В салоне раздавался приглушённый звук заведённого двигателя, вперемешку с красивым музыкальным ритмом, время от времени пробивающий тихим басом. Моя левая рука лежала на кожаном рулевом колесе, а правая вальяжно раскинулась на боковом подлокотнике. За окнами была теплая субботняя ночь, примерно около двух часов.

     Продолжение...

     Света, преподавательница в местном университете, считала себя успешной, образованной и интеллигентной женщиной. При этом она весьма ценила внимание мужчин, хоть и никогда не отвечала им взаимностью. А предложений разной степени откровенности было множество. Кроме привлекательной внешности, Света любила одеться не слишком скромно, подчеркнуть свою великолепную большую грудь, стройные ножки. Вот и сейчас она принимала экзамен в светлом клетчатом костюме: пиджак с широким вырезом, чтобы можно было открыть ложбинку между грудями, расклешенная юбочка, открывающая затянутые в черные чулки ножки. Дополняли образ лаковые туфли на высоченной тонюсенькой шпильке.

     Чем дальше мы удалялись от вокзала, я чувствовала себя лучше, да и присутствие рядом Глеба успокаивало. Было очень темно, и моросил мелкий дождь, шли мы довольно долго, и уже я стала различать деревенские домики, которые находились возле леса.

     Даша... Даша...

     Продолжение...

     Когда она проснулась, солнечный свет заливал нежно-оливковую спальню. Его рядом не было. Она присела на кровати. Что-то мешало ей. Полностью отрезвев от сна, она поняла что это было: у нее на шее был одет кожаный ошейник с миниатюрным замочком, а от него тянулась цепочка. Она попыталась встать. Цепочка была пристегнута к изголовью кровати и ее метровая длина не давала волю движениям. Вертикальное положение тела моментально напомнило ей, что она со вчерашнего вечера так и не помочилась до конца. Она позвала его. Ответом была тишина. Оглядевшись, она заметила на прикроватной тумбочке мобильный телефон, но можно ли было звонить ему — она не была уверена. Тут же на тумбочке стоял высокий керамический стакан кораллового цвета, а в нем огромный цветок.

     Встречались мы довольно регулярно. Она падал все ниже, играла все более на грани. Порка, унижение, подчинение все это стало для нее нормой. Она привыкла мешать боль с удовольствием и уже, похоже, никогда бы не согласилась на обычный мягкий и нежный секс.

     Это случилось со мной, когда мне было 18 лет. Тогда я еще хранила свою девственность, но уже очень хотелось от нее избавиться, так как многие подруги уже во все трахались, и я сама не знаю почему, но очень им завидовала, так как постоянно они были окружены ребятами. А я и в школе то была козлом отпущения, ну не чего выдающегося.

     Пять дней унижений.