Лена всегда завидовала своей подруге Ире. Вот и час они сидели на кухне, и пили мартини, а её муж суетился рядом и готовил им закуски и подливал вино. Они уже порядочно выпили, и их понесло на откровение.

Огромный рынок гудел и шумел, словно растревоженный улей. Как всегда здесь шла бойкая торговля, как обычно торговые ряды поражали количеством и разнообразием товаров, привезенным со всего света. Говор восточных торговцев мешался с греческим «койне», певуче звучащие северо-африканские наречия соседствовали здесь с грубыми диалектами варваров и резким чеканящим языком латинской нации. Скрип колес, грохот повозок, ржание лошадей, рев верблюдов, низкое басовитое мычание волов, выкрики погонщиков — все звуки слились в единый, оглушающий шум деловой жизни огромного города.

     Юлия в сопровождении шести крепких рабов, несших её лектику (1), двух служанок, четырех гладиаторов-телохранителей и глашатая была здесь с раннего утра. Она, кое-что приобрела из одежды, побывала в лавке ювелира и купила несколько флакончиков духов у чернобородых сирийских торговцев. Затем, ближе к полудню, Юлия направилась в ту часть рынка, где продавали рабов. На большом дощатом помосте стояло несколько изможденного вида женщин и подростков. Толстый торговец пронзительным голосом выкрикивал достоинства товара, что требовало от него небывалого искусства убеждения и красноречия, ибо рабы, выставленные в тот момент на продажу, были откровенно плохи и мало на что годились.

     Всё началось с того что после 9-ого класса мой друг Олег уехал учиться в Англию, мы как то поддерживали связь, он долго уговаривал меня приехать к нему, и вот, спустя 2 года я собрался с мыслями и решил слетать к нему на пару недель, благо родители ещё дали добро. Как я знал из нашей с ним переписки, он нашёл себе девушку, она училась в его же университете в одном классе. Полетел я в Манчестер летом. Немного о себе, я среднего телосложения немного подкаченный и высокий парень, смуглый от природы, с девушками проблем в общем то никогда не возникало.

     КамАЗ бензовоз ехал без остановки уже часов семь-восемь. Мотор натружено ревел, извергая черный, вонючий дым из выхлопной трубы, но работал четко, приводя в движение многотонную махину. Яркая оранжевая окраска машины приковывала к себе взгляд, выделяя ее из общей серо-черной массы.

      — Виталик! Познакомься! Это моя лучшая подруга с института. Её зовут Оля.

     Моей первой женщиной стала 19-летняя студентка второго курса по имени Маша. Мы познакомились с ней летом, когда вместе работали на аттракционах. Мне тогда было 18 лет, и очень жутко хотелось секса. Она меня постоянно этим подстёбывала. По вечерам к ней приходил парень с которым она встречалась уже давно, а мне оставалось дрочить дома и представлять её. Дрочил я лет с 14 примерно, и в моих сексуальных фантазиях побывало много девушек. За последнее время я представлял Машу. Она не была красавицей, но мордашка была очень симпатична. Грудь была примерно второго-третьего размера, как мне казалось тогда, широкие бёдра, и слегка крупноватая задница. Я оценил её 85—65—95. Она была старше и опытнее меня и я осознавал что трахнуть её смогу лишь в фантазиях. Одним жарким днём мне посчастливилось увидеть её грудь. Маша не надела в тот день лифчика, и когда нагибалась за ковриком, я мельком увидел её крупный розовый сосок. Не первый раз в жизни я видел сиськи наяву, но этот секундный буквально кадр вызвал у меня бурную эрекцию. Маша ничего не заметила, а я до конца дня старался подловить момент ещё раз.

Мы — это я, Андрей, и Лена, супружеская пара. Мне 30 лет, рост 180 см, плотного телосложения, симпатичный мужчина. Лене 25 лет, чуть ниже меня, не худышка и не толстушка, обладает очень соблазнительными женственными формами тела. Грудь — мечта поэта и каждого нормального мужчины, взгляду которого приятно лицезреть налитые упругие мячики 3-го размера, никакое платье не способно полностью скрыть эти роскошные формы, а если она одевает декольтированное платье или майку поверх лифа, то пристальное внимание и полный успех жене гарантированы. А если к этому добавить упругую, круглую попку, за которую так и хочется схватить при ходьбе, когда её булки волнующе перекатываются, чем я, как хозяин её обладательницы, часто пользуюсь, и при каждом удобном случае, звонко шлёпаю по её аппетитным ягодичкам, вызывая её недовольство, но она уже привыкла к моему поведению. Для полного портрета необходимо добавить её красивые, стройные и крепкие ноги, растущие от ушей, и очень красивое лицо с выразительной мимикой и огромными карими глазами, доставшимися ей в наследство от бабушки армянки. А темперамент у неё тоже взрывной, пришедший от примеси армянской крови, и зачастую мне приходится утихомиривать её от слишком громких стонов и криков, которые могут услышать соседи во время её бурных оргазмов.

     Когда мы собираемся в дружеском кругу, который состоит из многих представителей народов бывшего Союза, то внимание всей мужской половины устремляется на неё, что, конечно льстит ей, но, соблюдая рамки приличий, она позволяет себе только лёгкий флирт, и всегда чётко, а если необходимо, когда мужчины хватят лишнего, жёстко обрывает все попытки продолжения и перехода в что-то более интимное. Поэтому я всегда доверял ей до одного случая, происшедшего на днях. Моя жена всегда контролирует себя, но иногда, когда выпьет лишнего, уже не так строга к своим правилам поведения и не помнит на следующий день того, что вытворяла накануне, ужасаясь своим поступкам. Это просекли двое наших друзей, оба женатые мужики, Коля и Женя, и когда появлялся удобный момент, оказывались рядом с ней и так и норовили как бы нечаянно коснуться её попки, груди или бёдер. Но моё присутствие и гневные взгляды пресекали их шальное поведение.

     За окном завывал ветер, лил дождь и было довольно-таки холодно. Даша сидела на диване и молча наблюдала за стекающими каплями дождя, оставляющими причудливые мокрые дорожки после себя на стекле. В ее руках лежал учебник по алгебре, которую девушка нелюбила. Ее мысли были заполнены воспоминаниями о том, как отец вот уже несколько ночей подряд возносил ее до самых небес, заставляя стонать и вскрикивать от неописуемого наслаждения. Каждый раз, когда после длительных и томных ласк он проникал в ее готовое принять его член тело, девушка сходила сума, со всей страстью отдаваясь ему. Но когда наступало утро, Даша с ужасом понимала, что совершает непоправимый грех, предаваясь любовным утехам с родным отцом. Девушка морально была истощена и измучена, понимая, что ее тело подчинилось его воле, а вот разум пытается еще противостоять ему.

Новый год встречали с Ленкой и Борисом. Ленка — это моя ближайшая подруга, а Борис — ее муж. Скукота. Не только перепихнуться на стороне не с кем, но даже и пофлиртовать — Ленка волком смотрит, если я с Генкой кокетничать начинаю.

     Все изменилось когда в доме вдруг погас свет, сразу после ноля часов. Но у нас как говорится с собой было. Это я про фейерверки. Мы взяли шампанское, пакеты с салютами и вышли на улицу. Темнотища! Все близлежащие коттеджи стояли без света, как и погасли все фонари. Только мелькал за шикарными решетками свет мобильников. Кто-то выкатил машину и включил фары, но все равно темень была полная.

Зимой 666 года от основания Рима, (87 г. до), по окончания кровопролитной Союзнической войны и государственного переворота Суллы вечный город, уставший от уличных битв, от братоубийственных междоусобиц позволил себе праздник и веселье. Избранными на следующий год консулами, были Гней Октавий и Луций Корнелий Цинна.

     Первый был сторонником сената и Суллы и с полным основанием мог быть причислен к партии оптиматов. Второй принадлежал к партии популяров и смог занять свой пост только благодаря клятве данной Сулле перед его отъездом на войну с Митридатом Понтийским сохранить введенные диктатором порядки. Оба высших магистрата Республики люто ненавидели друг друга, но в одном их устремления были сходны: дать уставшему народу хлеба и зрелищ. Вот почему на рынках города были открыты лавочки для бесплатной раздачи пищи, а на арене Большого Римского Цирка рекой лилась кровь гладиаторов.