Случай
Она взяла со стола персик. Провела рукой по его бархатистой податливой кожице. Он был спелым и мягким, его желтая кожица была наполнена ароматом спелого фрукта. Она перехватила его поудобнее, чтобы откусить и при этом сок не запачкал ее купальник. Ммм, персик оказался действительно спелым и сочным. Мякоть была сладкой и насыщенной.
Вот как уже вторую неделю у нас не было воды, благо тренажерный зал, в который я ходила, был не далеко от квартиры моих друзей, к которым я иногда забегала искупнуться после изнурительной тренировки. Помню, как сейчас, — это было субботнее утро. Я позвонила Олегу, он сонным голосом ответил, что я могу приходить, но Даши дома нет, сегодня она работает. Я направилась к ним домой, мысли о том, как здорово будет сейчас понежиться в ванной, расслабиться, подумать о чем-нибудь приятном, не покидали меня...
Наутро опять процедуры. Беготня по кабинетам. И как только мужики чуют шлюшку?
Лежу на электросне. Рядом плюгавенький мужичок. Врачиха закрыла кабинет и вышла на 40 минут. Чувствую, покрывало с меня сьезжает, открываю глаза, мужичок присел на кушетке рядом и уже гладит моё бедро от колена и выше. Я молчу и смотрю на него, он гладит и то же смотрит на меня, улыбается! Нырнул под юбку, щас обнаружит, что без трусиков. Я ничего не делаю, только смотрю. Погладил одну ляжку, затем другую. Из за шторок слышно сопение и храп остальных двух пациентов. Рука вот — вот притронется к моей щелке, я отпихиваю её, он опять кладёт её на бедро и гладит.Я смотрю. Слышно, как опирается дверь — мужичок ныряет на койку, врачиха спрашивает, все ли в порядке и опять выходит. Сосед смотрит на меня и видит, что мои бедра в том же положении, что он оставил, — немного разведены призывно, правильно все понимает и опять начинает их гладить! Неужели в такой обстановке захочет трахнуть?, Сон исчез, теперь только возбуждение! Я прикрыла глаза и он осмелел, постучал по бедру, чтоб я пошире их развела, я податливо согнула ноги в коленях и развела их, он тут же вздернул немного полу юбки, ахнул тихонько, когда обнаружил отсутствие трусиков. Послюнявил палец и стал ласкать бугорок клитора, потом стал просто лизать чистую после массажной ванны пизденку!
Теплым сентябрьским вечером я возвращался домой после пар. Учился я в университете во вторую смену, и домой, как правило, возвращался после 7 вечера. Выйдя немного раньше своей остановки, я прошел мимо школы и углубился во дворы. Здесь, в небольшой гущи зелени, среди знакомых мне деревьев, я присел на поваленное дерево. Я частенько прихожу сюда покурить, когда возвращаюсь с универа. Домашние не знают, что я снова начал курить, поэтому приходится делать это вдали от дома. Да и одногруппники знают меня как спортсмена, так что только здесь я могу себе позволить расслабиться так, как мне хочется.
Было раннее субботнее утро.
Был конец 80-х годов прошлого века. Ресторанные посиделки с коллективом нашего отдела подходили к концу. Люди незаметно расходились...
«Какие парни примитивные существа—думала Кристина, читая очередное «Привет, детка, как с тобой можно встретиться?».
Было тихое и безветренное субботнее утро. Я приехала в центр специально, чтобы зайти в один маленький магазинчик, где продавали форму, обувь, амуницию и прочие мелочи для таких, как я. Сбежав по ступенькам, ведущим в полуподвальное помещение, я открыла поскрипывающую дверь и вошла в кажущееся темным после яркого солнечного света небольшое помещение. Привыкая к темноте, я оглядывалась вокруг, окруженная рядами полок и вешалок. Комнатка казалось тесной из-за обилия разнообразного товара. Я пошла вглубь, стараясь ничего случайно не задеть и не сбросить.
Интервью было продолжено серией вопросов общего характера о Джиллиан и о том, чем она занималась, покинув пределы Академии Кроненберг около семи лет назад. Вопросы были не слишком личными, но ей приходилось крутиться то в одну сторону, то в другую, чтобы оказаться лицом к спрашивающему, поэтому её груди постоянно раскачивались из стороны в сторону. Джиллиан отлично знала, что не следует даже пытаться прикрываться, и, конечно, не пытаться остановить это движение, но ей было крайне неудобно, не говоря уж о чувстве стыда, которое она испытывала, и тогда она поняла, что всё это само по себе — пример новых, ещё более унизительных наказаний, какие она сама будет назначать, если её примут на работу.