Они постучались в девятую дверь и когда та отъехала в сторону, вошли в комнату. Перед ними был балкон с распахнутыми окнами, развевались на легком ветерке прозрачные шторы, доносилось пение птиц. За окном вдали виднелась зелень заросшего парка с озерцом, в воде плескались несколько девушек. Антикварная мебель, шелковые обои с цветочным орнаментом, проем, занавешенный бамбуком.

     Русские идут

С небес на Землю

      — Маленький мой — тихо шептала она своему сыну — Тише не шуми пока. Тише — сверкая огненным светом синих горящих глаз и распустив в стороны светящиеся астральным светом ангельские похожие на птичьи крылья, она шептала ласково, будто распевая ему колыбельную вполголоса трелью слившихся воедино нескольких голосов — Мама не оставит тебя. Мама придет за тобой, когда наступит время — Зильземир прощался со своим ребенком в доме рыбака. Его жены и двух маленьких дочерей. В доме на берегу древнего Тибра недалеко от самого Рима.

Охотничья Луна

     Она стояла на песчаном высоком покрытом сумерками раннего утра косогоре. Крутом косогоре, уходящим вниз к самой реке. Она стояла и смотрела в ночь. На свет желтеющей в небе Луны. Она не спускала взгляда с бликующей яркими переливами красок ночной воды. И самой прибрежной кромки берега. Слышно было, как в тишине встающего еще сумеречного утра плескалась волнами вода. Где вдали в темноте ухал филин, и стрекотали ночные сверчки. Мимо волчицы в ночном небе пронеслись, друг за другом, две летучие мыши. Рассекая ночной холодный воздух, они улетели на ту сторону Березены.

     Ночь. Ритм. Страсть.

     Тяжело сползая по стене спиной, Нателла опустилась мягким полным задом на холодный металлический пол и вытянула ноги. Каблуки уперлись в стену, колени так и остались слегка согнутыми.

     Свет фар, свет, проходящий сквозь него. Свет поглотивший ее и его. И этот как от тех автоматных пуль удар. И все, конец. Конец всему. И самому Виктору, погибающему под колесами ночной той на скорости, пролетевшей по дороге машины, пролетевшей ночной перекресток. И эти последние три выстрела из амеровского кольта в руках предавшего его телохранителя Николая. У той прозвонившей в ночи в колокола по его убиенной душе Виктора три раза церквушке. Те три последних выстрела. На перекрестке трех дорог.

     От чего стоит отталкиваться? от противного наверно. Зоофилия, наверно нет, так как с животными у меня и так полный порядок и большего мне не нужно. Шлюха... ну а чем это мне поможет? Буду чаще трахаться? Групповушка тоже мне не нравиться, мне и одного любовника за раз много, а так может и пятерых будет мало — ну их, с таким выбором. Кормилица? Ассоциация только с дойной коровой. И Роженица... Все плохо, конечно... Но тут, если хорошо подумать, один секс и несколько дней спокойствия, а может и боли будет меньше, и опыт был весьма щедрым. Ладно, все равно надо что-то брать...

     Были в моей жизни неудачи и падения, и пережила я многое: предательство, одиночество, нищету. Однако, до сих пор ничему не удавалось поколебать мою уверенность в своем счастливом будущем. В самые тяжелые минуты я повторяла себе: «Ничего, зато у меня есть мой космос. Никто его у меня не отнимет, что бы ни случилось». Уже с самых малых лет я твердо знала, что буду летать, и это знание помогало мне пережить все невзгоды, как религиозному человеку помогает мысль о награде в загробной жизни.

     — Отойди! — раздался как гром голос со стороны каменного затуманенного белой пеленой ложа — Отойди в сторону! Я сказал!