Я даже забыла его имя и случайно столкнувшись у входа в метро, чувствую жар неудобства, который охватывает нас, может быть, только при встречи с бывшими любовниками...

     Мне исполнилось пятнадцать тем летом, он был на полтора года старше, и заброшенные волею судьбы детей геологов далеко от города, мы подрабатывали на каникулах в геологическом лагере на берегу таежной реки, проводя вечера в наивных подростковых беседах, играя в карты или в нарды. Я смотрела на этого красивого мальчика, как на мечту, принимая приступы первой любви, недоумевая, как бороться со своими чувствами и эмоциями...

     Она появилась в лагере недели через три, молодая женщина, лет 24-х, мать-одиночка из соседней деревни, принятая на должность поварихи.

     В своей детской нескладности, с прыщиками, вместо груди, я с восхищением смотрела на ее округлые формы, женственные движения, золотистую от загара кожу и такого же цвета волосы. Я видела некоторый похотливый интерес во взглядах наших геологических мужиков, заигрывавших с ней, а мой юный возлюбленный просто отводил от нее глаза...

     В тот жаркий день, когда все наши разошлись по маршрутам, а кое-кто направился в деревню за покупками, я, сославшись на недомогание, осталась в лагере, теша себя надеждой провести время на речке со своим милым...

     Услыхав голоса, шепчущиеся мимо нашей палатки, узнаю повариху и моего друга, они направлялись к складу, где хранились продукты и разная утварь. Видимо мой друг хочет помочь принести что-то, мы часто помогали ей по хозяйству. В своей детской наивности и игривости, я тихо следую за ними, собираясь спрятаться за углом срубленного из бревен склада, подшутить и прокукарекать или залаять, когда они, с мешком крупы или ящиком консервов будут выходить из двери.

     Прислонившись к широкой щели в стене между бревен, я смотрю, как они входят в склад и, с удивлением, наблюдаю, как она, бросая на топчан старое одеяло, медленно начинает раздеваться, обнажая это прекрасное тело Венеры Милосской. Мой милый смотрит на нее с восхищением... Решительными движениями она стягивает с него брюки, нежно играясь, полизывая, посасывая, раздвигая свои ноги, направляет его голову вниз...

     С пересохшим ртом я слежу за ними, и мерзкое чувство под названием ревность, обида или злость разрывает меня изнутри, однако скоро это чувство перерастает в сильное возбуждение. Я, как будто, ощущаю себя в ее прекрасном теле и уже чувствую его руки на своих бедрах, когда он входит в нее сзади, раскрывая розовые промежности, я слышу его поцелуи на моей шеи, и... озноб от прикосновения языка к ее крупным шоколадным соскам на покачивающейся от ритма груди. Я нахожу себя третьей в этом сексуальном танце под музыку знойного сибирского лета, стрекотания кузнечиков и жужжания шмелей...

     До боли сжав ноги в коленях и просунув ладонь во влажные трусы, я с восторгом встречаю свой первый в жизни оргазм, и... , вскрикивая от остроты и прелести этого нового чувства, падаю в высокую траву...

     Я возвращаюсь в палатку и, борясь с головокружением и удушьем от пережитого, начинаю думать, как мне теперь жить с этим. Не по-возрасту начитанная и философски рассудительная для своих 15-ти, вспоминаю все примеры из классики о мести, ревности, описание сексуальных сцен из Эмиля Золя или Мопассана, и даже о технике общения с врагом из Суворова и Наполеона, о том, что надо быть близким к врагу и думать как враг, хотя нашу повариху и своего любимого врагами не считаю...

     Первая мысль в клубке страстей, которая приходит в голову, это рассказать все моему отцу, тогдашнему начальнику геологической партии, и результат постыдного увольнения поварихи был бы неизбежен, но, вспоминая сицилианскую поговорку, что месть — это блюдо, которое подают холодным, решаю не спешить...

     Я становлюсь с ней почти подругой, проявляя вдруг интерес к кулинарии, все чаще помогаю ей на кухне. Мы болтаем о том, о сем и она быстро привязывается ко мне как к сестре, делясь историей своей жизни, рассказав, как в 17-ть вышла замуж по большой любви за моряка, который случайно попал в в их деревню на отдых к сослуживцу. Путешествуя по морям и странам, бывший муж был достаточно продвинут в сексуальных вопросах и быстро развратил ее, научив многому. Когда он трагически погиб два года назад, ей с двумя детьми пришлось вернуться к матери в деревню. Мне становится стыдно за мои мысли про ревность и месть, хотя я замечаю, как она иногда похаживает с моим милым на склад, что-то другое, но не месть, начинает гореть в моей душе...

     Чувствуя нашу дружбу, мой юный друг начинает ревновать, развлекая меня своими перепадами настроения.

     Как-то мы с моей новой подружкой засиделись возле костра и разговор о «запретном» возник сам собой, о ее постельной жизни с мужем, о чувствах и ощущениях и как ей этого не хватает сейчас... Это произошло само собой и вдруг вырвалось у меня, что я все знаю, видела и наблюдала. На удивление, услышав это, она только улыбается и, вдруг говорит, что на следующий раз она возьмет меня с ними в склад, зная о моей девственности, просто поиграться... Не знаю что она сказала моему милому, но он боится поднять на меня глаза, когда на следующий день мы все втроем направляемся к складу. От любопытства у меня захватывает дух как перед прыжком с парашюта, бросает в жар и стучит в висках...

     Моя подружка сама раздевает меня, развязывая узел волос, приговаривает о красоте моей кожи, стройности ног и великолепии нежной грудки, певучим голосом избавляя меня от комплексом, я подчиняюсь, как в наркотическом дурмане... В полумраке сарая они лижут меня по-очереди, потом целуются, она закрывает мой рот губами, когда я кричу от экстаза. Теперь я вижу как все происходит между ними очень близко, я могу обнимать их обоих, возбуждаясь трогать ее грудь и промежности...

     Бессонной ночью, вспоминая происшедшее, я вдруг чувствую себя спелым яблоком, наполненным сладостью, желающим быть сорванным и съеденным, и, вдруг принимаю решение, о котором даже не знаю как сказать своей новой подруге и наконец, оставшись с ней наедине, просто выплескиваю ей, что хочу расстаться с девственностью и хочу новых ощущений. Поколебавшись, она говорит, что вроде бы рано, однако обещает мне, что научит моего милого как это сделать нежно и ласково. Я слушаю ее молча, и вдруг, заглядывая в ее серые глаза, следя за нарастающим удивлением, высказываю, что хочу отдаться первой ей и только ей один на один... Застигнутая врасплох моим решением, она присаживается рядом и нежно обнимает меня за плечи. «Давай пойдем на озеро, искупаемся» — шепчет она.

     Мы идем молча минут двадцать, уже за полночь, такая нежность теплой ночи, плеск воды, при бликах фонаря томно блестят ее глаза и губы... В прохладной воде мне холодно и жарко одновременно от ее объятий, поцелуев, все трепещет в моем стонущем от желания теле, когда она уже на берегу, целуя внизу и согнув мои ноги в коленях, играясь глубоко просовывает мне пальцы внутрь... Я ощущаю какой-то надрыв, ни боли ни сожаления...

     Улыбаясь, моя первая женщина, протягивает мне платочек, которым вытерла меня — «Это тебе на память». Я смотрю на платок, окрашенный розовым пятном, взглядом Евы, вкусившей запретный плод и изгнанной из Рая или... , получившей ключи от него...