Он у меня и так стоял. Выпирал из трусов прямо напротив Лериного лица. Только проснувшись я, пока не понимал что происходит, но руки сами собой забрали у неё верёвки.

     Майкл и Антон сидели в комнате и обсуждали первокурсниц, поступивших в этом году в институт.

     Расул Анварович выгрузился из машины, на ходу ослабляя галстук. В полуобороте кивнул водителю: «До завтра», вдыхая легкий загородный воздух. Ранняя июньская жара накрыла поселок предгрозовым зноем. Пахло скошенной травой и осыпающейся сиренью. Висело неподвижное марево кустистых облаков. Расул Анварович неторопливо направился в сторону дома, туда, где с участка раздавались девичьи крики и смех. Еще издали был виден высоко взлетающий над кустами сирени в белых перышках воланчик: Зарема играла с подружкой в бадминтон. Над зеленой лужайкой ввинчивался в небо столбик света — худенькая белобрысая Анютка, вся в белом, блестящей пружинкой взлетала над фигурной плиткой дорожки, зависая на рвущейся в небо ракетке. Ультракороткие шорты, топик, кроссовочки, бейсболочка.

     Утро понедельника, теперь уже я вынужден провожать тебя на работу, вот что бывает, когда происходят накладки, и мы не можем уйти в отпуск в один день.
В очередной раз поражаюсь твоим переменам: каких то пол часа назад ты лежала на смятой постели откинувшись на подушки, с приоткрытых пересохших губ срывалось горячее дыхание, пальцы неосознанно вцеплялись в простынь, а твое разгоряченное лоно принимало себя пульсирующие струи, неистово вырывающиеся из моего твердого члена.
И вот ты уже на пороге, на тебе легкое летнее платье в горошек, расчесанные распущенные волосы спадают на открытые плечи, солнцезащитные очки придерживают на голове копну непослушных волос, заменяя ободок. На лице легкий макияж, едва уловимый летний армат парфюма, в руках небольшой клатч и связка ключей от авто, ты нервно переступаешь с ноги на ногу и теребишь ключи.

     Прошел год, как парни со двора узнали, что моя мама может встречаться с мужчинами. Они и раньше доставали меня шутками на тему и ее большой груди, и что мою маму надо трахнуть. Типа она не замужем, ее все равно никто не трахает. А последний год как с цепи сорвались. Или если выпьют, или просто разговор про девчонок заведут. Все равно потом начнут обсуждать ее, что если она трахается с чужими, надо просто прийти ко мне домой и сделать это. Просто надо их знать, что они и не такое могут сделать. И с каждым разом они все больше об этом говорили и все больше без тормозов.

     Я получила наследство, да еще какое — двухэтажный дом! Моя бабушка Анастасия Ореховна Купцова оставила мне домик в поселке Луговом в ста пятидесяти километрах от города, в котором живу я. Что теперь с ним делать, ума не приложу! Для начала я решила съездить в поселок, поглядеть воочию на домишко с робкой надеждой, что он не обветшал со временем и мне удастся выгодно продать его.

     Утро следующего дня уже перетекло в день. Часы показывали 45 минут второго, когда я открыл глаза. В трезвую голову моментально пробилась стая шальных мыслей, от которых нельзя было укрыться под подушкой.

     Я проснулась оттого, что руки немыслимо затекли. «Вот черт, — подумала я, — надо же было так неудобно спать», — и попыталась опустить будто чужие конечности вдоль туловища, чтобы восстановить кровообращение. К моему огромному удивлению, этого сделать не удалось: то ли руки не слушались, то ли что-то им мешало двигаться. Открыв глаза, я не увидела ничего, кроме темноты. Сон сняло как рукой, горло обвил удав с именем Паника, а взбудораженный мозг судорожно пытался разобраться в ситуации. Попытки сильнее дергать руки или как-то ворочаться не увенчались успехом.

     — Адриан... Адриан!

     — Тебе что, нравится запах моих ног?