Она пришла к нему, как обычно попить пивка, поболтать о том о сем. Было поздно, ей не хотелось идти домой, а он все говорил и говорил о своей бывшей девушке — боже мой, как ей это надоело. Его взгляд от алкоголя затуманился, фотки бывшей девушки закончились. Теперь он смотрел на нее во все глаза. Для чего — она чувствовала, но ей не совсем хотелось. Они начали целоваться, его язык медленно скользил по ее лицу, шее, продвигаясь за воротник свитерка.

     Когда-то я прочитал в одной умной книжке, что сексуальные чувства сильнее всех остальных чувств, и человек всегда стремится к половому удовлетворению несмотря ни на что, причем как мужчины, так и женщины. Эта мысль пришла ко мне субботним утром, лежа в постели и глядя на спящую рядом жену. Я осторожно откинул с нее простыню и любуясь красивым телом, начал нежно поглаживать ее бедра, ягодицы. Естественным результатом этого стало постепенное поднятие члена в рабочее состояние. В мозгу пронеслась мысль: — А ну его к черту этот гараж (с утра я собирался идти позаниматься с машиной). Тома приоткрыла глаза, почувствовала мой встающий член и улыбнулась, предвкушая предстоящий процесс наслаждения.

     Это было совершенно случайное знакомство. И оно круто изменило жизнь деревенской красавицы Олечки Мироновой. В тот день она впервые увидела ЕГО на берегу реки, куда пришла позагорать. Девушка лежала на старом одеяле, и солнышко ласково играло своими лучами на её теле. Она услышала скрежет тормозов и повернула голову. Как раз в этот момент дверь машины отворилась, и из неё вышел молодой, высокий, голубоглазый блондин. Он уверенной походкой подошел к девушке.

     Она старалась держаться как можно спокойнее. Ей хотелось сбросить с себя свою закомплексованность, свой страх, который поселился в женском теле, перед неизвестностью. Она готова была заплатить любую цену, только бы за то, чтобы на месте Новоярова оказался человек, который был бы её ровесник, или хотя бы на год или два моложе. Но не на четырнадцать лет... Не долго оставалась Субботина в одиночестве. Нервы её не выдержали, и ею овладело желание, вновь прижаться к мужской груди. Она вышла во двор и, подойдя к Новоярову, совершено откровенно уставилась на его ширинку. Он слегка побагровел. Кровь разыгралась в молодом теле.

     Аня стояла напротив меня, наше дыхание сливалось в единое целое, все шло, так как надо. Я сделал шаг первым и мягко коснулся губами ее губ. Упругий холмик ее нижней губы дернулся при моем прикосновении и ее рот, открывшись, обдал мое лицо горячим влажным воздухом. Не сдержавшись, я тоже порывисто выдохнул и прильнул к ее губам. Мой язык нырнул в маленькую щелку ее слегка открытых губ. Внутри ее рта было тепло, влажно, даже слишком. Я пробежался по кончикам ее зубов и встретился впритык с ее языком. Я как можно быстрее обвел своим ее язык, она повторила это. Я уткнулся кончиком языка в ее. Пробежался по решетчатому небу, погладил ее зубы с тыльной стороны, она не отставала и везде следовала за мной.

     Я приехал в деревеньку Вдуево, что за несколько сотен километров от Симбирска. На дворе стояла теплая, но с метелью зима 1878 года и темные жилые постройки здешних жителей, на черном теле которых кое-где виднеется золотистое окошко света. Я направился к самому ближнему дому, приказав слугам подождать меня у кареты. С трудом, отыскав дверь на совершенно черном доме, я попытался открыть ее, но она была заперта изнутри. Тогда я громко постучал в нее, на что услышал быстрые шаркающие шаги.

     Я помню, как всё начиналось, никогда не забуду те сладостные минуты, проведённые с тобой...

     Я вижу ты женщина раскрепощенная.

     Мы лежали под двумя огромными, вековыми кедрами, через густые кроны которых не пробивалось ни одного луча яркого летнего солнца. От высыхающего мха поднималось лёгкое, едва заметное марево. Белки, не обращая на нас внимания, грызли орешки, и сбрасывали на наши головы зелёную скорлупу ещё не созревших плодов. Под ветхим, деревянным, без холмика, крестом — импровизированный стол. На видавшем виды вещевом мешке — водка, сыр, колбаса, огурцы, помидоры, хлеб. Пили, не чокаясь: явно, кого-то поминали. Мы уже заканчивали первую бутылку, но мой визави всё молчал и молчал. Молчал и я. Да первозданная природа этого заброшенного уголка природы и не располагала к весёлой болтовне: угрюмые кедры, заросшая кустарником поляна, которую, за отсутствием тропы, мы еле-еле нашли, разрушенный временем дом с упавшей внутрь него крышей, почерневший, истлевший крест... Меня заманили сюда обещанием рассказать интересную историю и я, зная обычаи коренных сибиряков, не торопил, не задавал вопросов, молчал и ждал... Наконец, моего спутника прорвало, и он начал рассказ.

     Это произошло после очередного застолья, моя двоюродная сестра отключилась, мне пришлось лечь спать на диване с её подругой. Подруга сестры, была пышногрудой полной женщиной. Её грудь 5-го размера это что-то! Мы легли спать вольтом. Но мои мысли были только об одном, как залезть к ней в трусы, как оказалось, их на ней не было.