Выпускной хорош не только тем, что вы оттягиваетесь со своими школьными друзьями, а еще тем, что делаете это в последний раз. Не всё, конечно, так категорично, но для меня, твердой троечницы, которую, за непонятные заслуги, за уши вытянули в хорошистки, наш выпускной виделся как раз таким. А это означало, что можно было сделать что угодно и не бояться потом кривых взглядов и неловких упреков. Хотя... когда это меня останавливало?

     В огромном зале с высокими мраморными сводами на высоком троне восседала королева амазонок. Голову властительницы украшал головной убор, выполненный из золотых пластин в форме перьев. Эти сияющие перья закрывали сзади голову и шею королевы, на лбу проходил золотой обод, увенчанный громадным рубином. Сложив на груди руки с кроваво-красными ногтями, Мариса смотрела перед собой. Её лицо, как всегда, было холодным. Мысли и чувства повелительницы оставались тайной за семью печатями.

     Завел себе подружку. Очаровательную брюнетку 18-и лет. Зовут ее Алиса. С красивой аппетитной грудью, почти троечки и обладательницей шикарной такой задницы, не скрою — это меня и привлекло больше всего)), не только её смазливое по-детски наивное личико со взглядом жаждущим нежного горячего секса со всеми вытекающими... Скажу коротко: по моему скромному мнению Алиса одна из самых красивых девушек в мире. Она дала бы фору, наверное, какой-нибудь известной молодой порнозвезде.

     Вечер. Я как обычно сижу в сети с ленивым настроением и полной непонятностью, чем убить время. Спать вроде не хочется, чего то делать тоже... «Посижу поиграю в карты» — решила я.
Зашла на известный сайт. Где собираются такие же как я, вошла в «комнату» и началась игра... Но блин скучно. Понимаю, что один из игроков с заторможенностью скидывает карты. Мы все ему пишем грозные послания, страшные смайлы... Ему по барабану. Тормозит и тормозит. Я уже ему в личку пишу: «Зачем ты тянешь резину? Народ же ведь ждет твоих ходов...»

Обход, в клинике уже почти заканчивался, оставалось три или четыре пациента. Все было очень сумбурно, и ей предстояло еще провести «чудесный» вечер, детально разбирая истории болезней и курсы терапии. В следующей палате, пациент предстал перед ними в смирительной рубашке, привязанным к койке. Если кто-то представляет себе палаты в психиатрических клиниках как что-то стерильное, белого цвета и с мягкими стенами, то госпиталь Сент-Мэри был не из того случая. Это было довольно провинциальное заведение, с недостаточным финансированием, где почти все деньги шли на зарплаты персоналу. И только в случае, если, что-то еще оставалось, то выделялось на оборудование или ремонт. Год за годом финансирование уменьшалось и как не сложно догадаться самый простой способ сэкономить, было сокращение ставок. Людей увольняли, активные и перспективные врачи уходили сами, количество пациентов, которое могло принять заведение тоже уменьшалось. Сейчас одно крыло здания было закрыто, оно находилось в аварийном состоянии, на двух этажах правого крыла размещалось восемнадцать пациентов, на которых приходилось три сестры и два врача, включая ее. Всех пациентов с более-менее положительной динамикой родственники старались забрать в клиники с лучшим оборудованием и c лучшими врачами, здесь же оставались пациенты преимущественно без симптомов улучшения и клиника работала только на то, что бы им не стало еще хуже.

     Донна прочла на карте имя и возраст пациента: Дэниель Блие, возраст двадцать три года. Больной страдал от синдрома Дауна. Внешне это был довольно массивный молодой человек, который бы, вполне возможно, пользовался бы успехом у юных мадемуазелей, если бы не недуг. Вопросительно посмотрев на Клэр, она кивнула на смирительную рубашку ожидая объяснений. Та немного помедлила, явно с трудом подбирая нужные слова. «Дэниель мешал сестре Мари, когда та убиралась в палате, и его пришлось обездвижить мэм», — — сказала она. Донна неторопливо осматривала пациента и его палату. Мистер Блие в это время вращал на них глазами и ерзал на кровати в пустой надежде выпутаться.

     Петр не спеша шел к своей машине по опустевшей стоянке. Несмотря на позднее время, он не торопился. Его фантазия, как всегда, играла, и он хотел продлить это щекотливое чувство. Тем более, что он еще не дошел до машины, а значит остается шанс, что все может произойти на самом деле. Нет, он уже был взрослым мальчиком, и не верил в сказки, но почему бы не насладиться фантазией.

     Приводя мой член в порядок, вначале прошлась язычком по стволу, а потом левой рукой отодвинув мой уже вялый, но наполовину стоявший член, нагнулась и стала слизывать сперму с моего живота. Дойдя до своих пальцев, она подозвала Риту к себе и предложила ей облизать свои пальцы, что Рита с радостью и сделала, обсосав пальцы подруги, приказала открыть рот и харкнула туда, а дальше приказала сесть на пол к ней лицом. Подойдя к столу, Рита взяла красный фломастер и под грудями Маши написала «Я шлюха, ебите меня».

     Умелый ротик Милы дарил оральные ласки, избавляя от беспокоящего чувства перевозбуждения. Девушка не могла уйти, оставив меня один на один с устойчивой утренней эрекцией. Вот чего мне не хватало вчерашним утром — хорошего орального секса с опытной любовницей. Женские ладошки крепко обхватывали ствол члена, пухлые губки прикрывали плоть от красивых зубок, а острый язычок ловко орудовал над головкой. Иногда она прерывалась, чтобы взять в рот яички и помассировать их. Каждый раз я начинал извиваться от непривычных ощущений, чувствуя, что меня выворачивает от перенасыщения ими. Девушка снова накинулась на член, одной рукой водя по стволу, а другой — массируя яички. Я не выдержал такой пытки и бурно кончил ей в ротик, но Милка упорно не отставала, продолжая работать язычком. Ощущения были изумительные, от их переизбытка меня закачало в таком бешеном оргазме, что по всему телу волной прошла дрожь экстаза.

Вот, странное дело, — подумалось ей. Больница была вроде как больница, ничем особым не выделялась на фоне тех, что она успела повидать за свою карьеру, однако, было в этих стенах, или возможно в воздухе этого места, что-то будоражащие, от чего у нее подгибались колени. Что-то скрытое, потаенное, грязное. Донна свинтила колпачок и сделала два коротких глотка из фляжки. Так, только не киснуть! — приказала она себе и оценивающее посмотрела в зеркало. Тугой холщовый халатик окутывал стройное тело двадцати шести летней девушки, белой тканью очерчивая крутой изгиб талии. Пышная прядь каштановых волос спадали на вышитые, прямо под левой грудью, вензеля госпиталя для душевнобольных Сент-Мэри. Ее талия переходила в широкий таз и халатик, возможно оказавшись несколько короче чем следовало, обнажил матовую кожу бедра.

     Черт! Она только сегодня приехала в место своей новой работы и еще не успела подогнать одежду по своему размеру, а уже было нужно идти на первый осмотр. Она бросила взгляд на зеркало, подернувшись в нему спиной. Из под подола спускались стрелки чулков словно на упаковке товара указывая на ее подол сзади: «отрывать здесь». Донна хихикнула при этой мысли и сделала еще глоток бурбона. Карьера сделавшая ее главврачом всего за какие-то пять лет практики, не далась ей даром. Нервное напряжение накапливалось день за днем, капля за каплей. Она не поняла как, но в какой-то момент оно начало давить на нее с силой тысячетонного пресса. Это груз от которого нельзя было убежать, нельзя спрятаться. Донна помассировала виски, перед глазами поплыли цветные пятна. С этим что-то надо было делать, и здесь не было дешевых рецептов. Так, снова собралась она: каблуки на высокой шпильке, контрастный по «боевому» макияж, часы из золота на левой руке, пара безделушек на запястье правой, подобрать волосы на голове в какую-нибудь прическу... что упустила? Вроде бы ничего, — неуверенно ответила Донна сама себе. Она еще раз взглянула на себя в зеркало: алая помада, французская тушь, пудра, румяна, сережки, все было на месте.

     История моего сексуального образования началась, когда мне было уже почти восемнадцать и я закончил первый курс института. К нам в Питер на лето приехала папина двоюродная сестра из Екатеринбурга. Цель визита — защита кандидатской в аспирантуре. Мои родители собирались в длительную поездку заграницу, чтобы прикупить недвижимости, и весьма обрадовались, узнав, что за за мной сможет приглядеть дальняя родственница. Больше всего они переживали за квартиру, а не за любимого сына, так как воспитали меня достаточно самостоятельным. Что делают школьники или студенты, когда родители уезжают на дачу или отдыхать? Многие зовут друзей на пьянку, кто-то надеется наконец-то развести свою девчонку на секс, кто-то просто желает весело провести время. В общем, свершился большой облом и я остался один на один с двоюродной тетей Людой.