В одной из историй, которые я выкладывал ранее, я рассказывал о том периоде в моей жизни, который связан с проживанием в интернате. Это ещё одна такая история. Произошла она не со мной, а с моими однокашниками, в тот период, когда я отсутствовал в стенах сего образовательно-воспитательного учреждения.

     В стародавние времена жил великий и добрый султан Шахраман. Правил он, опираясь на законы, никто в его стране не был обижен, поэтому его любил и уважал народ. С соседями Шахраман жил в мире, прослыв миролюбивым и мудрым правителем. На склоне лет он решил женить своего единственного сына-наследника Джамаля[1], чтобы тот мог продолжить династию и, как отец, жить в счастье. Юноша вошёл в самую пору и был прекрасен как кипарис, силён, как лев, и умён, как змей. Шахраман призвал к себе сына и сказал:

В пятницу вечером я встретился с друзьями и, обсудив дальнейшие планы, понял, что сегодня ничего не намечается, тем более большая часть нашей компании в тот вечер не собралась. Поэтому мы решили собраться в другой раз. Все стали расходиться и я, не хотя идти домой, решил прогуляться по длинному маршруту. Я шел, все отдаляясь от центра города, но смотрел по сторонам в поисках какого-нибудь интересного места. Мое внимание привлек один бар, который я раньше почему-то не замечал в этом районе. Время уже было к ночи, но я не торопился, и решил заскочить в него в надежде выпить бокал пива и попробовать дозвониться кому-то из знакомых.
В баре было достаточно уютно, тихо играла музыка и к тому времени там собралось уже немало народу.

     В этой истории говорится и моей первой девушке. До нее моя жизнь была пуста. Сам по себе я человек простой. Я не искал никаких приключений. Я просто хотел разукрасить свою сероватую жизнь яркими красками. С юных лет я начал заниматься борьбой, так как очень хотел повысить свою уверенность и самооценку. Обычное хобби переросло в болезнь. Я тренировался до изнурения. Мне нравилось это дело, потому что я оставлял в зале всю злость и расслаблялся там. Поэтому я был очень спокойным парнем и переживал бурные всплески гормонов.

     Я был босиком, и потому мне удалось подойти к двери очень тихо. Я заглянул в комнату у увидел весьма захватывающую картину: мою одноклассницу, девочку, рядом с которой я проучился 10 лет, сейчас просто драли раком — других слов я подобрать не могу. Она была абсолютно голой, и стояла, оперевшись руками на кожаный диван, а Антон, её бойфренд, стоял позади неё и размашистыми движениями входил в её киску. Да так входил, что аж хлюпало. По его телу стекали капли пота, тело Маринки тоже блестело. На мягком покрытии дивана остались явные влажные отпечатки её ладоней, её тела. Длинные кучерявые волосы Марины сейчас были растрёпаны и закрывали ей лицо, девушка изгибалась и стонала на весь дом словно заправская шлюха. Мы проучились вместе с первого класса, я помнил её ещё маленькой девочкой с большими глазами и её глупый вопрос на уроке рисования в третьем классе. А сейчас у неё третий размер груди, и этот третий размер покачивается в такт её телодвижениям. Она абсолютно голая, (в одних носках), эта новая Маринка, и такая взрослая. Я поймал себя на мысли, что мой член опять стоит, и что сам я стою в дверном проёме и, не отрываясь, смотрю как Антон всаживает девушке на всю длину наверное, и как её мягкая попка содрогается от его ударов.

     Яблочко с хвостиком.

     Геннадий Петрович впервые встретил ее на лестнице. Точнее, «встретил» — громко сказано: она просто проходила мимо, и все. Как десятки, сотни, тысячи других студенток каждый Божий день. Она спускалась вниз с подружкой и по-девчачьи смеялась, а Геннадий Петрович запомнил ее.

     Три дня, которые Сергей решил провести в заброшенном доме, пролетели, как один миг. В те недолгие часы, когда они отрывались друг от друга, давая свои телам передышку, они обследовали дом снизу доверху. Поначалу Сергей противился этому, опасаясь, что Анну может излишне взволновать его мрачная атмосфера, но потом уступил её настойчивым просьбам. Рассматривая портреты, она засыпала его кучей вопросов о тех, кто был на них изображён.

1.

     Давно рассвело. Сквозь щель в занавеске пробивался полуденный свет. Сергей с нежностью посмотрел на жену. Её безмятежно-спокойное личико лежало у него на плече. Иногда маленький рот преображала мимолётная улыбка, трогательная и беспечная, свойственная всем невинным существам. Так мог бы улыбаться сам ангел, спустись он с небес. Сергей улыбнулся: точно таким же было её лицо, когда они прошлым летом, заблудившись в лесу, заночевали на лугу в стогу сена. Тогда он всю ночь оберегал её сон, любуясь ангелом. Никакая сила в мире не смогла бы заставить его в тот момент смять этот хрупкий, едва распустившийся цветок грубым или просто неосторожным движением, растоптать ангела, не оправдать оказанного доверия, уничтожив ту высшую связь, которая возникла между ними в эту ночь. И вот вчера он сделал Анну женщиной, небольшие пятна крови на её рубашке, простыне и его штанах были ярким свидетельством случившегося.