Евгений Васильевич сегодня засиделся на работе. Уже и уборщица убрала офис и ушла домой, а Женя все сидел и втыкал в открытый договор невидящим взглядом. Просто он, как мальчишка, влюбился в своего нового бухгалтера Анну. Он понимал, что она замужем, да и он не свободен. Но эти взгляды, которыми они обменивались на совещаниях, эти случайные касания при передаче документов... Её вечный глубокий вырез на блузке, многообещающая улыбка и никакого продолжения просто сводили его с ума. Сегодня, когда она вечером последний раз зашла в его кабинет с документами на подпись, блузка на ее груди была расстегнута на одну лишнюю пуговку. Рука с чашкой кофе дрогнула и хорошо, что уже холодный кофе пролился на его рубашку. Аня лишь улыбнулась, а ему весь вечер после ее ухода пришлось сидеть без рубашки. Мечтая об Ане, Женя даже не понял как уснул. Открыл глаза и осознал, что слышит громкий плач в соседнем кабинете. В её кабинете.

     В понедельник с утра, как ни в чем не бывало, офис жил своей жизнью. Прошедшую в субботу вылазку обсудили довольно быстро. Резюме Сереги — было мало народу и было скучно! При этих словах я вспомнил, что нам со Сеткой и Юлькой было как раз таки не скучно втроем! Думаю, что и сам Серега с Танькой, после того как завезли Вована и Влада, тоже смогли уединиться. В общем, под смешки и дружное ржание, просмотр «компромата» в виде фото с вылазки, закончился и все приступили к работе.

Сегодня обычный рабочий день, ничем не отличается от других... С утра пробка на Лескова, потом пол часа по закоулкам, три раза чуть не оторвала себе зеркало, чувствую, пока научусь водить, как минимум, зеркал не останется...
Приехала во время, но на мое удивление первая. Секретаря не было на месте, звоню:
— Диана ты где?
— Я в метро, через 5—6 минут буду
— Ну хорошо, жду.

Один мой друг говорит, что все самые занимательные и выходящие из ряда вон события происходят в самые обычные, ничем не примечательные дни. Пожалуй, он прав. По крайней мере, тот день начинался именно таким — ничем не примечательным, обычным летним днем.
Не могу сказать, что я чувствовал себя обреченным, испытывал страх или нечто подобное по пути в офис к директору департамента внутреннего контроля и аудита. Легкое волнение — может быть, да. Но не страх. Моя совесть была чиста, а репутация непреклонного и неподкупного профессионала была безупречна. Говорят, что все имеет свою цену. Так оно и есть. Просто самоуважение для меня стоило всегда больше, нежели сверкающие обманчивым светом барыши «откатов» и сомнительных проектов. Может я, в отличие от моих коллег, занимавших схожие должности, не шиковал часами за полтора десятка тысяч долларов и имел дурную славу «принципиального сукина сына» среди любящих халяву подрядчиков. Зато пользовался заслуженным уважением среди профессионалов, ни от кого не зависел, никому ничем не был обязан и в любой момент мог «сделать ручкой» и уйти в другую компанию. С руками бы оторвали. Ну и, самое главное, по пути в офис Яны Сергеевны, я не испытывал и тени страха. Меня занимало легкое любопытство и... предвкушение, да.
Яна была красивой женщиной. Нет, пожалуй, «красивая» не передает ровным счетом ничего. Она была чертовски красива, обворожительна, потрясающе женственна и пугающе сексуальна.

     Пугающе, потому что она, казалось бы, не прикладывала для этого ровным счетом никаких усилий — всегда сдержана, подчеркнуто вежлива, строго, но очень стильно одета. В ней были, присущие в наше время очень немногим, шарм и обаяние, что-то глубоко женское и сексуальное, навевающее мысли о первородном грехе. Были в ней еще спокойная уверенность в собственной неотразимости — не показушные понты, а именно уверенность как в чем-то неоспоримом, и властность, смягчаемая самоиронией и чувством юмора. И что-то еще, что-то тонкое, какая-то едва уловимая нотка, оттенок, мелькающий в глубине серых глаз, в голосе, в движениях, заставляющий большинство мужчин ощущать одновременно волны мурашек вдоль спины и шевеление в штанах. Вот эта нотка меня, порой, настораживала, потому что чувствовалось за ней какая-то скрытая, всепоглощающая страсть, готовая вырваться наружу лавиной и смести на своем пути все доводы разума и рассудка. Под взглядом ее глаз я чувствовал себя, порой, как многие чувствуют себя на краю обрыва: в висках отдается каждый удар сердца, по телу разбегаются волны приятной дрожи, ты испытываешь одновременно страх и возбуждение и что-то несоизмеримо более сильное и древнее, чем твой рассудок, тянет тебя прыгнуть вниз. С обрывов и скал я регулярно прыгал с парашютом. А вот долгих или чересчур частых контактов с Яной я старался избегать — не настолько я уверен в собственной стойкости и способности мыслить трезво, находясь рядом с ней...

     Андрей пришел на новое место работы. Хороший коллектив, добрые люди, приветливые. В его отделе работала девушка, Маша. Маша была красива, это был типаж Андрея. Естественно, в офисе было много красивых девушек, но Маша была прекрасна. Андрей сразу понял, что эта девушка будет его. Но Маша была не так проста, как ее имя. Она знала себе цену. Поклонников у нее было много. Но она ни с кем не имела близких отношений, на работе. Она любого отшивала. Трясла головой, бросала презрительный взгляд, и отвечала откровенно, на все предложения. Часто ставя оппонента в тупик. Парни краснели и больше не подходили к ней с предложениями личного характера.

     — Близилось предновогодье. Давно это было в фиг его знает какенском годе. Кажись ещё при Сталине... или при Брежневе?

     Работать в последние выходные уходящего года Олег считал если не извращением, то, по меньшей мере, признаком безнадежного неудачника. Однако надо же было так случиться, что за неделю до этого любимая и, казалось, любящая девушка даст от ворот поворот. Вероятно, это и стало главной причиной того, что предновогоднее воскресенье 25-летний специалист по продвижению товаров в Интернете, а на деле просто менеджер по рекламе, сидел в офисе и за обещанную двойную оплату добивал позиции на сайтах бескрайнего Интернета.

     — А, это же — Катя. Эта та самая, которую толпою хачики трахали? — уставился на монитор.

     Нa слeдующий дeнь я пришёл в Eврoсeть, видимo, пoзднo. Хoтя чтo тaкoe пoзднo... Пoзднo для чeгo? Витaлькa вaлялся нa сeксoдрoмe. Aйгулькa с Aлинкoй рaбoтaли в тoргoвoм зaлe. Aйгуль, кoнeчнo, выглядeлa «пoмятoй». A вoт eё видoк «пoмятoсти» и пoзвoлял мужчинaм к нeй пoдкaтывaть с нe пристoйными прeдлoжeниям.

     Жeнeчкa устрoилaсь сeкрeтaршeй в приличную бoльшую фирму, нeсмoтря нa свoё высшee oбрaзoвaниe. Eй прoстo нaдoeлo быть дoмoхoзяйкoй. Рaбoтa сулилa кaрьeрный рoст, тeм бoлee, oнa пoпaлa в приeмную сaмoгo дирeктoрa. Тoт был увeрeнным в сeбe мужчинoй, выглядeвшим лeт нa дeсять млaдшe свoих 47-и. Oни быстрo нaшли oбщий язык и к свoeй рaбoтe Жeнeчкa нe пoлучaлa никaких прeтeнзий. Oнa всeгдa прeкрaснo и привлeкaтeльнo oдeвaлaсь, пoлучaлa кoмплимeнты oт шeфa и eгo гoстeй. Сaм дирeктoр пoглядывaл нa нeё, с тoчки зрeния мужчины, нo нe пристaвaл и нe кидaл нaмёкoв.