Случилось это лет десять назад, когда мне только стукнуло восемнадцать и я доучивался в последнем классе самой обыкновенной провинциальной школы. Тогда я был худощавым, стеснительным «ботаником», который не мог похвастаться ни лидерскими качествами, ни физической силой. При этом, назвать меня совсем уж дохляком было нельзя. Я практически ежедневно занимался на турнике, желая выглядеть если не «как Арнольд», то хотя бы как знакомый боксёр, сосед по лестничной клетке. Однако, у меня был тот возраст, когда слишком быстро растёшь, чтобы мышечная масса поспевала за меняющимися пропорциями. С девушками у меня не ладилось. Говоря по-правде, я особо и не пытался с ними знакомиться: впереди уже отчётливо маячили выпускные экзамены и все мои мысли были устремлены в будущее — я планировал поступать в институт.

     У этих двух девушек было всё. Деньги, красивые побрякушки, по квартире в центре столицы, иномарки, известность и репутация... в определённых кругах. Но всё это им пришлось зарабатывать потом и кровью, а точнее — грудью, ртом, влагалищем и анальным отверстием. Вы наверное уже догадались, Оля и Марина были проститутками. Да не обычными вокзальными девками, а проститутками высочайшего уровня, умеющими удовлетворить любую фантазию клиента. Анал, орал — это обычное дело, многие клиенты любят погорячее. Палец в анальное отверстие, наручники на запястья, руки за спину, член в рот — это «инквизиция».

     В те выходные я с женой отдыхал на природе. Речка, лес, шашлык да рыбалка. С женою у меня отношения хорошие, живём, как говорится, душа в душу. Не ссоримся, есть взаимопонимание... Но вот с сексом не очень. Не привлекает она меня как женщина. Всё тело её давно уже исследовано, все дырочки её давно уже вылизаны и не по разу, да и вообще, худая она и весьма высокая, наверное, не мой типаж.

     Долгая рабочая смена подошла к концу. Заводская проходная исторгнула из своего нутра толпу народа, разного возраста, преимущественно мужского пола. Уставшие, потные мужчины толпой двинулись по широкой дороге к ближайшей трамвайной остановке. Среди них был и Иван Петрович Кузнецов, старший мастер, без пяти минут начальник цеха. Эта новость пришла к нему не более как два часа назад, поэтому Иван Петрович не поехал вместе со всеми, а пошёл в ближайший магазин и купил себе бутылку водки. До дома пошёл пешком, по дороге то и дело прикладываясь к бутылке. Купив ещё одну в ларьке возле дома, мужчина вошёл в свой подъезд и поднялся на нужный ему этаж.

     — Нет, ты только посмотри, какая прелесть, — моя жена радовалась, то и дело притрагиваясь к округлившемуся животику своей подруги, — Не успел пацаны подрасти, а уже еще на подходе. Тошик, кого ждем? — уже она интересовалась у ее мужа, виновника этого счастливого события.

     Красивая, обнажённая черноволосая девушка медленно опустилась на стул. Провела ладонью по аккуратной полосочке чёрных лобковых волос, по розовым, призывно раскрытым половым губкам, провела языком по губам, накрашенным алой губной помадой. Мужчина, не молодой, но ещё и не старый, сидящий на стуле напротив девушки, судорожно расстегнул брюки, двумя пальцами вытащил набухший член и принялся судорожно двигать рукой.

Когда я учился на 4 курсе, одна крупная нефтегазовая компания решила провести у нас в универе научно-практическую конференцию. Дело обычное, но эти сулили хорошие денежные призы и обещали преференции призерам при приеме на работу.
У меня уже были кое-какие наработки по бакалаврской, их я и собирался скомпоновать для конференции. А вот у одной из моих одногруппниц ничего не было, а поучаствовать — очень хотелось. Как-то она подошла ко мне с просьбой — придумать ей тему, накидать что-нибудь по ней — «а приз твой, да я еще и сверху приплачу». Мне такая перспектива показалась заманчивой, только вот деньги в качестве оплаты меня не интересовали...

     Ненавижу пикаперов. Они вызывают у меня презрение и отвращение, смешанные с жалостью. Для тех, кто не знает, «пикаперы» — это такие юноши-неудачники, которые ходят на специальные курсы «пикапа», что на наш могучий переводится как «съём женщин». Они платят какие-то бешеные деньги в уверенности, что их гуру научит их, как нужно говорить и как нужно действовать, чтобы очередная девушка согласилась лечь в постель. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: эти курсы профанация, и почти равного успеха они бы добились, просто говоря каждой встречной: «разрешите вам впендюрить!». По теории вероятности одна из множества возьмёт да и согласится, то ли от тоски, то ли от любопытства, то ли от скудоумия. Но нет же! Эти кадры пытаются всерьёз применить на практике то, что им рассказали. Больше всего раздражает их отношение к девушкам, как к предмету. Как к маршрутке: рукой взмахнул, остановил, вошёл, прокатился, вышел...

     Пантелеймон Петрович, пожилой, но ещё крепкий мужчина, облокотившись на кухонный стол, встал с табуретки и, слегка покачиваясь, вышел в коридор. Прошёл вдоль обшарпанных стен, мимо висящего на стене старого ржавого велосипеда, и открыл входную дверь квартиры.

     Маленький ребёнок, сидя на руках матери, худой высокой брюнетки, весело агукал, протягивая ручонки к толпе взрослых, сгрудившихся полукругом вокруг.