Мы готовились. Потом ехали к нему. Казалось вечность. Звонок в дверь. После стояли в общем коридоре, у порога, голые в ошейниках, жена с плетью в руках, я со стеком, стояли на коленях. Так мы понимали покорность. Его это понимание устраивало. Его веселила наша готовность к полному подчинение, к смене жизни, к пребыванию в рабстве нон-стопом. В какой момент для нас рабство стало жизнью, когда, мы и не поняли, да и не хотели понимать. Пристегивает нам поводки, ведет на кухню. Ужинает, бросает нам под стол куски еды. Мы едим. У стены стоят две миски. Чистые, вылизанные. Поев, ведет нас с собой в туалет. Привычно кладем головы в унитаз, лицом вверх. Любуется — красивые, загорелые, сочные, голые мальчик и девочка, бритые, как ему нравится, открытые рты, ошейники и преданность в глазах. Мочится на нас. Переворачиваемся, опускаем голову в унитаз, не глубоко, смывает. Умывает нас таким образом. Он возбужден нашими покорностью и желанием. Поднимает жену с колен. Входит в пизду, сзади, сильно и полностью. Она мокрая, текущая, она его сука и шлюха. Насилует ее, прогнув в дырку унитаза.

     Взялся переводить один весьма длинный рассказ моего бывшего одноклассника, и, признаться, запарился. Чего-то его неожиданно потянуло на философские сентенции. В общем, перевод я бросил. Но вот один из фрагментов показался мне не безинтересным. Не то чтобы я был согласен, но...

     Для восприятия сюжета ознакомьтесь, пожалуйста, с первой частью рассказа.

     Всем привет! Решила таки дописать брошенную на половине часть 4. Я сперва разозлилась, когда мой рассказ перепечатали другие сайты и написали, что автор не известен, но потом остыла и подумала, читатели не виноваты и решила писать дальше.

     Привожу небольшой фрагмент одного из постов моего бывшего однокласника на форуме свингерского журнала, в котором он дает ответы на вопросы читателей своей колонки:

     Днем позвонил Сашка и сообщил, что сегодня вечером они не придут. Причем мой друг был расстроен больше меня.

     Рассказ является продолжением истории о приключении семейной пары в метро.

     Вот за что я ненавидел Катькину сестру — это за ее дурацкую привычку заявляться в гости в самый неподходящий момент и безо всякого предупреждения. Гостей мы ждали к девяти, и когда за час до назначенного времени раздался звонок в дверь, моя жена еще ходила в одном белье, не готовая и не накрашенная. Открыв дверь, я невольно сматерился: на пороге стояла Жанна. Даже не поздоровавшись, она ворвалась внутрь, отодвинув меня плечом, и сразу направилась в спальню. «Это надолго. Хрен теперь ее выпроводишь», — с досадой подумал я. О серьезности намерений Жанны говорили не только ее заплаканные глаза, но и литровая бутылка текилы в руках.

     История эта произошла, когда друзья пригласили нас на дачу с ночевкой. Вечер обещал быть приятным, но все испортила нагрянувшая гроза с ливнем. Вся культурная программа пошла по боку. Сначала мы были заперты непогодой в 4-х стенах, а затем еще и свет отключили. Свечей у друзей не было. Сашка сходил к председателю кооператива и вернулся с известием, что сгорела какая-то хрень на подстанции, и электричества не будет до утра.