Еще вчера я решила стать вещью своего Господина. Я должна во всем ему подчиняться. И утром он придет. Я не могла уснуть всю ночь. Рука постоянно находила клитор и теребила его. В голове стояли слова Господина.

     Она вошла в кабинет и нечаянно задела стопку бумаг на краю стола у входа. Нагнулась, чтобы собрать листы, повернувшись спиной к столу Михайлова. Он с удовольствием и беззастенчиво рассматривал оголившуюся загорелую спину и верхний край колготок с черными трусиками под ними, выглядывавший из-под черных брюк. Его всегда забавляла эта манера секретарши носить колготки под брюками. Зато, когда доходило до секса, ему начинало казаться, что она нарочно так одевается для этого случая. Наверно, так оно и было. Потому, что это всегда были не просто какие-нибудь, а красивые дорогие колготки. И она очень часто, уже сняв обувь и брюки, вдруг находила предлог, чтобы опять надеть короткие сапожки на шпильке и остаться в футболке или свитере и своих шикарных колготках, заманивая его их блеском и изящностью каблучков. Михайлов чувствовал, что она пытается управлять им. При этом он сам считал, что надо поощрять это стремление в красивой любовнице. Главное, сохранять контроль над ситуацией. Периодически повышал зарплату, непременно прямо во время секса в кабинете. Мелкие подарки, путевка в Турцию (без шефа).

     Этой ночью спал я, откровенно говоря, довольно плохо. Только я закрывал глаза, передо мной вставали во всех волнующих подробностях события прошедшего вечера. Что удивительно, больше всего меня возбуждали воспоминания о, казалось бы, незначительных деталях: запах вазелина и шуршание снимаемых колготок, старенькая детская клизма и прощальная полуулыбка в коридоре.

     29.06— 09.08.2005 г.

     Начался мой первый день, когда я чувствую себя подстилкой, грязной тварью и вещью, своего господина. Сегодня я решила не выходить из дома всю субботу и полностью выполнять, приказы. Но ходить голой я начала уже сейчас, я одела ошейник, он оказался, очень твердый, цепи свисает между грудей она всегда холодная. Я решила делать все, что мне нужно, не отвлекаясь, и дрочить каждый раз как почувствую что пизда мокрая.

     Телефонный звонок оторвал меня от телевизора. Бросая через плечо тоскливые взгляды на экран, я поплелся в коридор к аппарату. Звонила Татьяна Васильевна, одинокая пожилая соседка снизу. После дежурных фраз о делах и здоровье Татьяна Васильевна осведомилась, не найдется ли у молодого человека полчаса свободного времени, чтобы навестить ее в связи с неким не терпящим отлагательства делом.

     Грязь уныло хлюпала под ногами. Маша, хлюпая носом и зябко кутаясь в плащ, и поминутно спотыкаясь — калоши то и дело засасывало в мерзкую жижу, в которую превратилась проселочная дорога после недели непрекращающихся дождей, пробиралась домой. Да... на кого она стала похожа за последние годы! Увидь ее Васька Груздев такой, наверное, убежал бы в ужасе. Из памяти всплыло мужественное лицо Васьки: гордый подбородок с ямочкой, прямой нос, тонкие губы, выразительные серые глаза, светлые, чуть завивающиеся волосы. Маша остановилась, смахнула набежавшую слезинку, и двинулась дальше.

     Этот рассказ основывается на реальных событиях, хотя некоторые изменения внесены касательно места действия, его участников и продолжительности во времени. И, конечно, для красного словца, внесены некоторые литературные коррекции.

     Я познакомился с Машей (это ее настоящее имя, хотя она предпочитает сценический псевдоним Ми-Ми) в цирке, случайно. Наши места оказались рядом, и немного разговорившись до представления, Маша попросила меня поменяться местами, из-за пышной прически, сидящей перед ней женщины, как отказать очаровательной девушке.

      — Ты — добыча! — Катька произнесла эти слова прямо Максу на ухо чуть с угрозой, но сквозь нотки ее голоса слышалась обычная смешинка.