Дорогой читатель. Предупреждаю тебя, что в тексте содержится сцены извращения, если ты не приветствуешь золотой дождь и прочие не укладывающиеся в рамки нормального секса вещи, закрой этот рассказ.

     Глава 3. Утро.

     Тихая мелодия гитары звучит, наполняя комнату. Я очень давно полюбил эту музыку, и сейчас она помогала настроиться на нужный лад. Это смесь надежды, любви, разочарования и боли. Это музыка отчаяния.

     Темный коридор освещен редкими свечами. Свет едва выхватывает из темноты висящую на стене кожаную плеть. В тишине слышно, как я медленно дышу.

Я не видела его уже около месяца, но не проходило и дня, чтобы мы не общались. Ни одно событие в моей жизни, будь то то, как я снимаю трусики или крашу ногти ярко красным лаком не обходилось без его участия. Я подсела на его внимание, как на наркотик. И я хотела его каждый день, каждую минуту. За это время у него накопился целый архив моих интимных фотографий и впервые в жизни меня это совсем не беспокоило. Я знала, что он вернется... Я верила и надеялась на это. И я знала, что он будет трахать меня так, как никто и никогда больше не сможет меня трахать.

     Когда я, наконец, проснулся было уже далеко за обед. Солнце ярко светило на нас. Наполненный утренним возбуждением, я опустился Ольге между ног и ласково раздвинул их. Медленно и почти незаметно, словно дуновение ветерка, я касался ее внешних губ. Я покрывал легкими поцелуями ее лобок, животик и внутреннюю сторону бедер. Постепенно Ольга стала просыпаться и сладко постанывать от приятных ощущений. Я впился поцелуем в ее лоно, водя языком вокруг клитора, а губами целуя ее губы, как будто это были обычные губы и обычный поцелуй. Окончательно проснувшись, Ольга начала поглаживать мои волосы и двигать бедрами навстречу мне.

     Мы шли, как полагается, я впереди, мама в двух шагах сзади. Это расстояние было определёно длиной поводка прикреплённого к ее ошейнику, купленному в простом зоомагазине. Под кожей плетеного поводка блестела металлическая табличка с надписью "Вероника, рабыня Госпожи дочери" и по кругу номер моего мобильника. Мы шли от здания аэропорта, за которым самолёт, Аэробус 320, разбежавшись по полосе, стал набирать высоту, увозя Марию, а вместе с нею все произошедшие события и ту тяжесть, которую они несли все эти месяцы. Мария улетала на ПМЖ, в одну из европейских стран, а вместе с ней все что было. Наверно сейчас у меня был, вид триумфаторши и победительницы. Да и было от чего, я добилась того, чего хотела. Было трудно, но я дошла до той цели, до которой хотела дойти. Мы дошли до того места, где нас ждала машина, на которой мы приехали. Я остановилась, зная, что увидев это, остановится и мама. Повернувшись к ней, я приказала, подойди ко мне. И когда мама предстала передо мной, я приказала.

     Кровотечение продолжалось вторую неделю, но Марина из всех сил убеждала себя, что это такие месячные, пока не пошли комья — темно-красные сгустки и что-то белое, пузырем. По скорой отвезли в больницу. В некотором смысле ей повезло — в эту ночь дежурили университетские клиники. Огромный вестибюль старого Меда был наполнен тем, что обычно наполняет ночную больницу: несчастные, острые, бомжи — все пьяные — и молодые веселые санитары.

     Я так и не выяснил до конца, почему эти белые молодые женщины желают себе в мужья иностранцев? Они бесстыдно выставляют себя на глобальной ярмарке невест рядом с тысячами таек, с самого рождения обреченных на проституцию. Впрочем, бесстыдны у них не только женщины. Они бегут целыми семьями, бегут, как от войны. Что они хотят найти в чужой богатой стране? Особенной сытости? Глупцы! Эти добровольные эмигранты, проще говоря — перебежчики, органически не способны вызвать жалость — только естественное презрение. Мне не дано понять, как можно променять скромный домашний ужин на горький хлеб изгнания, пусть даже намазанный толстым слоем шоколада. Но скорее всего им приготовят бутерброд с говном.

     Сергей был вторым и последним из моих мужчин, который серьезно увлекался экспериментами в области доминирования и легкого садомазохизма. Когда он перешел к более грубым формам и сексуальным играм без правил, мы расстались... Но это совсем другая история.