— Двадцать ударов.

     Каждый день дед прикладывался к бутылке. Пил самогон, который по дешевке скупал у одной старухи на окраине деревни. Брал обычно в долг и в конце месяца расплачивался. Так и в этот раз вечером дед решил проведать Марью, так звали старуху самогонщицу. Он хотел выпить, что бы в очередной раз помянуть Наталью и Владимира, родителей его внука Кости, юноши двадцати лет, они погибли в автомобильной катастрофе полгода назад. Дед с тех пор как с катушек слетел, уйдя в длительный запой. Константин был предоставлен сам себе. Марья жила одна. Это была пожилая женщина слегка полноватая, но очень шустрая. Всю жизнь отработав дояркой в колхозе, она вышла на пенсию и теперь подрабатывала, спаивая алкашей. Местные женщины не любили Марью и знали, чем она промышляет. Когда дед огородами зашёл к Марье, та наотрез отказалась давать ему пойло.

     ПРЕДИСЛОВИЕ

     Девушка почувствовала, как ей развязывают руки, затем сняли и повязку с глаз. Катя огляделась. Она находилась в обычном кабинете, ничего такого, о чем она могла подумать пока ее вели сюда здесь не было. Она стояла по центру комнаты, а недалеко от нее находился письменный стол, за которым сидел солидный на вид мужчина в строгих очках, который смотрел на нее оценивающим взглядом.

     Только что отгремели раскаты последних салютных залпов над Невой. В воцарившейся тишине радостные крики, смех и гомон толпы казались наигранными и неуместными, но постепенно ухо приспособилось к привычному звуковому фону и все ночные звуки слились в неповторимую симфонию праздничной майской ночи. Тысячами огней светились дворцы, храмы, памятники, теплоходы на Неве и каналах, витрины магазинов, фонари на широких проспектах и в чернеющих парках. Ник находился в эпицентре этой феерии, в самой гуще толпы на Дворцовой площади. Отсюда он условно начал свою сегодняшнюю охоту. Сегодня у него будет настоящий пир. В толпе он лучше всего ощущал остроту своего одиночества и своего превосходства над этим стадом.

     Она привыкла к выходкам супруга и не сильно удивилась, когда услышала голоса за дверью. Щёлкнул замок, дверь распахнулась и в прихожую ввалилась шумная компания. Муж и его приятели были не естественно веселы. Алкоголем не пахло, и значит, они накурились анаши или какой ни будь дряни наглотались. Когда она вышла из комнаты, парни скидывали обувь и вешали куртки. «Привет Зара», — весело и, как то, в один голос поздоровались гости. Зара, вежливо улыбаясь, поздоровалась в ответ. Всех их она видела не в первый раз и, не плохо, знала. Мага и Ахма, двоюродные братья, недавно переехали из Сургута. Салман и Заур — давнишние друзья и дальние родственники Усмана, мужа Зары. Зара немного отступила, пропуская гостей в комнату. Продолжая улыбаться и поправляя платок, ответила на традиционное: «Как дела?» — сама соображая, что положить на стол перед гостями.

Эй, юнга! Подходи, не прячься, садись и слушай, не робей!
Рассказ соленого скитальца, седого пьяного испанца,
О судьбах славных кораблей и подвигах минувших дней!
Дай мне монету, не жалей, и рому старику налей!

     ***

     Когда я прихожу домой, моя девочка уже встречает меня как положено. Рубашка расстегнута, из-под нее торчат сисечки. Руками поднимает юбочку, давая мне доступ к киске. Вначале я здороваюсь с ее сиськами, в лицо не смотрю. Хочу, чтобы она понимала, что именно в ней меня привлекает. Нежно обвожу их, взвешиваю в руках, зажимаю соски между пальцами и тяну на себя. Девочка подходит ближе. Затем начинаю тереть пальцем ее киску, и целую в губы. Целую долго, она успевает чуть-чуть намокнуть, тогда ввожу палец внутрь. У моей девочки не должно оставаться иллюзий, чем мы будем заниматься весь вечер.

     События эти уже отшумели, муж успокоился. Наверное, уже можно рассказать, даже зная, что он иногда почитывает мои рассказики.

     Рая уже начала откликаться на кличку Трикси. Ей прежняя жизнь казалась уже так далеко, что и вспоминать было сложно. Вспоминая ее последнюю тренировку, она слушалась каждой команды Джессики. Игры с колокольчиками продолжались и иногда длились несколько часов, в зависимости от настроение Джессики. Она дополнительно установила камеры во дворе и доме, поставила микрофоны и подключила все это в устройству, которое наказывало Трикси. Теперь малейшее движение или звук автоматически посылали разряд боли в ошейник Трикси. Она не могла пошевелить даже языком, чтобы не зазвенел колокольчик. А когда Джессика позволяла ей отдохнуть, та валилась с лап.