А сегодня год.
Год, как прошел ураган-ветер-шторм в моей жизни, который сломал-взбаламутил и разбил о берег жизни... мою жизнь. Имя у него Максим. Человеческое и вполне привлекательное, для меня точно.
Это имя и сейчас тает на губах, именно тает, как лёд под лучами солнца. А ещё обжигает. Он единственный мужчина, который оттолкнул меня, мою страсть, желание и всё мое женское начало, так тянущееся к нему...

     Давно я знала тебя синеглазенький, как же ты был хорош, тогда..
Ах, да женат... И дитё, маленькая девчушка с твоими глазами.
А потом всё сломалось у тебя. Развод, тёлки, пьянки...
И мы встретились. Изрядно похудевший, чуточку замученный после смены, ты посмотрел, и, кажется, я тогда уже сказала «да».
Мы говорили всю ночь, о твоих проблемах, о твоих женщинах, о твоей семье и о тебе неудачнике.
Ты действительно такой, ведь моей любви хватило бы на двоих, а ты испугался.

     — Просыпайся, радость моя — тепло прошептал на ухо Димка
(ага, прям таки собрала все силы и оторвала своё грешное тело от кровати... хрен)
— Хорошо, зай. А наши уже проснулись?
(под «нашими» следует понимать наших друзей — семейную пару... его невестку и кучу детворы. В гости приехали, тк у друзей дом на море, а сейчас сезон)

     Автомат как по мановению волшебной палочки взметнулся к плечу:

     Он сидел в кресле с высокой спинкой с закрытыми глазами, почесывая когтистой рукой увенчанный рогами лоб. Прямо на деревянном полу у его покрытых густой черной шерстью ног сидела обнаженная девушка и, преданно глядя в его равнодушное лицо, старательно насасывала покрытый такой же шерстью член. Обычно Господин терзал этим оружием ее нутро, вырывая из горла мольбы о пощаде и крики боли. Но сегодня он был не в духе, поэтому ей приходилось царапать губы и щеки о жесткую шерсть. Уж лучше бы трахал, думала она, в очередной раз вылизывая ярко-розовую, как у собаки, головку.

     Мучаясь жесточайшим и беспощадным похмельем, на крыльцо избы села Разпиздяйлово вышел поручик Ржевский. Одет он был в потертые гусарские чикры и исподнюю рубаху. Волосы были всклочены, на ноге один сапог, но как и полагается лихому гусару, при сабле и с торчащими усами.

     (Авторские права защищены нотариально. Это так... для любителей таскать чужое.)

     Мне было примерно 16 лет, когда он пришел в нашу школу — новый учитель английского — симпатичный стройный молодой человек, лет 25 примерно. Сначала я, как всегда при знакомстве с новыми людьми, боялась смотреть на него, поэтому старалась не подводить глаз. Но иногда, когда он отворачивался, я все таки смотрела. Он мне нравился. Он был умный, веселый, внимательный, хорошо знал свое дело.

Теперь у меня был еще один повод радоваться и без того любимому уроку. Но я никогда никак не проявляла своей заинтересованности в учителе. Я просто училась. Иногда мне казалось, что ко мне он проявляет внимания больше, чем ко всем остальным. Он всегда слушал, что я говорю, даже если кто-то говорил с ним до этого, или мне просто так казалось и на самом деле он относился так же ко всем, голос его становился мягче. И мне это нравилось.

Девушка в белом пальто, оперевшись о стену, стояла около входа в кинотеатр, находившийся в развлекательном комплексе. Она нервно поглядывала на время в телефоне и просматривала свою страничку в социальной сети. Он опаздывал уже на 6 минут. Наконец-то, она услышала шаги рядом с собой.
— Бу... ! — весело произнес он, — Прости, что опоздал, задержали.
— Ничего, идем, — ответила девушка и первой пошла в сторону касс.

     А, может, просто встать не с той ноги?

     Как обычно, ожидая посетителей, я стояла в коридоре своей клиники, и, праздно дымя сигареткой, задумчиво смотрела в окно. На улице, шелестящей густыми аркадами кленовых деревьев, в ласковой игре светотени незримо неслись ароматы цветущего мая. Словно опьяненные им, в зеленых шевелюрах крон и придорожных кустов, то и дело звонко перекликались вечно суетливые птицы. Воздух же щедро веял потрясающей утренней свежестью.