Эта история началась примерно год назад, в одном из обычных городов, в однокомнатной квартире, где я жил со своей девушкой Юлей. Нас всегда называли идеальной парой, и это и правда было так. Юле было 20 лет, мне 24. Мы познакомились в ВУЗе, и наши отношения развивались очень стремительно.

     У нее была стройная фигура и гордая осанка, гибкое тело и замечательная пластика, удивительное жизнелюбие и сила характера. Судите сами! Пусть даже на пенсии (балерины уходят на заслуженный отдых в 38), но бывшей танцовщицей она не стала, с бабульками у подъезда не сидела, зато вела танцевальные кружки для детей, гордилась их победами на разных конкурсах и приглашениями для выступлений в другие регионы и даже за рубеж. Правда, сопровождать не могла, ибо ухаживала за прикованной к постели матерью.

     Три года прошло с тех пор, как я развёлся с женой и переехал в эту квартиру. Это была обычная двушка, на четвёртом этаже, с раздельными комнатами и раздельным санузлом, в типичной многоподъездной девятиэтажке. Раньше мне принадлежала только комната, ещё до женитьбы, доставшаяся мне по наследству. С женой мы жили в квартире, которую нам мои родители подарили на свадьбу, а спустя девять лет, мы развелись. Мне мать всю плешь проела, — ты зачем с ней живёшь, она пустая, уже сколько лет прошло, а детей то нет — говорила она. Её родители ей говорили то же самое, что я не могу ей ребёнка сделать и вообще, бестолковый, не может улучшить жилищный вопрос. А мы копили на квартиру, собрали деньжат, думали уже на трёшку, нашу однушку разменять, с доплатой. Но потом всё понеслось в тар тарары.

     Прошло несколько месяцев с того момента, как я в последний раз видел Юлю. Девушка была в гостях у отца, где провела все лето в тоске и, когда она вернулась, нам не пришлось долго уговаривать друг друга, чтобы заняться этим в первый раз. Воспоминания о тепле ее киски еще долго заставляли мой член вставать при одной только мысли о том, что вскоре мы повторим этот опыт. Впрочем, мысли мыслями, а прошло уже несколько недель, а никаких предпосылок к очередному акту я не видел, но не переставал тешить себя надеждами.

     Алина, как гостеприимная принимающая сторона и до кучи именинница вилась вокруг нас, аки пчелка, не переставая жужжать и не позволяя нам даже на секунду соскучиться. Удивительно, но у моей дальней-предальней родственницы (о таком родстве говорят: «седьмая вода на киселе»), а по сути, моей подруги, было очень мало друзей, кого она могла бы пригласить на День рождения. И это при ее-то компанейском характере! Не даром говорят «Чужая душа — потемки».

     На пизде татуировка,
Шрам на жопе от ножа,
В ухе — гильза от нагана,
И похожа на ежа,
Та, с восьмого этажа.

     Когда я пришел работать в школу, мне было 23 года. Помимо того, что меня «бросили» на старшие классы, разница в возрасте с которыми у меня составляла какие-то 5—6 лет, в школе вокруг меня сновало с десяток молодых учительниц, которые, в условиях дефицита коллег-мужчин, с первого же дня проявляли ко мне недвусмысленный интерес. В нашей школе помимо меня работал молодой математик, женатый и имевший двоих детей, учитель труда (отставной военный, отметивший 60-летний юбилей), учитель ОБЖ (такой же старый вояка) и заместитель завхоза — лысеющий мужичок за 40. В таких условиях к моей скромной персоне было приковано повышенное внимание как старшеклассниц, так и коллег.

     Полдень, лето, занавеска.
Сняты кольца и сережки —
Нагота ее прекрасна,
Светлый пух едва заметный
Над загаром золотится.
Изгибает ловко спину,
Раздвигает ноги шире
С легким стоном упоенья,
Прижимая плотно попку,
На колени мне садится.
Складки, лепестки, ложбинки
Раздвигаются не сразу
Сверху вниз и вправо влево,
Писька движется проворно,
Чтобы глубже насадиться.
Я бы кончил, но досадно
Упускать такое чудо:
Изгибается прекрасно
Мускулистая девчонка,
Надо ею насладиться.
Длится первая минута —
Протекает трудно очень:
То ей больно, то приятно,
И дрожит она и стонет,
Напрягаясь, словно львица.
Первой страсти недозрелой
Стоны, крики, поцелуи
Пережиты и забыты.
Хуй мой бычий стал как камень —
Ничего он не боится.
Начинается серьезно
Ебля взрослая, большая.
Быстро, сильно и жестоко,
Больно яйца мне сжимая,
На живот она ложится.
Простыню она кусает,
Стискивает член пиздою,
Трется грудью о подушки.
Твердо бьются подо мною
Маленькие ягодицы.
Невозможного желая,
И рычит она, и злится.
Хочет глубже. И сильнее,
Поднимаясь на коленях,
К яйцам клитором прижаться.
Сделались движенья резки,
Попка — тверже деревяшки,
В тишине скрипят пружины,
От желанья изнывая,
Потная спина лоснится.
Отдается мне, как будто
Выебать меня желает,
Будто трахнуть меня хочет,
Чтоб желать еще сильнее —
В юношу преобразиться.
Эта девушка не в силах
Оставаться юной девой,
Хочет, как развратный парень,
Изнасиловать невинность.
Как солдат она ебется.
Положив на бедра руки,
Я усиливаю муки
Беспредельного блаженства
Ее похоти античной,
Что сейчас начнет струиться.
Я лобок ее пушистый
В кулаке своем сжимаю,
Дергаю, как будто стержень,
Будто там — стручок Эрота
Жидким семенем сочится.
Я хочу ее сильнее,
Не мечтал, что это можно.
Член буграми набухает,
Еще толще, чем обычно —
Можно только удивиться.
Больно члену напрягаться,
Превышая все размеры.
И теперь необходимо
Двигаться еще грубее,
Чтобы радостью пролиться.
Наступает третья фаза,
Толстый член окаменелый
Забывает все на свете
И во что бы то ни стало
Хочет судорожно биться.
Словно нимфа от сатира
Убегает наслажденье:
Надо быть еще быстрее:
Вот мелькает ближе, ближе —
Но никак не ухитриться.
Мне помочь она не хочет —
У нее свои заботы.
Вся она мокра от пота
И кончает, и кончает:
Ей пора остановиться!
Но она еще не может:
Ей хотя б еще разочек,
Ей еще немного стонов! —
... И, как плюшевый зайчонок,
Подо мной она ложится.
Мокрая, как из-под душа,
Мягкая, как губы пони,
Дышит ровно и спокойно,
Шепчет тихо: «милый, милый,
Ну не надо торопиться».
Как ебать такую лапу?
Простоту, невинность, негу?
Как возможно трахать деву,
Просто снявшую случайно
Платье легкое из ситца?
Я затылок ей целую,
Глажу розовое ушко
И разглядываю робко
Завитушки на макушке.
Думаю разъединиться.
Не хочу ее тревожить:
Выну очень незаметно,
Промокну пизду платочком
И пойду дрочить под душем,
Закажу доставку пиццы.
Но она не отпускает:
Мускулистою пиздою,
Сжавши крепко, как рукою,
Тянет глубже и нежнее,
Чем могло бы мне присниться.
Словно волны пробегают
От яиц к головке члена —
Филигранная работа.
В миг последний успеваю
За соски ее схватиться.
Долгой ебли завершенье:
Вытекает сперма длинно.
Девушка моя смеется
И подглядывает жадно
Сквозь прикрытые ресницы.

     Я часто езжу в деревню в бабушкин дом. Там красота, лес вокруг, озеро и очень маленькая деревенька. В этот раз я тоже приехала на недельку, взяв на работе отгулы, я решила отдохнуть от города и развеяться после расставания с молодым человеком. Наш сосед дед Иван, увидев меня как всегда обрадовался и принес свежесваренного варенья к чаю. Я пообещала на вечер пирог и чаепитие. Дед Ваня живет один уже много лет, лишь изредка к нему наведывается сын с семьей. Он всегда очень вежливый, и никогда ничего себе лишнего не позволял, я даже ночевала иногда у него, когда ремонт в доме делали. Вечером он пришел на чай, мы болтали, я изливала душу какие все мужчины гады, и вообще как тяжело жить.

     Мы — партизаны, воюющие с диктаторским режимом Франко. Мы скрываемся в горах Испании. Всего нас — двадцать человек. Раньше было больше.