на исполнении своего пожелания, начала творить картину. Публика узрела безбрежный океан огня, выглядевшего почему-то не опасным и не обжигающим, а ласковым и обволакивающим, словно ласковые руки любовника.

     Конферансье, внезапно показавшийся одиноким и маленьким, отшатнулся от языков пожарища — на его белом лице был неподдельный страх. И был ли этот страх действительно неоправданным? От огня, вызванного Ларой, шёл настоящий жар. Вероятно, будь купол тьмы над ней сотканным из материи — это пламя бы его подпалило. Самой Ларе, однако, он не причинял вреда...

     Этот огонь нежно касался тела рыжеволосой девушки, чьи прелести были прикрыты лишь несколькими ярко-красными лепестками невиданного растения. Пламя шло во все стороны от нее и, удаляясь, добиралось с небес, высоко в которых парила богиня, до земель, принадлежащих каким-то абстрактным крестьянам. Снизойдя на них, пламя с вмиг обретенным неистовством накинулось на дома, скот, посевы и людей, мгновенно превращая все на своем пути в пепелище. А в это время, пока внизу происходил огненный геноцид, рыжеволосая богиня нежилась, ласкаемая руками бога пламени. И чем ужаснее был апокалипсис на земле, тем сильнее млела рыжеволосая от прикосновения не обжигавших ее языков пламени.

     Но вот неостановимый поток огня попытался совершить накат на высокого статного мужчину, совершенно обнаженного, с неясными чертами лица. Когда полыхающая стена приблизилась к нему, неизвестный протянул к ней руку, коснувшись лизнувших ладонь всполохов. В этот же миг рыжеволосая богиня вздохнула, открывая закрытые доселе глаза, и пламя сгинуло в никуда. И вот уже руки этого мужчины потянулись к прекрасному полунагому телу богини. Но стоило им обвить нежную шею, как в сжавшейся ладони сверкнул кинжал, и брызнула алая кровь, возгоревшаяся новым огнем... И из этой крови порочного зачатия родился целый род, где мужи походили на убийцу-любовника, а дочери — на принесенную им в жертву самому себе богиню.

     Такова была семейная легенда Атулейнов, о которой за пределами семьи Ларианны никто не знал.

     Настало затишье... Неожиданно в ушах Лары, оглядывающей зал, отчётливо прозвучало:

     Орвальд — на летающей платформе над левым проходом.

     Полсекунды она пыталась понять, откуда этот странный голос, потом сообразила: конечно, с ней «заговорили» серёжки... Взгляд её быстро отыскал цель...

     Мам-ма мия. Если она чего-то ожидала, то только не этого.

     Широкоплечий ладно сложенный молодой парень в свободной светлой рубашке и ковбойских брюках с бахромой, с мужественным лицом, державшийся несколько особняком от основной публики, сидевший в отдельном мягком кресле, специально сотворенном из воздуха, с самого начала выступления Лары пристально наблюдал за ней.

     Вдовец?! Ну-ну... Как бы то ни было, теперь Ларианна обратила внимание на него.

     Публика только ахнула, когда новая конкурсантка одним грациозным прыжком покинула сцену и оказалась рядом с выбранным зрителем. Никто не успел заметить, как девушка сумела так ловко преодолеть разделявшее их пространство. Но уже в следующий миг рыжеволосая красавица невинно приложилась полными сочными губками к губам мужчины. А затем отстранилась и, поведя рукой в воздухе, вдруг повязала ему на шею одним ловким движением ярко-красную ленту цвета своего наряда. Таков был первый трюк, выученный дочкой Атулейнов в двенадцать лет — фокусничество с тканью. Не дремала, в свою очередь, охрана гостя. Стоило ленте Лары оказаться на шее выбранного конкурсанткой, как его секъюрити уже окружили полуобнаженную девушку с самыми что ни на есть церберскими намерениями.

     Один из бодигардов умудрился припасть на колено и уставить ствол на девушку за секунду до подлёта, но так и не нажал на курок, мялся, закусив губу... Миллиардер замер, вскочив, пребывая в шоке от такого неожиданного проявления симпатии... впрочем, он всё ещё пребывал под гипнозом выступления, и сейчас ему, наверное, казалось, что он рушится в волшебный сон. Он, вроде бы, собрался сказать что-то, протянув руку, но передумал. Вместо этого он подошёл в Ларе на неуверенных ногах, не отрывая глаз от неё, и галантно поцеловал её руку. Затем встал, не уверенный, что делать дальше — отпускать девушку ему не хотелось, но и срывать шоу тоже.

      — Слава Леоноре! — воскликнул он вдруг в качестве решения, подняв обе руки. Все лучи скрестились на небольшом пятачке, где они стояли. А затем миллиардер вдруг шагнул к Ларе, и совсем по-домашнему, как старую знакомую, обнял её и вернул её собственный «подарок». Поцелуй продолжался секунд пять... Затем Орвальд оторвался и ещё раз помахал залу рукой, приобняв Лару за талию. — Я надеюсь, что ТЕПЕРЬ ты победишь, — шепнул он ей совершенно серьёзно.

      — Спасибо, — шепнула она в ответ и одарила мужчину той улыбкой, что не раз помогала ей заработать деньги на собственном обаянии. — Но главная моя победа уже одержана. Ведь мой избранник провозгласил меня победительницей...

     И, не продолжая, она вновь упорхнула на сцену, поклонившись остальной публике, в очередной раз взревевшей с одобрением.

     Орвальд смотрел ей вслед, слегка побледнев — в его лице было что-то от выражения того толстяка, в тот-самый миг, когда его хватил удар...

     В сущности, было уже не столь важно, кого изберут лучшей. Ларе с некоторым трудом удалось скрыться от внимания, когда на сцене взобновилось действо уже с другими участниками. В стороне от амфитеатра, на дорожках за домиками и кустарником, её встретила Мириам. Её лицо, и так немолодое, а теперь постаревшее лет на пять, покрывали алые пятна. Наёмница не могла избавиться от видения: её «начальница», стоя в задних рядах, яростно и безнадёжно мастурбирует на её шоу пальцами, оргазм за оргазмом, не заботясь о том, что трусики вымокли до нитки...

      — Козочка... а ты и впрямь похотлива, неудивительно, что к тебе мужчины липнут, как мухи на мёд, — в сорванном, старческом голосе Миры было что-то скрыто-угрожающее, — Надеюсь, ты не думаешь, что он в тебя влюбится?

      — Мне нужно кое-что не столь сильное, — беззаботно ответила Лара. — Мне нужно лишь, чтобы он увлекся достаточно сильно, чтобы мы могли исполнить задуманное. А в чем дело? Ты ревнуешь?

     В зеленых глазах мелькнули веселые искорки.

      — Тебя?? — Мириам театрально-несчастно расхохоталась, — Не оценивай себя выше, чем ты стоишь, маленькая. Сколько вас, таких, у меня было... и сколько ещё будет... А если мне захочется... я сама возьму. — Мира вдруг обхватила Лару, голос агентессы, струящейся в ухо Лары, стал злорадным шипом змеи, обвивающей жертву, — Ты ведь мне не откажешь, ты ведь такая сучка, готовая под всех лечь... — рука Мириам терзала её грудь, умелая рука лесбиянки с многолетним опытом, знающей, как доставить наслаждение... но так и не научившейся бескорыстной и прямой любви.

      — Охххх... — нельзя сказать, что Ларе не нравилась грубость. — Как тебя задело... Ну давай, давай, злись на меня. Только вот если ты захочешь меня взять, мешая это сделать моей цели, брать ты больше никого уже не сможешь... Поэтому поторопись, ведь я не откажу, нет, не откажу...

     За следующее мгновение Ларианна прочла в глазах Мириам череду сценок — как раскосая даёт Ларе, этой дерзкой, распутной, но недоступной-в-чём-то-самом-важном девчонке, пощёчину, валит её, разрывает на ней ... платье, терзает её, чтобы видеть, как она — такая гордая и своевольная, заходится в вопле, хотя бы на миг теряя себя и подчиняясь ей...

     Затем с невнятным звуком, закусив губу, по какой-то странной полудуге, Мира отвела лицо прочь и, сгорбив плечи, отстранилась.

      — Иди к нему, иди, к своему... борову, — даже в этот миг Мира не могла признать, что Орвальд вовсе не боров — это казалось ей слишком несправедливым. Рванула подопечную за плечо, разворачивая вдоль по дороге. — ИДИ!

      — Вот же дурочка... — вздохнула Лара. — Иду, иду...

     И она зашагала, гордо вскинув голову, зная, что Мириам смотрит ей вслед. По дороге девушка пару раз глубоко вздохнула, нагоняя на себя рабочуу соблазнительность.

     «Что ж, вперед, за работу! по крайней мере, он красавчик».

     Шутка судьбы: Орвальда не пришлось искать, Лара наткнулась сама, когда шла обратно к сцене. Там уже заканчивалось шоу и готовились вызывать на сцену конкурсанток Миллиардер стоял у прохода, в развесёлой компании друзей, окружённый почти зримым облаком энтузиазма, и сжимая в руке бокал. Судя по всему, он восстановил равновесие духа с лихвой и видел будущее в лазурных тонах.

      — Да вот же она! — воскликнул парень, и направился с Ларе, сначала шагом, потом, от волнения, бегом. — Леонора, мы тебя ищем уже полчаса! Уже успели дважды испугаться, что тебя похитили. Собрались организовывать погоню. — Орвальд сделал такой жест, словно прицеливался из пистолета. Он взял Лару за плечи — это был дружеский и заботливый жест, до абсурдности противоположный железным требовательным объятиям Мириам. — С тобой всё в порядке? Ты, кажется, чем-то расстроена?..

     Ответить Лара не успела. Конферансье начал вызывать участниц конкурса. Орвальда это явно напрягло — он оглядывался то на Лару, не желая её отпускать, то на сцену.

      — Да ну их, — сказал он вдруг, усмехнувшись с дьявольской лукавинкой, — Пусть призы ко мне домой пришлют. Поехали со мной. Или... тебя ждут где-то?

      — Нет, — глядя ему прямо в глаза с нарочитой поволокой в собственном взгляде, ответила Лара. — Меня нигде не ждут... Никто не ждет. Можно сказать, что мой дом — там, где мне хорошо. То есть, сейчас у меня дома нет. Поэтому если ты хочешь, красавчик... Мой дом может появиться у тебя дома...

     Кажется, этот ответ чем-то озадачил Орвальда, но стенка его энтузиазма даже не дрогнула. Подумав секунду, миллиардер опять широко улыбнулся и шепнул ей на ухо:

      — Это замечательно.

     Не привлекая внимания, они вышли за пределы амфитеатра. Где-то за спинами нарывался конферансье, выкрикивая имя «Леонора!»

      — Можно я тебя буду звать Нора? — спросил Орвальд, и его рука стиснула руку Ларианны — непроизвольно и горячечно.

      — Ты можешь звать меня как хочешь, — томным полушепотом ответила она, вызывая в теле ту горячность и легкую дрожь, что всегда так радовала мужчин.

     «Что ж, приступим ко второй фазе... надеюсь, будет приятно».

     Эта молодая горячность, так и выпиравшая из неожиданно красивого и статного «милионщика» была рыжеволосой приятна. На секунду даже мелькнула мысль: «Жалко такого красавчика под нож подставлять». — но ее тут же сменил профессиональный настрой.

      — А как же мне тебя звать?

      — Орвальд эн Диасоф Дгнарр Иос бас Тарн, к вашим услугам, — с искоркой иронии в глазах, но и бессознательной мальчишеской рисовкой, произнёс парень, — Гномья фамилия, как ни странно — а ведь по виду не скажешь, что у меня в пра-пра-предках были эти рудознатцы, да? Впрочем, тебе, наверное, далека вся эта генеалогия — зови меня просто Орри. — он приобнял Лару за плечо и потряс, — Надеюсь, когда мы познакомимся получше — то будем хорошими друзьями.

     Машина уже была перед ними — осталось только сесть. Орвальд не позволил слуге открыть дверь перед Ларой, сделав это сам...

      — Ну, вот, — улыбнулся он, оказавшись на заднем сиденье. Улыбка его была харизматичной, как у мафиози-нанимателя, но за ней не было «виртуозного наигрыша». Он просто честно выражал свою радость. — Расскажи мне, как ты попала на конкурс?

      — О, это не очень долгая история. Просто однажды мне стало очень одиноко, и я решила развеяться, подав заявку на участие. Я из мира Феррийяд, где являюсь наследницей клана драконьих всадников. Последней в роду. Мир наш скучен и мне неприятен с тех пор, как умерла моя родня, потому я взяла с собой лишь одного дракона и моих котят, отправившись с ними на Аэруну. А тут меня увидели устроители этого конкурса, как их там... — она сделала небрежный жест рукой, отлично характеризующий отношение драконовой всадницы к шоуменам. — Главное другое... Главное в том, что я ищу в мирах своего бересада. Это наше слово для «избранника».

      — Оу. — Орвальд сморгнул, словно наткнулся на невидимую стену. — Ты проделала дальний путь. Впрочем... Примерно чего-то такого я и ожидал. Нечасто у нас увидишь драконов, и тем более белых леопардов. — он погладил Лару по плечу, с нервной нежностью, не в силах вынести её присутствия и никак не откликнуться, — Ничего, что я тебя... трогаю?

      — Ничего, — улыбнулась она. — Неужели ты не понял? Я же сказала, что ищу бересада. У нас физический контакт не является вещью сугубо супружеской, и в поиске бересада, не нарушая приличий, оставаться недотрогой-святой вовсе не обязательно. К тому же — разве тебе не намекнула ни на что моя лента, что до сих пор повязана на твоей шее. Эта лента — знак расположения моего дома. В землях моего мира тебе кланялись бы в поясь, носи ты там эту ленту. Однако не строй ненужных иллюзий — этот знак вовсе не является билетом к моему ложу.

      — К ложу? — в растерянных глазах Орвальда словно сломалась хрустальная витрина. — Да-да... я понимаю... — он медленно убрал руку с плеча Лары и смешно скосил глаза вниз, рассматривая подарок на шее. — Но ты позволишь быть хотя бы рядом? — он подсел поближе, положив руку на спинку кресла над её головой. — Я не хочу нарушать... каких-то ваших обычаев, нет-нет. Просто мне подумалось... Мне бы так хотелось, чтобы у меня была такая жена, как ты.

     Он глядел прямо в лицо Ларе, ожидая, что она обратит взор к нему навстречу.

     «Ого-го! Практически сам плывет в руки».

     С профессиональной точки зрения Лара могла бы поставить себе пятерку с минусом. Процесс охмурения явно шел успешно, хотя цель, похоже, немного отпугивал выбранный образ. С другой стороны — легенда способствовала ходу процесса в нужном русле. главное — добраться до его пенатов, пусть и конкретно до «ложа».

     Она ответила его ищущему взгляду своим. Лукавым, нежным и обещающим.

      — Некоторые желания имеют свойство исполняться... При наличии упорства.

      — Твоя миссия выглядит жуть какой серьёзной. Даже не знаю, могу ли я делать какие-то резкие движения без риска разрушить её. — Орвальд говорил наполовину иронично, наполовину серьёзно. — Ну, я надеюсь, по крайней мере, что твои леопарды подружатся с моими белыми оленями... да, я не говорил, что у меня в парке есть такие же олени-альбиносы?... Я прикажу перевезти твоих кисок, там о них позаботятся...

     Они выехали на шоссе. Солнце уже клонилось к закату, и в тени холмов в домах горели огни.

      — Знаешь, наша встреча полна такими совпадениями, что мне порой кажется, что это розыгрыш... — Орвальд смотрел вдаль, в том же направлении, что и Лара, сидя так близко, что она чувствовала тепло его щеки — бог ты мой, чуть ли не её колючесть — но при этом их тела едва касались. Лицо парня было блаженно-сомнамбулическим, — В ней есть что-то театральной сказки... Но ... 

     это так прекрасно, что мне без разницы. Я хочу утонуть в этом... захлебнуться в ней. — Он посмотрел на Лару долгим взглядом, склонился к её плечу и прижался через алую ткань губами. — Если бы я мог умереть, протягивая руку к такому счастью... это был бы не самый худший вариант. Хотя...

     Машина начала тормозить, затем подъехала к деревянному бунгало над крутым берегом реки, под сенью деревьев. Над рекой уже начинал стлатья вечерний туман, люди праздновали, горели разноцветные огни, гремела музыка — похоже, карнавал шёл и тут.

      — ... Я предпочитаю получить своё счастье и жить! — Орвальд вышел из машины и распахнул двери, его глаза горели бешеной энергией, на лице блуждала ухмылка весёлого и голодного до наслаждений жизни дикаря, — Идём, Нора! Вкусим праздник вместе!

     «Э? Нет, я понимаю, что у богатых свои причуды, но миллионщик, живущий в таком бунгало — это неправдободбно, хоть ты тресни. Где, я вас спрашиваю, сады с павлинами и придворные весталки?! А если без шуток — скромно как-то. Ладно бы, не настолько богатый...»

      — Можно и вкусить... — скрывая рабочие и праздные размышления под рабочей маской образа, произнесла она. — Ты здесь живешь?

      — Нет, это не моё поместье — это домик для отдыха. Я думаю, мы уедем ночевать ко мне домой... ты не против? Но у нас ещё много времени до вечера! — Орвальд шагнул от Лары к гостям, приветственно воздевая руки и приглашая её следовать за собой.

     Круг празднующих встретил их веером шутих и хохотом. Лару здесь уже знали — опосредованно, через телеэкраны, её тайком оглядывали, как дорогое животное, привезённое хозяином из заморья. Разнополые и чисто-женские парочки выплывали из сумрака, словно придорожные столбы, ахая, с богемным шоком, притяжением, отторжением, любопытством на лицах (спрашивается ещё, с какой стороны этой арены настоящий цирк?). Какие-то сервис-девчонки в жемчужных «пачках», смеясь и щебеча, украсили Лару гирляндами алых и жёлтых цветов. Наконец, парочка оказалась на площадке, среди празднующих — вокруг них образовалось «пространство тактичности». Подлетел официант — Лара заказала себе хорошо прожаренное мясо разных живтоных в ассортименте, приправленное сушеной кровью огнезмея. Пить соизволила красное вино... Орвальд взял оранжевый грог и пудинг.

     Потом они танцевали. Орвальд горел сумасшедшим огнём, он задыхался, носясь вокруг неё, окружая её со всех сторон, как раскалённый двигатель, которому не хватает воздуха. Он бредил Ларой — с лица миллиардера не сходила улыбка счастья. Но он не позволил себе ни одного касания, которое можно было бы счесть неделикатным и оскорбительным... Орри, однако, изрядно много пил. Нет-нет, он не хлестал горячительное бутылками, но количество бокалов незаметно росло и росло, к концу потанцушек перевалив за десяток. Похоже, опьянение от грога и бурбона заливало его голод от неполного обладания Ларой, но он был горячечно счастлив даже от того, что есть, и желал продолжения. Вернувшись в машину, они рванули в порт. Невероятный, хотя, уже немного нестойкий на ногах ухажёр подарил Ларе поездку по морю на катере (с одной стороны — галактика аэрунских огней, с другой — сияние личного лайнера Орри, «Мьёльнира»). Дальнейшее Ларе запомнилось урывками — они стояли на широченной, ярко, как во сне, озарённой палубе, под ними плескались тёмные воды, люди говорили, кто-то подошёл к Ларе и сообщил, что она, несмотря на исчезновение, получила на конкурсе первое место. Орвальд велел намекнуть репортёрам, куда девушка исчезла на самом деле — потом он спрашивал у Лары, не против ли она, довольна ли она... Опять выпивка — на этот раз «за разящую, как стрела, красоту Леоноры»... Вероятно, это продолжалось часов до двух или даже дольше.

     Лара пила красное вино, но не налегала — она ведь была на работе.

     Танцуя, она вновь пустила в ход полученные у сенсея навыки и заставляла партнера тянуться к себе, намекая на то, что вот-вот в танце ему откроется весь спектр ее эротизма, вся полнота ее физической экспрессии. Но в последний миг она всегда уходила, ловко ускользала, продолжая дразнящую игру.

     Со всеми этими праздновательными прогулками Лара постепенно начала утомляться. Ей уже хотелось лишь одного — поскорее добраться до дома Орри и родолжитьвыполнение задания. Только сперва отдохнуть от отдыха...

     Кажется, на обратном пути Ларианна отключилась — избыток впечатлений и усталость сморили её. Насколько она помнила, Орвальд был на ногах до самого конца. Проснувшись на миг в дороге, Лара увидела над собой его лицо — раскрасневшуюся, осоловелую от алкоголя, напряжённую маску, он молча глядел вдаль, держа её голову на коленях...

     Когда Лара проснулась, она обнаружила, что лежит на мягком — на боку. Тело её утопало в половодье текстиля — огромная кровать, пухлая подушка, огромное плоское одеяло, которым её с нечеловеческой педантичностью накрыли ровно по грудь. Одежда её претерпела изменения — Лара была раздета до нижнего белья. В сущности, она бы не удивилась, обнаружив себя даже и без него, а рядом — спящего Орвальда... А возможно, даже и не спящего. Как ни странно, судьба в эту ночь не подложила в её постель ни одного постороннего тела — Лара лежала на этой роскоши совершенно одна! И на ней не было медальона...

     Сама кровать стояла в большой спальне с тремя дверями. В окна лилась ночная тьма — такая, какая бывает только за городом, вдали от массы человеческого жилья. Обстановка не отличалась изощрённостью — но абслютно все вещи первой необходимости здесь были. Даже телевизор и видеомагнитофон на низкой подставке. Окно открывалось легчайшим нажатием — заполночный воздух тут же резанул холодным кинжалом — противное ощущение после нагретой постели — что побуждало прекратить эксперименты. Свет в комнате также включался — тремя способами: на потолке, у тумбы, и в виде ночника над кроватью. Видимо, чтобы читать дамские романы — один из них Лара обнаружила в тумбе. Заглянув в две двери позади комнаты, которые вели в блистающие хромом ванную и туалет, наёмница уверилась в своих подозрениях: туалет был с биде. Получается, не такой уж и монах этот миллиардер?

     «Так-так... Что ж, диспозиция все яснее. Инфильтрация прошла успешно. Теперь надо думать — как дальше жить. Вернее — как выполнять задание? Нагуляться-то нагулялась... Оглядимся»

     Лара попробовала ручку «парадной» двери. Опять же, наёмница бы не удивилась, окажись она закрыта (хотя, запирать человека в комнате с окном, пусть даже и на втором этаже — не самая умная идея). Однако, створка беззвучно и легко пошла вбок. Лара оказалась во второй спальне... И сразу поняла, кто её обитатель, благодаря обонянию. «Потомок гномов» (хотя, какой там потомок гномов — этот рослый вечный подросток, светлый, как песок на солнечном пляже?) разметался поверх одеяла, от него тянуло слабым запахом алкоголя и мужского пота. Сон его, судя по виду, был мертвецким.

     «Спит, ангелочек соддов», — помянула черта из своего мира Лара. — «Ох уж мне эти богачи. Воняют-то как нормальные мужики. Хотя почему воняют? Запах ничего себе».

     Она приблизилась к мирно сопящему мужчине. Рука привычно сжалась в «кулак дракона», с выпирающим средним суставом пальцев. Всего одного удара хватило бы сейчас для того, чтобы оборвать ниточку этой богатой светловолосой жизни. Ведь Лара, хоть и молодая, красивая и нежная, происходила из семьи потомственных убийц, пусть ныне и отказавшейся от шалопутного дитя. И кое-что она умела. Не многое, но кое-что.

     Однако два аргумента против сохранили Орри жизнь. Во-первых, надо было не убивать его, а делать, как сказали мафиози. А во-вторых, убийство сейчас создало бы слишком много проблем — ведь даже путь отхода, как учил папа, еще не продуман. Так что надо было найти медяшку и продолжать шоу.

... 

     В этот миг ожили серьги.

      — Драконий Птенец, Драконий Птенец, это Драконье Гнездо. Вы подходили к окну — почему отсутствует визуальная картинка, отвечайте, почему отсутствует визуальная картинка.

     Лара торопливо зажала серьги руками, чтобы заглушить звук.

      — Гнездо, черт вас возьми... Картинка отсутствует потому, что с меня сняли аппаратуру.

     Её слов, однако, судя по всему, на том конце не слышали.

      — Драконий Птенец, устройство функционирует нормально, но экран тёмно-красный. Повторяю, устройство функционирует, но экран тёмно-красный. У вас три часа на поиски, после этого мы будем вынуждены перейти к сворачиванию операции.

      — Сворачиватели, содд вас возьми.

      — Драконий Птенец, — снова ожили наушники, затем голос изменился, и кто-то рявкнул: — Дура! Из-за тебя весь план летит троллям под хвост! Где Гном?

     Зажав наушники руками, Лара тихо зашипела в ответ:

      — Гном у тебя в штанах! Оптику с меня сняли, а цель — лежит в отключке на расстоянии вытянутой руки. Пьян как свинья.

      — Мой гном... Тьфу, ты, мой... ? Мо... — оратор был явно слишком взволнован и лингвистически «встрёпан», чтобы вести скатологические дискуссии, — Уг вас обоих сожри, доверить простейшее... Ммм... Разбуди его, спроси... Ммм... Нет, он может заподозрить. Драконий, блядь, Птенец... блядь... через час — под северной стеной, чтоб была. А ОТ МОЕГО ГНОМА ТВОЯ ПЕЩЕРА СТАНЕТ КРАТЕРОМ, БЛЯДЬ! — наконец, запоздало, и как-то несчастно раскочегарился «советник».

      — Блядь тебя девять месяцев в утробе носила, — безжалостно отрезала Лара. — Буду на месте.

     Она оглянулась и кошачьими шагами направилась к выходу. Предстояло поплутать по обиталищу «Гнома», чтобы добраться до этой самой северной стены.

     Дверь из апартаментов оказалась закрыта. Однако, оглядевшись, Лара обнаружила электронный ключ на столике. Клиент был не просто беспечен — он был трагически беспечен... По выходу из комнаты девушка оказалась в коридоре, застеленном алой и мягкой ковровой дорожкой. Неярко горели светильники. Золотисто-алый свет разливался и создавал ощущение уюта... чужого, миллиардерского уюта. Было совершенно пусто.

     Что Ларе никогда не нравилась в «бохатстве» — так это ее безжизненность. У Атулейнов не было привычки обвешивать окружающую действительность роскошью, дома все было уютно и словно пронизано семейным теплом. Живым. Даже их знаменитая Пыточная, где с двенадцати лет каждый член семьи проходил курс тренировок. Это же была родная Пыточная.

     «Ну, пошли, пошли», — Лара осторожно зашагала по ковру.

     Красться было легко. Пушистая дорожка скрадывала все звуки. Огорчало, что точно так же она могла скрадывать и чужие шаги. Планировка поместья отличалась тем же самым примитивизмом, что и обстановка спален. Довольно быстро Лара дошла до лестницы на первый этаж — также устеленной ковровой дорожкой. Мрамор, вазы с живыми растениями по углам... Внизу кто-то ходил. Похоже, кухонная прислуга — то ли убирала посуду с вечера, то ли готовилась к завтраку, даже не подозревая, что этот завтрак клиенту может не потребоваться. Наёмнице пришлось ждать минут пятнадать, прежде чем последняя из фигур окончательно удалилась в подсобные коридоры.

     «Долго же они возятся... Как тут медленно двигаются!» — она прокралась дальше.

     Ночь встретила полуголую Лару льдяной сырой прохладой и душистым полудуновением ветра. Слегка шелестела листва деревьев. Парк был практически неосвещён. Девушка без особых помех добралась до стены и выглянула из-за подсобных построек, судя по всему домиков обслуги. Поверху стены тянулась колючая проволока. Вероятно, под напряжением. Были и сторожевые вышки.

     «Неплохо устроился», — подумала рыжая. — «Но хороший авианалет с дракона... Или у него тут еще и ПВО в кустах?» — Осторожно высунувшись, Лара готовилась двинуться дальше в поисках контакта.

     Внезапно ей бросилась в глаза маячащая в сумерках среди кустарника фигура. Силуэт еле заметно кивнул головой и отступил в темень. Ночная роса на ветках кустов заставила Лару, принявшую приглашение, пожалеть, что она не озаботилась одеть что-то поверх нижнего белья. Впрочем, наёмнице было не привыкать. Итак, Лара крадучись проследовала за неизвестным... который не оправдал своего названия дважды — оказавшись не «неизвестным», а вполне даже «известной»... Мириам. Сердитой Мириам. Мириам в настроении фурии — судя по тому, как она ухватила Лару за запястье и дёрнула к себе.

      — Не думай, что я бы пошла сюда по своему желанию. — гневно и с задавленной истеринкой процедила она, — Ты чуть всё не провалила! Всё мне за вами... — у Мириам, кажется, не было времени, она спешила, судорожно копаясь в напоясной сумочке, — Вот браслет... — Мира торопливо протянула золотое украшение. Видя, что

     Лара медлит, «посланница» практически насильно надела ей побрякушку на запястье и нажала на лиловый камень, отчего тот стал флюоресцирующе-зелёным, — Он ищет амулет — камень краснеет той стороной, которая ближе к нему. Найди амулет — его нельзя здесь оставлять, он может нас, — Мира затравленно оглянулась, — выдать. Иди! Мы ещё встретимся. Позже, — не переставая оглядываться, агентесса отступила спиной во мрак между деревьями и растворилась.

      — Пока-пока, — Лара не ударжалась и послала вслед Мириам воздушный поцелуй с преехиднейшим выражением лица.

     «Что ж, хорошо. Теперь осталось лишь вернуться назад и отыскать чертову побрякушку».

     Она осторожно двинулась в направлении дома.

     Лара периодически посматривала на камень — тот был почти равномерного ядовито-зелёного оттенка. Вероятно, амулет находился далеко. В боковой колоннаде, окружающей дом, она выполнила очередную проверку, и заметила красный блик на одной из граней... Когда её глаза поднялись, рядом с колонной неподалёку стоял человек. Это был охранник.

      — А я всё видел, — сказал он неторопливо и с ухмылкой. — Видел тебя по теле, — пояснил он, и от сердца Лары отлегло. Что-то однако её насторажив.

     Текст написан в соавторстве и является переложением отрывка текстовой ролевки. Прошу присылать отзывы (по традиции — прошу на коленях и без одежды :))

     E-mail автора: [email protected]