Когда Олеся проснулась на следующее утро, Миши в плацкарте не было, но уже через пару минут он вернулся свеженький, неся в руках дорожную косметичку и полотенце.
— О, ты проснулась! Как насчет завтрака?
Олеся сонно улыбнулась и стала лениво карабкаться вверх по подушке, чтобы принять сидячую позу.
— Давай приходи в себя, а я принесу кипяточку.

     4. Вторая чашка кофе.

     В августе 20... года Вовик Казангапов, медалист Орской четвертой школы, обрел новую реинкарнацию. То, что раньше было Вовиком, поступило в столичный вуз, зажило самой настоящей взрослой жизнью и стало официально называться Володей. Именно так Вовик, то есть Володя, стал представляться своим новым знакомым, которых у него теперь было гораздо больше, чем старых.

     1. Первая ласточка.

     Летом 2015 года решили мы с моей женой Маринкой поехать в область, искупаться в щелковском карьере, неподалеку от Москвы. Это место я исследовал, когда праздновали день рождения друга в позапрошлом году.

     Середина июля. Жара. Катаемся с женой на лодочке. Кроме нас на озере полным-полно различных плавсредств. Где-то по прошествии часа наших катаний, жена говорит: писать хочу. Я ей в ответ: лезь в воду и писай, сколько хочешь. Она говорит, что плавает плохо — и посреди озера слезать с лодки боится. Найди говорит укромное место на берегу, да побыстрее.

     На следующий день, под вечер Кристинка одела блузку с декольте, юбку с разрезом, туфли на шпильке, и отправилась в местное УВД. Я сделал вид, что ничего не знаю, а сам через 5 минут выбежал следом за ней. Метров через 100, я увидел Уазик, который её ждал, она запрыгнула в него и уехала. Я стоял, как мудак, уж больно мне хотелось посмотреть, как её пустят по кругу. Повыспрашивая у местных где находится милиция, я потихоньку побрел туда. Добирался, я пешком минут 40, уже стало совсем темно. Местное УВД стояло на отшибе и представляло не большое 2-ух этажное здание и свет горел, только в одном окне, на 2 этаже. Увидев рядом большое дерево, напротив окна, я залез на него и обомлел, от увиденного.

     Прошло несколько рабочих дней, были выходные. Я сидела дома второй день и пыталась заняться чем-то нормальным — убралась, сварила суп, взяла переписать лекции, но что-то в целом было не так. Я вела настоящую двойную жизнь, и у меня это не очень-то хорошо получалось: я была отстраненной, ни с кем не общалась, а моя соседка, подружка еще со школы, обиделась и не разговаривала со мной. Естественно, ведь я ничего ей не рассказывала про свою работу — даже представить было страшно, ведь я точно знала ее реакцию. Леся была девственницей с самыми возвышенными и романтическими представлениями о любви, краснеющей от слова «секс». Она одевалась как сельская учительница, но в целом была миленькой — с этой вечной своей русой косой и распахнутыми голубыми глазами. И я начинала нервно хихикать, представляя, что с ней было бы, если бы она увидела меня на работе. Я испытывала одновременно стыд, жалость и почему-то злорадное превосходство — по отношению и к ней, и ко всей своей жизни до всего этого — в целом.

     Она шла быстрым шагом, задыхаясь по коридору больницы.