Определиться мне с принятием решения помог, как ни странно, муж. Я же долго пребывала в неуверенности. Одно дело — случайная интрижка с начальником мужа, другое дело — сознательно идти ему в подчинение, представляя, во что все это может вылиться. Я прекрасно понимала, что принимая предложение стать секретарем приемной Сергея Владимировича, после того, что произошло той памятной ночью, фактически означает добровольно податься в его любовницы. При этих мыслях что-то неясно трепетало в груди и я чувствовала как набухают соски. Прошедший месяц дал мне время разобраться в себе.

     Утро. Немного шумит в голове после вчерашнего. Я стояла у плиты и готовила завтрак на троих. Начальник моего супруга остался у нас на ночь, ибо по мнению Олега (моего мужа) выставлять его на ночь глядя было невежливо и для карьеры не полезно. Мне стало интересно, изменил бы он свое мнение, если бы знал, что этот самый Сергей Владимирович, его шеф, за вечер несколько раз уделял мне более пристальное внимание, чем это позволяли приличия. Остальные гости, кажется, ничего не заметили, но я прекрасно помнила его руки у себя на ягодицах во время танцев, и на талии во время перекуров на балконе.

     Каринка после той моей измены стала пристальней ко мне относиться. Однажды даже решила пройтись по моим любовным переписочкам. Посадила перед компом и стала спрашивать про все аккаунты в Однокашниках.
— Эта кем тебе приходится? — спросила она и указала пальцем на аватарку Илоны Денисовны, моей старой классной учительницы.
— Это моя классная, Карин, ты же знаешь. На то сайт Однокашники и придумали, чтобы переписываться с ребятами со школы с которыми 100 лет не виделся.

     Я думал, Катя сразу бросится одеваться, но нет, смотрит на меня, стоит, ждет. Как будто лань, которая внезапно услышала в лесу хруст ветки, или звуки далёкой охоты, но пока ещё не понимает, куда надо бежать.

     Я вернулась домой, день выдался насыщенным и веселым. Вспоминая что сегодня вытворяла в аудитории в низу живота все перекручивалось, такое чувство что маленькие чёртята устроили там банкет...

     Это было в далекие времена, когда еще была Великая Русь и крепостное право. Мне не повезло родиться в боярской или купеческой семье. Я, к своему великому сожалению, был сыном всего лишь пастуха при дворе Боярина Миколы. Мы с сестрой росли в небольшой хибаре, образование нам не давали. Да и вся наша жизнь была заранее предопределена — быть личными крестьянами Миколы. Сколько себя помню, маму сразу же определили прислуживать в доме, убираться и готовить. Папа в летнее время всегда был в поле, пасс боярский скот. А сестра оставалась дома и следила за нашим небольшим хозяйством.

Будучи типичным первокурсником с юношеской гиперсексуальностью, поехал с мамой без отца (он остался в городе) отдыхать на юг России, и Черное море впервые повидать. Во всем известную Анапу. Там мы арендовали однокомнатную квартиру на 7 дней в обычном 5-этажном доме без лифта в 10—15 минутах от долгожданного моря. На гостиницу денег не хватало, поэтому экономили.
Поскольку я был только с мамой, без друзей, мне было скучно. А жажда секса меня заставляла лезть на стену. А постоянное присутствие мамы рядом не позволяло ни подрочить, ни закадрить девчонок. Она боялась оставлять меня одного в незнакомой местности, да и сама боялась потеряться. Все же впервые далеко от дома.

     Как-то в очередной солнечный день на пустынном пляже, в метре от меня расстелил полотенце молодой человек, судя по его темному загару, он уже здесь далеко не первую неделю. А может даже и местный. И чего он рядом со мной растелился, места же дофига. Блин. Не своровал бы чего у нас.

Проснулся поздно, дико хочу есть... ты уже встала, приняла душ, посушила волосы (я слышал сквозь дремоту шум фена), а сейчас стоишь босая в моей рубашке, которая едва прикрывает твои стройные ягодицы и расчесываешь свои длиннющие волосы... увидев что я проснулся, улыбнулась и подмигнула мне в зеркало...

     C мамой я всегда жил oчeнь дружнo. Никогда нe сoрился с ней по пустякам, тaк только инoгдa из-зa мeлких пустячкoв. Я всегда любил ее, жалел, и старался не огорчать, не то что мой папаша, который вышел за папиросами и был таков. Мне было всегда очень больно за мать и я никогда не упускал возможности поддержать ее.

     — Привет Илюша! — радостно пропела Изольда Аслановна, принимая в объятия любимого сына. — Ну, как учеба в Новом году? Надеюсь не получаешь сплошные неуды?