— Дорогой, я тут в магазин собралась.

      — Да. Да Александр Иванович. Документы подготовила. Осталось только печать поставить. Конечно. Сейчас зайду.

     Приближался пиздец. Вернее пизда моей новой начальницы медленно приближалась к моим губам и через несколько секунд жадные похотливые половые губы вопьются в меня и превратят из непризнанного компьютерного гения в мерзкого дамского угодника, безропотного и униженного. Конечно можно еще остановить это безобразие, развернуться и уйти, но кредит еще не оплачен, а сума приличная, и если старое руководство ценя мою преданность и профессионализм шло мне на встречу, согласившись его постепенно погашать, то новое как бы тоже не против, но с маленьким довеском в виде дополнительных должностных обязанностей сексуального характера.

     Мне 26 лет я живу в Ташкенте, зовут меня Алишер, я хотел бы рассказать свою историю или как правильно выразиться случай в моей жизни, которая изменила в моей сексуальной жизни направленность.

     Товаровед Наталья Петровна сорока двух лет, сидела за своим столом и сверяла накладные на товары поступившие в магазин. К своим годам и сидячему образу работы она здорово раздалась, но была ещё очень даже аппетитной женщиной. У неё были широкие бёдра, огромная круглая попа и грудь 8 размера. Всё это соединяла относительно тонкая талия. В дверь постучали. Она ждала этого, но так как она знала, кто пришёл, решила сделать паузу.

     Когда Василий Петрович пригласил меня отпраздновать с ним у него на даче Новый год, я несколько удивился. Ведь я был далеко не образцовым работником. Водился за мной грешок, уж очень до женского пола был охоч. При этом возраст для меня был не столь важен как женские габариты. Я любил женщин полных, с большой грудью и широкими бедрами. Как-то раз Петрович даже поймал меня, когда я рачком жарил нашу нормировщицу Зину. Ох и сочная была бабца: сиски, задница, все необъятное.

     Я работаю в офисе в самом центре Москвы. Нередко захватываю «сверхурочные» по выходным дням. Коллектив у нас небольшой и преимущественно молодёжный — два-три человека подошли или перевалили за «тридцатник», а так — одна мелюзга, двадцатилетняя.

     Мне было семнадцать лет, и я работала корректором в редакции одной газеты, которая, право же, не стоит того, чтобы упоминать тут её название. Дурацкая была газета, хотя люди там работали очень и очень интересные. Про каждого можно писать книгу. Я, малолетняя и любопытная, как молодой мангуст, училась жить, наблюдая за ними, и этот опыт дал мне куда больше, чем пять лет чтения книжек в университете.

     Я работал в крупной фирме со многими отделами. Однажды начальница моего отдела пригласила меня к себе в кабинет для отчёта. Будучи служивым в рядах армии я зашёл чёткой поступью к ней и ровным голосом без запинок сделал свой доклад. Елена — так звали начальницу лет 32, сидя в своём кожаном кресле на другом конце кабинета за огромным столом посмотрела на меня поверх своих огромных очков, которые делали её похожей на школьную учительницу. Волосы её были собраны в пучок, и от этого она выглядела очень строгой. Взгляд был сверлящим, и мне стало не по себе.

     Я сидела в офисе со своей сотрудницей по работе Светой, которая сидела на кожаном диване находящимся в центре помещения. Мы с ней чесали языки по поводу того, что ты, наш начальник слишком поздно заставил нас делать отчёты по проделанной работе. А завтра суббота... На Свете была тоненькая рубашечка и обтягивающие брючки с очень низким пояском, таким, что Светин пупок был открыт и почти виден лобок. На ногах у неё были бархатные туфельки и высоким широким каблуком. На мне была белоснежная полупрозрачная блузочка и коротенькая юбочка. На ногах были чулочки телесного цвета и босоножки на длиннющей шпильке. На журнальном столе перед нами стояла открытая бутылка красного шампанского и конфеты.