Меня зовут Маша. Я всегда была азартной девушкой. Всегда любила приключения и всегда куда-то вляпывалась. В основном, конечно, из-за своей внешности. Я красивая и стройная брюнетка и имею 5 размер груди. Проблем у меня из-за этого хватало всегда. На момент случившегося мне было 22 года. Как-то раз мне на мыло пришло приглашение в какой-то экзотический тур Суть была в том, что многих людей высаживают на разных концах какого-то необитаемого острова с провизией, и в итоге все должны встретиться, а потом будет какое-то продолжение программы с экскурсиями. Ну стоило это дешево, да и привлекла надпись, «Вам будет стыдно рассказать кому-либо о том, как вы добирались до места встречи», хоть и смутила немного.

     Ну твоя страсть показать себя понятна. А бывало такое, чтоб ты только смотрела?

     Аня извивалась на песке от наслаждения. Покалывания на эрогенных зонах, которые встретили ее при входе в пещеру, бушевали электростатическим штормом в ее теле. Влагалище ритмично сокращалось от сильных судорог до серий мелких подергиваний, клитор щипало, будто приложили двенадцати вольтовую батарейку, а иногда его стрекало болезненно-щекотным разрядом. От этого внутри все сводило, и с ойканьем подросток сжимала ноги. Но это не спасало.

     Виновата ли была Анька, что оказалась в этой маленькой комнате, она не знала. Заснула вчера у себя дома, как обычно, в обнимку с плюшевым мишкой и вот результат: лежит голая на бетонном полу, в одних стрингах, связанная по рукам и ногам в тюремной камере размером два на два метра, с низким потолком. Волосы прямые, по плечи собранные в аккуратный хвост и перетянутые резинкой, раскидались по полу. Жарко — стены и пол так и пышут жаром, лампочка под потолком тускло светит, окон нет. И так уже целый час, шевелиться практически не получается, конечности затекли. Из-за двери доносятся различные слабо-различимые звуки, то гулкие удары будто молот бьет по наковальне, то вроде как треск пламени, то словно что-то тяжелое роняют на пол — аж стены содрогаются. Страшно, а главное непонятно. Пробовала кричать, но толку нет никакого.

     Жак неспешно вел Машу по длинным коридорам и лестничным пролетам. И делал это настолько грациозно, словно она была породистой сучкой на выставке. С одной лишь разницей, что она не была сучкой и ее коленки уже ныли от боли, после такой длинной прогулки. Наконец они пришли в небольшую комнату, похожую на гримерку, там на диване сидел Люпен с сигарой во рту и мобильным у уха.

     Я родилась в не очень богатой семье. Нет, деньги у нас были, но не очень много, поэтому шиковать было не на что. Мама работала учительницей географии в местной школе. Папа был таксистом и постоянно пытался основать дело, что принесёт ему много денег. Всё в нашей жизни рано или поздно упирается в деньги, вот и мама, когда мне было восемь, она развелась с отцом и уехала в Италию с новым мужем. Папа не осуждал её, страдать страдал, пил несколько недель, даже плакал, но не осуждал. Он понимал что просто не может содержать эту красивую шикарную женщину что в ранней юности вышла за него замуж по влюблённости. У того итальянца были машины, слуги, яхта, огромный дом с садом и целая компания приносящая прибыль, всё то, чего не мог дать матери мой отец. Мама хотела забрать меня с собой, и если бы я согласилась, то ничего бы не произошло. Но нет, мне было восемь, у меня были идеалы, я видела как страдает отец наливая рюмку и как собирает вещи мама, и когда она протянула ко мне руку, я встала на сторону отца. Мы долго ругались, мама пригрозила отцу судом но я сказала что покончу с собой если она не отступит. В тот вечер мама расплакалась и ушла собрав чемоданы. Я тоже ушла и проплакала всю ночь.

     Идея увидеть, как муж занимается сексом с другой женщиной, пришла мне довольно давно, еще когда мы отчаянно нуждались и перебивались с хлеба на воду. Тогда я не придавала ей особого значения, думала, что это просто досужие фантазии. Но потом муж выбился в люди, его картины стали продаваться по баснословным ценам, и эта моя идея стала просто навязчивой. Видимо, раньше, когда муж еще был безвестным художником, борьба с нищетой занимала гораздо больше места в моих мыслях. Теперь же появилась куча свободного времени без раздумий о том, что будем кушать завтра и как привести в божеский вид последнее пальто.

     Первое что я увидел, когда зашёл в спальню, это была застеленная кровать и два полушария попки Анжелики. Моя блондиночка стояла в глубоком наклоне попкой к двери и копалась в сумке, мы зашли тихо, поэтому я успел полюбоваться на слегка раскрывшийся анус своей ассистентки и её же половые губки представшие очень аппетитно в этом ракурсе.

     Женечка, симпатичная девушка, 28-ми лет, не была моделью. Тело её, ранее стройное и подтянутое, немного раздалось, после первых родов, груди 3-го размера немного обвисли и стали мягче прежнего. Она, конечно, не утратила былой привлекательности, и, как прежде, ловила взгляды мужчин, но стала одеваться скромнее, скрывая растяжки на животе и признаки дряблости на бёдрах. Времени на восстановление у Женечки не было, в связи с ребёнком, который требовал очень много внимания. Муж её много работал, создавая условия безбедной жизни, поэтому уделял её мало внимания. В какой-то момент, Женя поняла, что её сексуальная жизнь сошла на нет, т. к. муж очень уставал, и вовсе забыл о потребностях. Она понимала, что это временно, нужно только подождать, когда всё наладится, но ждать было очень тяжело, ведь до беременности супруги могли все выходные провести в постели, а во время беременности занимались любовью немногим реже, весь разрешённый срок. Около года Женечка смогла продержать себя в руках, но потом её тело начало игру без правил. Девушка испытывала возбуждение по любому, даже малому поводу. Ей удавалось несколько раз остаться с мужем наедине, пока ребёнок спал, но, как на зло, малыш просыпался в самый ответственный момент, либо раздавался телефонный звонок, либо находился ещё какой-нибудь нелепый повод прервать ласки, едва начав или только возбудившись.

     Первого сентября я, в то время студент 1-го курса, познакомился с преподавательницей истории Мариной Петровной. В аудиторию вошла симпатичная рыжеволосая женщина лет тридцати. На миловидном лице с белой кожей, покрытой мелкими веснушками, выделялись зеленые глаза, внимательно смотревшие на нас. Впрочем, на лицо я обратил внимание далеко не сразу, потому что первое, что бросилось мне в глаза, была ее грудь. Огромные полушария слегка покачивались при каждом шаге, и мне стоило больших трудов оторвать от них взгляд.