На следующий день они отправились в поместье. Анна молча сидела на лошади впереди мужа.

     Три дня, которые Сергей решил провести в заброшенном доме, пролетели, как один миг. В те недолгие часы, когда они отрывались друг от друга, давая свои телам передышку, они обследовали дом снизу доверху. Поначалу Сергей противился этому, опасаясь, что Анну может излишне взволновать его мрачная атмосфера, но потом уступил её настойчивым просьбам. Рассматривая портреты, она засыпала его кучей вопросов о тех, кто был на них изображён.

     Давно рассвело. Сквозь щель в занавеске пробивался полуденный свет. Сергей с нежностью посмотрел на жену. Её безмятежно-спокойное личико лежало у него на плече. Иногда маленький рот преображала мимолётная улыбка, трогательная и беспечная, свойственная всем невинным существам. Так мог бы улыбаться сам ангел, спустись он с небес. Сергей улыбнулся: точно таким же было её лицо, когда они прошлым летом, заблудившись в лесу, заночевали на лугу в стогу сена. Тогда он всю ночь оберегал её сон, любуясь ангелом. Никакая сила в мире не смогла бы заставить его в тот момент смять этот хрупкий, едва распустившийся цветок грубым или просто неосторожным движением, растоптать ангела, не оправдать оказанного доверия, уничтожив ту высшую связь, которая возникла между ними в эту ночь. И вот вчера он сделал Анну женщиной, небольшие пятна крови на её рубашке, простыне и его штанах были ярким свидетельством случившегося.

     Нет ничего хуже, чем снимать усталость и напряжение бутылкой пива. А как иначе? Просто — медитация.

     Свершилось. Они обвенчаны. Она сидит рядом с ним на лошади. Сергей всё ещё не верит в случившееся. Поручик Сергей Петрушевский, герой Бородинского сражения, участник заграничного похода русской армии, без памяти влюбился в воспитанницу своей тётки, помещицы Марьи Фёдоровны Версаевой, Анну Войцеховскую. Девушка ответила на его чувства. Но тётка оказалась категорически против их брака. У властной Марьи Фёдоровны были свои планы на воспитанницу: она намеревалась выдать её за графа Никитина, получив от него взамен приличную сумму на покрытие своих долгов. Сергей решил похитить любимую и обвенчаться тайно. События этой ночи кажутся сказкой с нереально счастливым концом. Им удалось уехать из поместья незамеченными.

     Холодный ветер трепал полы плаща и забирался везде, как бы Элатий не кутался. Впрочем и не удивительно. Лохмотья, что были на нём, лишь условно можно было назвать одеждой, а в плаще дыр было больше, чем в галльском сыре. Самнит пристроился возле кирпичной стены какого-то дома. Справа от него находилась торговая лавочка в которой днём продавали овощи. Но сейчас, когда Рим окутали сумерки она, как и все остальные торговые места закрылась.

     В этот дом я переехал весной. Доход от моего не большого бизнеса позволил, наконец, осуществить старую мечту, о просторной новой квартире. Поиск, оформление, ремонт, переезд — позади. Кто не знаком с этой сладкой минутой, когда все, преодолев, и за все, заплатив, начинаешь жить в столь дорогой тебе квартире.

     — Кто летит?

     Оставшаяся неделя каникул пролетела очень быстро. Все это время Глеб думал о том, что совершил в тот злополучный вечер, когда его студентка пришла за зачетом. Картинка происшедшего постоянно всплывала перед глазами: растрепанная Катя сидит на полу и мастурбирует с пылающими щеками, и он, Глеб, обезумев от желания, запихивает ей в глотку свой толстый профессорский член. Наверное, это была ошибка. Или нет. В любом случае, это было так на него не похоже. Он никогда не делал ничего подобного, столь безрассудного и спонтанного. Ему нравились другие женщины, более умные, более зрелые, таинственные и недоступные. Романтик в его душе всегда любил красиво ухаживать и покорять, брать неприступные крепости женских сердец, да и в постели Глеб был нежным любовником. Поэтому он сам от себя не ожидал когда, в порыве гнева, вдруг захотел отодрать эту избалованную выскочку Соколову. По каким-то причинам Глеб считал, что иметь сексуальные отношения на работе — это плохо и не профессионально. А трахать глупых молоденьких студенток в обмен на хорошую оценку, вообще, жалким и недостойным поступком. Но Катя была так хороша!