Все началось с того, что я изменил своей девушке. Банальна и знакома ситуация? Ну... Ну... Вот только девушка моя оказалась потомственной ведьмой в хрен знает каком поколении, ее предков по женской линии сжигали на кострах инквизиции. Я бы сам был не прочь продолжить эту милую традицию, но гуманизм и сжимающееся от ужаса очко не дали запятнать руки кровью любимой.

     В общем, моим наказанием стало провести сутки в теле женщины. Похоже, она все же любит меня и решила немного проучить. Что ж — поделом мне. Продержаться всего день — да плевое дело, я справлюсь! Да я ващще буду самой клевой бабой, пусть остальные телки умоются!!!

     Тело оказалось той самой барышни, с которой я познакомился по — пьяни в ночном клубе и сдуру приволок к себе домой.

     Утро. Открыл глаза — чего — то не хватает, просовываю руку под одеяло — утреннего стояка нет, точнее и стоять там нечему. Черт, началось... Чужое тело, чужая кровать, чужая квартира. В ванной рука по привычке тянется к бритвенному станку, вторая проводит пальцами по подбородку, брить нечего. Хотя — ах, да — надо значительно ниже, ноги...

     После водных процедур с игнорированием всяческих муссов-гелев-спреев для умывания и подмывания выбираю себе нижнее бельишко. Что это? Стрингиии? А это? Еще стринги? А есть труселя, которые не надо доставать из задницы? Походу темы не в этом комоде... Ладно, эти розовые с рюшами ничего так. Переходим к следующей части гардероба — бюстгальтер (парам-пам-пам) на сиськи третьего размера. Ух ты, у меня есть сиськи. Были бы вы чужие — цены бы вам не было... или я что то не так говорю? Сжимаю себя за грудь и вдруг чувствую резкую боль. Ой, это всегда так? Вот от чего телки стонут, а я то думал что им нравится. Что за нафиг?... Вытаскиваю как мне кажется в тон стрингов бюстгальтер, упаковываю туда свое нежданно-негаданное добро и пытаюсь застегнуть сзади крючки. Сначала просто пытаюсь, затем пытаюсь с раздражением, затем перехожу на мат и вдруг: Ааа!!! Ноготь сломала!!! Из глаз брызнули слезы, швыряю несчастный бюзик в сторону, и оставшуюся часть ногтя сурово откусываю зубами, восстанавливая тем самым свой мужской статус-кво.

     Кручу в руках капроновые чулки. Чувствую себя последним гомосеком, уверенности придает только то, что натягиваются они не на мускулистые волосатые мужские ноги, а на вполне себе стройные ходульки с ярким лаком на каждом ноготке. Дальше юбка, пиджачок, вроде еще блузка должна быть, но фиг с ней — сегодня живем по моим правилам. Застегиваю пуговицы на пиджаке и сосками ощущаю грубую ткань, внизу под юбкой ощущаю тонкую полоску кожи на каждой ноге между стрингами и чулками, трусь одной ногой об другую, покачивая бедрами и вслух произношу: Шлюха!

     Последнее испытание — накрасить фэйс. Сразу откидываю в уме воспользоваться пудрами, румянами, карандашами. Выкручиваю тюбик с тушью, дрожащими руками подношу к ресницам. При этом почему то сам собой открывается рот и губы складываются буковкой «О». Пробовал захлопнуть пасть, но с открытой реально легче... Старательно обвел губы помадой, пошлепал ими, облизал, накрасил зачем то еще раз.

     В прихожей втиснулся в туфли, в голове вспыхнул видеоряд из клипов группы «Казаки», придирчиво посмотрел на себя в зеркало: А я позарился бы на такую телку? Ой, а вдруг правда на нее кто — нибудь позарится, а она — это я, фууу... Я хмурю лоб и как можно убедительнее произношу зеркалу: Детка, пока Алекс с тобой, тебе ничего не угрожает!

     Пытаюсь сделать несколько шагов на каблуках, выхожу за порог квартиры, запинаюсь каблуком о порог, больно ударяюсь плечом о стену, при этом, пытаясь всеми силами удержаться на ногах, и сползаю по стене вниз. Кое как встаю, держась за стенку, вваливаюсь обратно в квартиру и снимаю чертовы туфли, которые чуть не стоили мне здоровья. Шарю взглядом, натыкаюсь на балетки, терпеть не могу их на женщинах, уродливее ничего представить не могу, но это на других, а вот на мне они благодать божья, прям реально полегчало и душе и ногам. Видок конечно так себе — деловой костюм, ноги затянуты в тонкий капрон, на ногах балетки, под пиджаком... эээ свобода попугаям, беру дамскую сумку, неловко навешиваю на плечо и гордо выхожу из дома.

     Добираюсь до работы, плюхаюсь в кресло в своем кабинете. Хочу жрать, нет не так — ЖРАТЬ, никогда не завтракал утром, но сейчас жевал бы картон, ко всему прочему внутри сидит какое то глухое раздражение, с удовольствием кого — нибудь сейчас бы отпинал. Включаю комп и пока грузится, прикрываю глаза, это оказалось не так легко, как я думал, а ведь сейчас только 9 утра. Болят сиськи, хочу жрать, рыдаю из за сломанного ногтя, все бесит... Да у тебя братан ПМС!!! Догадка пронизывает мозг как молния. Листаю еженедельник обнаруженный на столе — на сегодня записано упоминание о каком — то отчете и посещение клиники с координатами данного заведения. Ну и чем заняться? В голове громко и требовательно пульсирует одна только мысль — жрать, жрать, жрать... Звенит мобильник, я вздрагиваю и хватаюсь за телефон. Высвечивается: Леся — наверное, подруга. Спросила как дела, договорились встретиться в кафе. Ммм... склеим барышню? Ээээ... что за мысли? Надо найти еды или я сейчас выброшусь в окно от отчаяния. Беру сумку, какую — то папку в руки и выхожу из кабинета. Выхожу на улицу — павильон с шаурмой — дайте 2 и чая тоже 2. Набрасываюсь на еду, проглатываю первую за считанные секунды, вторую ем медленно и задумчиво жуя, куда торопиться?

     Рано или поздно все хорошее заканчивается, шаурма моя закончилась тоже и я нехотя побрел обратно в офисное здание. По пути в кабинет секретарша небрежно сообщает, что начальник искал меня. Разворачиваюсь, иду искать кабинет начальника, в руках крепко сжимаю папку с которой мы дружно вышли отведать шаурмы — надеюсь удастся отбрехаться, что выходил по важным делам. Начальник оказался невысоким круглым крепышом с прической — ежиком на голове, маленькими маслеными глазками, большим носом и пухлыми похотливыми губами-варениками.

     — Где? Где отчет я спрашиваю? — с порога накинулся он на меня. Я растеряно вжимаюсь в закрытую мною за спиной дверь и молча хлопаю ресницами. Начальник подходит ближе, становится вплотную и заглядывает мне в глаза своими круглыми пуговками, рот кривится в наглой ухмылке, а рука тянется ко мне и хватает за грудь. Ааааа... больно же!!! Бешенство и отвращение моментально захлестывают разум, я в ответ хватаю его за плечи, сгибаю ногу в колене и со всего размаха засаживаю колено ему прямо в пах, прогибаясь в пояснице, чтобы глубже засандалить по бубенцам. Мужик в полном удивлении и судя по страдальческому лицу предсмертной агонии, складывается пополам и оседает на пол, шепотом выдыхая: «Стерва». В его теперешнем состоянии и выдох целый подвиг. Я смотрю на него сверху вниз с презрением и злостью, сплевываю рядом на ковер и выхожу из кабинета. Глухое раздражение, мучившее меня все утро наконец — то нашло разрядку.

     В коридоре на глаза наворачиваются слезы и я бегу к себе в кабинет рыдать над своей только что чуть не утраченной честью. Кое — как успокоившись и собравшись с мыслями все оставшееся время до конца рабочего дня, зависаю в «танчики». Меня никто не трогал и в коридоре, сколько не прислушивался было тихо.

     После работы еду по адресу, записанному в еженедельнике. Ну а что? За здоровьем надо следить.

     Нахожу эту частную клинику. Сижу в очереди, нервно теребя пальцами ремешок на сумке, жду приглашения в кабинет гинеколога. И дожидаюсь ведь! Пугливо и стыдливо вхожу, будто школьница, меня встречает строгая матрона лет пятидесяти по имени Марьиванна с узкими поджатыми губами, судя по всему коммунистической закалки, тонкая и прямая как водопроводная труба. Непонятно было вообще, каким чудом она оказалась в этом оплоте сытой буржуазии.

     — Раздевайтесь и ложитесь — резко приказывает она, показывая взглядом на странную конструкцию, стоящую в противоположном углу кабинета. Я стыдливо снимаю юбочку, нехотя и медленно стаскиваю стринги и шлепаю по полу в сторону этого непонятного ...

 

     сооружения. Ну и как на него? Или в него? Или под него? Залажу на ступеньки, соображаю, что надо усесться попкой, руки кладу на подставки по обе стороны рядом и жду осмотра. Наверное, кровь будут брать, рассуждаю я, а эти подставки чтобы стекала в пробирки. А зачем им столько крови? Да еще из обеих рук? Да еще и сидеть, наклонившись так неудобно, и холодные они к тому же.

     В этот момент ко мне поворачивается Марьиванна и замирает, недоуменно глядя на меня во все глаза.

     — Это что такое? — рявкает она так, будто я осквернил своей голой задницей святой саркофаг, добытый непосильным трудом Индианой Джонсоном в Храме судьбы.

     — А чтооо? — пищу я в ответ внутри весь сжимаясь от ее сверлящего взгляда.

     Марьиванна быстрым шагом подходит ко мне, ловко берется за обе ноги, раздвигает и складывает их на подпорки. Я вскрикиваю, валюсь на спину и руками пытаюсь прикрыть свою открывшуюся беззащитную розовую пещерку.

     — Руки! — слышу я и испуганно отдергиваю их к животу. Краем глаза я вижу, как тетенька врач подходит ко мне с какой — то абсолютно не понятной штукой, похожей на пыточное приспособление.

     — Мне нужно вставить вам гинекологическое зеркало для осмотра — ворчливо поясняет она. Как вы рожать будете, если вы такие пугливые?

     — Рожать? Я ей сейчас пирожков горячих нарожаю тут от страха. В голове вспыхнуло видение как Марьиванна стоит надо мной привязанным к этому креслу в офицерской фуражке со свастикой и гинекологическим зеркалом и вертя им перед моим носом на ломаном русском спрашивает:

     — Алекс, чьто вы передать ф шифровке Юстасу? Ась?

     Меня прошиб холодный пот, когда я почувствовал как мне в маленькую узенькую дырочку беспощадно пропихнули это самое орудие пыток и зафиксировали его так чтобы было открыто взорам то, что обычно спрятано за семью печатями. Впрочем, пытка длилась не долго, Марьиванна взяла пару мазков и отпустила с миром, недовольно качая головой. Выйдя из этой преисподней, я понял, что моя психика подорвана навсегда. А уцелевшие нервные клетки необходимо взбодрить стаканом-другим крепким виски или хотя бы промочить холодной водочкой.

     Тут я вспоминаю, что мы договорились утром встретиться с подругой в кафе. Вот кто составит мне компанию и надеюсь, поможет забыть только что пережитый кошмар. Смотрю на часы и со всех ног бегу на стоянку такси — уже опаздываю. Захожу в кафе и у входа переминаюсь с ноги на ногу, пытаюсь угадать кто из присутствующих барышень моя подруга. Мне везет — какая — то девушка смотрит на меня в упор и машет рукой. Я плюхаюсь на стул напротив нее, здороваемся, приносят меню. Я заказываю мяса и две порции виски — у Леси округляются глаза: Ты чего?

     — В смысле? Я жутко голодная, у меня был тяжелый день и мне просто необходимо утопить все печали на дне стакана. Что не так?

     — Нуу... Все не так, — сражает меня наповал Леська. Ты вообще-то не пьешь алкоголь после поездки в Индию и мяса не ешь...

     Я открываю рот от удивления, тут приносят мой виски и я на автопилоте протягиваю руку и одним махом осушаю весь стакан. Слегка закашливаюсь и выдавливаю из себя:

     — Будем считать, что я раскодировалась.

     Леська пожимает плечами, похоже ей пофиг на мои закидоны, ее больше интересуют собственные проблемы:

     — Представляешь это грязное животное с перманентной эрекцией, сказал мне...

     Я даже не пытаюсь сделать усилие, чтобы вникнуть, о чем она беседует на досуге с немытыми животными, которым, судя по всему, здорово помогла бы кастрация, алкоголь приятно и дружелюбно окутывает каждую клеточку моего тела, а взгляд блуждает по лицу и фигуре моей подруги: большие карие миндалевидные глаза, высокие скулы, темные густые волосы и пухлый идеально очерченный ротик. А она хороша! () И фигурка аппетитная. Мои мысли совсем затуманились парами алкоголя и я замечтался как я резко хватаю сейчас одной рукой эту сучку манерную за волосы и притягиваю к себе, впиваясь в нее грубым поцелуем, второй рукой скользя по ноге вверх, задираю подол платья и запускаю всю пятерню к ней в атласные маленькие трусики, нащупываю и сжимаю ее упругие ягодицы. Затем резко переворачиваю и толкаю на стол — отличная поза! Сдергиваю трусики на пол, расстегиваю ширинку своих джинсов, достаю своего стального готового на все друга и направляю его в увлажнившуюся щелку своей случайной пассии, быстро вхожу на всю длину, сразу задавая высокий темп...

     — И что я должна была сказать ему? — вдруг доносится до меня голос Леськи, вырывая из блаженных грез и фантазий.

     Я пытаюсь сфокусировать на ней взгляд, и обнаруживаю, что сижу с вилкой в руке и тыкаю ее технично в мясо с короткими интервалами, такое чувство, что в стрингах стало тесно, а рюши на них вовсе встали дыбом. Сглатываю тяжело слюну — во рту пересохло, и я весь вспотел. С трудом выдавливаю из себя короткое:

     — Вот козел! На что Леська энергично кивает в знак согласия. Остаток вечера она также не затыкается, что, в общем — то меня особо не напрягает, а наоборот значительно облегчает задачу общения с практически незнакомой девицей, тем более что она услужливо подвезла меня домой, а я был к тому времени так измотан, что врят ли вспомнил, где этим утром проснулся.

     В спальне падаю на кровать, не раздеваясь, пьяный, усталый, замученный, с великим сочувствием ко всему женскому роду и пониманием того, что пусть меня накажут еще хоть 10 раз, но я найду эту болтливую сексуальную Леську, как только доберусь до своего тела.