СОСЕДКИ

     1. Евгения

     Первый раз я увидела соседок, когда грузчики тащили вещи в квартиру. Высокая холёная брюнетка, высокомерно покосившись на меня, прошла мимо к лифту в сопровождении симпатичной девушки лет 14—15. Я проводила её задумчивым взглядом. Хм, а блондиночка, похоже, горяча в сексе будет. И дрессировать эту кобылицу будет один кайф. Ладно, пусть пока скачет на свободе, она живёт здесь, так что заняться этой стервочкой время будет всегда. А пока надо мягко и нежно заняться малолеткой...

     Второй раз я встретила блондинку лишь через две недели. Много дел навалилось, да ещё заграницу пришлось смотаться, будь они неладны. Я уже знала, что как зовут блондинку, что она замужем за солидным бизнесменом, имеет любовника, что девчонка её падчерица, дочь мужа от первого брака. Знала их распорядок: когда, куда в какое время ездят. Ребята из детективного агентства хорошо поработали. Я зашла в лифт вместе с ними и улыбнулась. Девочка улыбнулась в ответ, а блондинка отвернулась.

      — Привет, — сказала я. — Я ваша новая соседка. Меня зовут Евгения, а тебя?

      — Я Наташа, — ответила девушка, — а она...

      — Наталья! — ледяным тоном сказала блондинка. — Ну сколько раз говорить: так знакомиться неприлично. — Её взгляд скользнул по моей одежде, накрашенные губы скривились в усмешке и она опять отвернулась.

     Наташа скорчила в спину мачехи рожицу и показала язык. Я подмигнула ей и протянула руку:

      — Будем знакомы! — я поцеловала маленькие тонкие пальчики. — Разрешите пригласить юную леди на чай с пирожными?

      — Буду рада принять ваше приглашение! — Наташа приподняв свою мини-юбку и сделала книксен.

     Мы рассмеялись. Определённо эта девочка мне нравится. Я ещё раз поцеловала её пальчики:

      — Буду рада счастлива вас видеть в семь часов. Стиль одежды свободный!

     Тут лифт остановился на нашем этаже. Блондинка ухватила девушку за воротник курточки и потащила за собой:

      — Вечно ты в какие-то истории влипаешь, дурочка!

     Наташа махнула мне рукой и дверь за ними захлопнулась. Я фыркнула и зашла в свою квартиру.

     Ровно в семь часов прозвенел звонок. Я открыла дверь и Наташа вошла. Теперь на ней был малиновый топ и зелёные штанишки. Мы поцеловались в щёчку, и девушка объявила:

      — Я свободна до девяти часов! Потом водные процедуры и постель. Режим-с!

      — Ну тогда не будем терять времени, солнышко. Прошу!

      — Вау! — выдохнула Наташа, когда увидела стол.

     В центре ваза с букетом лилий, две горящие свечи, три блюда с пирожными, чайный сервиз и тихая медленная музыка.

      — Словно праздник какой-то, — сказала девушка.

      — А почему бы нет? — засмеялась я. — Действительно праздник: мы с тобой познакомились. Почему бы не отметить такое событие?

     И я добавила к сервировке бутылку вина и два бокала. Наташа с сожалением отказалась:

      — Мне нельзя, эта стерва учует — такой скандал закатит! И тебе попадёт.

      — Ну, по капельке, думаю, можно, — сказала я, открывая бутылку и наливая на донышко. — Давай за знакомство!

     Мы чокнулись и выпили. И следующие два часа проговорили. Вернее разговаривала одна Наташа. Я уз-нала о её учёбе в школе, о подружках, о мальчиках, которые ей нравились и нравятся. Потешное создание! Словно я десять лет назад. С одним, правда уточнением: мне нравились и нравятся девочки, на мальчиков я не реагирую.

     Без пяти минут девять у Наташи в кармане звякнул телефон.

      — Извини, пожалуйста, мне пора! — девочка действительно была огорчена.

      — Какие пустяки! — улыбнулась я и, крепко обняв, жарко поцеловала в губы. — Вот мой телефон, звони и заходи, когда захочется.

     Я ещё раз поцеловала девушку и закрыла за ней дверь, с удовольствием отметив, что если после первого поцелуя Наташенька испуганно замерла, то на второй уже робко ответила. С тех пор Наташа часто заглядывала ко мне: поболтать, посоветоваться, поделиться, поплакаться. И я охотно с ней общалась. И каждый раз я отодвигала грань на капельку дальше. Сначала были просто поцелуи, потом я стала своим язычком проникать в её ротик, потом добавились ласки руками.

     Одновременно с этим я стала приучать Наташу раздеваться у меня. Сначала уговаривала снять кофточку, потом юбочку, потом уговорила снять бюстгальтер, показав свои грудки. Сама я давно перед ней ходила голой. И нельзя сказать, что это не нравилось Наташе. Ещё как нравилось, но она жутко стеснялась и боялась «поступить не подобающе».

     И вот, после месяца манёвров и уловок, настал день соблазнения. Был какой-то праздник, типа Дня Жестянщика, а может я сама его выдумала. Неважно. Я накрыла стол, поставила бутылку вина полусладкого вина, заряженного спиртом, и поджидала свою девочку. Она пришла даже на час раньше, отпросилась в школе. Я встретила её в прозрачном халатике, который ничего не скрывал, а подчёркивал, и жарко поцеловала, одновременно раздевая её. В это раз я сняла с неё и трусики.

     Оказалось, вино и не нужно, моя девочка была совсем мокренькая. Прямо в коридоре я начала её целовать и облизывать: шейка, ушки, грудки. Я ещё не добралась до животика, как Наташу накрыл первый оргазм. Девочка едва не упала на пол, я отнесла её в спальню.

     Шторы были уже задёрнуты, осталось зажечь ароматические свечи, что я и сделала. Наташа уже пришла в себя:

      — Женечка, что это было невероятно!

      — Подожди, — улыбнулась я, сбрасывая халат, — это только прелюдия. Главное впереди.

     Кровать у меня большая, я не легла, я вползла, извиваясь, как змея. И опять принялась лизать, целовать гладить тело Наташеньки. У той глаза затуманились, дыхание участилось, она протянула руку к своей промежности, но я удержала. Тогда она принялась крутить и вертеть свои сосочки.

     Наконец-то я добралась до письки. И начала играть с её клитором, то сося, то облизывая, то прикусывая зубками. Не забывая при этом и исследовать языком и всё остальное. А когда я проникла языком в пещерку, новый оргазм накрыл Наташу. Но я и не подумала остановиться. Вновь начав язычком игру с клитором, я проникла двумя пальчиками внутрь и начала её трахать. И ещё один более сильный оргазм взорвал девочку. Она начала целовать моё лицо, слизывая свои соки.

      — Женечка, — шептала она между поцелуями, — Женечка, я так сильно люблю тебя!

     Немного успокоившись, она спросила меня, преданно глядя, может ли она как-нибудь отплатить мне. Я её крепко поцеловала и сказала:

      — Конечно, котёнок! Начинай с груди.

     И Наточка начала впервые ублажать другую женщину. Делала она это неумело, но вкладывала всю душу и доставила огромное наслаждение. Постепенно она дошла до моей пизды. На мгновение остановившись, она решительно принялась вылизывать складки, играть с клитором. Я стонала и мяла себе груди, крутила соски. Конечно, я могла в порыве страсти вдавить её лицо в свою вагину и оттрахать себя так, но не сейчас. Сейчас я хотела, чтобы Наташечка сделала это самостоятельно и добровольно. Потом и я, и Ната будем это часто делать, но сейчас всё должно быть нежно и красиво. И Наташа постаралась, я очень бурно кончила, когда она сунула пальчик в мою пещерку. Потом мы лежали, обнимаясь и целуясь.

      — Ой! — Наташа взглянула на часы. — Я должна идти домой! Мачеха уже ждёт!

     Я помогла ей одеться и на прощание мы поцеловались. А Наташа шепнула мне на ушко:

      — Женечка я тебя люблю! — И выскочила за дверь.

     Чёрт возьми! Я провела ладонью по губам, а потом лизнула ладошку. Кажется я тоже влюбилась в неё...

     2. НАТАША

     Я, наверное, такая по жизни однолюбка. Сколько прошло времени, а всё продолжаю любить Женю и ...

 буду любить до самой смерти. То, что тогда произошло между нами, навеки соединило нас. Лишь много позже я поняла, какие любовь, терпение и выдержка потребовались Жене, чтобы тогда и в следующие разы не поступить со мной грубо и жестко. А я имела случай убедиться, что она такой может быть.

     Мы поддерживали наши отношения уже третий месяц. Я заглядывала к Женечке каждый день. Иногда времени хватало лишь на поцелуйчик, кто-то из нас куда-то спешил, но чаще мы могли часами ласкать друг друга. Иногда Женя шла по магазинам и звала меня с собой. Мачеха лишь фыркала, когда я спешила. В выходные мы часто ездили за город куда-нибудь далеко и развлекались на природе.

     Однажды Женечка провела рукой по моей груди и сказала:

      — Как ты расцвела, Наташенька... — Я вылупила на неё глаза. — Нет, правда. Когда мы встретились, ты была больше девочка, а сейчас ты стала прекрасной девушкой. — Она меня поцеловала. — И вся сияешь, как маленькое солнышко.

      — Ну ты скажешь, — я неуверенно хихикнула.

      — Я серьёзно, любовь моя, — она взяла моё лицо в свои ладошки и посмотрела мне в глаза.

      — Женечка, — я накрыла её ручки своими, — если я и сияю, то только для тебя. И это навсегда.

     Мы долго не шевелились, глядя в глаза друг другу, читая том лишь вечную любовь.

     И вот со мной произошло страшное. Двое старшеклассников, — уроды, ублюдки! — после школы затащили меня за гаражи и надругались жестоко и цинично. Не буду описывать этого. Хоть и прошло много времени, не хочу этого вспоминать. Я вытащила телефон и позвонила само собой Женечке. А кто бы мог понять и помочь? Не знаю, каким образом, но она через пять минут уже была рядом. Я обняла Женю и заплакала. С бесконечной нежностью она обняла меня и повела к себе. Помогла помыться, обработала ссадины и ушибы.

      — Женя, — спросила я, — тебе не противно разве за мной ухаживать?

      — Ната, — укоризненно сказала она, — ты же сама в это не веришь! Если бы ты верила, то не позвонила бы мне, не попросила о помощи. Потому что ты знаешь: я всегда рядом и всегда помогу. Так что не майся дурью, солнышко! — она шутливо щёлкнула меня по носу.

     Я не знаю, что там выдумала Женя для отца и школы, но она сумела на неделю увезти меня за город и всё это время неотлучно пробыла со мной, забросив все свои дела, окружив вниманием и любовью. Мне было иногда даже страшно: как же она любила меня! И всё это время она говорила о мести.

      — Я в милицию не пойду! — заявила я, когда Женя заговорила об этом в первый раз.

      — Причём здесь милиция? — удивилась она.

     Сначала я и слушать ничего не хотела, но Женечка всё-таки сумела меня убедить, что насильников надо наказать, чтобы в следующий раз они не изнасиловали кого-нибудь другого. И всё-таки сумела убедить.

     Поздно вечером я позвонила первому из них, Павлу, когда он — редкий случай! — был дома:

      — Выйди, пожалуйста, есть разговор.

      — Что, ещё хочешь? — заржал он. — Жди, сейчас буду!

     Едва он вышел их подъезда, как на его пути выросла Женя. Она была ниже, уже в плечах, я засомневалась даже, стоило ли вообще что-либо затевать. Но дальнейшее развеяло мои опасения. Как она его била! Павел летал, как теннисный мячик от её ударов. Я смотрела на это, разинув рот. Закончив избиение, Женя подтащила Павла за волосы к машине и, связав, засунула в багажник.

      — Зачем? — пискнула я.

      — Ты хочешь сидеть рядом с этим уродом? — она недоумённо спросила меня.

     Приехала Женя на заброшенный завод, что был за городом. Там она привязала Павла к бетонному блоку, а мне дала камеру снимать. Потом Женя схватила Павла за волосы:

      — Как тебе нравится ублюдок?

      — Ты мне ответишь за это, сука! — прохрипел тот.

      — Отвечу? — Женя расхохоталась. — Да ты бредишь, урод. Я отвечу! Не могу!

     Она достала нож и стала резать одежду, пока Павел не остался совсем голый. Лишь когда Женя, скинув одежду, одела страппон, я поняла, что она задумала, и засмеялась. Поскольку она встала так, чтобы Павел видел это, тот понял и начал орать, прося о пощаде. Только вот кто его услышит ночью на заброшенном за-воде? Женя взяла его за волосы и сказала:

      — Тебе, выблядок, не повезло. Ты посмел изнасиловать женщину. Ты посмел изнасиловать несовершеннолетнюю. Ты посмел изнасиловать мою возлюбленную. И моя месть будет страшна.

     Плюнув ему в глаза, Женя зашла сзади и начала входить в задницу Павла. Это был самый здоровенный член, какой я только видела. Если и бывают такие в жизни, то крайне редко. Как он орал, как орал, когда Женя рвала ему жопу. А она трахала его зад, не обращая внимания его вопли. Я снимала происходящее, как вдруг Женя остановилась и спросила:

      — Хочешь?

     Разумеется, я согласилась. Тогда Женя надела на меня другой страппон, только не круглый, а овальный. Вопли Павла стали ещё истошнее, когда я вошла в него. Три часа мы трудились над его жопой, заставляя вылизывать члены. В заключение Женя вытащила из багажника бейсбольную биту и со всей силы ударила Павла между ног. Страшно вскрикнув, Павел обмяк. Женя перерезала верёвки, мы сели в машину и уехали.

     На следующий день мы так обработали второго насильника, Димона. Этот оказался ещё более жалок, чем Павел. После первых же оплеух стал молить о пощаде. Я была готова плюнуть на него и уйти, но Женя проявила твёрдость: «Он должен заплатить за содеянное!»

     Я боялась, что они отомстят нам, когда выздоровеют. Но нет, эти уёбки оказались не способны на месть. Измываться над беззащитными — это да, а вот связываться с тем, кто может постоять за себя — куда вся удаль девается?!

     Эта история здорово нас сблизила. Мы стали более нежными к друг другу. Женя знала, что я перенесла и старалась нежностью и лаской унять мою боль. А видела, на что пошла Женя ради меня и старалась своею любовью согреть её ожесточившееся сердце.

     А ещё одним выходом стала моя просьба к возлюбленной:

      — Научи меня драться, как ты!

      — Зачем?! — изумилась Женечка.

      — Ты не всегда рядом будешь, — ответила я. — А я боюсь повторения. Не знаю, у всех ли жертв изнасилования такое, но я теперь боюсь мужчин, особенно больших и сильных. И хочу суметь дать отпор насильникам. Как хорошо, что ты со мной, Женечка! — Я обняла её и стала целовать.

      — Хорошо, радость моя, — Женя погладила меня по голове. — Будем учиться.

     И с тех пор каждые утро и вечер мы стали заниматься. Сначала Женя меня просто гимнастикой заставляла заниматься. Потом пошло поднятия тяжестей. Одновременно она показала несколько простейших приёмов и заставляла их всё время повторять. Я не совсем понимала, для чего это нужно, но я верила моей возлюбленной и вопросов не задавала. Спустя несколько месяцев я вдруг поняла, зачем Женя это делала: я ощутила себя более гибкой, более сильной. А когда какой-то тип решил зажать меня в углу, я весьма удачно провела приём, которому так настойчиво меня обучала Женя. Правда, он потом утверждал, что просто хотел познакомиться. Но разве это начинается с лапанья за грудь и попу? Сияя от радости, я рассказала Жене об этом.

      — Всё-таки ты была права, котёнок, тебе это пригодилось, — Женечка обняла меня и поцеловала. — А я, честно скажу, дурочка, сомневалась. Будем дальше учиться?

      — Обязательно!

     И мы опять слились в объятьях.

     3. Евгения

     Честно сказать, увлечённая любовью к Наташе, я напрочь забыла о своих планах к блондинке. Не нужна она была мне и всё. Но жизнь распорядилась по-своему, если гора не идёт к Магомеду, то Магомед идёт к горе. Видать, суждена ей было эта ... 

     доля.

     Мы уже год любили друг друга, когда блондинка, наконец, что-то учуяла. И вот как-то раз, когда мы с Наташей любили друг друга, она позвонила в дверь. Накинув халатик, я открыла, не подозревая ничего такого. И от толчка в грудь отлетела назад. Блондинка вихрем пролетела мимо меня и устремилась в спальню. И оттуда сразу донеслись вопли и шум драки. Я захлопнула дверь и поспешила к месту событий.

     Картина была изумительная. Вцепившись друг другу в волосы, блондинка и Наташка катались по кровати, пиная друг друга ногами. До зубов не дошло, но в лицо друг другу уже плевать начали. И дико верещали при этом. Я встала в сторонке и наблюдала, закурив сигарету. Такое не часто увидишь. Наконец, блондинка оседлала Наташу и принялась лупить по лицу, приговаривая: «Получи, блядина!». Причём, только это, её словно заклинило. Тут уж я сочла нужным вмешаться.

     Схватив блондинку за волосы, я стащила её с девушки и бросила на пол. Блондинка вскочила и кинулась на меня. Только бабской драки мне и не хватало. Ловко уклонившись, я в пару ударов уложила её и заломив руки за спину, сказала Наташе:

      — Сумку с игрушками!

     Та сразу притащила здоровущую сумку, даже целый чемодан на колёсиках и по моему приказу вытащила кожаные манжеты. Мы их надели на руки и ноги блондинки, сцепив. Не в силах больше терпеть её брань, я взяла кляп в виде члена и засунула ей в рот, застегнув ремешки на затылке. Потом мы с Наташей сели на кровать и закурили.

      — Женя, почему ты мне сразу не помогла? — упрекнула меня любимая.

      — Знаешь, крошка, — призналась я, обнимая девушку. — Такое зрелище редко увидишь. К тому же вы вроде были на равных. А когда ты проиграла, я тут же помогла. Не так разве?

      — Так, — признала Наташенька. — Только вот что с ней делать теперь?

      — Сексрабыню сделаем, — пожала я плечами. — Не убивать же её в конце-то концов.

      — А как? — спросила заинтересованная девушка, глядя на свою мачеху.

      — Дык, очень просто, — усмехнулась я. — Есть два варианта. Первый вариант. Дрессируем здесь, дома. Но вся сложность в том, что мы не сможем держать её круглосуточно под контролем. Может вмешаться её твой отец, её подруги и любовники. Оно нам надо?

     Это да, — признала Натка. — А второй?

      — В соседней области есть один санаторий, довольно популярный, называется «Розовый сад», — я подмигнула Наташке, та засмеялась. — Там действительно очень красивые аллеи с розами, которые цветут с весны до осени. Но там есть особый корпус для воспитания лесбийских рабынь.

      — Как это?! — изумилась Наваха.

      — Очень часто богатые дамочки хотят заниматься сексом, — с усмешкой объяснила я, — но заводить любовника чревато, можно остаться ни с чем. А трахаться хочется. Тогда богатая дама нанимает молоденькую служаночку, и едет отдохнуть и подлечиться в этот санаторий на недельку. Через неделю она получает рабыню-лесбиянку, готовую удовлетворить любую прихоть своей госпожи. Получается, и трахаться можно, и любовника не нужно. К тому же очень многие мужья не ревнуют к таким отношениям. Стоит это очень дорого, но дамы согласны платить и больше.

      — Здорово! — восхитилась Наташа. — А откуда ты знаешь это?

      — Мне как-то намекнули, об этом, но я сочла, что пока мне этого не надо, — усмехнулась я. — Во-первых, я не настолько богата, во-вторых, я ещё молода, чтобы найти свою любовь. И как видишь, оказалась права...

     Я обняла Наташу и поцеловала, мой язык проник в ротик Наташи и начал играть с её язычком. Разгорячённые поцелуем, мы начали ласкать друг друга, и лишь мычание блондинки заставило нас остановиться. Мы посмотрели на неё с досадой и даже злобой. Кое-как блондинка дала понять, что хочет что-то сказать.

      — Ну, что ты хочешь нам сказать? — спросила я, освобождая её рот от кляпа.

     Её репертуар я знала в точности и не ошиблась. Начались мольбы, слёзы, сопли...

      — Действительно на всё готова? — спросила я. — Сейчас проверим. Ну-ка, удовлетвори падчерицу язычком!

     Наташа тотчас села перед мачехой, раскинув ноги. С ненавистью посмотрев на нас, блондинка неуверенно принялась лизать пизду падчерицы. Я вытащила из сумки плётку и протянула Наташе. Та с удовольствием хлестнула блондинку по спине:

      — А ну веселей, сука!

     Удары плёткой были хороши тем, что боль была чувствительной, а следов не оставляли. Взвизгнув, блондинка заработала языком быстрее. Нет, так дело не пойдёт, решила я. Здесь и сейчас, она готова на всё, чтобы вырваться, а там что она сделает, никому не известно. А я отвечаю за Наташеньку. Ну не могла я рисковать ею! Я вышла в другую комнату, плотно закрыв дверь, взяла телефон и набрала номер:

      — Камилла? Приветик, это Женя.

      — Привет, Евгения! — отозвался хрипловатый голос. — Решила всё-таки приобрести себе куклу?

      — Не совсем, дорогая, — усмехнулась я. — У меня есть одна девочка. Хотелось бы из неё сделать куклу.

      — Э... легенда нужна? — спросила Камилла.

      — Обязательно! — сказала я. — Но это потом, я помогу. А пока пришли близнецов, пусть приступают.

      — Всё это обойдётся тебе в копеечку даже со скидками, — вздохнула Камилла. — Да ещё и близнецы.

      — Ничего, выдержу, — ответила я. — Кстати, учти, срок две недели, а то и больше. Когда близнецов ждать?

      — Два часа, — ответила Камилла. — С тобой с ума сойдёшь, Женька. Ладно, кто она такая?

     Я продиктовала данные и добавила:

      — Да, пусть приучат её к имени Мадлен. Надеюсь, сегодня встретимся?

      — Встретиться можно, — ответила Камилла, — но не более. У меня подруга чересчур ревнивая.

      — Я тоже не свободна, — усмехнулась я. — Встретимся, поговорим. Пока!

     Колесо завертелось. Теперь начнут задавать вопросы о мачехе Наташи, докапываясь до мельчайших подробностей её жизни. И выяснят, и счёт предъявят, и придётся её оплатить. Ну и пусть. Потом моя Мадлен всё возместит. Положив телефон в карман, я вернулась в спальню. Мрачная Наташа сидела на кровати и зло смотрела на мачеху.

      — Что-то случилось? — удивилась я.

      — Как только ты вышла, она отказалась лизать и стала требовать, что бы я её освободила, да ещё обзывала меня по-всякому, — пожаловалась Наташа.

      — А плёткой?

      — Она только шипит, морщится и материться.

      — Чтож, я оказалась права, — я не стала орать, визжать и драться. — Я договорилась, что мы на две недели едем в санаторий «Розовый сад». Мы будем отдыхать, а её воспитывать. Через два часа подъедут близнецы. Пусть Мадлен полежит здесь, — сказала я, затыкая рот блондинке кляпом, — а мы пойдём в зал.

      — Кто? — не поняла Наташа.

      — Мачеха твоя. Теперь её будут звать Мадлен.